Я замотала их, чтобы не потерять…
Дикий щурится, а я уже хочу провалиться сквозь землю.
— Ты гонишь что ли?
— Н-нет, — неуверенно проговариваю. — Пока не стемнело, может, поищем?
— Легче слесаря заказать, — почесывает щетину. — Пофиг. Пошли. Вызовем завтра. Уже поздно.
— Как завтра? — лепечу удивлённо. — А как же?.. А как же?
— Ко мне поедешь, — отрезает, разворачиваясь.
А я смотрю ему в широкую спину и на этот шикарный разворот плеч.
— Но ведь…
— Вика, — повышает тон и делает голос грубым. А мне становится не по себе. Он на меня не смотрит. Идёт и макушку чешет. — Хорош ломаться, недотрога. Сама сюда меня позвала. Ничего, и переночуешь одну ночку у меня. Откажешься — в машине закрою до утра. А там холодно. Но ночевать на улице — не позволю. Сегодня праздник — вряд ли ты найдёшь быстрого слесаря.
Да каждый раз у кого то праздник!
Я зло топаю ножкой и ругаюсь себя. Мысленно. За беспечность и тупизну.
Если бы я не позвала Ярослава — всё было бы нормально! Я ничего не потеряла бы и ехала сейчас домой.
Но… Всё опять идёт не по плану.
Потому что я виновато опускаю голову и иду за мужчиной.
Хотела развлечений на вечер? Возьми и распишись, Вика. Ничего и искать не надо. Всё и так… Находит тебя само.
Глава 18. Потеряшка
Я неловко мну ремешок сумки в его джипе. Смотрю в окно и чувствую себя виноватой.
— Я точно не помешаю? — спрашиваю в который раз.
— Если ты сейчас не замолчишь, — кажется, от десятого вопроса он начинает злиться. — Я завезу тебя в стриптиз-бар. В женский. Закажу тебе комнату и мужиков.
Мозг подкидывает эти порочные картинки.
Но почему Ярослав в главной роли?
Покачивает бёдрами, в одних плавках. Облитый маслом…
Я неосознанно хватаюсь за горящие щёки. Опять смотрю вниз.
— Да-да, и посмотрим, как ты справишься, — он знает о моей слабости — так нечестно!
— Н-не надо, пожалуйста! — прошу его и вскрикиваю. Я такого не выдержу! Да он банально издевается! — И вообще! Так грязно играешь! Я с тобой проблемой поделилась! А ты её против меня используешь! Я думала, что ты человек, которому можно довериться, а ты!..
Мне становится обидно. В груди это чувство нарастает с каждой секундой. Бесстыдник!
— Ну, всё, всё, — успокаивает, понимая, что натворил. Хлопает меня по плечу. А под напором его руки, я хватаюсь за пострадавшее место.
— Ауч, — пищу как мышка. — Вот это лапища.
Кошусь взглядом на большую ладонь, которую Дикий одёргивает.
— Какая ты проблемная, — вздыхает разочарованно. — Ладно. Заедем в магазин. Куплю тебе сладкое в извинение.
Всё ещё помнит, что я сладкое люблю? Я думала забудет, как только… Ну, всё же три дня прошло с того момента.
Я улыбаюсь на его фразу. И киваю. Окей. Будет прощен.
Ярослав не обманывает. Мы заезжаем в супермаркет, и он покупает мне сладости. Я смущённо кошусь в сторону остальных, и не знаю, как реагировать на всё это.
Я ведь еду к Ярославу… Вот так вот. В первую нашу встречу, я сказала, что он маньяк, а во вторую уже не сопротивляюсь.
Просто я чувствую, что он добрый человек. И хоть он смотрит на всех агрессивно, порой сжигая человека взглядом так… Что он убегает от него… Всё равно знаю, что Яр самый великодушный человек на свете!
И не тронет меня.
Не убьёт.
И я даже не боюсь поехать к нему домой.
Немного, на самом деле.
Учитывая, что… Я хочу его потрогать.
Опять. За твёрдые мышцы.
Мне не хватило. И мало. Поэтому хочу ещё. Ещё. Ещё.
Как маленький ребёнок, что выпрашивает у своих родителей дорогую игрушку.
Но я не понимаю… Нормально ли это? Вряд ли. Учитывая, что мне нравится этот мужчина. Притягивает.
А. Поняла.
Он похож на моего папу.
Не знаю чем. Есть похожие повадки.
Так, ладно, Вик. Тебе же не замуж за него выходить. А просто переночевать на ночь. Он взял. Как бездомного щенка. В принципе, как и всегда. Завтра я вызову слесаря, он откроет мне дверь. Поскучаю денёк и… Папа приедет.
