У нас, близняшек, двенадцать двоюродных сестер, и все мы постоянно в курсе дел друг друга. Но поскольку в приз, выигранный Ами, входило всего семь подарочных платьев, пришлось принять трудное решение. Части наших кузин пришлось преодолеть свою пассивную агрессию и удалиться для подготовки в свои номера, но это, наверное, к лучшему. Эта комната была слишком мала для того, чтобы так много женщин могли надевать утягивающие корсеты одновременно.
В воздухе вокруг нас и без того висело облако лака для волос, а по единственному столу были в беспорядке разбросаны щипцы для завивки, плойки и пустые пластиковые бутылки. Все, что в малейшей степени могло служить столом, было либо липким от какого-нибудь средства для укладки, либо полностью скрытым содержимым чьей-то перевернутой косметички.
Раздался стук в дверь, Джюль открыла и увидела нашего кузена Диего – двадцать восемь лет, гей, ухоженный больше, чем я в свои самые удачные дни. Это он больше всех кричал о сексизме, когда Ами сказала ему, что он не может присоединиться к компании невесты и должен будет тусоваться с компанией жениха. Однако выражение его лица, когда он не смог отвести взгляда от моего зеленого платья, было бесценно. Сказав какой-то комплимент, он благоговейно замолчал.
– Я знаю, – ответила ему я, вздыхая и отходя от зеркала. – Оно слишком…
– Тугое? – попытался угадать Диего.
– Нет.
– Блестящее?
– Нет же! – свирепо посмотрела на него я.
– Непристойное? – пустил он в ход последнюю карту.
– Я хотела сказать, оно слишком зеленое.
Он наклонил голову и обошел вокруг меня, рассматривая со всех сторон. Потом махнул рукой:
– Я умею накладывать макияж и хотел посоветовать тебе сделать его поярче. Но это будет явно пустой тратой моего времени. Сегодня точно никто не будет смотреть на твое лицо.
– Не позорь ее, Диего, – вступилась за меня мама, но, к своей досаде, я заметила, что и она не возражала против этой его оценки. Ведь она ограничилась тем, что сказала ему не стыдить меня понапрасну.
Так я перестала беспокоиться о цвете платья и о том, насколько глубокое у меня декольте. Впрочем, вскоре мое внимание было захвачено активной подготовкой к свадебному действию и вернуло меня к хаосу, который царил в номере. Пока на мужской половине кузены прыскали себя антистатиками и спрашивали друг у друга мнение о своей обуви, на женской половине шло сразу не менее дюжины разговоров. Наталья перекрасила свои каштановые волосы в более светлый тон и не была уверена, что не испортила себе прическу. Диего с ее опасениями согласился. Стефания надела бюстгальтер без бретелек, и из него выскочили «косточки», а Тиа-Мария объясняла ей, как можно быстро заклеить края и вправить металлические ребра. Ками и Шимена спорили о том, чьи это утяжки, а мама неторопливо допивала свой бокал шампанского. Но среди всего этого шума и хаоса внимание Ами то и дело возвращалось к ее списку.
– Олив, ты уже поговорила с папой? Он уже здесь?
– Он был у стола регистрации, когда я пришла.
– Хорошо, – сказала она и заполнила галочкой еще один квадратик.
Может показаться странным, что задание проконтролировать, пришел ли отец, досталось мне, а не его жене, то есть нашей маме, которая сидела прямо здесь. Но, увы, родители не общаются с тех пор, как папа изменил маме. Мама тогда выгнала его, но потом отказалась разводиться с ним. Конечно, мы были на ее стороне, но прошло уже десять лет. Правда, эта драма для них обоих сегодня так же свежа, как и в тот день, когда она поймала его. Я не могу припомнить ни одного их разговора, который бы не был передан через меня, Ами или кого-то из семерых моих братьев и сестер с тех пор, как от нас ушел папа. Мы рано поняли, что так легче для всех нас, но у меня осталось ощущение, что любовь изматывает.
Ами уже было потянулась к моему списку дел, но я пыталась добраться до него первой. Отсутствие в нем галочек, а стало быть, и выполненных пунктов, повергло бы ее в панику. Просматривая список, я была в восторге от того, что следующее дело требовало, чтобы я покинула это логово, где стоял туман из лака для волос.
