Там направилась в ванную, где пролежала два часа, пока вода не остыла. Раздумывала о сложившейся ситуации. С какой стороны не глянь – я в полной заднице.
Выйдя из ванной комнаты, не сразу поняла, что изменилось. Но когда напоролось взглядом на мольберт и несколько белых пакетов у входа, даже растерялась.
Я рассказала Карлосу о том, что рисую несколько часов назад, а всё это уже стоит передо мной во все красе. Не знала, как реагировать. Зачем они вообще купили всё это? Сейчас я пленница, а не гостья в этом доме.
Так зачем нужно было так напрягаться?
Но с другой стороны… У меня теперь было чем заняться, так ведь?
Поэтому переодевшись в сухую одежду, сразу же распаковала покупки, расставляя их там, где мне было удобней.
А затем, погрузившись в рисование, отгородилась от всего, позволяя себе на несколько часов вернуться в детство и вновь заняться любимым делом.
Роджер
– Босс, я купил и отнёс всё в комнату, – кивнул, продолжая работать.
Когда ко мне два часа назад подошёл Карлос и сказал, что овечка рисует, отреагировал равнодушно. Ну, рисует и пусть, мне-то до этого какое дело? Что и ответил своему подопечному.
Но он решил сделать Рози приятное и предложил купить ей что-то для рисования. Долго не раздумывал и сказал парню делать всё, что захочет. Пусть купит, мне не жалко, если овечке нечего делать в четырёх стенах.
Пусть ненадолго отвлечётся, а когда я приду к ней в комнату, ей точно будет не до красок. Потому что у меня есть дело поинтереснее, чем мазюканье кистью по белому холсту. Только сначала мне нужно было договориться о поставке огнестрелки, иначе из-за того, что я просто хотел потрахаться, кто-то останется без защиты.
А так делать было нельзя.
Поэтому через три часа, когда всё было решено с поставками и товаром, решил немного передохнуть. И сходить к овечке, проведать, как у неё обстоят дела.
Через десять минут уже стоял перед дверьми Бэйкер, которые сразу же распахнул, заходя в комнату. Стояла тишина, которую прерывал звук кисти, вырисовывающей что-то на холсте.
Овечка была так занята, что не сразу заметила меня.
Только когда подошёл к ней сзади и положил руки на талию, она дёрнулась, чуть ли не роняя кисточку из рук.
– Пугливая, – вынес вердикт, улыбнувшись. – Прямо как овечка перед голодным волком.
Глава 45
И именно сейчас я им и был. Голодным до её тела, которое хотелось трогать ночи напролёт. Слышать её мелодичные и звонкие крики и чувствовать на своей коже острые коготки.
Мне нравилось её сопротивление. Она отрицала, что испытывала удовольствие, но по ней всё было видно и так.
Даже сейчас стоило мне только подойти к ней со спины, она часто задышала. Не из-за того, что испугалась. Знала, что я пришёл, чтобы взять её.
И я бы сделал бы это сразу же, выкидывая из её рук ненужное барахло, но взгляд зацепился за картину.
Там, на белом холсте, красками были нарисованы люди. И они выглядели такими живыми, что и не скажешь, что они были обычной картиной. Оказывается, овечка рисовала очень профессионально, что было видно по её рисунку.
Из пяти личностей, узнал только одну. Деймонд Куинн. Остальные, видимо, члены её семьи, потому что Рози нарисовала женщину, очень похожую на саму девушку. Отличался только цвет волос. А вот Куинн был вылитым отцом.
Была ещё одна женщина, которая оказалась тётей. Её я вспомнил. Запомнил, когда рассматривал досье Бэйкер. Решил узнать, что за добрая женщина взяла двоих детей, полностью беря их обеспечение на себя.
Жили они бедно, а когда тётка и вовсе умерла, жизнь стала ещё хуже. И Рози ждала работа официантки в каком-то захудалом баре.
А вот пятый и последний человек был мне неизвестен. Какой-то улыбающийся пацан.
– Кто это? – указываю на парня. Кого-то он мне напоминал, но вспомнить сейчас этого не смог.