Точно, папулька приезжает!
— Чего лыбу тянешь? — доносятся до меня вопросительные слова.
— Ой, — прикрываю ладошкой рот. — О хорошем подумала.
— А ты перестань обо мне думать, — уф, ну, он почти угадал! — Да, блин, ещё одного кассира позовите! Задрали!
Я невозмутимо вожу ножкой по плитке и делаю вид, что просто стою рядом. Мы не орали. Нет, это были не мы. Не смотрите на нас так.
— Может, заняты, — пытаюсь его успокоить.
— Ага, как же, — недовольно отзывается. — Так, пока стоим, иди сбегай за сыром и колбасой. Возьми на свой вкус. Что-то я есть захотел.
Я киваю и без промедлений бегу к прилавкам, ищу продукты. Едва не теряюсь, но всё же нахожу выход к кассам, где подходит уже очередь Ярослава.
Подбегаю к нему, ставлю продукты и победно улыбаюсь:
— Успела!
Большая ладонь опускается на тёмную макушку. И я опять краснею..
— Молодец, — хвалит. — Не потерялась?
Отрицательно машу головой. Почти.
И всё. На этом наш диалог заканчивается. Мы возвращаемся обратно в автомобиль. Спокойно, под звуки радио доезжаем до его дома.
И когда мы выходим из джипа, я осматриваюсь. Дорогой район. Элитная многоэтажка. Сразу видно — мужчина в деньгах не нуждается. Блин. Я точно ему не помешаю? Надеюсь, что нет.
Иду хвостиком следом за ним, заходя в дорогущий холл.
И глаза сразу разбегаются.
Нет, я уже была в таких домах. У мамы свой бизнес в Канаде, но просто… Она редко брала меня с собой. А сами мы живём в обычной квартирке. Уютной. И я никогда не жаловалась. А сейчас осматриваю и не могу поверить, что этот безбашенный, без комплексов мужчина живёт здесь…
А по нему и не скажешь. Простой как пять копеек. Грубоват. Неотёсанный.
— Хватит смотреть, — хватает меня за руку. — А то подумаю, что тебе дом интереснее, чем я.
Так и хочется выкрикнуть, что это не так, но я не рискую. Иду следом за ним.
Мы заходим в лифт с зеркалами, и я как дикий зверёк осматриваю нас со всех сторон.
— Ты такой большой… — удивлённо приоткрываю рот, понимая, что на его фоне я — букашка.
— Да? — выгибает бровь. Задирает локоть, поднимает его и ставит на мою макушку. — А ты такая маленькая. Полторашка.
— Вообще-то… — насупливаюсь. — Я метр шестьдесят семь. Я ещё вырасту. А вот ты…
— А я и похудеть могу, — фыркаю. — Но делать этого не буду. Поэтому, тебе надо свыкнуться с мыслью, что я гигант. А ты пока можешь побыть моим подлокотником.
— Да ну тебя, — отворачиваюсь. Чурбан бесчувственный.
Обижаюсь, но недолго. Совсем скоро мы доезжаем до девятого этажа и Дикий идёт к своей квартире, доставая ключи. Открывает её и запускает меня внутрь.
А я перешагнуть её боюсь.
Вдруг там девушка какая? А тут я. Представит меня как свою дочь. А что… Похоже! Хотя Ярослав не такой старый. Нет, он ещё молодой. Но щетина делает его взрослее. А борода вообще…
— Ну, чего встала? Давай, не покусает тебя никто.
А вдруг?
Но доверяюсь ему.
Глава 19. Потеряшка
Захожу внутрь.
Тут же втягиваю вкусный запах мужчины. Пахнет он приятно. Слишком. Очень. Морем. И мужеством.
Чёрт…
Как же классно!
Я думала, что такие мужчины, как Яр… пахнут пОтом, и чем-то ещё. Но здесь нет. Крылышки носа сами вдыхают этот прекрасный аромат.
— Проходи, — подталкивают сильные ладони в спину. Снимаю с себя шлёпки и прохожу внутрь. — Это двухэтажная квартира, места много. Если боишься — я посплю внизу. Отправлю тебя наверх.
— Мне всё равно, — тяну, бегая взглядом по интерьеру. Всё выдержано и со вкусом. Нет перегруза, и даже… Немного пустовато. — Пока ты меня не трогаешь и не смотришь, я чувствую себя вполне комфортно. И вообще, я должна просить прощения, что стесняю тебя.
Я хочу продолжить про девушку. Щекотливая тема.
