— О чем ты сейчас думаешь?
— О том, что я зол на тебя, — его гнев ощущался даже в голосе.
— Из-за того, что я засомневалась в тебе? — Моно ничего не сказал, но я прекрасно поняла, что ответ положительный. — Я понимаю, что не права. Ты ни разу не дал повода усомниться в тебе, но это мои первые отношения и… чувствую, что я тебе еще потреплю нервы, — я неловко улыбнулась.
Пытаясь привести мысли в порядок, я окинула взглядом зал и, уже выпив половину коктейля, поставила стакан на стол, после чего, откинулась на спинку стула. Хотя, при этом, все так же держала осанку ровной. Уже не могла иначе.
— Хорошо, — я сделала глубокий вдох. — Извини за то, что предположила мысли о возможной измене, но, клянусь, если ты хотя бы посмотришь на другую девушку, я тебе этого никогда не прощу, — пытаясь разрядить обстановку, я говорила это шуточно, но, наверное, и я и Доминик чувствовали, что в моих словах так же имелась правда. Я любила слишком сильно, чтобы потом суметь простить измену.
В это время официант принес заказанные блюда и я отвлеклась на салат. В дальнейшем мы с Моно немного сменили тему и обсудили предстоящую свадьбу, а так же поговорили про ремонт.
Я уже допила коктейль и заказала стакан сока, но выпитый алкоголь сказывался легкостью и расслабленностью. А вот обстановка веяла семейным уютом и мне хотелось без перестану улыбаться.
Хотя, в настроении так же появилось нечто игривое. Я захотела показать Доминику фотографии, которые сделала в его отсутствие. В основном, на снимках были пироги, которые я научилась печь и смешной Ивес. Я не знала насколько Моно вообще были интересны эти фотографии, но он все же сел рядом, а я, листая снимки на телефоне, рукой оперлась о ногу Моно и сама придвинулась немного ближе.
Листая снимки и, увлеченно рассказывая про пироги, я лишь в какой-то момент ощутила то, насколько сильно тело Доминика было напряженно. От этого сама резко замолчала, улавливая жар исходящий от парня. Попыталась продолжить рассказывать про выпечку, но, когда моя рука случайно скользнула выше, тело Моно будто бы накалилось и атмосфера стала совершенно другой.
Доминик стал похож на дьявольский огонь, с которым лучше не играть. Иначе сорвется и чуть ли не прямо тут завалит. Но настроение было таковым, что мне хотелось немного подразнить Моно.
Я не знала правильно делала, или нет, но, изредка более сильно пальчиками сжимала ногу парня и старалась будто невзначай скользнуть ладонью ближе к ширинке. При этом, вроде как все еще рассказывала про пироги, но постоянно сбивалась и повторялась в словах. Правда, судя по всему, в суть моих фраз, ни я ни Доминик, уже не вслушивались, поэтому нечто подобное было не столь важно.
В один момент воздух в ресторане стал душным. Я бы даже сказала, что невыносимо жарким и, прикасаясь к коже, он опалял, после чего тягучими импульсами пробирался сквозь одежду.
Я коснулась пальцем экрана и перевела на очередную фотографию, но уже сама толком не видела, что, на ней было изображено. В этот момент, Доминик положил руку на мою талию и, рыкнув, притянул к себе ближе и, вместе с этим, рукой пробрался под платье, прикасаясь к лону, сквозь ткань трусиков.
От этого касания меня будто бы всполохами тока пробило и я сильно прогнулась в спине, задрожав всем телом. Пришлось до боли прикусить губу, иначе я бы не выдержала и громко простонала, но, когда Моно еще раз провел пальцами по лону, или надавливая на особенно жгучую точку, я в резком движении отстранилась от Доминика, тут же вставая на ноги.
— Мне нужно в уборную, — сказала прерывисто, после чего очень быстро пошла к выходу из зала.
Нужную комнату нашла довольно быстро и сразу пошла к раковине. Включила ледяную воду и подставила под нее ладони, которые все еще подрагивали. Более того, тело настолько сильно горело, что я до сих пор ощущала на себе прикосновения Доминика, а они дурманили и будоражили.
