Может быть, я и прислушалась бы к ее словам и обратила бы внимание на барона Шарле, если бы место в моем сердце не было занято Артуром. Я даже представить не могла, что пойду под венец с другим мужчиной. Я понимала, что не могу надеяться, что он когда-нибудь испытает такие же чувства ко мне, но готова была просто находиться рядом, в Аранаке – чтобы видеть его каждый день, пусть даже и с другой.
Но слова матушки натолкнули меня на мысль, что барон появился в замке не просто так, а именно для того, чтобы сделать мне предложение. Быть может, такого было желание не только герцогини, но и самого герцога. Это испугало меня – противиться воле отца я бы не стала. Но нет, его светлость уделял Шарле не более внимания, чем остальным гостям.
Но если барон всё же питал в отношении меня матримониальные планы, следовало предостеречь его от этого необдуманного шага. И я постаралась как можно меньше времени проводить в его обществе, а когда однажды на прогулке в парке мы вдруг остались с ним вдвоем, я сослалась на головную боль и поспешно удалилась в свою комнату. Я надеялась, он понял, что я не расположена выходить за него замуж.
Не доставляло мне удовольствия и общество Лорены. Я боялась, что мне велят развлекать ее целыми днями, но, к моей радости, это не потребовалось. Всё свободное время де Вилье предпочитала проводить с герцогиней. Они отлично поладили, и видно было, что будущая невеста весьма нравится матушке.
Впрочем, в первые дни Лорена была со мной весьма любезна, и всякий решил бы, что мы с ней – закадычные подруги. Вивьен, еще не оправившаяся после отъезда шевалье де Орсера, редко выходила к гостям, и графиня пыталась заручиться поддержкой хотя бы одной сестры своего жениха.
Хотя ее показная симпатия ко мне исчезла довольно быстро. Уже через неделю, когда утром мы встретились с ней в саду, Лорена не просто не поздоровалась со мной, а даже брезгливо отдернула край своего пышного платья, как будто даже такое касание могло ее скомпрометировать.
– Что же вы раньше, мадемуазель, не рассказали мне, кто вы есть на самом деле? – фыркнула она и отступила еще на шаг. – Тогда я не удивлялась бы вашей странной дружбе с Николь Дюран. Вы одного поля ягоды! Хотя у Николь даже есть перед вами одно несомненное преимущество – она хотя бы рождена в законном браке! Вы не можете похвастаться даже этим!
Герцогиня рассказала ей всё. Этого следовало ожидать. Нет, я не сердилась на матушку. Будущая жена Артура имела право знать правду.
– Вам повезло, что я не намерена возвращаться в пансион, иначе я потребовала бы вашего исключения. Да, я знаю, что герцог не делает различий между вами и своими детьми, но все остальные не обязаны поступать так же. Его светлость уже не молод и не вполне здоров. Когда титул перейдет к Артуру, я добьюсь, чтобы вас прогнали из замка. И не вздумайте хоть кому-то передать мои слова – вам всё равно никто не поверит. Послушайте доброго совета – вам лучше убраться из Аранака сразу же после нашей с Артуром свадьбы.
Сам Артур как раз показался на садовой дорожке, и на лице Лорены появилась слащавая улыбка:
– А я как раз говорила Алэйне, что сегодня, наверно, будет дождь.
– Да, – кивнула я, – определенно будет – слишком уж расшипелись змеи.
В тот день я отказалась и от обеда, и от ужина. Сначала я хотела рассказать обо всём герцогу, но потом решила, что не имею права расстраивать его – он и так сделал для меня немало, ни к чему было ссорить его с будущей невесткой.
Лорена была права в одном – мне следовало подумать, что я буду делать, когда она станет хозяйкой замка. Я даже была благодарна ей за то, что она заставила меня задуматься об этом сейчас.
Я пожалела о том, что не умею ничего, чем могла бы заработать себе на хлеб и впервые подумала о браке с бароном Шарле как о чем-то вполне возможном. Но мысль выйти замуж всё-таки была снова отвергнута – сначала следовало попытаться поискать места в пансионе. Быть может, проучившись еще год, я смогу остаться там уже в качестве воспитательницы?
17. Неблагородный дворянин
Днем состоялась охота, а вечером мужчины пировали. Женщины на ужин приглашены не были – отец считал, что там могут прозвучать шутки, не предназначенные для наших нежных ушей.
