Так как квартирант уже прислал сообщение, что освободил его квартиру, Руслан решил поехать именно туда и напиться, пока голова окончательно не взорвалась от всего свалившегося на него.
— Руслан, я люблю тебя! — крикнула вслед Лариса, но он уже захлопнул дверь и решил, что даже на развод подаст без её присутствия. Не желал её видеть.
— Вот и кто тут сволочь, Василий? — спросил у кота, который недовольно зашипел и постарался выбраться.
А когда Руслан сел в машину, ему сообщение на телефон пришло. Сообщение, которое просто лишило остатков разума и выбило воздух из лёгких. Сообщение пришло от медцентра, где он делал анализ ДНК. Оно касалось его родства с Милой.
***
Алисе действительно стало лучше. Кашель появлялся редко. Она мучилась только из-за насморка, и к вечеру, совсем немного, поднималась температура. Мила привезла ей раскраски, игрушки и пообещала, что снова купит вкусняшку, если до вечера дочь будет хорошо себя вести, а медсёстры не будут жаловаться на неё. Она даже разрешила Алисе пойти в игровую комнату, если врач после обхода позволит.
На работу уходила с тяжёлым сердцем, потому что жаль было оставлять малышку одну, но и не идти нельзя было.
Вникнув в новые задания и сообразив, какие заказы следует выводить первыми, Мила принялась заполнять документацию и разбирать документы. Она успела сходить в цех, чтобы проверить качество материала, а когда вернулась в кабинет, то увидела сообщение. Сообщение, от которого слабость в ногах появилась, и слёзы подступили к уголкам глаз.
«Результат тестирования отрицательный».
Стараясь подавить слёзы внутри, она сделала глубокий вдох, заставила себя встать на ноги и подошла к окну. Широко распахнула его и втянула полной грудью воздух.
— Ну и что, что неродная? Роднее и не придумаешь, — прошептала Мила.
Она прикрыла глаза и облизнула губы, а в голове снова прозвучал голос помощницы акушерки, той девчушки молоденькой: «Кажется, её ребёнок дышит!». И в груди ёкнуло что-то, ведь могла быть ещё одна дочка, ещё одна малышка, и она могла сейчас где-то в роддоме или в чужой семье страдать.
«А если она и правда родилась нездоровая?!»
«Ей же забота нужна»…
Мыслей в голове крутилось много. Мила не знала, за какую из них ухватиться. Ей до слёз хотелось верить в то, что их с Русланом кровный ребёнок жив, но в то же время говорить Алисе правду было бы жестоко, ведь она родная, любимая и ничто уже не поменяет этого. Ничто не заставит начать относиться к ней иначе.
Не выдержав, она всё-таки позвонила в больницу и выяснила, что по счастливой случайности, как раз сегодня, заведующая задержится чуть дольше и уйдёт после семи. Мила успевала попасть к ней на приём. Как только закончила работу, поспешила туда. Она приехала без двадцати семь, но оказалась обманутой.
— А кто вам сказал, что она будет тут? — спросила медсестра, сидящая в приёмном покое.
— Ну так сюда звонила, в приёмную…
— Не знаю. Помочь ничем не могу. Вы приходите уж лучше пораньше с утра.
— Не могу я пораньше. Не могу с утра. Работа у меня. И ребёнок.
— А что хотите-то?
— Узнать хочу, что с моим ребёнком во время родов сделали…
— Вы же сами говорите, что ребёнок дома, — удивилась медсестра.
— Мне анализ ДНК пришёл… Моего родного ребёнка забрали у меня шесть лет назад. Я хотела бы поговорить с акушеркой…
— А какая акушерка? Сейчас я посмотрю в журнале, когда у неё дежурство, и работает ли у нас такая ещё.
— Я не помню, как её звали, — всхлипнула Мила. — Шесть лет же прошло…
— Ну тогда надо в архив. Там по журналам посмотрят, кто дежурил, когда вы рожали.
— Спасибо! — выдохнула Мила.
Надежды на то, что её ребёнок жив практически не осталось. Да и внутри что-то странное происходило. Непонятно было, что это за ощущение такое. Хотелось найти своего кровного ребёнка, но не могла принять, что Алиска неродная. Не желала. Казалось, что если признает, то предаст свою малышку.
