Я сжала зубы, чтобы вновь не застонать от жуткой боли, сразу скрутившей ногу, а он привычными движениями стал разминать и растирать ее.
— Все это довольно странно, потому что, если верить показаниям охранников, камера осталась закрытой изнутри, а граф Тубертон просто испарился. Подозрения были на магию черных артефакторов, но никаких следов черной магии наши маги не нашли.
— Значит, они смогли как-то исчезнуть из камеры, Кир! — сквозь зубы прошипела я, кривясь от боли. — Изнутри.
— Но это невозможно! — нахмурился Кир. — Если бы камера осталась открытой или запертой снаружи, можно было бы поверить в заклинание отвода глаз, но он исчез изнутри. Потайного лаза никто не нашел, его там просто не было. В наше время нет пока такой магии, которая позволила бы ему просто раствориться в воздухе.
Я молчала просто потому, что нога ужасно болела, и мне хотелось стонать и ругаться, а не разговаривать. А ругаться я научилась еще в плену, но Киру не нужно знать об этом.
Когда Кир пересадил меня в удобное кресло и аккуратно продолжил разминать мою ногу, чтобы избавить ее от судороги, я нетерпеливо произнесла:
— Я понимаю логику твоих рассуждений, Кир, я не идиотка, но… — я серьёзно и твёрдо посмотрела в глаза друга: — Во-первых, Крис действительно исчез из камеры, во-вторых, он жив, о чем говорит моя вязь, в-третьих, только появление белого барса объясняет его исчезновение, и, последнее, мы столкнулись с магией оборотней, о которой ни вы, ни мы ничего не знаем, — последний слог я протянула со значением, многозначительно заглядывая Киру в глаза.
Действительно, что мы знали о магии оборотней? Практически, ничего.
Кир ошеломлённо уставился на меня, переваривая услышанное.
— Ты думаешь, что этот Райан МакЭнор попал каким-то образом в камеру твоего мужа, даже не открывая дверь, и затем исчез прямо из неё вместе с Крисом?
— Только такой вывод напрашивается, — развела я руками. — Нужно проверить информацию об этом хитрющем белом барсе. Святые небеса, я уже люблю его! Я Его Люблю!
Кир вздрогнул и с хмурым видом пробормотал:
— Каким образом проверить?
— Нужно отправиться в лаэрдорат МакЭноров в Берингию. Крис наверняка там!
— Если ты так хочешь, я отправлю людей и… — согласился Кир.
— Я хочу сама поехать! — возмущённо возразила я. — Я сойду с ума от ожидания!
Кир мрачно смотрел на меня
— Ты сошла с ума? — недовольно заметил он.
— Но, Кир, я не могу всю жизнь сидеть в этом поместье! И я не могу бездействовать! — с воодушевлением возразила я.
— Сначала мы отправимся в Свободные земли, — твёрдо произнёс Кир, — и попробуем вернуть тебе магию.
Я тут же возмутилась:
— Я обещала отправиться, если ничего не найду в документах!
— А ты ничего и не нашла, за что действительно можно зацепиться, — невозмутимо ответил Кир.
— Как это не нашла?! — разозлилась я. — А упоминание про барса?!
— Это только глюки сумасшедшего охранника и все, — уверенно произнёс Кир. — Причем одного единственного охранника. Нельзя только на основании этого строить целую версию и переться в чужую империю.
— Ну, знаешь ли! — гневно процедила я. — Если только эти глюки объясняют то, что случилось с Крисом, то можно! — я вскочила, возмущённая и обиженная, и стрелой вылетела из кабинета, несмотря на больную ногу, на которую сейчас было плевать. При этом я громко хлопнула за собой дверью, чего раньше никогда не позволяла себе.
Почти бегом, насколько позволяла больная нога, хромая, я спустилась со второго этажа, на котором находился кабинет Кира, на подвальный этаж, где был огромный бассейн. Я так была зла, что даже не заметила, как слетела с многочисленных ступенек, пролетев мимо озадаченного мастера Дулье и кого-то из слуг.
Влетев, словно ураган, в раздевалку, дрожащими и непослушными от возмущения и раздражения руками сняла платье, чуть не порвав его, надела купальник, и резко нырнула в воду, сразу глубоко уйдя ко дну. В воде я всегда чувствовала себя как рыба, и не ощущала хромоты. В ней я снова была сильной, ловкой, быстрой и грациозной, как раньше.