Я почти весь вечер провела у Вивьен. Она по-прежнему почти не выходила из своей комнаты. Нежелание общаться с гостями она прикрывала мигренью, и никто, кроме нас с Артуром, не догадывался, чем на самом деле объяснялось ее дурное настроение.
Мы поужинали принесенными горничной суфле и фруктовым пирогом. А потом Ви попросила меня отнести в библиотеку томик стихов, который еще совсем недавно был ею так любим.
– Спрячь его где-нибудь на самой дальней полке, – сказала она.
– Я могу отнести его на кухню, на растопку, – предложила я.
Она замотала головой:
– Нет, не нужно. Может быть, когда-нибудь я снова захочу их прочитать.
Это обнадеживало.
Я, как и просила Ви, спустилась в библиотеку и поставила книгу в шкаф, где стояли самые запылившиеся книги – туда не добирались даже горничные.
Когда я возвращалась из библиотеки, было уже довольно темно. Пиршество закончилось, и гости разбрелись по своим комнатам.
Я думала о Вивьен и настолько погрузилась в свои мысли, что вздрогнула, когда распахнулась дверь одной из комнат.
Я охнула, поднесла руку к груди.
– Простите, ваша светлость, я, кажется, вас напугал, – барон Шарле стоял на пороге своей опочивальни.
Он был пьян.
– Все в порядке, ваша милость, – я, улыбнувшись, попыталась обойти его, прижимаясь к противоположной стене.
– Почему вы не присоединились к нам за ужином? – полюбопытствовал он и преградил дорогу. – Хотя вы правы – вам не стоит слушать наши весьма фривольные речи. Боюсь, вам пришлось бы там краснеть, не переставая.
Я отступила на шаг, а барон пошатнулся и оперся на стену как раз в том месте, где я стояла секунду назад.
– Не бойтесь меня, Алэйна, – ухмыльнулся он. – Я не сделаю вам ничего дурного. Я восхищаюсь вами с первой же минуты нашего знакомства. А вы избегаете меня, как будто не считаете себе ровней.
Его взгляд спустился с моего лица на шею, потом – на грудь. Я порадовалась, что надела весьма закрытое платье.
– Вы ошибаетесь, ваша милость, – пролепетала я. – Я всего лишь пытаюсь больше времени уделять захворавшей сестре.
– Вы не только красивы, но еще и добры, – похвалил он. – Вы распаляете мое желание еще сильнее.
Я, кажется, покраснела. Но в коридоре был полумрак, и вряд ли Шарле заметил мое смущение.
– Прошу прощения, но, думаю, нам лучше поговорить утром.
Я сделала еще один шаг назад. Похоже, добираться до своей комнаты мне придется окольным путем.
Но барон вдруг схватил меня за руку.
– Зачем же откладывать это, Алэйна. Мы можем поговорить прямо сейчас в моей комнате.
– Что вы себе позволяете, сударь? – я постаралась вложить в голос всё возмущение, которое смогла собрать.
Я всё еще не верила в серьезность его намерений. Не может же гость забыться до такой степени, чтобы оскорбить дочь хозяина? Особенно, если хозяин – гораздо выше его по положению.
– Я не причиню вам вреда, – расхохотался он. – Я всего лишь хочу сказать вам, что намерен просить у его светлости вашей руки и настоятельно советую вам принять мое предложение.
Я хотела гневно осадить его, но подумала, что сейчас, когда мы вдвоем в темном коридоре, это – не лучший выход. И попыталась разойтись на мирной ноте.
– Я благодарна вам за это предложение, ваша милость, но, думаю, вы понимаете, что я не могу дать ответ прямо сейчас.
– И что же этому мешает? – он по-прежнему не отпускал мою руку.
– Я не могу принять столь серьезное решение одна. Мне нужно посоветоваться с родителями.
Я не понимала, почему я должна объяснять ему столь простые истины. Если он действительно намерен был на мне жениться, то должен был понимать, насколько отвратительна эта сцена.
– С родителями? – расхохотался он. Мне в ноздри ударил запах спиртного. И сразу закружилась голова. – Вы думаете, я не знаю, что вы – приемыш? Их светлости будут счастливы, если вы выйдете замуж. Подумайте, Алэйна, – другого такого случая может и не представиться.