Но прикусываю язык.
— Не стесняешь, — грубо отрезает.
— Точно? — переспрашиваю. — А как же твоя девушка?…
Всё же не сдерживаюсь.
— Вика! — восклицает так громко своим громким басом, что я подскакиваю на месте. Сжимаюсь как перепуганный ребёнок и боюсь смотреть назад. На него. В его разъярённое лицо и такие же агрессивные глаза.
Огромная ладонь опускается на плечо и слегка поглаживает.
— Прости, не хотел орать, — в голосе вина. А я… не знаю. Испугалась. Он так крикнул… Что мне кажется, я наложила в штанишки. Мысленно. Всё равно страшно. Особенно когда это всего вторая наша встреча, а я оказываюсь у него дома.
О нет…
Что же обо мне потом подумают?
Вдруг кто-то узнает, что я с незнакомым мужчиной в его квартире?
Но мы ведь знакомы.
Да, точно. Хоть это утешает.
И ведь… Никто не узнает!
— Всё нормально, — не смотрю на него. Но он напугал. Стараюсь абстрагироваться и сделать вид, что он ничего не сделал.
— Точно? — переспрашивает.
Я киваю.
Оборачиваюсь.
Натягиваю улыбку и прикрываю глаза, выдавая:
— Всё нормально, — утешаю его. — Правда. Мой папа порой орёт громче.
И ведь это правда. Только вот не на меня. А на подчинённых. Я не помню ни дня, когда на меня орали. Или так громко говорили моё имя.
Ладно, всё нормально.
— Я кушать хочу, — немного наглею. Переключаю тему, чтобы не было этой паузы между нами. — Шоколадку не хочу.
У меня уже… Живот от неё болит.
Дикий улыбается. Обнажает белые зубы с двумя острыми клыками. Вампирюга. Самая настоящая.
— Наглая ты, Ежевика.
Немного бывает такое… Скромность — от мамы. От папы — наглость. Он всегда говорил, что без неё тяжело в этой жизни. Но только вот я ей пользуюсь только с теми людьми… К которым отношусь хорошо. И привыкаю. Немного привязываюсь. Но не с незнакомцами.
Поэтому сейчас Дикий для меня…
Уже не чужой человек.
Особенно после того, как помог мне уже два раза.
И я… Даже несмотря на то, что он повысил на меня голос… Ему доверяю. И то, что он мужчина — ни капли не пугает меня. Я буду по-прежнему краснеть от него. Но… Уже по-другому. Мне с ним легко. Приятно.
Жаль только…
Что скоро мы больше не увидимся.
Глава 20. Дикий
Дикий
Совесть гложет.
Знаю, какая она забитая. Ранимая. Скромная и вообще не умеет разговаривать. А я наорал. Но сколько можно спрашивать, не мешает ли она мне? Каждый раз, когда заводит эту тему — хочу свернуть тонкую шею.
Надоела.
Поэтому и накричал.
Ну, а фига ли?
Такой я. Грубый моральный урод.
А, ладно. Сейчас мы обязательно замолим все грехи.
— Пиццу хочешь? — спрашиваю её, пытаясь загладить тот инцидент. Смотрю в голубые глазки, что смотрят на меня с радостью. Проголодалась же.
— Хочу, — радостно кивает.
— Тогда пошли на кухню, — я иду в свою стихию. В свои четыре стены, в которых полный ас. Да-да, помимо основной работы, я готовлю. Поэтому сейчас попытаюсь извиниться кулинарией. Всё же времени у меня было много. Год. Как только ушёл из органов. Занялся охранным бизнесом вместе с одним хорошим человеком — Львом. Поэтому начинаю не один. Вдвоём.
Поэтому сейчас всё зашибись.
Ставлю пакеты на стол. Выкладываю продукты в холодильник.
— Извини, мне неловко… — начинает позади. Опять. Сколько можно?
Смотрю на тоненькую фигурку, что снова опустив взгляд вниз, мнётся на одном месте, одёргивая длинную рубашку, перевязанную на талии пояском.
— Можно я воспользуюсь твоей ванной? У меня песок… Не туда, куда надо попал.
Больной мозг подкидывает картинки КУДА мог пробраться песок. Я же всё видел. Чувствовал. И даже трогал. А она и не заметила. Чувствую себя уродом. Но… Когда катал её на своей спине… Прочувствовал абсолютно всё. И даже… кхм. Напрягся. Воспылал так, что пришлось скидывать напряжение плаваньем. Махал руками и ногами так, лишь бы отвлечься.
