— Пожалуйста, хоть одним глазком! — взмолилась я, отрываясь от стены и планируя встать на ноги.
— Договор есть договор. Тем более с ребёнком сейчас его мама. Простите, но вы не можете встречаться с малышом и справляться о его состоянии. Если вы решите преследовать биологических родителей, вас посадят за нарушение договора. Скажите, вам оно надо?
Я подавила все эмоции и принялась отрицательно мотать головой.
С ребёнком его мама…
Небось Галя поспешила делать фотосессии и хвастаться тем, что «успешно родила».
— Зря вы отказались от помощи психолога. Она бы вам сейчас очень пригодилась вот в таком состоянии, — попрекнул меня доктор.
— Спасибо, но мне не нужна помощь психолога… Если бы я только могла хоть одним глазком взглянуть на ребёнка и попрощаться с ним… Роды начались так быстро, я не успела приготовиться к расставанию с ним…
Я пыталась ухватиться за последнюю соломинку, словно была утопающим в громадном океане. Я смотрела на врача. Желваки на его лице передёрнулись, выдавая напряжённое размышление, но ответ разрушил все надежды.
— Простите. Я не могу этого сделать, — отрицательно помотал он головой и развёл руками.
Я вспомнила, как умоляла малыша подождать ещё немного, когда схватки начали учащаться и принесли вместе с собой нестерпимую боль. Я надеялась, что это тренировочные, что у нас есть ещё несколько дней…
— Оля, я вызываю скорую! — сказал Стас.
Он остался со мной в квартире один, потому что мама увела Витю на прогулку в это время.
— Пожалуйста, не надо! Сейчас всё пройдёт… — умоляла его.
— Я боюсь за тебя! Ты бледная! На тебе лица нет! — не унимался бывший муж.
— Стас, это тре… — договорить я не смогла от очередной вспышки боли, что стянула живот и сорвалась криком с губ.
— Когда я смогу уйти домой? — спросила я у доктора, понимая, что никто не даст мне увидеться с малышом.
— Ваш муж должен будет приехать в течение часа. Я позвонил и сообщил, что ваше состояние удовлетворительное. Он привезёт вам чистые вещи.
Стас… Он оказался рядом как раз в тот самый момент, когда мне так нужна чья-то помощь и поддержка, но мне не хотелось давать ему надежду, поэтому я решила попросить его уйти… Навсегда. Из моей жизни.
Доктор развернулся на каблуках и открыл дверь, но я остановила его голосом.
— Пожалуйста! — он нехотя обернулся. — Скажите хотя бы, кто родился?!
Он несколько секунд стоял, словно солдат по стойке «смирно». На лице мужчины в этот момент сменились разные эмоции, и даже глаза чуть увлажнились.
— Девочка. Три девятьсот, пятьдесят два сантиметра.
Доктор удалился быстрым шагом, а я начала захлёбываться рыданиями.
Девочка.
Дочка.
Маленькая принцесса.
Слёзы хлынули из глаз, обжигая щёки.
Я ехал быстро, не соблюдая ограничения скорости. Ночью так сильно разозлился на жену, что даже не включил мозги и не подумал о пропущенных Оли. Следовало написать ей сообщение… Я должен был дозваниваться до клиники, чтобы выяснить, зачем они звонили. Оставалось надеяться, что всё в порядке, что она будет дома и обрадуется моему визиту. Мне так много хотелось сказать Ольге: поделиться с ней новостью об уходе отца и сообщить, что я решил покопаться в прошлом жены. Потому что мне не безразлична Ольга.
Вот только её машины у забора не оказалось. Я бросил свою у ворот, не заботясь о том, чтобы правильно припарковать и никому не мешать. Дом оказался закрыт. Ноги начали подкашиваться. Я не должен был открывать двери, но предчувствие чего-то нехорошего заставило это сделать. Я взбежал вверх по лестнице и оказался в комнате, где Оля расположилась вместе с сыном. Она постеснялась и не стала занимать ещё одну спальню, хоть я и твердил, чтобы чувствовала себя хозяйкой. Страх сковал, когда я заметил, что не осталось ничего… Не было игрушек… Вещей… Следовало признать, что это случилось… Они уехали.
Я достал телефон и начал звонить Ольге, надеясь, что она ответит и объяснит, что случилось. Вот только дикторский голос по-прежнему говорил, что абонент недоступен.