– Я подумаю, – пообещала я. – А сейчас, простите, я должна идти.
На сей раз он сделал шаг в сторону – к порогу своей комнаты. И потащил меня за собой. Я хотела закричать, но он зажал мне рот большой шершавой ладонью.
– Простите, Алэйна, но я настаиваю, чтобы вы выслушали меня, – рыкнул он. – Мне кажется, вы не вполне понимаете шаткость своего положения в замке. Да, вы приемная дочь герцога, но это не делает вас ровней даже самому захудалому дворянину. Но я готов забыть об этом. Вы достаточно красивы, чтобы я мог закрыть глаза на ваше сомнительное происхождение.
Он прижал меня к стене так крепко, что я не могла пошевелиться.
Я понимала, что дело было не только в моей внешности. Он рассчитывал на хорошее приданое и благосклонность герцога. Но возразить ему я не могла – он не давал мне произнести ни звука.
– Кажется, я вас не убедил? Тогда я приведу вам еще одну причину, которая поможет вам принять правильное решение. Я знаю, что вы с детства изучали магию наравне с родной дочерью его светлости. А это – преступление! Если об этом узнает его величество, он придет в ярость. И не говорите мне, что вы имели на это право как приемная дочь герцога! В законе всё оговорено довольно ясно – лица недворянского происхождения не имеют права использовать магию! Здесь важно именно происхождение, Алэйна! Даже если вы выйдете замуж за графа или герцога, вы всё равно не приобретете такого права! А знаете, какое наказание предусмотрено для нарушителей закона? Тюрьма или даже смертная казнь!
Я почувствовала, как на лбу выступили капельки пота.
– Именно так, моя дорогая, – наслаждаясь моим страхом, подтвердил он. – Впрочем, вы можете избежать столь строгого наказания – по малолетству вы могли не осознавать, что совершаете преступление. А вот герцог – совсем другое дело. Он понимал, на что идет, и никакой титул не поможет ему избежать ответственности.
Я содрогнулась. Об этом когда-то говорила и матушка.
– Вы начинаете осознавать серьезность положения? Уверен, вы не хотите, чтобы из-за вас пострадал ваш отец. Он столько сделал для вас. Не пора ли теперь вам сделать для него что-то полезное?
Он будто читал мои мысли.
– Если вы станете моей женой, никто об этом не узнает, – барон перешел на шепот и приблизил свои губы к моему лицу. – В противном же случае, мне придется сообщить об этом во дворец. Ну, же, Алэйна, этот брак будет выгоден всем!
Я не хотела, чтобы мой отец пострадал из-за того, что был добр ко мне. Но одна только мысль о том, что барон Шарле станет моим мужем, приводила меня в трепет.
Уверена, если бы в этот вечер он выпил чуть меньше, он не позволил бы себе столь грубых действий. Но он в любом случае не обошелся бы без шантажа.
– Не сомневаюсь, вы примете правильное решение, Алэйна. Думаю, я уже могу считать себя вашим женихом. А раз так, то я имею право на небольшое вознаграждение.
Он убрал руку с моих губ и впился в них своим пропахшим вином и пивом ртом. Мне было трудно дышать, тошнота подступила к горлу.
А барон распалялся всё больше и больше. Он не намерен был ограничиваться поцелуями.
– Давай заключим договор прямо сейчас, Алэйна! Зачем откладывать это приятное дело до свадьбы? Не беспокойтесь – я, как благородный человек, не брошу вас после этого.
Второй рукой он потянулся к застежкам на моем платье. Я почувствовала, что вот-вот потеряю сознание.
18. Защитник
Мне казалось, этот поцелуй бесконечен. Но вот барон чуть отстранил свое лицо от моего, и я судорожно вдохнула воздух.
– Мой отец уничтожит вас, сударь! – я снова попыталась освободиться от его медвежьих объятий, и у меня снова это не получилось. Взывать к его совести было бессмысленно, и я решила попробовать обратиться к его рассудку. – Отпустите меня, и я обещаю, что никому не расскажу о том, что здесь произошло.
– Конечно, не расскажете, – ухмыльнулся он, и меня снова опахнуло винными парами, – потому что после того, что здесь произойдет, вы будете умолять меня, чтобы я на вас женился. И я женюсь – даю вам честное слово.
