Чтобы отвлечься от ожидания вечера, я занялась перекладыванием препаратов в медбоксе. Скальпель лежал рядом, но хвататься за него я не планировала. Успокаиваться не хотелось — адреналин мне понадобится, потому что сдаваться Зверю без боя я не собиралась. Понимание, что против него я бессильна, не уговаривало сложить руки. Запрусь надежно в своей каюте, и пусть выгрызает замок!
— Док, к вам пациент! — послышалось от входа, и я подскочила на ноги. Видеться снова с Блейком не хотелось, тем более с такими планами на вечер, но я ошиблась.
— Привет, — слабо улыбнулся смутно знакомый заключенный. — Я Дарджел.
— Иди давай, — пхнули его грубо в спину.
— Я просила не вести себя так с пациентами! — взвилась я.
— Да в курсе мы, — огрызнулся наемник и грубо надавил на плечо заключенного, чтобы тот упал на койку. Когда клацнули защелки на запястьях, он обернулся ко мне, скалясь: — Тебе, видимо, понравилось? Может, мне этого не так сильно крепить?
— Пошел вон, ублюдок, — процедила неприязненно.
Прикованный зверь напряженно дернулся.
13
— Ты подумай, мы можем оказаться лучше этих, — и он кивнул в сторону Дарджела. — Зови, не стесняйся.
И он вальяжно удалился, оставляя меня трястись от злости наедине со зверем.
— Док, — позвал он неожиданно участливо, — ты в порядке?
— Нормально, — только тут обнаружила в ладони скальпель. Вздохнув глубже, я положила инструмент на тумбочку и обернулась к заключенному: — Что такое?
— Я хотел с тобой увидеться, — нерешительно начал он. — Поговорить о тебе и Блейке… — Я замерла, хмурясь. Этого мне еще не хватало! — Блейк — мой лучший друг, — почувствовал мое настроение зверь и заговорил быстрее, — мы не моральные калеки, док…
— Хайди, — представилась я.
— Очень приятно, Хайди. — А улыбка у него добрая, даже мягкая. Глаза не такие, как у Блейка — прозрачные, как вода. И мой Зверь пугал с первого взгляда, а этот располагал к себе. Вид, правда, уставший и безжизненный, но в таких условиях откуда взять жажду жизни? Я снова подумала о Блейке… Он нашел выход, и упрекать его в этом глупо. Что бы на его месте сделала я? И пациент озвучил мои выводы: — У него просто не было выбора…
— Я понимаю, — осторожно опустилась на стул, рассматривая его.
— Ты для него — лучшее, что может произойти, — смотрел он мне в глаза. — Смысл жизни. И он отдаст за тебя жизнь, он сделает все, чтобы ты была счастлива. Это я не смог. А Блейк… он сможет. Просто в этих обстоятельствах все не так, как хотелось бы…
— Дарджел, я понимаю, — захотелось закончить этот разговор. Этот мужчина, казалось, слишком многое знал из того, что я еще не знала о себе, и от этого становилось неуютно.
— Прости, если надоедаю… Мне хотелось… что-то сделать для него, он меня так оберегает.
Странно было слышать, что Блейк кого-то оберегает. Хотя… почему нет? Они с Дарджелом единственные настоящие.
— Вы прямо как люди, — попробовала улыбнуться я.
Он улыбнулся в ответ:
— Мы можем быть такими же, да… Но только ради вас. — Его взгляд, блеснувший на секунду, совсем угас. Повисло неловкое молчание, которое хотелось быстрее стряхнуть:
— Я могу что-то сделать для тебя?
Его голос стал глухим:
— Тебя можно попросить еще снотворного, которое нам дают? У меня кончилось…
Остаток дня я ходила из угла в угол, не находя себе места. Когда закончился рабочий день, побросала остатки бинтов в ящики и, закрыв медбокс, направилась быстрым шагом по пустым коридорам. Слишком пустым, но я не сразу обратила на это внимание. Обычно на втором ярусе я уже натыкалась на механиков, сдающих смену, теперь же здесь было так тихо, будто все уже спали. Замерев и прислушавшись, я глянула на часы на запястье — восемь ноль три. Как обычно…
Внутри нарастала тревога, и я двинулась по коридору, стараясь ступать как можно тише, поэтому звук щелчка освещения заставил подпрыгнуть на месте. Включение аварийного тусклого голубого, рисующего пути эвакуации под ногами, выпустило разом весь накопленный за день адреналин. Я прижалась спиной к стене и двинулась по коридору. До моей каюты было еще два пролета — в иллюминаторах по утрам я даже видела солнце, а вот в медбоксе они транслировали только серо-синюю муть. Но сейчас это казалось сомнительным преимуществом. Вызовы капитана по комму ничего не дали — он просто не отвечал.