Чёрт.
Сбежала, чтобы не отдавать ребёнка? На неё это было непохоже… Не такой она человек. Совершенно не такой. Она бы обязательно поговорила. Я вспомнил о её пропущенных. Сердце сжалось в камень.
Я быстро сбежал вниз по лестнице и заметил в гостиной коробку из-под ёлочных игрушек, где лежали комиксы и герои, которых я покупал Вите.
Что-то случилось.
Первой мыслью было, что Галя узнала про дом и наговорила какие-то гадости Оле, но жена вчера выглядела настолько счастливой, что я не мог поверить этим догадкам.
Когда зазвонил телефон, сердце ухнуло вниз. Я понадеялся, что это Ольга, но звонили из «Семейное древо».
— Максим Викторович, это Елена, администратор клиники «Семей…».
Я не дал ей договорить, оборвал на полуслове:
— Что случилось?
— О! Ваша супруга устроила скандал из-за того, что доктор запретил ей устроить фотосессию с дочкой. Вы поймите, ребёнку пока всего лишь сутки… Вспышки фотокамер могут испугать и навредить неокрепшему организму…
В ушах свистело, словно на взлётной полосе. Я смотрел в одну точку перед собой и думал. Кажется, сердце остановилось и отбивало разорванные удары лишь пару раз в минуту.
…С дочкой…
…Всего лишь сутки…
В голове не укладывалось. Я не верил. Казалось, словно меня разыгрывают. Мне хотелось спросить, кто придумал эту злую шутку, но язык не поворачивался. Кажется, он прилип к нёбу и отказывался двигаться.
— Максим Викторович, вы сможете подъехать? — заставил меня встрепенуться голос Елены.
— Да! Я приеду! Подождите! Ребёнок родился? — я не верил. Не мог поверить. Всеми силами отвергал.
— Да. Неужели жена ничего не сказала вам? — переспросила администратор.
— Как Оля? — сразу же сорвался с моих губ второй вопрос.
— Суррогатная мама в порядке. За ней как раз только что муж приехал, собирается домой. Всё хорошо. Только ваша жена устраивает скандал…
— Я разнесу вашу клинику в пыль, если пропустите фотографов, — зарычал я. — Скоро буду.
Я сел за руль, но тело отказывалось подчиняться. Ноги едва двигались. Все конечности в мгновение стали ледяными. Плечи передёрнулись от прохлады, что разносилась по организму со скоростью света.
Как Галя посмела промолчать о ребёнке? Она знала! Ещё вчера знала, потому что запланировала очередную треклятую фотосессию, но ничего не сказала мне. В эту секунду я готов был убить её. Если бы только жена оказалась рядом, не знаю, что сделал бы с ней.
Я резко развернул машину и втопил педаль газа в пол. Мчался на огромной скорости к клинике и, кажется, пару раз попал на камеры. Добрался я туда минут за двадцать вместо обычного часа. Бросил машину у крыльца и поспешил внутрь.
В коридоре сидел фотограф и парочка его помощников. Они держали в руках какое-то оборудование, значит, собирались проводить профессиональную съёмку со вспышками и прочей приблудой.
— Пошли вон! — прикрикнул я на них.
— У нас два часа оплачено. Раз снимать не дают, отсидим, — ответил тот, что держал камеру в руках.
— Чеши отсюда, пока я твою аппаратуру не перемолол! — грозно произнёс я. Наверное, этого хватило, потому что фотограф поднялся на ноги и развёл руками.
— Хозяин-барин. Кто оплатил, тот и решает. Пошли, парни! В кафешку зайдём!
Я сверкнул гневным взглядом на девушку с ресепшена.
— Где они? — спросил я и облизнул пересохшие губы. — Баринова Галина с ребёнком где?
— Так наверху. На вт-т-тором эт-т-таже. Первая палата.
Я не собирался разговаривать. Хотел подняться наверх и хорошенько встряхнуть Галю. Быстрым шагом, переступая через одну ступеньку, поднялся на второй этаж и пару секунд стоял около палаты, а затем открыл дверь. Галя выписывала пируэты у прозрачной люльки, делая селфи в одной сорочке и с распущенными волосами. Мне хотелось схватить её за плечи и тряхануть хорошенько, может быть тогда что-то человеческое проснулось бы внутри неё, но взгляд прилип к малышке, что тихонечко посапывала, завёрнутая в пелёнку. На глаза навернулись слёзы. Я подошёл ближе и улыбнулся.