В квартиру вернулась ни с чем. Накормила Принца, поменяла у него подстилку, вспоминая, как Руслан привёз мышонка. Руслан. По щекам слёзы потекли, как только вспомнила о нём. Захотелось извиниться перед ним за то, что сорвалась и накричала тогда, он же к ней со всей душой, а она… Нельзя было так жестоко. Но номера телефона его не знала, а он вряд ли снова появится в жизни, обещал же, если сделает анализ она, то он оставит в покое. И она сделала. Он обещаний своих никогда не нарушал. И сейчас не нарушит.
Купив сок и любимые пирожные Алисы, приехала в больницу. Обняла дочку, к себе прижала и забыла обо всех горестях, но лишь на мгновение, потому что вдруг подумала, что если вторая дочь жива и сейчас страдает где-то — в семье, где её не любят, или в детском доме, сердце тисками сжалось.
Когда зазвонил телефон, Мила уже читала Алисе сказку на ночь. Она взглянула на экран. Номер незнакомый. Подумала, стоит ли отвечать, но ведь могли и с работы позвонить.
— Я вернусь через минутку, милая.
Вышла из палаты и ответила. Услышав родной голос, до боли прикусила губу и прикрыла глаза.
— Мила, я обещал, что оставлю тебя в покое, но не мог не позвонить. Номер твоего телефона в клинике, где делали анализ ДНК нашли… Я сейчас в пути, еду к вам, если позволишь. Я хочу с вами быть! Не отталкивай меня, пожалуйста, я ведь неродной брат тебе. Они всё придумали. Обманули. Я дополнительно оплатил сверку нашего с тобой ДНК. Неродные мы, слышишь? Неродные. Не знаю, зачем это надо было маме моей и бабушке твоей, но они обманули!
Внутри боролись самые противоречивые чувства. Мила не понимала, что одерживает верх больше — радость, ведь они с Русланом теперь могут быть вместе, или горе из-за того, что семь лет были разлучены.
— Мила, ты слышишь меня? — задал вопрос, а она прислонилась к стене и выдохнуть с трудом получалось.
Руслан нужен был. Она любила его. Больше всего на свете любила… И он должен знать, что их родная дочь могла выжить. Да и Алиса любит его уже, как отца. Вот только едва вспоминала, как его оберегает мама, которая и теперь может непонятно что сотворить ради своего сына, так всё сжалось внутри.
— Мила?!
Она услышала свист тормозов.
— Руслан! Руслан! Всё в порядке? Русечка, ты слышишь меня? Всё хорошо?
Глава 11. Кусочки пазла
Руслан чертыхнулся, выйдя на улицу. Будь он неладен проклятый мотоциклист, появившийся непонятно откуда. Аж сердце в пятки прыгнуло, когда он вылетел. Если бы не хорошая реакция, то сбил бы его. Точно сбил бы. Обернувшись в сторону, куда тот умчался, оставляя клубы пыли, Руслан покачал головой, потёр виски и вернулся в машину. Нашёл на полу мобильник, который выпал при столь резком торможении и снова набрал номер телефона Милы. Пришлось постараться, чтобы получить её номер в медицинском центре, куда она сдала своё ДНК.
— Мила, прости, что я не сразу перезвонил, — произнёс хрипловатым голосом и пятерню запустил в волосы, взъерошив их.
— Живой! Руслан! — всхлипывала она. — Что стряслось?
— Мотоциклист непонятно откуда выскочил. Едва успел затормозить. Всё хорошо. Все живы. Наверное…
— Что значит наверное?
— Ну… Мотоциклист умчался на огромной скорости, и я не знаю, что с ним там приключилось дальше, ведь так гонять — испытывать судьбу.
На том конце провода послышался рваный всхлип.
— Слава богу! Я так испугалась!
— Прости, что телефон выронил и напугал так!
— Всё хорошо! Не извиняйся. Приезжай. Я жду тебя…
От её последних слов внутри так хорошо стало, что даже плевать на все горечи. Ради этого «я жду тебя» можно было терпеть семь лет.
— Я мчусь!
— Руслан?!
Сердце стало отбивать учащённый ритм… Скажи она сейчас главные слова, он действительно будет гнать, как тот мотоциклист, лишь бы скорее оказаться рядом с ней и прижать к себе. Уже не опасаться родства, поцеловать и насладиться близостью, просто обнимая её и заявляя все права на неё.
