Мы с братьями это ценили, в независимости от личных проблем, забот и возраста.
Пока я рассказываю о своем прошлом; девушка внимательно слушает, неспешно попивая вино. Она не перебивает, не задает вопросов, при этом выглядит задумчивой. Возможно, моя история вызывает в ней воспоминания из ее собственной жизни о которой мне пока неизвестно ничего.
Часть прошлого, которым я мог поделиться, подходила к концу. Прежняя жизнь осталась лишь в воспоминаниях. Ее отобрали в плату за промахи и доверчивость. Осталась лишь надежда, что мне когда-нибудь удастся вернуться назад и вновь увидеть семью. И я приложу к этому все усилия.
Неожиданно на ум приходит идея, связанная с моими занятиями в свободное от общения с девушкой временем. Отличный шанс намекнуть ей, что в моей комнате нет ничего, чтобы скоротать часы ожидания. И я добавляю к истории о себе и своей семье — увлечения. Надеясь, что хотя бы книги и прогулки окажутся доступными мне в ближайшем будущем. И я не сойду с ума от скуки.
— Да, у тебя была очень интересная жизнь, — произносит девушка, ставя пустой бокал рядом с моим, когда я замолкаю.
Она поднимается со своего места и медленно подходит ко мне. Ее маленькая ладошка уверенно ложится мне на затылок, поглаживая и лаская. Я тут же поднимаюсь с места, напрягаясь от неожиданных знаков внимания и настороженно заглядываю ей в глаза, стараясь разглядеть там хоть что-то, что даст понять о отношении ко всему, что она узнала обо мне и ее дальнейших намереньях.
— А как у тебя обстояли дела с женщинами? — поглаживая, теперь уже, мои плечи, опускаясь ладонями на грудь, но при этом глядя мне в глаза немного затуманенным взглядом от выпитого алкоголя, спрашивает она. — Я услышала о семье, работе, увлечениях. Обо всем… кроме них.
И что на это ответить? Признаваться ей, что, не смотря на мою довольно привлекательную внешность, женщины чаще велись на деньги, я не собирался. В этом деле я терпел неудачу. Не было искренности — лишь голый расчет. Они видели во мне кошелек и красивую оболочку; я отвечал им тем же. Я плачу — мне продают товар. Все просто.
— Я не встретил ту, с которой мне бы хотелось связать жизнь, — уклончиво, но при этом честно, отвечаю я, не вдаваясь в подробности.
— А какой она должна быть, чтобы нравится тебе? — продолжает допытываться девушка, не прекращая ласково исследовать мое тело.
Опускаю взгляд на ее руки, которые медленно расстегивают пуговицы на моей рубашке и внимательно слежу за тем, как они осторожно, но настойчиво проникают под ткань, касаясь обнаженной кожи. Мое дыхание сбивается от дразнящих поглаживаний теплых пальцев. Да уж, неплохой способ поддержания непринужденной беседы.
Глубоко втягиваю воздух, через нос, выравнивая дыхание, и вновь смотрю девушке прямо в глаза. В них пляшет азартный огонек, как у хищника, который загнал добычу в тупик и теперь наслаждается минутами победы, медленно подступая к жертве, пока та еще не осознала свое поражение.
Пытаюсь отстранится, делая шаг назад, но меня тут же ловят, обнимая за шею и притягивая к себе. Девушка прижимается ко мне вплотную. Ее бедра соприкасаются с моими и сейчас она отчетливо понимает, что ее действия не проходят даром. Мое тело отзывается на приманку, но разум еще продолжает бороться, не желая быть пойманным.
Мягкие горячие губы, касаются моего подбородка легкими поцелуями, спускаются на шею, слегка прикусывая кожу на ней. Я на миг закрываю глаза, облизываю сухие губы и с трудом сглатываю. Тело продолжает сдаваться, но какая-то мысль на краю сознания не дает мне этого сделать. Она мелькает, привлекая к себе внимание.
— Так какие женщины тебе нравятся? — шепотом повторяет девушка свой вопрос, опаляя жарким дыханием ухо, а затем легонько прикусывает мочку, и я едва сдерживаю протяжный вздох от такой слабой, но приятной боли.
— Я хочу знать ответ, — уже настойчивей и требовательней произносит она.