Сильными злыми взмахами я проплыла полбассейна и вынырнула, дальше плавая уже на поверхности.
Я долго и на износ плавала, пока не выплеснула из себя всю злость и возмущение от поведения Кира, который иногда становился совершенно невыносим в заботе обо мне и нежелании выпускать из-под своего крыла.
Ужасно, что он делает вид будто упоминание про белого барса это абсолютно несущественное обстоятельство и не стоит придавать ему значение. Ведь я же объяснила ему, почему стоит обратить на этот факт внимание. Да я готова была ухватиться руками и ногами, и даже зубами за любую зацепку.
А ещё ужасней то, что я не хочу обижать Кира, воевать и спорить с ним. Замкнутый круг какой-то. И как его разорвать?! Как убедить Кира, не воюя с ним?!
После того, как наплавалась, уставшая и немного успокоившаяся я поднималась в комнату, которая находилась на втором этаже, там же, где и кабинет Кира, из которого я вылетела не так давно.
Я медленно шла по коридору, размышляя, заглянуть к Киру или не стоит, когда из приоткрытой двери кабинета услышала приглушённые мужские голоса. Иногда я подслушивала разговоры тех, с кем живу, чтобы знать все из первых уст, а не ту информацию, которую преподносили «бедной хромоножке», чтобы ее лишний раз не расстраивать.
— Атер Кирстан, не нужно ограничивать свободу Анны так сильно, как вы это делаете, она уже задыхается в этом поместье, — с удивлением я услышала спокойный голос учёного Стонича. — Вы очень много сделали для девочки, но теперь, когда она окрепла физически, вы не должны ее удерживать. Я слышал, как она восторженно кричала о белом барсе и радовалась. Наверное, только глухой в этом доме не услышал ее. Когда вы в последний раз слышали, чтобы она так искренне чему-то радовалась?
Кир что-то ответил, но я не расслышала. Видимо, он стоял у окна. Я тихонько подошла ближе к двери, заинтригованная, напрягая слух, стараясь не стучать тростью.
— Вы знаете, что бабочки в животе, крылья за плечами и тому подобное, это не что иное, как череда химических процессов, запущенных биологически активными веществами: эндорфинами, серотонином, дофамином, окситоцином, — продолжал учёный, а я почувствовала досаду. Сейчас он загрузит Кира своими научными лекциями и до сути их разговора мы не скоро дойдём, а разговор был обо мне, и очень хотелось его услышать.
— К чему вы говорите мне это? — раздраженно поинтересовался Кир.
— К тому, что с момента чудесного спасения девочки из плена, несмотря на все ваше внимание и мое участие, ею владеют такие психофизические состояния, как вялость, апатия, растерянность, чувство одиночества, злость, которые не лучшим образом сказываются на ее физическом и моральном состоянии.
Я замерла, не веря своим ушам. Как он мог все это заметить?
— Я все делаю для неё, — хмуро пробурчал Кир.
— Все да не все, — твёрдо ответил учёный. — Вы просто не можете дать все, что нужно.
— И что же нужно? — настороженно поинтересовался Кир.
— Вы знаете, что я разработал специальную диету для Анны, в которую включил все продукты, необходимые при ее не очень хорошем физическом и тяжелом моральном состоянии. Я не случайно включил в меню авокадо, бананы, миндаль, горький шоколад. Не буду сейчас все перечислять…
— Увольте, пожалейте меня, — язвительно вставил Кир. — Я наизусть знаю меню на каждый день.
— Вот видите, вы и здесь все знаете, потому что все и всех контролируете.
— Я не понимаю, — раздраженно процедил Кир. — Вы упрекаете меня в чем-то?
— Так я ещё и не все сказал, атер Кирстан, чтобы вы поняли, — добродушно произнёс учёный. — И, конечно, я ни в чем не упрекаю вас, упаси Богиня! Только не вас! Ну, так вот. Во всех этих продуктах, содержатся необходимые девочке на данный момент биологически активные вещества. А те вещества, которых недостаточно в этих продуктах, она дополнительно получает из моих эликсиров, которые я еженедельно изготавливаю специально для неё. Но, несмотря на специальное меню, эликсиры и физические упражнения, наша подопечная все время испытывает моральное напряжение, а вы знаете, что унылый дух губит любого? А счастливое сердце, наоборот, самый лучший врач для организма?