Рози замолчала, опуская голову вниз и отрывая взгляд от собственного произведения. Положила кисти на подставку, и тихо произнесла:
– Один дорогой мне человек, – грусть в её голосе заставляет меня задуматься. Точно, я вспомнил кто это. Первая любовь овечки, которую настиг неминуемый конец в юные годы. Отчего он там умер? Точно, накачали наркотой. – Переборщил со снотворным.
Хах, как забавно. Конечно, переборщил, работали-то профессионалы. Но об этом овечке знать не надо. Особенно сейчас, когда мне не хотелось портить её настрой на секс. Хотя, кажется, уже.
– Раз у тебя был молодой человек, почему ты до двадцати одного года оставалось девственницей, а? – мои непослушные ладони сами поддели край майки, забираясь под неё и скользя по горячему телу. Девчонка напряглась, чем позабавила меня. Это был уже наш не первый секс, но она всё равно жалась.
– Я не была к этому готова, – рука добралась до её аккуратной груди без лифа и, обхватив её, сжала. Потёр большим пальцем кожу, ощущая её бархатистость. Чёрт, девчонка была хороша во всём, даже в такой мелочи. Ей только не хватало быть раскрепощённой. – А потом просто не успела.
Хотелось сказать сухое ясно, но оставил это без комментариев.
Я был ещё тем болтуном, поэтому мог сказать Рози не то, что нужно. Например, правду о её возлюбленном. Но была ли мне с этого какая-то выгода? Нет.
Вместо того чтобы произнести хоть слово, наклонил голову к шее и провёл губами по коже, которая сводила меня с ума. Белая, словно мрамор и нежная как лепестки роз. Какое сочетание могло быть ещё прекрасней?
Оторвавшись на долю секунды, повернул её маленькое тельце к себе. Она сразу же отвела взгляд, предпочитая смотреть мне на грудь, нежели в мои глаза.
Всё так же поджимает губы, тяжело дышит и путается в своих чувствах. Сейчас я покажу тебе, овечка, что ты зря сомневаешься в своих ощущениях.
Руки, всё это время находившиеся под кофтой, подняли ткань вверх, задирая её. Рози молча подняла руки, позволяя снять с себя шерстяную вещь. Улыбнулся от того, что она вела себя послушно.
Даже не закрылась, когда её грудь показалась в поле моего зрения. Смирилась? Вряд ли. Таким методом распаляет меня сильнее? Если так, то хитро.
– С каких пор такая покорность, а, овечка?
Ответила она не сразу. Только тогда, когда решилась и подняла на меня свой взгляд.
Глава 46
Розмари
– С тех самых пор, когда ты лишил меня выбора, – ответила стойко, хоть и тихо. Этот человек подавлял во мне любое желание бороться и сопротивляться. Потому что сразу дал понять – в этой жизни я маленькое пятно на его белой рубашке.
Избавиться от меня легко. Точно также как и от пятна.
– Снова драматизируешь, – раздражение в его голосе насторожило меня. И не зря. Потому что в следующее мгновение он схватил меня в охапку, сделал несколько шагов и кинул на кровать. Это мы уже проходили. Сейчас он трахнет меня и уйдёт, оставляя меня одну.
Подарит наслаждение, а затем заставит меня снова усомниться в себе. Почему я не ненавижу его, а терпеливо жду, когда он расстегнёт на себе рубашку и скинет штаны?
Кажется, у меня поехала крыша. После всего случившегося это было единственным объяснением.
Потому что я даже не сопротивлялась, когда мои лосины оказались не на мне, а где-то на полу. Пусть берёт, что хочет. Эти минуты ничего не стоят. Это всего лишь тело, которое и будет отзываться на ласку. А в душе… Я всегда буду протестовать. Сколько бы времени не прошло.
– Давай, Роз, вспомним ту ночь в казино? – на этих словах я должна была сжаться, но вместо этого ничего не почувствовала. И тогда поняла, что всё перегорело. Стала безвольной куклой, которой нужен лишь покой.
И вряд ли я его заполучу даже тогда, когда Деймонд спасёт меня. А нужна ли я ему вообще?
И от чего спасать? От секса? Ведь в этом доме только это от меня и нужно было.
– Перевернись и встань на колени.