Ее слова мгновенно вытягивают меня из сладкого дурмана. Я вспоминаю, где и с кем нахожусь, и почему поддаться девушке сейчас будет моей огромной ошибкой. Она играет со мной, пытается манипулировать, а я ведусь, как дурак. И хозяйка этим пользуется.
Я уверенно, но мягко останавливаю руки девушки, которые уже во всю главенствуют над моим телом, осваивая все новые территории, и уже успешно добрались до ремня брюк.
Она удивленно смотрит на меня, потом на свои запястья, удерживаемые моими пальцами. Для нее это неожиданность. Взгляд ее тяжелеет, а красивые губы слегка искривляются от недовольства.
— Какие угодно, — спокойным и доверительным тоном отвечаю я, глядя на нее серьезным взглядом. — только не навязчивые.
Лицо девушки резко мрачнеет. Она выдергивает свои руки из моих, гордо расправляет плечи, но не отступает, по-прежнему находясь очень близко от меня. Девушка насмешливо улыбается, окидывая меня высокомерным и презрительным взглядом, как это уже было прежде.
— Прекрасно, — с вызовом произносит она. — Потому что я… ненавязчиво стану для тебя всем, в чем ты будешь нуждаться.
Я напряженно замираю, глядя на нее и осознавая, что она вновь напоминает — вся моя жизнь отныне в ее руках, и только она вправе ей распоряжаться.
Девушка медленно отходит от меня, наклоняется над журнальным столом, подхватывая с него мой недопитый бокал.
— За нас, — фальшиво ласково добавляет она, салютуя мне вином, и с наслаждением делает большой глоток, прикрывая глаза.
Я напряженно молчу, пристально и настороженно глядя на нее. Что она предпримет дальше? Как отреагирует на мой протест? Накажет? Через мгновение, девушка открывает глаза и молча ставит бокал туда, где его взяла. Ее равнодушный и холодный взгляд едва пробегается по моей фигуре. Она обходит меня и устраивается в кресле, на котором еще совсем недавно сидел я.
— Проваливай, — слышу я ее ледяной голос из-за спины, непроизвольно ежусь и стремительно направляюсь к выходу, не желая больше находится с ней в одном помещении ни секунды. Торопливо дергаю за ручку, открываю дверь в коридор и, не оглядываясь, ухожу. Размышляя над тем, насколько мстительная мне досталась госпожа и во что может вылиться моя выходка, сопровождаемая чувством собственного достоинства.
Глава 6
Утром следующего дня меня не будят, чтобы пригласить к моей хозяйке. За размышлениями о промахе во время встречи с девушкой я засыпаю поздно, и когда открываю глаза и бросаю взгляд на настенные часы, стрелки которых показывают начало первого дня, не удивляюсь. Во мне по-прежнему звенит тревога и понимание, что это лишь затишье перед бурей, но каких разрушений ждать — не ясно.
С одной стороны, я рад, что мне дали отдохнуть, не подняли для незамедлительного визита… с другой — это может быть плохим знаком. Девушке наверняка не понравилось то, что я остановил наше тесное общение, еще и в такой грубой форме.
Ситуация неутешительная с любой стороны. Надеюсь, она не попытается перепродать меня, как бракованный товар, или, что еще хуже, не станет полностью игнорировать. Перспектива провести остаток своих дней в заточении, без возможности что либо исправить, пугала неимоверно.
Я облажался. Все мои попытки быть послушным для благого дела и конкретных, далеко идущих, планов — рухнули, как только она слегка повела себя иначе. Девушка была мягче, дружелюбнее и я забылся, позволил с собой играть, и как только разум дал проблеск, и пришло понимание насколько оскорбительно то, что она мною пользуется и пытается подчинить, гордость встрепенулась и напомнила, что со мной так обращаться не позволено никому.
Поднимаюсь с кровати и провожу ладонью по лицу, продолжая корить себя за необдуманный поступок, и чтобы отвлечься от накатывающих все новых и новых волн беспокойства, решаю принять контрастный душ. Он немного бодрит и остужает воспаленный от перенапряжения мозг. И уже когда, закручивая вентиль, открываю створку кабинки и встаю на мягкий пушистый коврик, чувствую себя чуточку лучше.