Внезапно дверь открылась и тут же послышался звук закрывающегося замка, но я вообще не успела никак отреагировать, прежде чем Моно оказался позади меня. Одной рукой опершись о раковину, он вторую обвил вокруг моей талии и притянул к себе так, что я спиной уперлась в крепкий торс и поясницей ощутила возбужденную плоть парня.
— Убегаешь? — рык рядом с ухом и поцелуй в шею, от которого я задрожала и начала дышать прерывисто, пытаясь хоть как-то хвататься за нити своего сознания. — Ты первая это начала.
Очередное подтверждение того, что с Домиником играть не стоит. Он не тот парень, которого можно подразнить и, в итоге, оставить голодным.
Одно мгновение и низ моего платья был задран вверх, а колготки, вместе с нижним бельем, сдернуты вниз. Послышался шорох расстегивающегося ремня и уже в следующее мгновение последовал первый толчок, с которым Доминик вошел в меня полностью. Внизу все обожгло и заискрилось с такой силой, что даже перед глазами все побелело, но даже после малейших прикосновений Моно я была готова принять его, поэтому совершенно никакой боли не было. Разве что немного жжения, но лишь потому, что он слишком большой.
— Больше так не делай, — голос Моно жутко хриплый. Практически не узнаваемый и дыхание тяжелое. Он говорил это, не прекращая вколачиваться в меня. Сразу брал так, будто сорвался с цепи и собирался сожрать. Забрать без остатка.
Я все кусала губы и закрывала их обеими ладонями, чтобы не были слышны мои стоны. С трудом дышала и почти ничего не соображала, но чувствовала себя так, будто подо мной разожгли огонь и через тело пропускали разряды тока, которые тянули внизу живота безумными всполохами.
Но, какими-то неведомыми усилиями воли, я все же убрала ладони от губ и пальцами вцепилась в руку Доминика, которой он все еще прижимал меня к себе, с такой силой, что все тело ныло.
— Почему? — прерывисто и еле слышно. Пытаясь сдерживать стоны, я просто не могла говорить иначе. — Мне понравилось тебя дразнить.
— Неужели? — хриплый вопрос около уха и тело обдало новой волной жара.
Глава 17. Хочу
После того, что произошло в уборной между мной и Домиником, уже не было и речи о продолжении свидания.
Пока я пыталась хоть как-то привести себя в порядок, Моно вернулся в зал, чтобы оплатить счет и забрать наши вещи. Немного позже, когда мы уже сидели в его машине, я посмотрела на парня, отмечая, что он выглядел почти так же, как и всегда. А вот со мной все было совершенно иначе.
Колготки порваны, платье помято и одна лямка треснутая, а еще волосы растрепанные, губы жутко ныли и на шее виднелись покраснения от укусов и поцелуев. И это я еще пыталась хоть как-то сделать свой внешний вид более пристойным.
Стоило лишь раз посмотреть на меня, как тут же становилось ясно, что только что происходило со мной, а это до ужаса смущало.
— Ты мог быть поаккуратней, — сказала, чувствуя, как щеки обжигало румянцем. Я пыталась каким-нибудь образом завязать лямку на платье, так как ткань постоянно спадала вниз и обнажала лифчик, но, поскольку у меня ничего не получалось, я вновь закрылась воротником пальто.
— Нет, не мог.
Немного поерзав, я вспомнила о том, что там в уборной Доминик чуть вовсе не порвал мое платье. Будто желал превратить его в клочья, но все же, к счастью, сдержал себя в руках. Правда, мои колготки он не пожалел.
Как только мы оказались дома, я медленно пошла к лестнице. Внизу живота все так же покалывало и тянуло, а еще обжигало сильным жаром. Я до сих пор ощущала то, как Моно брал меня и тело подрагивало, объятое сильной слабостью, от которой ноги казались ватными.
Но как же мне было хорошо.
Уже после того, как я приняла душ, побежала заваривать чай и делать горячие бутерброды, которые понесла на террасу.
— Пожалуйста, возьми из шкафа одеяла, — крикнула Доминику, когда он вышел из ванной комнаты.