— Морган, твою мать! — зашипела я сдавленно и выругалась.
И тут с той стороны, откуда я пришла, послышались быстрые шаги, отдающиеся глухим звоном. Я едва не рванулась в их сторону, но что-то остановило… К ним прилагался сгущающийся горький цветочный запах и сдавливающее ощущение в висках и груди. Не раздумывая, я кинулась бежать. Да, выдавая себя с потрохами, но мое единственное преимущество — разделяющее нас расстояние. Взлетая по лестнице, я едва ли услышала, как шаги ускорились — он стал двигаться тише и будто скользил по полу, а не бежал.
В происходящее верилось с трудом. Я будто попала в какой-то триллер с маньяком-убийцей, который перебил уже всех, а я, сидя в своем боксе, даже не подозревала об этом. Добраться до каюты уже не представлялось возможным, и я неслась в сторону столовой, где, кажется, можно было закрыть двери. Один поворот, второй, третий… и закрытый шлюз! Мы что, тонем?! Как назло где-то что-то звучно застучало, и я добавила грохота, врезаясь на полном ходу в металлическую заслонку.
— Черт!
Воспаленные костяшки обожгло болью, стоило стукнуть в двери. Я заметалась в поисках ручных механизмов, когда вдруг меня ошпарило пониманием — поздно. Я, скорее, почувствовала его взгляд — он прожег кожу между лопаток, как огнем сигареты. Развернувшись лицом к коридору, я увидела его, стоявшего в нескольких шагах.
14
Зверь плавил пристальным хищным взглядом, его глаза горели в темноте ярко-синим, бросая в едва сдерживаемую панику. Но звать на помощь бесполезно, метаться в истерике — тоже.
— Успокойся, — глухо прозвучал его приказ, и он двинулся ко мне.
Я распласталась по двери шлюза, мечтая вжаться в железо или провалиться сквозь обшивку, но ничего из этого мне не светило. Зверь медленно приближался, будто растягивая удовольствие.
— Вышел поохотиться? — голос дрожал.
— И очень удачно. — Он замер в паре шагов от меня, медленно сканируя взглядом снизу верх. — Решила побегать?
— Почему ты не в камере?
— Меня выпустили. На час. Чтобы забрал свое и убрался в каюту.
Так вот как Морган решил дать мне договориться! Скорее, благополучно попасться Зверю и не доставлять проблем никому, чтобы их уговор оставался в силе.
— Сволочь, — вырвалось у меня.
Зверь не стал уточнять, кто именно. Изящно сократил разделявшие нас два шага и посмотрел на меня в упор:
— Не слушаешься, — констатировал с непонятной интонацией. Запах горькой карамели наполнил рот слюной, и я шумно сглотнула.
— Имею такую привычку, — нагло вздернула подбородок.
— Зря, — дрогнули уголки его губ, и солнечного сплетения будто коснулось что-то горячее, свернуло все внутри в пружину и стало затягивать ее с каждым вдохом все туже. — Но я предлагаю сейчас спокойно направиться в нашу каюту и не устраивать для всех наблюдателей бесплатное шоу. — От его вкрадчивого шепота хотелось вспыхнуть и съежиться черными ошметками. Он был прав тысячу раз! Догадка, что сейчас весь этот цирк наверняка смотрят и, чем черт не шутит, делают ставки, мне показалась весьма правдивой. Но как же было тяжело последовать его дельному совету! — Хайди, — он осторожно протянул руку, будто боялся спугнуть.
Я изобразила гордость и оттолкнулась от шлюза, проигнорировав его жест. Хотелось стиснуть грудную клетку, чтобы сдержать все эмоции, которые разрывали ее. Бессильно орать, ругаться и драться, но он прав — только повеселим наблюдателей.
А вот когда за спиной лязгнула железная дверь, я резко обернулась. Ничего не поменялось — тот же спокойный горящий взгляд, только бежать больше некуда.