— Что? Мила?!
— Не спеши… Это опасно, — уставшим голосом ответила она. — Я завтра буду весь день на работе. Мы встретимся только вечером. У Алисы в больнице.
— Надеюсь, мне позволят попасть в палату вечером…
— Я тоже. Удачной дороги, Руслан!
— Спасибо! Спокойной ночи!
— Спасибо!
Разговор получился холодный. Не такой, каким должен быть после долгой разлуки, но всё дело было в том, что они так много вранья пережили. С этим придётся мириться как-то. Вот только как??? Это оставалось большим вопросом.
Немного переведя дыхание после разговора с Милой, покосился на кота, который забился сзади под сиденьем и шерсть взъерошил всю.
— Скоро приедешь домой, Василий! — произнёс Руслан.
Он понимал, что придётся встретиться с матерью. Посмотреть ей в глаза и вылить на неё правду о Ларисе… и о родстве с Милой. Разговор предстоял непростой.
Руслан не выдержал дороги и остановился на обочине на несколько часов, чтобы подремать. А потом снова ехал. Лариса звонила несколько раз, и он даже поставил её в чёрный список, потому что вынести эту ложь с абортами просто не мог.
Когда приехал к дому матери, вытащил кота, который так сильно обрадовался, увидев родной дом, что даже шипеть перестал. Руслан выпустил его и прошёл к крыльцу. Не хотелось заходить. Внутри столько противоречивых чувств боролось. Мама вышла сама. Она молчала. Смотрела на Руслана и молчала.
— Мы с Ларисой разводимся, — начал не с самой болезненной новости Руслан.
— Она звонила мне… Как ты можешь бросить больную женщину? Я не понимаю твоего жестокосердия.
Руслан не смог сдерживать себя и засмеялся, а через несколько секунд внимательно посмотрел на мать.
— А как ты могла убить собственную внучку? Мою дочь? — процедил сквозь зубы.
Мама изменилась в лице. Она прижалась к стене и стала нервно теребить пальцы.
— Ты знаешь, почему я сделала это. Я о тебе заботилась. О Люде. Ну что бы вы делали с ребёнком-уродом? Зачем оно вам?
— Ма-ма! Мила мне неродная сестра. Я сделал анализ ДНК. Ты убила собственную внучку, которая сейчас могла бегать вот тут и гонять твоего кота несчастного. Ты понимаешь это?
Мама резко побледнела. Она ухватилась за сердце и широко распахнула глаза. Начала медленно скатываться по стене, и Руслан вовремя поймал её, помог устоять на ногах. С её губ слетел истошный вопль, а потом она начала истерически плакать. Руслану стоило большого труда завести её в дом и успокоить, налив стакан воды и усадив за стол.
— Её бабушка сказала… А мама… Она же никогда не изменяла мужу… Как так вышло, что Люда?! Ничего не понимаю.
— Не знаю, наши ДНК не совпадают. Процент минимален. Мила не сестра мне. И наш ребёнок был бы нормальным. Ну неужели на УЗИ бы не выявили отклонения? Зачем ты так со мной?
Она снова начала плакать. Как ни странно, Руслану не было жаль. Василий запрыгнул к ней на колени и начал мурчать, вероятно, пытался успокоить расстроившуюся хозяйку.
— Я не знала… Я была на сто процентов уверена, что вы кровные родственники. Если бы я только могла предположить. Какой же грех! Боже! Какой же грех!
— Мне нужно знать, кто забрал нашего родного ребёнка у Милы. Она ничего не помнит, но, возможно, наша дочь жива.
— Нет. Она две недели мертва была! Если и выжила, то не протянула после родов долго. Эта трава сильная…
У Руслана сердце защемило. Он представил, что его маленькая девочка боролась с какой-то отравой в материнской утробе, отравой, которой её опоила родная бабушка. Дышать даже сложно было от этого потрясения.
— Скажи мне имя той акушерки… Мама, я всё равно докопаюсь до сути! Пусть хотя бы скажут, где похоронена моя дочь.
— Акулова Мария Сергеевна, — всхлипнула мама и вытерла слёзы с щёк. — Простишь ли ты меня когда-нибудь?
Руслан поднялся на ноги и пристально посмотрел на мать.