— Привет, милая! — прошептал я.
— Макс, ты пришёл! Наконец-то! — произнесла Галя счастливым голосом, но я не смотрел на неё, не хотел портить себе настроение. — Сфотографируй нас со стороны… Фотографа не пустили. Я сейчас возьму дочку на руки.
— Ребёнок спит, — прорычал я и покосился в сторону женщины, которая в мгновенье стала противной.
— Ты чего такой злой-то?
Она серьёзно не понимала?
Я схватил Галю за запястье, наверное, слишком сильно, потому что она пискнула, пытаясь вытащить руку, и выволок её в коридор, заставляя быстро передвигать ноги.
— Ты не мать! Ты дрянь! — сказал я то, что крутилось на языке. Глаза жены широко распахнулись. — Как ты посмела? Почему не сказала мне?
— Я думала, ты знаешь! — пискнула она, продолжив пытаться вырвать руку, но моя хватка была сильной. Я злился очень сильно и почти не мог контролировать эту ярость.
— Думала? Больше ты ничего не думала?
— А как я должна была реагировать на то, что ты куда-то умчался и сутки не брал трубку? А? — с обидой в голосе спросила Галя. — Потому я и думала, что тебе всё известно. А потом ты приволок маму, не посоветовавшись со мной! Я обиделась! Вот и всё!
Она начала плакать. Сердце немного оттаяло, и я отпустил её. На запястье Гали чётко отпечатались следы моих пальцев. Я не хотел делать ей больно, но не смог управлять эмоциями.
— Максим Викторович?! Зря вы в верхней одежде прошли… — услышал я голос врача, что занимался планированием беременности и наблюдал Ольгу. Пройдёмте в кабинет, нам нужно поговорить.
Я сверкнул гневным взглядом на Галю и направился за врачом. Я не знал, что будет дальше, но прощать жену не планировал.
Глава 3. Откровенности
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Стас, как только я спустилась из палаты, одетая в вещи, которые он привёз.
Его в родильное отделение не пропустили. Оно и хорошо. Мне нужно было как-то подготовиться к разговору, чтобы объяснить, что я не смогу дать ему шанс… Как бы он ни старался исправиться. Вот только все слова исчезли, застряли в горле…
— Жить буду, — ответила я, но улыбаться не стала.
Он очень виноват в том, через что мне пришлось пройти. Если бы Стас раньше признался мне про истоки своих долгов, всё могло сложиться как-то иначе, а он хотел пойти по лёгкому пути, надеялся, что сейчас выиграет деньги в казино, чтобы отдать долги и сделать ремонт в доме. Господи! Как же глупо! Я теперь из-за этого не могу увидеть дочь. Крошку, в которой моих генов куда больше, чем родительских, ведь это я вынашивала её. У нас одна кровь на двоих… У нас была такая связь, которая и не приснится Гале.
Я вспомнила, как общалась с малышкой, поглаживая живот, как она пиналась в ответ. Моя маленькая девочка.
— Оль, Витя с мамой твоей в деревню уехали. Он не хотел сидеть в квартире…
Глаза широко распахнулись. Я посмотрела на Стаса и прикусила губу. Глубоко в душе я надеялась обнять сына и найти утешение в нём. А приходить в пустую квартиру и оставаться там в полном одиночестве равносильно смерти.
Стараясь заглушить эту горечь, я позволила Стасу забрать пакет с вещами, надевать которые не стала, и направилась к дверям.
— Ольга, вы возьмите направление. Через три дня нужно будет приехать на УЗИ, чтобы убедиться, что организм восстанавливается нормально, — сказала администратор и протянула какие-то бумаги.
Мне было всё равно, что она там говорит и какие бумажки даёт. Стас забрал их и, кажется, поблагодарил её.
Я вышла на улицу, жмурясь от яркого солнца, и заметила машину Максима прямо у крыльца. Я не спутала бы её ни с чьей другой, потому что он приезжал к нам на протяжении девяти месяцев на ней. И сейчас он находился тут, в здании… Наверное, сейчас ворковал с дочерью и женой… Обида тупой болью начала ныть в груде. Я тяжело вздохнула и обратила внимание на такси.
— Я попросил, чтобы он нас подождал, — сказал Стас. — Пойдём, скорее, а то солнце печёт, тебе, наверное, нельзя…
— Мне всё можно, — резко ответила я и направилась к машине.