– Я пойду проверю кухню. Нужно убедиться, что они готовят для меня отдельную еду, – сказала я, памятуя, что в свадебном фуршете предусматривалось использование моллюсков, которые из-за аллергии отправили бы меня в морг.
– Надеюсь, Дэйн также заказал цыпленка для Итана, – нахмурилась Ами. – Боже, как я надеюсь! Ты можешь спросить еще и это?
Вся болтовня в комнате резко оборвалась, и одиннадцать пар глаз устремились в мою сторону. При упоминании об Итане, старшем брате Дэйна, настроение мое стало еще мрачнее.
Дэйн не был в моем вкусе, но, если при всей его привычке кричать на телевизор, тщеславному отношению к собственным мышцам и излишней озабоченности спортивными костюмами, он делал Ами счастливой, мне было этого вполне достаточно. А Итан, вот он был колючим и постоянно всех осуждающим придурком.
Сознавая, что нахожусь в центре внимания, я красиво сложила на груди руки, но раздражения уже было не сдержать.
– Но почему? У него тоже аллергия?
По какой-то причине мысль о том, что у меня есть что-то общее с Итаном Томасом, самым грубым человеком на свете, заставляла меня чувствовать себя иррационально жестокой.
– Нет, – ответила Ами. – Он просто привередничает по поводу фуршетов.
Я не удержалась от смешка:
– О, этот шведский стол! Окей. Судя по тому, что я видела, Итан привередничает буквально по любому поводу.
Например, на барбекю у Дэйна и Ами четвертого июля он не притронулся ни к чему, что я готовила, а я готовила тогда почти полдня. На День благодарения он поменялся местами со своим отцом, Дугом, просто чтобы не сидеть рядом со мной. И вчера вечером на репетиции ужина, каждый раз, когда я ела пирог, или Джулс и Диего заставляли меня смеяться, Итан потирал виски, изображая самые драматические страдания, которые я когда-либо видела. Тогда я оставила свой пирог и встала, чтобы спеть караоке с папой и Тио Омаром. Возможно, я все еще злюсь потому, что отказалась от трех кусочков действительно хорошего пирога из-за Итана Томаса.
Ами нахмурилась. Она тоже была не самой большой поклонницей Итана, но сейчас, должно быть, она просто устала от этого разговора.
– Оливия, ты его почти не знаешь.
– Я достаточно хорошо его знаю.
Посчитав, что этого недостаточно, я добавила еще пару слов: «жареный сыр».
Сестра вздохнула и покачала головой:
– Клянусь Богом, ты никогда этого не забудешь.
– Все это потому, что если я ем, смеюсь или просто дышу, то оскорбляю его нежные чувства. Ты знаешь, что я была рядом с ним, по меньшей мере, пятьдесят раз, а он все еще делает такое лицо, как будто пытается понять, кто я?
Ами решительно шагнула ко мне:
– Пойми, мы близнецы!
В этот момент заговорила еще и Наталья, продолжавшая теребить свои «испорченные» обесцвеченные волосы. Я же подумала, как же это несправедливо, что ее большие груди помещаются в то платье, которое купили ей.
– Теперь у тебя есть шанс подружиться с ним, Олив. Ммм, он такой красивый.
В ответ я недовольно подняла брови, как это только умеют в семье Торрес.
– Тебе все равно придется принять его, – проговорила Ами, и мое внимание снова вернулось к ней.
– Подожди. Почему?!
Увидев мое озадаченное выражение лица, она показала на мой список:
– Номер семьдесят…
При мысли о том, что мне придется говорить с Итаном, меня охватила паника, и я подняла руку, чтобы сестра замолчала. Конечно, я сразу увидела пункт семьдесят три. Ами знала, что я не буду утруждать себя чтением всего списка заранее, и придумала для меня худшее задание: «Заставить Итана заранее показать тебе речь шафера. Проследить, чтобы он не сказал что-нибудь ужасное».
Отлично. Если я не могу обвинить во всем свою удачливость, то уж точно могу сестру.
Глава 2
Едва я вышла в коридор, как шум и запахи номера для новобрачных будто оказались запечатанными тяжелыми дверьми. Здесь царила прекрасная тишина и было так спокойно, что было обидно упускать момент. Ну как тут было не пройти дальше по коридору и не найти дверь с милой маленькой карикатурой жениха, висящей над глазком! За этой невинной картинкой скрывалось то, что, без сомнения, можно назвать предсвадебным буйством, подпитываемым пивом, а то и травкой. Что говорить, если даже такой любитель вечеринок, как Диего, не был готов рискнуть своим здоровьем и предпочел тусоваться с дамами.