— Вопрос: простишь ли ты когда-нибудь себя за то, что сотворила…
Он ушёл, оставляя мать один на один с собственными мыслями. Почему-то был уверен, что она долго горевать не будет, оправдает свой поступок тем, что просто хотела уберечь их от лишних хлопот…
Как только она могла называть ребёнка, живого человека, хлопотами??? Даже если бы он и плодом кровного родства оказался… Это ведь и её плоть и кровь была. Руслан понимал, что никогда не сможет простить этот нечеловеческий поступок.
***
Мила пребывала в растрёпанных чувствах. Она ненавидела себя за то, что доверяла людям, которые манипулировали ею. По бабушке, конечно же, скучала, но не знала, смогла бы простить её или нет за ложь о родстве с Русланом.
Время на работе тянулось невыносимо долго. В голове пульсировала только одна мысль — что если мой ребёнок жив. Теперь Мила не могла отказаться от этого варианта. Слова помощницы акушерки постоянно звучали в голове: «кажется, её ребёнок дышит». Следовало пойти в этот проклятый архив и найти акушерку, чтобы выяснить, что случилось с родным ребёнком. А ещё внутри всё содрогалась от мысли, как пройдёт встреча с Русланом после того, как им стало известно, что они неродные. Если бы эта правда открылась раньше, то реакция была другой. Сейчас слишком много всего произошло для жаркого воссоединения. Конечно, Мила продолжала любить Руслана, но было сложно переступить через всё, что свалилось на них в последний месяц.
Едва рабочее время подошло к концу, Мила поспешила квартиру, чтобы накормить Принца. Мышонок выглядел грустным. Его даже стало жаль.
— Скоро вернётся твоя хозяйка, — устало прошептала Мила.
Забежала по дороге в больницу в магазин и купила пирожные для дочери. В коридоре столкнулась с врачом.
— Острый период заболевания у вашей дочери мы миновали. Вы можете забрать её домой. Мы, в принципе, и выписку подготовили…
Мила поджала губы и кивнула. Она не могла сейчас взять больничный на работе, но и отправить Алиску в садик тоже слишком жестоко. И дома одну не оставишь… Надежда оставалась только на Руслана.
— Спасибо, — прошептала и пошла к палате, думая, что же теперь делать — забирать дочку или ещё оставлять в больнице, продолжая платить за палату.
Только приблизилась к палате, как услышала радостные возгласы дочери и её смех. Заглянула туда, и сердце оборвалось. Алиса играла с Русланом. Обжигающие слёзы потекли по щекам. Присев на скамейку в коридоре, Мила прикрыла лицо руками и заплакала. Они могли бы стать счастливой семьёй… Господи! Если бы не эти семь лет, если бы не проклятое родство.
Почувствовала, как мужская рука обнимает её и взглянула на Руслана, присевшего рядом. Он смотрел на неё, словно она была седьмым чудом света. В его взгляде плескалась такая нежность…
— Рус-лан, — выдохнула Мила и прикрыла глаза. Она облизнула пересохшие губы и положила голову на его плечо.
— Мы с Алисой тебя сразу заметили. Я сказал, что ты ещё не отошла от смерти бабушки, потому плачешь…
Мила кивнула и постаралась вытереть слёзы. Следовало быть сильной ради своей малышки. Она сжала руку Руслана своей.
— Что теперь делать? Я не знаю. Алиску сказали забирать, а я… Не смогу взять больничный.
— У меня ещё есть пять дней отпуска, я могу с ней посидеть, но, может, ну её — твою работу? У меня в Казани двушка, так себе ремонтик, но жить можно. Давай поженимся и переедем туда?
— Поженимся?!
Мила понимала, что теперь ничего не мешает им сделать это. Ничего, кроме предрассудков дурацких.
— А как же твоя жена?
— Я с ней развожусь. Не могу я с нелюбимой быть рядом. Пока тебя не видел, думал, что так можно жить, а потом опять почву из-под ног выбило. Мила, я теперь умру без вас. Да и ты не сможешь жить, зная, что мы неродные, но не вместе.
Она устало улыбнулась и шумно выдохнула.
— Что мы скажем Алисе?
— Что я её настоящий отец.
— Руслан, ты должен знать кое-что ещё… — Мила замолчала и задумалась. Она не имела права давать ему надежду на то, что родная дочь жива, но и умалчивать не могла.
— Не говори только, что ты тоже скрывала от меня что-то… — в его взгляде читался страх.