— Не подходи, — попятилась я. — С чего я взяла, что он и дальше будет таким податливым? С чего я вообще взяла, что с ним так можно? — Я не буду больше с тобой спать…
Он вдруг повел носом, глаза пугающе сузились:
— Значит, с капитаном тереться продолжаешь, — он резко выбросил вперед руку и, схватив меня за шею, рванул в сторону ванной. Я вскрикнула, когда форма затрещала от его рывка.
— Пусти!
— Рот закрой! — процедил, развернув меня к себе. От спокойного и рассудительного мужчины не осталось и следа. Зверь — бешеный и неуправляемый. Он срывал с меня одежду, не заботясь, что я при этом чувствую. — Какого черта он тебя лапал?!
Я хотела крикнуть, что это не его дело, но испугалась. Мне казалось, он порешит меня тут же, а потом порвет Моргана.
— Он обрабатывал мне царапины от твоих когтей! — вскричала.
— Не дергалась бы — не пришлось обрабатывать! — рыкнул он и рванул меня в душевую кабинку.
— Да пошел ты! — развернулась и стукнула его в грудь со всей силы, а он ударил в ответ по кнопке душа. Я только успела подумать, что Зверь — первый в моей жизни мужчина, который не замахнулся дать сдачи, как на голову обрушилась вода. На мой вскрик он развернул меня рывком и толкнул к стенке кабинки. Послышался стук — Зверь сдирал с себя мокрую одежду, а потом позади щелкнула еще одна дверь, сужая пространство между нами.
Плеч коснулись горячие ладони, и я попробовала отскочить, но он только вжал меня в стенку, принимаясь зло тереть кожу. Я ежилась, пытаясь уворачиваться, но Зверь потерял терпение — обхватил меня за горло и прижал к себе спиной. Укус в шею показался выстрелом — ноги подкосились, воздуха резко стало не хватать. Я обхватила его руку, вставая на носочки и отплевываясь от воды, а он продолжал жадно и зло впиваться в кожу. Каждое его движение отдавалось внизу живота мучительным спазмом, будто он уже трахал меня. Я сжимала ноги, кусая губы, и пыталась сдержать непристойные стоны.
— Блейк! — вскричала, когда он запустил мне вторую руку между ног и без прелюдий ворвался внутрь.
Нервы натянулись до предела, и стоило их дернуть — меня тряхнуло. Я задрожала в его руках, скуля и выгибаясь, выпрашивая, чтобы не останавливался. В голове будто взорвало тормоза. Когда он вытащил меня из душа и толкнул на кровать, я уже не сопротивлялась. Даже мокрой было жарко, а когда Зверь навис сверху и собрал влажные волосы в кулак, вынуждая смотреть в глаза — тело будто окатило кипятком. Я бы предпочла не видеть его и не делиться своей позорной капитуляцией. Но его это не устраивало.
— Смотри на меня, — приказал он жестко и прихватил губами подбородок, когда я выгнулась от медленного скольжения его члена по самому чувствительному, пытаясь сбежать.
Его глаза полыхали холодным огнем, взгляд диктовал условия, а тело не оставляло выбора и возможности сопротивляться. Я сама схватилась за его плечи, когда он преодолел сопротивление и рывком схлестнул наши бедра, обвила его ногами и подалась навстречу. Чувство, что умру, если не получу от него то, что он хочет отдать, не оставило выбора. Я до дрожи его хотела — каждое движение, каждый вздох. Двигалась навстречу, впивалась пальцами в плечи и подставляла грудь под его губы, будто я не его жертва, а женщина. Будто я знаю, как это — быть настолько желанной. А он смотрел мне в глаза, сжимая пальцы в моих волосах, и двигался все быстрее. Жадно, дико, без передышки, доводя меня до состояния, которое обычно моим мужчинам было безразлично.
— Нет-нет-нет, — пыталась опомниться.
Но ничего не вышло, и я забилась в его руках от оргазма, вынужденно разделяя каждый вздох со Зверем, а он будто пил мои эмоции и не собирался останавливаться. Показывал мне, как я его хочу, и насколько мое «нет» ничего не значит. Хотела взбрыкнуть, вырваться из его рук, ведь он получил желаемое, но тело не слушалось, расслабленно плавясь от затухающих волн удовольствия. Я вяло дернулась, но тиски объятий только сильнее сжались. Он устроился со мной, уложив мою голову себе на плечо, и продолжал успокаивать — гладил, тяжело дыша.