Одеваюсь в повседневную одежду, предоставленную мне госпожой — удобную черную рубашку и брюки. Чуть позже, находясь у зеркала, расположенного над раковиной, и умываясь, слышу, что в комнату открывается дверь. Любопытство и тревога толкают меня туда, и я заглядываю в спальню.
В комнату входит охрана, сопровождая девушку горничную. Она закатывает маленькую тележку с тарелками. Пока я вытираю лицо, стоя в дверях ванной, девушка переставляет содержимое тележки на журнальный стол у камина, и едва взглянув в мою сторону, молча удаляется в сопровождении охраны.
Несмотря на то, что ел я в последний раз вечером, перед визитом к госпоже, а сегодня проспал завтрак — аппетита особо нет. Переживания и как следствие плохое настроение — ему не способствуют. Медленно ковыряюсь в тарелке с мясным пирогом и попиваю черный чай, любезно принесенные мне на обед. Рядом остывает бульон, к которому я тоже едва притрагиваюсь.
Наверное, стоит радоваться, что меня в наказание хотя бы не планируют морить голодом или все-таки здесь запрещено так воспитывать непослушных мальчиков, не желающих выполнять любую прихоть по щелчку пальцев? Опять же, находясь здесь в полном одиночестве, узнать мне это не удастся. Остается только гадать.
Погруженный в свои мрачные мысли, я не замечаю шаги снаружи, и только щелчок в замке привлекает мое внимание. Я замираю, с интересом и настороженностью гадая, кто может посетить меня сейчас. Неужели хозяйка, приняла какое-то решение и пришла воплотить его в жизнь. Но уже спустя пару секунд, дверь открывается и на пороге оказывается тот, кого я совсем не ожидал увидеть.
Светловолосая девушка врач, заходит в спальню. Как и в нашу последнюю встречу она мило и добродушно улыбается, увидев меня.
— Здравствуй, рада видеть тебя! — произносит она.
Мне бы ее оптимизм. Несмотря на все, что со мной произошло за пару каких-то дней, кажется, именно ее я рад видеть больше, чем кого-либо другого. Девушка выглядит такой же, какой я запомнил ее в нашу последнюю встречу. Солнечные лучи, проникающие из окна моей комнаты, золотят светлые кудряшки, радостно подпрыгивающие в такт ее шагам. Голубые глаза излучают радость. И снова закрадывается ощущение будто мы старые друзья, которые давно не виделись и сейчас рады, что встреча состоялась.
Хотя, может оно так и есть. Кто знает, возможно моя госпожа неохотно позволила ей явиться ко мне. И с большим удовольствием она бы лучше наблюдала, как я мучаюсь от безысходности перед отложенной расправой и считает, что посещение меня врачом лишь пустая трата времени.
— Привет, — тем не менее отвечаю я, как можно мягче.
— Я знаю, что обещала прийти еще вчера, — виновато тут же добавляет она. — не вышло. Извини.
Меня на мгновение обескураживают ее слова. Я удивленно приподнимаю брови, смотря на девушку не верящим взглядом. После общения с покупательницей я начинаю представлять, что все женщины в этом месте общаются с мужчинами пренебрежительно… или только мне так повезло. Не смотря на ощущение подвоха мне необходимо с ней пообщаться.
— Ничего страшного, — бормочу я тихо, все еще не веря тому, что она оправдывается передо мной.
Отставляю тарелку с недоеденным пирогом и встаю с кресла. Замираю, размышляя как здесь положено приветствовать посторонних. Замечая мою растерянность, девушка первой протягивает мне руку для приветствия.
— Как дела, Марк? — мягко интересуется она, когда я вкладываю свою ладонь в ее, легко пожимая.
Девушка вновь выбивает меня из колеи. Ее поведение и слова не вяжутся в моем понимании ни с местом, ни с представлением о матриархальных устоях на этом острове.
— Ты знаешь как меня зовут? — удивленно спрашиваю я. Она первая, кто назвала меня здесь по имени.
— Конечно знаю, — она улыбается. — Видела документы на тебя. Ты удивлен? Я же врач.
— Точно, — отвечаю я тихо.
Значит мои документы не пропали, а были переданы вместе со мной. Интересно, у кого они сейчас? Какова вероятность того, что при покупке их передали моей хозяйке? Задумчиво смотрю на девушку, но решаю не задавать интересующие меня вопросы. Вряд ли она ответит, да и шанс, что она передает все, о чем мы говорим наедине, велик.