Если его тон раньше был игривым, каким-то насмехающимся, то сейчас его голос был пропитан жёсткостью и сталью.
Словно в бреду сделала всё, что он хотел.
Холодные ладони оказались на моих ягодицах, а в следующее мгновение выгнулась, проклиная и себя и Гранта.
Только почувствовав мужчину в себе, уже предвкушала тот миг, когда на мгновенье растеряюсь и забуду обо всём. Хоть какой-то плюс имела во всей этой ситуации.
От этой позы в голове невольно всплыла картинка, где я точно так же стою на кровати в красном разорванном платье, тем временем как Грант двигался во мне, ругаясь себе под нос.
Даже пальцы, которые в следующие секунды вплелись в светлые локоны, заставили вспомнить меня ту ночь. Но вместо того, чтобы возненавидеть мужчину, воспротивиться, я сделала то же самое, что и тогда – забылась, плывя по течению.
Я устала, вымотана и мне ничего не хочется. Только ласки, заботы и поддержки близкого человека, которого у меня не осталось.
Сложно было считать Дэймонда своим братом, зная, что он натворил. Он, как и все. Убийца, преступник, у которого все руки были в крови. Чем он отличается от Гранта? Ничем. Такое же животное, которое насилует девушку, а затем выкидывает как ненужный мусор.
И хоть Роджер пообещал, что я останусь в живых, верить ему не могла. Он – злодей, а такие люди всегда лгут. И причиняют боль.
Даже сейчас, наматывая волосы на кулак, и двигаясь во мне, вбиваясь в меня своим телом, я испытывала боль. Моральную, не физическую. Потому что ненавидела себя. За то, что нравится. За то, что не сопротивляюсь.
В следующее мгновение тело наполняется сладкой негой, пропитывая собой каждую клеточку моего организма. Обессиленно падаю на локти и растворяюсь, чувствуя на своей голове мимолётную боль, возникшую из-за натянутых волос.
Ладонь пропадает из них и буквально через минуту Грант останавливается, напрягаясь и кончая. Затем выходит, хлопает меня по ягодице и тихо проговаривает:
– Строишь из себя жертву, а стонешь похлеще порно актрисы, – сказав эти слова, слышу, как он подбирает с пола свою одежду и покидает мою комнату, оставляя меня одну.
Глава 47
Спустя две недели
Бросив кисть в сторону, побежала в туалет, боясь не успеть. Тошнота подступила к горлу, вырываясь наружу. Пыталась сдержать её и не испачкать комнату, торопливо двигаясь в ванную комнату.
Добегаю до унитаза и облегчённо выдыхаю, когда всё вываливается наружу.
Сразу же промываю рот, вытираю лицо полотенцем и поднимаю взгляд в зеркало, рассматривая в нём своё отражение.
По сравнению с тем, как я выглядела, до того как попала в дом Гранта, и сейчас – были совершенно два разных человека.
Сейчас я не смотрела на юную девчонку-обормотку, которая существовала до этого ранее. Я набрала обратно свой вес, лицо разрумянилось, а волосы перестали быть ломкими, сухими и блеклыми.
Поменялось не только тело, но и взгляд. Стал более рассудительным, серьёзным, взрослым.
Девочка внутри меня умерла, предоставляя место взрослой женщине с осмысленным взглядом. Той меня не стало ровно две недели назад, когда поняла, что пути обратно не было.
Начала жить по-другому. Перестала быть жертвой, стараясь жить нормально. Поначалу выходило сложно, но я смогла привыкнуть и теперь не чувствовала себя убитой пленницей.
Надоело быть жертвой, поэтому становилась сильнее. Для себя и для моего будущего ребёнка.
Токсикоз мучал меня уже несколько дней, от еды воротило, но я старалась есть, чтобы Карлос ничего не заподозрил. Пока не хотела говорить об этом Гранту.
Возможно, боялась его реакции. Хотя, какая она может быть? Он сам не предохранялся, постоянно кончая в меня. Но вдруг он всё же предложит аборт?
Зачем ему ребёнок с его-то миром? Я боялась за своего малыша, потому что им могли воспользоваться. Глупый закон о том, что если хочешь сделать больно своего врагу, нужно отыгрываться на близких ему людях.