Я дернулась, а он расхохотался:
– Нет, Алэйна, не вздумайте кричать! Я, кажется, уже сказал вам, что будет, если вы мне откажете. Я вынужден буду донести на вашего отца. Возможно, он сможет откупиться от правосудия, но, возможно, и нет.
Я не хотела доставлять неприятности своему отцу. Он рисковал ради меня столь многим, что я обязана была защитить его от обвинений. Но сделать это такой ценой!
И будет ли отец признателен мне, если я пожертвую ради него своей честью? Не нанесу ли я своей уступчивостью гораздо больший урон его репутации, чем может сделать донос барона?
И, утвердившись в мысли дать отпор подлецу, я закричала:
– Помогите!
Даже в темноте было видно, как зло сверкнули глаза Шарле.
– Вы пожалеете об этом, Алэйна! – его рука снова закрыла мне рот. – Я больше не намерен с вами церемониться. Мне всё равно, как вы будете относиться ко мне после этого. Брак не всегда предполагает любовь. А ваш папаша вынужден будет на него согласиться, чтобы прикрыть ваш позор. А я еще поторгуюсь!
Я пыталась сопротивляться, но силы почти оставили меня, когда я вдруг услышала голос Артура:
– Торговаться, сударь, вы будете в другом месте!
Барон отпустил меня так резко, что я едва не рухнула на пол. Мне пришлось ухватиться за дверь.
– Ваша светлость, я не имел в виду ничего дурного, – мне показалось, Шарле протрезвел в одну секунду. – Я всего лишь пытался сказать вашей сестре, что схожу с ума от ее красоты и намерен просить у герцога ее руки.
– Алэйна, иди сюда! – скомандовал Артур.
Я осторожно протиснулась между дверным косяком и бароном. Я не хотела прикоснуться к обидчику даже рукавом своего платья.
Артур держал в руках канделябр, и в свете свечей мне было видно его лицо – глаза его потемнели от гнева. Я встала за его спиной, и на смену страху пришло чувство защищенности.
Так уже было однажды – лет восемь назад, когда на нас с Вивьен в поле напала взбесившаяся собака. Она подбежала к нам, скаля зубы, и изо рта ее текла слюна. До сих пор не понимаю, откуда там тогда взялся Артур, но он заслонил нас собой, и пес отступил, ретировался.
– Вы выбрали странный способ заявить о своей любви, – сказал Артур, и голос его дрожал от негодования. – Надеюсь, вы понимаете, что вам не сойдет это с рук?
Барон замотал головой:
– Прошу прощения, ваша светлость, я вовсе не хотел напугать Алэйну. Я всего лишь пытался объяснить ей все преимущества нашего брака.
– Вот как? – усмехнулся Артур. – И какие же преимущества имеет брак с бесчестным человеком?
– Не оскорбляйте меня, ваша светлость! – барон попытался собрать остатки гордости. – Не забывайте, я – тоже дворянин!
– Вы сами забыли об этом, сударь! Но раз уж теперь вы вспомнили, то, думаю, нет нужды напоминать еще и о том, как два дворянина решают возникающие между ними споры. Если у вас нет с собой оружия, можете выбрать любую шпагу в нашем оружейном зале. Утром мой слуга проводит вас к месту дуэли.
– Но, ваша светлость, – воскликнул Шарле, – вам же известно, что наш король не одобряет дуэли. Мне кажется, два взрослых разумных человека могут уладить разногласия мирным путем. Я невольно обидел вашу сестру и готов принести и вам, и ей свои искренние извинения.
– Утром. На шпагах, – Артур чеканил каждый слог. – Спокойной ночи, сударь! Идем, Алэйна!
Он проводил меня до дверей моей спальни.
– Ложись в постель и постарайся забыть обо всём. Я пришлю твою горничную. Она побудет с тобой до утра.
Мне невыносима была мысль, что он видел меня в объятиях барона. Я чувствовала себя так, будто испачкалась чем-то грязным.
– Он угрожал, что навредит отцу, – пролепетала я. – И я боюсь, что он так и сделает.
– Не волнуйся из–за этого. Попытайся уснуть.
Но слова барона так прочно врезались в мою память, что я не могла думать ни о чём другом.
– Но он…
На губах Артура мелькнула улыбка.