Я отсчитала десять глубоких вдохов, чтобы отсрочить неизбежное. Да, это свадьба моей близняшки, и я действительно счастлива за нее до безумия. Но, оставаясь в одиночестве и тишине, продолжать радоваться было сложно. Даже не считая хронического невезения, мои последние два месяца казались настоящим отстоем. Моя соседка по комнате съехала, так что пришлось искать новое съемное жилье, меньшего размера. И даже тогда, как выяснилось, я перееоценила свои возможности, словно в подтверждение моего патентованного невезения, меня еще и уволили из фармацевтической компании, где я проработала шесть лет. За последние несколько недель я прошла собеседования не менее чем в семи компаниях и не получила ответа ни от одной из них. И вот теперь я стою лицом к лицу со своим заклятым врагом, Итаном Томасом, одетая в блестящую «шкурку» лягушонка Кермита.
Трудно поверить, что было время, когда я ждала и не могла дождаться встречи с Итаном. Отношения между сестрой и ее парнем становились все более серьезными, и Ами решила познакомить меня с семьей Дэйна. На стоянке у торгово-выставочного центра штата Миннесота Итан вылез из своей машины и сразу же поразил меня удивительно длинными ногами и такими голубыми глазами, что я, кажется, разглядела их цвет с расстояния в десять метров. Уже вблизи я увидела, что у него были более длинные ресницы, чем это допустимо для мужчины. Он эффектно моргал, дерзко глядя на меня. Помню, как он посмотрел мне прямо в глаза, пожал руку и улыбнулся загадочной улыбкой авантюриста. Стоит ли говорить, что я запала с первого же взгляда.
Но потом я, очевидно, совершила смертный грех – будучи полной девушкой решила немного поесть. Мы остановились прямо у входа в торговый центр, чтобы обсудить планы на день, а затем я ускользнула внутрь, купить что-нибудь для перекуса. Нет ничего восхитительнее, чем свежие продукты на государственной ярмарке штата Миннесота. Уже на пути назад я обнаружила группу людей у витрины. Стоявший там Итан посмотрел на меня, затем на мою восхитительную корзинку с жареным сыром, нахмурился и тут же отвернулся, пробормотав что-то вроде извинения за то, что ему нужно поискать, кто тут еще варит крафтовое пиво. В то время я не придала этому особого значения, но помню, что не видела его до конца дня.
И с того дня он стал общаться со мной только в презрительно-колючей манере. И что я должна была подумать? Что он перешел от улыбки к отвращению за десять минут из-за купленного сыра? Сейчас мое мнение об Итане Томасе таково: пошел он к черту. Если не брать во внимание сегодняшний день (исключительно из-за платья), мне мое тело нравится. Я никогда не позволю кому-либо заставить меня чувствовать себя плохо, будь то из-за этого платья или из-за сыра.
Со стороны апартаментов жениха доносились глухие голоса: что-то про несвежую потную рубашку, что-то про количество купленного пива и открытый не ко времени пакетик кукурузных чипсов «Читос». Но ни слова о главном виновнике торжества, а мы говорим о свадебной вечеринке Дэйна. Я подняла руку и решительно постучалась в дверь. Ее открыли так быстро, что я от неожиданности отпрянула назад, зацепившись каблуком за подол платья и чуть не упав.
Дверь открыл, конечно, Итан. Он быстро протянул руки, легко обхватил меня за талию. Когда он подтянул меня к себе, я почувствовала, что мои губы невольно вытягиваются в усмешке. И тут же увидела, как та же тень легкого отвращения пробежала по его лицу, когда он быстро убрал руки, засовывая их в карманы. Я даже подумала, что он вскроет дезинфицирующую салфетку, как только у него появится такая возможность.
Это его движение рук привлекло мое внимание к тому, что на нем было надето. А одет он был в смокинг, и этот смокинг удивительно хорошо сидел на его длинном жилистом теле. Его каштановые волосы были аккуратно зачесаны назад, а ресницы были нелепо длинными, как и всегда. Даже излишне густые брови – вот уж на чем отыгралась мать природа – и те смотрелись на его лице великолепно.