Еще немного времени и мы полностью разместились на террасе. Тут уже стоял диван и, сидя на нем, я спиной прижималась к торсу Моно, а он обнимал, ближе притягивая к себе.
— Не холодно? — спросил парень, оставив легкий, но будоражащий поцелуй на шее.
— Нет, — не смогла скрыть улыбку. Одеяло, которым мы были укрыты, не давало замерзнуть от морозного январского и уже ночного воздуха, но жар исходящий от парня вовсе согревал так, что я полностью расслабилась в его руках и, все так же улыбаясь, пила чай.
Ненадолго отстранившись, взяла бутерброды и протянула тарелку Моно:
— Ешь. Иначе остынут.
Я стала замечать, что мне нравилось готовить для Доминика. Кормить его, для меня являлось чем-то сродни особого вида удовольствия.
И вот такие посиделки на террасе мне нравились куда больше, чем ужины даже в самых дорогих ресторанах.
Просыпаться следующим утром было тяжело, но не из-за того, что я мало спала. Просто мне нравилось лежать рядом с Домиником и, положив голову ему на плечо, млеть от жара парня.
Я была готова провести так целую вечность, но будильник безжалостно зазвонил, оповещая о том, что уже пора на учебу.
— Я очень сильно надеюсь, что сегодняшний день пройдет спокойно, — сказала, уже, когда мы с Домиником ехали в Сорбонну. Этой фразой намекала, что хотела бы избежать ненужных конфликтов.
Вот только, моим надеждам не было суждено сбыться.
Еще до того, как мы покинули машину, Моно наклонился ко мне и, вплетая пальцы в волосы, поцеловал, после чего сказал:
— Все будет хорошо.
Наверное, у меня и у него разное восприятие слова «хорошо», ведь, то, что происходило дальше, я бы назвала «ужасно».
Сам учебный день начался так же, как и обычно. Разве, что сегодня Доминик провел меня аж до аудитории, а я, уже находясь около парты и, доставая из рюкзачка учебник, заметила, что сегодня все было куда спокойнее. Не было насмешливых взглядов, направленных в мою сторону, и так же больше не звучал издевательский шепот.
Девчонки вообще выглядели притихшими. Это же касалось и самой Дезири.
Наверное, это впервые за последнее время лекция прошла настолько спокойно. Я все подробно написала в тетрадь и внимательно вслушивалась в слова преподавателя, а, как только наступила перемена, побежала искать Доминика.
Я хотела попить с ним кофе, или прогуляться по двору Сорбонны, но неожиданно для себя заметила Доминика в компании явно жесткий ребят. Они сидели на ступеньках на улице и один из студентов что-то рассказывал Моно.
Когда я подошла ближе, Доминик заметил меня и, кивнув тем парням, пошел в мою сторону.
— Почему ты не написала, что освободилась?
— Зачем? Тебя не так уж и сложно найти, — я улыбнулась и пожала плечами. Решила не спрашивать у Доминика, что то были за парни, ведь уже давно смирилась с тем, что его друзья порой очень страшные на вид. С некоторыми я разговаривала и они оказались вполне хорошими ребятами.
Моно нахмурился, но, тем не менее, сонно растрепал волосы на затылке и спросил:
— Хочешь кофе?
Я кивнула, но до автомата мы так и не дошли. По пути оказалась пустая аудитория и Доминик затащил меня в нее, при этом, захлопнув дверь. Усадил на парту и сразу поцеловал так, что все тело покрылось мурашками и наполнилось диким жаром, из-за которого я вцепилась в кофту парня и тихо простонала.
Перемена была короткой и в аудитории между нами толком ничего не произошло, но, все равно, из нее я выходила на подрагивающих ногах и очень сильно покрасневшая. Еще и невольно постоянно поправляла юбку, все еще чувствуя под ней прикосновения Моно.
Я с сожалением посмотрела на автомат, до которого мы так и не дошли, но уже на следующей перемене Доминик вместе с еще несколькими пятикурсниками, зашел в аудиторию, в которой у меня должна была проходить следующая лекция и отдал мне стаканчик с кофе.