— Пусти, — еле выдавила.
Послышался смешок.
— После такого говорят не «пусти», а «спасибо».
— Иди к черту!
— Вместе с тобой — куда угодно.
Его пальцы впились в шею, напоминая, что в переговорах с ним я снова проиграю.
Без скальпеля так точно…
15
Я еле заставил себя ее выпустить. Первый раз только разбудил аппетит, но не утолил голода. Но она не сдавалась так быстро, да и… сдастся ли вообще — непонятно. Кончает подо мной, но очков мне не прибавляет.
— Не знал, что оргазм может быть хуже изнасилования. Вчера ночью ты меня так не ненавидела…
— Вчера ты казался жертвой обстоятельств, и я умирала, — поднялась она и вознамерилась направиться в душ, но я перехватил за руку и дернул к себе. Девчонка уперлась ладошками мне в плечи, трогательно стесняясь наготы. Ее красивая взбудораженная грудь оказалась аккурат в доступе для губ, но я только нагло облизнулся, глядя ей в глаза:
— А что сегодня?
— Сегодня я сказала, что не буду…
— Твое тело сказало другое, — надоело мне уговаривать. — Связь с тобой — не на одну ночь. Вчера ты пыталась договариваться… — На хрен мне не дались договоренности, но я хотел «да»! Оно мне было нужно, как воздух. Не хотелось верить, что я потерял остатки себя в заключении, что неспособен заставить женщину хотеть меня. Тем более — свою женщину. — Давай вернемся к этому вопросу.
Она сжималась в моих руках, стараясь закрыться и одновременно показать мне, насколько ей плевать на мой взгляд. А я пожирал ее глазами, давая понять — как сильно хочу и буду. И плевать на ее мнение — она тоже будет хотеть…
— Ты без меня не выберешься. — Унизительно было напоминать о ее положении, но если так я могу закрепиться на зыбкой почве ее доверия — плевать.
— А ты сам выберешься?
Я оскалился, не сдерживая уверенности в эмоциях, и она нахмурилась — почувствовала меня и испугалась этого.
— Выберусь. — Мы замолчали, изучая друг друга. Вернее, изучал я. Она пыталась выдержать мое внимание. — Я не обижу, — осторожно потянул девочку на себя, и она поддалась.
— Ты уже обидел… — дышала все чаще, и я не понимал, почему. Боится?
— Не специально — так вышло. Больше не буду.
Она вдруг протянула руку к моему лицу, а я дернулся назад, не успев сообразить, что это просто рука. Самоуверенность сползла с лица, оставляя чувство наготы. Я смотрел на нее широко раскрытыми глазами, понимая, что не успел спрятать это чувство, и ее взгляд снова наполнился жалостью.
— Не будешь, значит… — Она не улыбнулась, но в эту секунду будто надела мне ошейник со злой усмешкой. И хотя это я брал ее силой, я втянул в эту связь… мне стало казаться, что это она утащила меня за собой.
— Не буду, — тяжело сглотнул. — Обещаю… — Еще одно обещание, о котором она не просила, но я с готовностью дал. И дернул ее в свои руки, будто она согласилась на обмен, вынудил ее развести ноги и усесться лицом. — Хайди, — смаковал ее имя. Хотя «Девочка со скальпелем» шло ей больше.
— Так и что с договоренностями? — в ее взгляде скользнул холод. И это взбесило. Но я взял себя в руки… вернее, ее.
— А что ты хочешь? — сжал в объятьях, прикрывая глаза. Приближение скорой грозы между нами наэлектризовало воздух почти ощутимо. — Что заставит тебя чувствовать себя по-другому?
— Я тоже хочу свободы…
Захотелось грянуть громом, что никакой свободы от меня ей не светит, что только мне решать, как, где и сколько… Но я будто наяву видел ту железобетонную стену, которую она выстроит между нами…
Перед глазами вдруг встала картинка из прошлой жизни…
…Разъяренный невменяемый брат, метавшийся по лужайке перед домом. Я тогда приехал с очередной военной подготовки буквально на пару дней, чтобы выслушать от него тонны нотаций и снова уехать, сцепив зубы. Зачем я приезжал в дом родителей — загадка. Но меня туда тянуло, потому что другого дома не было. А там — он. И то утро отложилось в памяти ярко, никогда не видел его таким… невменяемым.