А я дурень, блин, предложил ещё. Чтобы весело было.
Ага, предложил так, что зудело всё, как только она дотронулась до меня.
Стесняшка-бестия. Ведьма она, вот и всё. И сейчас когда вспоминаю её в купальнике снова… Становится плохо. И готовить не хочется.
Приворожила. Раз я на такую дурость пошёл… Нет. Забудь, Дикий.
— Иди, — выкидываю. Только бы побыстрее свалила.
Я ведь слышу каждый её легкий шаг. Она передвигается как мышка. Неподвижно. Невесомо. И мне не по себе. Потому что хочется пойти за ней. Проверить. Подсказать, где включить воду. Чтобы приблизиться к ней и вдохнуть запах невинного тела.
Но останавливаюсь. Опираюсь ладонями и столешницу и перевожу дыхание.
— Дьявол… — шепчу себе нос.
Ей восемнадцать, Яр. Мне двадцать семь. Это ненормально. Девять лет разницы.
И тем более… Она уезжает. Хватит. Зачем она тебе? Бывший ребёнок. Неискушённый. Милый. Умопомрачительный.
Неосознанно бью по столу. С яростью. Злостью. От самого себя, блин!
Да твою мать! Сколько можно!
Ты всего лишь приятно проводишь свой отпуск! Немного нянька! Ничего страшного!
Дикий, опомнись! У тебя должен быть холодный разум!
Перестань думать о ней!
Я резко выпрямляюсь.
Выдыхаю.
Вспоминаю Иринку, с которой померился только вчера.
Хочу к ней поехать. Но теперь не могу. А жаль. Оставить гостью одну — не могу.
Поэтому надеваю чёрный фартук и стараюсь абстрагировать от шума воды, что начинает работать в ванной.
Ужас.
Пытка.
Мне же так хочется заглянуть туда.
Посмотреть. Изучить. И покайфовать, увидев розовые щёки, покрывающиеся багряным румянцем.
Да что б тебя…
Отвлечься! Надо отвлечься!
Именно поэтому приступаю к тесту для пиццы. Но в итоге ничего не получается. Пошлые и порочные мысли постоянно лезут в голову. В ней не те картины, что нужны. Поэтому я стопорюсь.
Отжимаюсь, приседаю. Возвращаюсь в комнату, тягаю штангу. Делаю всё, чтобы утихнуть. Погасить тот запал, который возник в груди. И не только там.
Поэтому когда Ежевика выходит из ванной… Я только замешиваю тесто.
И хорошо, что она осталась в своей одежде… Потому что увидев её в своём халате… Меня бы сорвало. Но нет. Этого не будет. Я не ребёнок. Не подросток. Буду держать себя в руках.
— Тебе помочь? — тёплая и нежная рука касается плеча.
Да чёрт!
— Да, давай, — я сейчас выгляжу как самый худший повар. Но почему-то… Вместе с ней мы готовим быстро. Я рассказываю всякую всячину. Чтобы отвлечься от неё. От её запаха. Сейчас она пахнет моим гелем для душа. И это сводит с ума.
И опять в груди всё горит.
Безумие.
Ненормальный ты, Дикий.
Она — невинная и не опошленная.
А у тебя мысли далеко.
Но я шучу. Как могу. Иногда нормально. Иногда пошло. А сам поглядываю на неё сверху вниз. Постоянно хочу убрать эту падающую прямую прядь волос, что липнет к её лицу.
С ума схожу.
В итоге мы с трудом, но доделываем основу.
Убираем в духовку.
А пока я пытаюсь отвлечься.
Мы готовим начинку. Сам растираю сыр на тёрке — самое сложное. А её прошу порезать колбасу.
— Ты грибы любишь? — вспоминаю, что у меня стоит банка в холодильнике.
— Угу! — восклицает.
Она расслабилась и мне везёт. Потому что когда она такая — сама разбавляет атмосферу, смеясь, мне становится легче. И этот тихий, но в то же время звонкий, чистый, как трель соловья смех — отвлекает.
И вот, когда у нас всё готово — мы достаём противень с основой и украшаем так, как желаем. Позволяю ей выложить аккуратно колбаску и засыпать сыром.
— У тебя получается, — хвалю её. А она опять краснеет. А мне нравится. И я готов хвалить её так каждый раз, чтобы видеть это лицо.
— Спасибо… — шепчет, досыпая сыр сверху. — Можно отправлять.
Каких-то полчаса, и мы едим. Ужинаем, а потом я иду купаться. Снимаю напряжение в душе под холодной водой и надеюсь, что сейчас, прогнав её спать — успокоюсь.