— Я больше, чем кто-либо хочу, чтобы Лорианна стала счастливой, — с укоризной недовольно процедил Кир.
— Я об этом и говорю. Девочка почувствовала крылья за плечами, воодушевление, когда выяснила про белого барса. Ей недостаточно того, что мы ей даём. Вот, что я хочу сказать. Испытав восторг, она невольно запустила необходимые в ее состоянии химические процессы…
— Только не нужно научных лекций! — возмущённо процедил Кир.
— Не хотите лекций, тогда я скажу по-другому, — тяжело вздохнул Стонич. — Вы заметили, что Анна уже три года не улыбается?
— Улыбается! — тут же возразил Кир, и сразу неуверенно добавил: — иногда.
— Я сейчас говорю об искренней и невольной улыбке, которая рождается на лице человека спонтанно и незапланированно, и затрагивает не только губы, но и глаза, а не о сверкании зубами в угоду кому-то, — серьезно и грустно произнёс учёный.
Я сжала пальцами трость и невольно скривилась. О чем говорит «дед»?! Какие улыбки и искренняя радость?! Я еле улыбаюсь, и то, чтобы Кир не переживал.
— Улыбается в угоду мне? — проскрежетал зубами тот.
— Вам, мне, мастеру Дулье. Не важно, кому, — уклончиво ответил учёный. — Ее глаза живут своей жизнью, отдельной от лица, и они никогда не улыбаются вместе с губами. А глаза — это зеркало души.
— Ей сложно веселиться после всего, что с ней случилось, — мрачно произнёс Кир.
— Сложно, но возможно. Прошло три года. Это хороший срок, чтобы многие воспоминания затерлись, поскольку время лечит все. Анне нужны яркие эмоции, чтобы морально возродиться. За последнее время физическое состояние значительно улучшилось, и это благодаря вашей блестящей идее с боевой тростью, но моральное состояние до сих пор оставляет желать лучшего.
— Мне казалось, что… — тут же начал возражать Кир.
— Она притворяется перед вами, — уверенно и спокойно прервал его учёный, — постоянно сдерживается, чтобы не выдать себя. Не выдать своё злое, агрессивное состояние. Но подобное поведение ещё больше загоняет ее в ловушку моральной подавленности. А приведёт к тому, что она просто задавит в себе все хорошее, что в ней есть, и превратится в морального урода. В озлобленного и жестокого морального урода. Вы этого хотите? Хотите, чтобы наша маленькая девочка стала такой?
В кабинете наступило тяжёлое молчание. Я же от потрясения опёрлась плечом о стенку, потому что после услышанного ноги не держали меня.
Ах, ты «дед» такой… не знаю, как обозвать тебя! Какими словами выразить свой гнев! Прикидывался вечно занятым экспериментами, а сам исподтишка наблюдал за мной! Старый интриган!
— Анне давно пора сменить обстановку, — вновь раздался голос учёного.
— Я и хочу увести ее в Свободные земли, — на этот раз нерешительно произнёс Кир.
— А она этого хочет? — скептически поинтересовался учёный.
— Терерь она хочет в Берингию, но вы же понимаете, что это… необдуманное решение… легкомысленное…
— Вот и отвезите ее туда, — твёрдо заявил учёный. — Конечно, не отпускайте одну, это может быть опасно. Но отвезите. Кирстан, вы столько сделали уже, что эта просьба пустяковая.
Вновь наступило гнетущее молчание. Я отлепилась от стены и опёрлась на трость, с нетерпением ожидая продолжения разговора, и приготовившись в любой момент улизнуть, чтобы меня не поймали за подслушиванием.
— Вы напоминаете дракона, атер Кирстан, который спрятал ото всех сокровище в пещере, и боится, что его выкрадут, — нарушил тишину строгий голос учёного Стонича.
— Не говорите глупости, — холодно и грубо возразил Кир.
— Вот и докажите сам себе, что это не так, —спокойно парировал учёный, не обижаясь, и, по- моему, даже улыбаясь, судя по голосу.
Дракон? Сокровище? О чем говорит этот сумасшедший учёный?! Это я-то сокровище?! При чем тут Кир-дракон? Что-то я запуталась. Может быть, я что-то упустила из их разговора?