Но почему-то его красота меня отталкивала.
Я всегда понимала, что Итан красив, но видеть его одетым в костюм с черным галстуком, это было для меня уже слишком.
Я прекрасно видела, что он также внимательно разглядывал меня. Начал с моих волос, возможно, внутренне осуждая меня за то, что я так безыскусно их подстригла, а затем обратил внимание на мой более чем простой макияж. До этого он, вероятно, встречался только с инстаграм-моделями. Затем его взгляд скользнул по моему платью. Я сделала глубокий вдох, подавляя естественное желание скрестить на животе руки. Наконец он вздернул подбородок:
– Полагаю, это платье было бесплатным.
А я полагаю, что удар коленом прямо в низ живота сейчас будет в самый раз.
– Красивый цвет, тебе не кажется?
– Ты выглядишь сейчас как кегля.
– О, Итан. Хватит на сегодня обольщения!
Крошечная усмешка поддернула уголок его рта.
– Знаешь, не так много людей могут носить этот цвет, Оливия.
По этому тону я поняла, что едва ли вхожу в это меньшинство.
– И еще, я Оливка.
Мою обширную семью всегда забавляло то, что родители с детства называли меня именно Оливка, а не более лиричным именем Оливия. Сколько я себя помню, все мои дяди с маминой стороны звали меня Асейтуна[5], просто чтобы позлить маму.
Однако я сомневаюсь, что Итан знал об этом. Он просто вел себя как придурок.
Итан развернулся на месте на каблуках:
– Хорошо, хорошо…
А я уже устала от этой игры.
– Ладно, все это забавно, но мне нужно посмотреть твою речь, – сказала я.
– В смысле, мой тост?
– В формулировках ли дело? – махнула я рукой. – Позволь мне посмотреть.
Он небрежно прислонился плечом к дверному косяку и ответил:
– Нет.
– Это действительно нужно для твоей безопасности. Ами убьет тебя голыми руками, если ты скажешь какую-нибудь глупость. И ты это знаешь.
Итан наклонил голову, оценивая мои силы. Ростом он был под два метра, тогда как мы с Ами… ниже. Его точка зрения была очевидна и без слов: «Я хотел бы увидеть, как она попытается это сделать».
Из-за его плеча появился Дэйн, и его лицо сникло, едва он увидел меня. Очевидно, что они оба ждали разносчицу с пивом.
– О, – он быстро пришел в себя. – Привет, Олли. Все в порядке?
Я продемонстрировала самую лучезарную улыбку:
– Все хорошо. Итан как раз собирался показать мне свою речь.
– В смысле, его тост?
Да кто ж знал, что эта семейка так любит раздавать ярлыки? – подумала я, но сказала:
– Да.
Дэйн кивнул Итану.
– Теперь твоя очередь, – сказал он Итану и, встретив мой непонимающий взгляд, объяснил: – Мы играем в «Кубок короля»[6]. Мой старший брат вот-вот станет царем.
– Игра на выпивку перед свадьбой, – проговорила я и глупо хихикнула. – Благоразумный выбор.
– Буду через минуту, – сказал Итан ожидающему брату, прежде чем повернуться ко мне лицом. Как по команде, у нас на лицах заиграли игривые улыбки.
– Ты хоть что-нибудь написал? – спросила у него я. – Ты же не собираешься импровизировать? Это всегда плохо кончается. Едва ли будет забавно, если кто-то будет подыскивать слова, особенно если это ты.
– Почему особенно если я?
Хотя Итан казался самим воплощением харизмы, со мной он был скован, как робот. В тот момент его лицо было так спокойно, что я не могла понять, действительно ли обидела его, или он подстрекает меня сказать что-то похуже.
– Я даже не уверена, что ты можешь быть… забавным, – запинаясь, произнесла я. – И мы оба знаем, сколь опасны оговорки, когда говоришь без бумажки.
Темная бровь Итана дернулась. Он успешно заманил меня в свою ловушку.
– Ладно, – сердито проговорила я, – хотя бы просто убедись, что твой тост – не отстой.
Заглянув в коридор, я невольно вспомнила еще об одном деле, которое у нас с ним было.
– И я полагаю, ты проверил кухню. Убедился, что нам не придется делить со всеми шведский стол. В противном случае я могу проверить, когда буду там внизу.