Меньше всего на свете хотелось, чтобы Стас заботился обо мне. Поначалу я злилась на Максима за то, что проник в душу, а потом отнял ребёнка и не позволил попрощаться, но теперь вся ярость начала перетекать на того, кто предложил мне стать суррогатной матерью. На Стаса… Из-за его долгов мне пришлось испытать невообразимое чувство потери. И я понимала, что никогда не прощу его за это. Хотя, чего уж там греха таить, я ведь и сама виновата: могла не платить его долги и развестись раньше, а я всё пыталась сохранить семью, которой больше нет. И ребёнка, моей маленькой девочки, у меня тоже больше нет.
Интересно, как её назовут?!
Я вспомнила, как несколько месяцев назад сидела вместе с Максимом в гостиной. Мы разговаривали о детях, о том, как я готовилась к рождению Вити…
— Так уж получилось, что не знала пола ребёнка, — говорила я ему. — И я придумала два имени: сына я хотела назвать Виктором, а дочку Василиса. Васёна… Как героиня русских сказок.
— Мне нравится имя Василиса, — улыбнулся Максим.
— А как вы хотите назвать дочку, если не сын родится, конечно же, — осторожно спросила я.
— Мы пока не обсуждали с Галей этот вопрос. Не знаю, если честно… Мне тоже нравятся вот такие имена: Василиса, Варвара, Надежда…
Я ещё раз посмотрела на машину Максима и на вход, когда таксист разворачивался. Надеялась, что мужчина выйдет, но он всё ещё находился внутри… И я не должна была преследовать его.
Доехали мы быстро. Стас открыл дверь своим ключом и пропустил меня вперёд. Холод пустой квартиры проник под кожу. Я подошла к дивану и плюхнулась на него, бесцельно глядя в одну точку перед собой.
— Если тебе что-то нужно… — развёл руками Стас.
— Мне ничего не нужно. Спасибо, — ответила я и впервые посмотрела ему прямо в глаза. — Как твоя мама?
— Она в тяжёлом состоянии, в реанимации… Я не знаю, чем всё закончится, врачи не дают утешительных прогнозов.
Я судорожно сглотнула. Жаль было свекровь, ведь как бы сильно она ни ненавидела меня, она оставалась человеком. А ещё мне было жаль Стаса, но я не могла ему помочь, и не хотела, особенно когда вспоминала, что он — причина всех моих бед.
— Стас, тебе лучше уйти… — сказала я, отводя взгляд в окно.
— Я не могу тебя оставить, я обещал твоей маме, что буду поддержкой для тебя.
— Мне нужна была поддержка раньше, не сейчас, — сорвалась я и повысила голос. — Когда ты вгонял меня в долги и предложил стать суррогатной матерью… Как тебе такое в голову пришло? А? Скажи! Как ты до такого додумался?
Мне не хотелось закатывать истерику, но сдерживать поток эмоций в себе я больше не могла. Стас присел рядом, но за руку, как обычно это делал, брать меня не стал.
— Лучше, чтобы ты узнала всё от меня, — начал Стас, и сердце тут же стало работать, как отбойный молоток.
— Что ещё ты от меня скрывал? — спросила я, опасаясь, что правда может уничтожить.
Я вошёл в небольшой кабинет, где пахло какими-то медикаментами. С детства не любил этот запах, раздражающий обоняние. Доктор, вероятно, заметил моё замешательство: он ухмыльнулся и сел за стол.
— Кабинет только что прокварцевали. Обязательная процедура. Признаться, я раньше терпеть не мог этот запах, а теперь привык, и без него как-то не по себе даже.
Я кивнул и присел напротив врача. Сердце было не на месте оттого, что малышка сейчас находилась с Галей, и та запросто могла продолжить обезьянничать у люльки со своим телефоном.
— Вы хотели поговорить?! — спросил я, чтобы подтолкнуть его поскорее начать беседу.
— Да… Я хотел сказать о том, что малышка отказывается от искусственного питания. Мы пробовали разные смеси. Обычно детям хорошо идёт нутрилон, но… — он развёл руками. — Она сделала всего пару глотков. Ей нужно грудное молоко. Возможно, вы могли бы договориться с Ольгой, или же лучше мне это сделать, учитывая тот факт, что она возненавидела вас.