— Я подумаю над вашими словами, господин Стонич, — услышала я уставший и расстроенный голос Кира, и поняла, что пора уходить.
Прошло ещё пару дней, в течение которых мы почти не сталкивались с Киром. Он не уезжал в Дар, но избегал меня. Даже не приходил на тренировки, хотя раньше всегда либо наблюдал за мной, либо становился партнером в тренировочном бою. Сейчас же я только с мастером Дулье отрабатывала «розовое покрывало», а Кир приходил на тренировки позже.
За прошедшие два дня я ещё раз с особой тщательностью изучила документы и пришла к однозначному выводу, что Криса спас его друг — оборотень Райан МакЭнор. Чтобы убедиться в этом, нужно отправляться в Берингию. Нетерпение овладело мной, когда я поняла, что, возможно, всего лишь тысяча километров отделяет меня от встречи с Крисом.
Я нашла Кира в кабинете, где он сосредоточенно что-то писал, и спросила разрешения войти.
Когда вошла, повторила свою просьбу насчёт Берингии.
— Анна, сейчас это невозможно сделать, даже если бы я одобрил твою авантюру. Ты ещё не в курсе? — хмуро ответил Кир, подняв сердитый взгляд.
— Почему невозможно? — подозрительно спросила я, осторожно усаживаясь в стоящее рядом с Киром кресло.
— Берингия неделю назад закрыла границы в связи с внутренней войной между лаэрдоратами. Ни въехать в империю, ни выехать из неё пока невозможно, — все также хмуро обьявил Кир. — Это написано сейчас во всех газетах.
— Что случилось? — невольно поразилась я.
— Император Берингии погиб в результате несчастного случая, внутри империи начинается внутренняя война за право занять трон императора, — уже спокойней ответил друг.
Я в ужасе уставилась на него.
— Что же теперь делать? — несколько растерянно спросила я.
— Ждать, когда у Берингии появится новый император, — спокойно ответил Кир.
— Но это же может продлиться годами, — потрясенно уставилась я на него.
— К счастью, нет. Ещё несколько месяцев и границы откроют, — нехотя ответил Кир, сверля меня недовольным взглядом. — Анна, что ты знаешь об обычаях Берингии? О ее традициях? Собралась в империю оборотней, так хоть узнай о ней, собери информацию! Читай газеты, которыми я регулярно снабжаю тебя по твоей же просьбе!
— Практически ничего не знаю, — со стыдом призналась я. — В учебниках очень мало информации о Берингии. Дополнительной литературой я раньше не интересовалась, да и не было повода как-то интересоваться традициями Берингии.
Кир оставил в покое документы и облокотился на спинку кресла, в котором сидел, сложил перед собой руки в замок.
— Ну, раз ты ничего не знаешь, то слушай, так и быть, — со вздохом пробормотал он и ехидно добавил: — Меня гложет предчувствие, что только о Берингии мы и будем говорить в последующие дни.
Я ответила хмурым взглядом.
— "Внутренняя война" — это только громкое название. Это не война в том смысле, в каком ты подумала. На самом деле там происходит следующее, — Кир прикурил сигарету, затянулся, выпустил облачко дыма и вновь посмотрел на меня, полную внимания к рассказчику.
— Когда умирает император Берингии, трон империи не занимает его сын или родственник, как у нас в империи, а занимает самый сильный и достойный оборотень империи. Все оборотни, желающие стать императором, заявляют о своём намерении в Совет оборотней Берингии. Так называемые «претензии на трон» принимаются и фиксируются два месяца, а пока Землёй оборотней правит Совет оборотней. Когда все «претензии» собраны, начинаются турниры. Да, забыл сказать, что «претензии» может подать не каждый оборотень, а только глава своего клана, или второй человек после него в клане, то есть самый сильный и достойный представитель клана. Турниры организовывает и проводит по жребию Совет оборотней, в который входят десять оборотней империи — представители от каждого крупного клана. Сначала между собой ни на жизнь, а на смерть, бьются главы кланов, причем битвы происходят сначала в человеческом облике, а затем в зверином. Все очень серьёзно, не до первой крови, а пока один полностью не одолеет другого. Не обязательно нужно убить, но в бессознательное состояние необходимо привести. Или в то состояние, когда один из двух уже не сможет подняться.