Не хочу, чтобы ребёнок пострадал, но и убивать его не хотела. Я скажу Роджеру о нём, но не сейчас. Готова пока не была. А затем поставлю его перед фактом, что он будет защищать его и обеспечивать.
Наглость ли с моей стороны? Возможно, но буду пытаться сделать всё, лишь бы нашему будущему ребёнку ничего не угрожало.
Последние две недели были спокойными. Я свободно расхаживала по дому и никого не видела, делая все, что мне захочется. Грант приходил каждый день, но не всегда они заканчивались сексом. Порой мы просто говорили, сидели рядом или же ужинали за одним столом.
Но иногда были дни, когда его было не сдержать. Страсть накрывала с головой, что я не всегда могла подстроиться под него.
Беспокоилась, что при его тяге к сексу, это может навредить малышу. Поэтому как бы ни хотела говорить ему об этом, сказать нужно было. Но не сейчас, потому что было не время.
Умывшись, вернулась обратно к холсту, рассматривая своё произведение. Картину я начала рисовать ещё утром, и сейчас она была почти готова. Только лицо мужчины, держащего на своих руках ребёнка, было незаконченным.
Вместо этого было белое пятно, которое нужно было заполнить. Но не знала кем. Стоило нарисовать незнакомца, но в голове стоял только образ Гранта. Именно из-за этого силуэт был так похож на него.
Невольно, хоть и старалась рисовать из головы, выходило абсолютно другое. Рука сама двигалась, вырисовывая Роджера с моим ребёнком. От этого становилось не по себе. От того, что в моей голове постоянно был он.
Старалась отгородиться, но не получалось. Поэтому проклинала его всем, чем знала.
Не выдержав, мазнула кистью, полностью замазывая лицо чёрной краской. На этом не остановилась, полностью перекрывая мужчину чёрным. Оставила только маленького светлого малыша, который приковывал к себе всё внимание через непроглядную тьму.
Я запуталась и не знала что делать. Ненавидела его и желала одновременно. Разве такое возможно? Судя по тому, что испытывала сама – да.
Невольно начала ловить себя на той мысли, что иногда ждала его. В доме поговорить было не с кем, кроме Карлоса, но он не был многословен. А Грант разговаривал со мной, выделял время и вёл беседу. Саркастическую, порой холодную, но хоть какую-то.
И это настораживало. Невольно, но он пробрался в мой мозг, полностью заполняя собой все мои мысли. И это мне совершенно не нравилось.
Останавливало одно – он хочет навредить Деймонду. Не знала, что делать, потому что брат тоже был не ангелом. Осуждала его, зная всю правду. В душе надеялась, что всё было совсем по-другому.
А пока плыла по течению реки, надеясь, что где-то рядом не было водопада, с которого я упаду, разбившись о водяную гладь.
Глава 48
Закончив со всеми делами, отправился к овечке.
Зайдя в комнату никого не обнаружил, но наткнулся взглядом на полотно, стоящее рядом с кроватью. Тёмное пятно выделялось на белом фоне, сразу же заставляя приковать к нему внимание. Но ребёнок – всё, что запомнилось мне на этой картине.
Услышав кашель из ванной, отвлёкся, идя в сторону звука.
Открыв дверь, увидел Бэйкер, промывающую рот холодной водой. Посмотрев на белый мрамор, сразу же понял в чём было дело.
Девушка не сразу заметила меня. А когда опомнилась, даже не дрогнув, посмотрела в мою сторону.
Такой она мне нравилась ещё больше. Повзрослевшей, не ноющая о том, что я её изнасиловал. В глазах, наконец-то, появился блеск, да и выглядеть она стала намного лучше.
– Прогуляемся? – спрашиваю, зная, что беременным девушкам нужен был свежий воздух. А что делать ещё? От секса теперь придётся воздержаться. Самое время научить Рози другому делу, но не сейчас.
Она смотрит на меня настороженно, а затем кивает.
То, что она в положении было для меня не новостью. Знал, что так будет и даже не избегал всей ответственности. Раньше думал о детях и относился к ним равнодушно, как и сейчас. Если овечка захочет его оставить – просто сделаем это. Прокормить ещё одного человека было для меня не проблемой.