— Присаживайся, — мягко произносит она, указывая на край кровати. — Мне нужно осмотреть тебя.
Выполняю ее просьбу и с интересом наблюдаю за ее манипуляциями. Следующие пятнадцать минут проходят в тишине, пока девушка измеряет давление, температуру, проверяет на реакции, слушает фонендоскопом. Она лишь дает короткие указания, что и как мне нужно делать, чтобы она с легкостью могла выполнять свою работу.
— Как ты себя чувствуешь? — наконец интересуется она, завершая проверку и переходя к записям о результатах на планшет, который достает из сумки. — Как проходит адаптация?
Непроизвольно морщусь от ее вопроса.
— Что тебя беспокоит? — по-своему расценивая мою реакцию, напряженно спрашивает она. — Датчик уже должен был прижиться…
— Я нормально себя чувствую, — качаю головой, давая понять, что со здоровьем у меня точно все в порядке. — а вот с адаптацией… не очень, — добавляю я, снова морщась.
Девушка тяжело вздыхает, наконец понимая, что я имею ввиду.
— Все так плохо? — тихо интересуется она, вопросительно заглядывая мне в глаза.
— Может у тебя найдутся для меня еще какие-нибудь советы? — пожимаю плечами и отвечаю уклончиво, вспоминая, что в прошлый раз она убеждала меня в том, что хочет помочь. Решаю этим воспользоваться, да и случай очень подходящий.
В ответ на мой вопрос, девушка снова вздыхает и, прикусывая нижнюю губу, на мгновение задумывается, отводя глаза в сторону.
— Я постараюсь помочь, — наконец встрепенувшись, отвечает она. — Только ты должен мне объяснить, в чем суть проблемы.
Это уже хоть что-то. И весьма неплохо для начала.
— Даже не знаю с чего начать, — задумываюсь, как можно вкратце объяснить проблему.
— Начни с начала, — улыбаясь, советует она. — Так наверняка будет проще.
— Я не знаю, как наладить отношения с хозяйкой, — честно признаюсь я ей. — Если я правильно понял суть моего нахождения здесь — тесное общение с девушкой.
— Все верно, — кивает она, внимательно слушая меня.
— Только как нам сблизиться, если она держится холодно, а то и пренебрежительно, — понимая, что выразился не совсем понятно, поясняю. — Я понял, что вся власть надо мной в ее руках и я для нее всего лишь товар, но у меня не получается воспринимать это спокойно.
Я на секунду замолкаю, оценивая реакцию девушки на сказанные мной слова, но она молча сидит, внимательно и задумчиво слушая меня.
— Я понимаю, что, возможно, тут такое нормально, но… — мешкаюсь на секунду, подбирая слова. — Но я не привык к подобному обращению. Тебе наверняка сложно понять меня, но я жил там, где все построено на равноправии между мужчиной и женщиной и сейчас дико осознавать, что мною просто будут помыкать.
— Я тебя понимаю, — выслушав мою главную проблему, успокаивающе отвечает девушка.
С сомнением смотрю на нее, предполагая, что скорее всего она просто пытается успокоить меня. Откуда ей знать, как обстоят дела за пределами среды, в которой она живет. Однако, быть может я чего-то не знаю…
Судя по тому, как смотрит на меня юная девушка врач, создается впечатление, что она не врет. Ее голубые глаза отражают легкую грусть и даже жалость ко мне.
— Знаешь что, — решительно говорит она, убирая планшет в сумку. — Я постараюсь что-нибудь предпринять или хотя бы выяснить, что может смягчить твое положение.
— Было бы замечательно, — благодарно киваю, но напряжение не уходит. — Надеюсь это не усугубит его еще больше? — осторожно интересуюсь я.
— Главное, чтобы ты не лез на рожон, пока я пытаюсь тебе помочь, — усмехается она, косо поглядывая на меня.
— Кажется, я уже все испортил, — снова морщась, отвечаю я.
— Я скоро вновь приду навестить тебя, — подбадривает девушка. — И мы обсудим твою проблему, договорились?
Согласно киваю, наблюдая, как девушка собирает вещи и планирует уйти. У меня по-прежнему уйма вопросов, на которые нет ни единого ответа. А настороженность к этой миловидной девушке, несмотря на ее обещание помочь, только нарастает.