— Спасибо, — я сделала первый глоток, но с толикой недовольства отметила, что напиток был из той кофейни, в которой работала бывшая Моно. — А почему не из автомата?
— Тебе кофе не нравится? — наверное, Доминик что-то увидел в моих глазах.
— Нет, он очень вкусный, — я тут же попыталась исправиться и, поднявшись на носочки, поцеловала Доминика в щеку. Меньше всего на свете я хотела упрекать парня, из-за всяких мелочных причин. Но в груди все равно начало неприятно зудеть, при мысли, как та девушка улыбалась Моно, когда он пришел в кофейню. Может, она даже флиртовала с ним.
Моно притянул меня к себе и обнял со спины. Я пила кофе и слушала, о чем он говорил с теми парнями, которые сюда пришли вместе с Домиником. Мои же одногруппники, сразу же разошлись в разные стороны. Некоторые даже опасливо вышли из аудитории, поскольку, явно услышав, что Моно находился тут, со временем сюда начали сходиться другие пятикурсники.
Прошло еще немного времени и помещение вовсе наполнилось более старшими ребятами, а их «посиделки» оказались очень шумными.
Уже потом, когда началась очередная лекция и пятикурсники разошлись по своим занятиям, было интересно наблюдать за тем, как в аудиторию осторожно заходила Дезири. На меня она даже не посмотрела и теперь сидела очень далеко.
Прошло еще немного времени и я стала ловить себя на мысли, что все действительно утихомирилось. Больше я не слышала, чтобы меня хоть кто-то называл подстилкой Моно и не было пренебрежительных взглядов.
Как оказалось, все это не просто так и позже я узнала, что друзья Доминика пытались выведать, откуда пошли слухи. Ну, или кто громче всех кричал, называя меня подстилкой. Затаиться эти студенты не успели — они были выловлены за пределами Сорбонны. Ракаи с ними разобрались.
После этого я еще более отчетливо начала понимать, почему Доминика боялись. Нет, не из-за слухов, а из-за того, что действительно без лишних разговоров и возможности оправдаться, или попросить прощения, потом можно было получить по лицу.
Мне не нравилось насилие в абсолютно любом его проявлении, поэтому я не знала, как реагировать на эту ситуацию, но, в итоге, решила не вмешиваться. Несмотря ни на что, я была благодарна Доминику за то, что не дал меня в обиду. Пусть он и защищал меня таким жестким образом.
Тем более, события не стояли на месте и постоянно происходило что-то новое.
На следующий день ко мне подошла Дезири. Она опасливо оглянулась по сторонам и сказала, что хочет поговорить со мной.
— Слушай, прекрати. Я понимаю, что перегнула, но я не хотела. Просто на эмоциях так поступила, но я извиняюсь, — она так произносила свои извинения, что, казалось, вот-вот ими подавится.
— Что прекратить?
— Какие-то шестерки твоего парня приходили к моему Арману и говорили, чтобы он подошел к Моно, иначе он сам подойдет. Ты же понимаешь, что это, считай, угроза? Так нельзя.
Я насупилась и, вслушиваясь в слова девушки, пыталась понять их смысл. Оказалось, что Доминик хотел поговорить с парнем Дезири. Хотя, даже я понимала, как Моно «разговаривал» и догадывалась, что от этого ничего хорошего ожидать не стоило.
— Доминик хочет поговорить с твоим парнем. Причем тут я?
— Скажи ему, что это лишнее. Мой Арман тебе вообще ничего не сделал.
— А разве это не он собирался превратить мою жизнь в ад? — спросила, вспоминая слова Гийома, но вопрос задавала без особого интереса. Меня это и правда мало волновало.
— Это была лишь шутка, — Дезири говорила так, будто я не понимала очевидных вещей.
— Скорее звучало, как угроза. Они же тебе не нравятся. Ты сама только что из-за этого возмущалась.
— Нану… — Дезири стиснула зубы.
— Когда нечто подобное касается тебя, становится уже не так весело? Во всяком случае, я не буду вмешиваться в разборки парней и что-либо говорить Доминику.
Развернувшись, я уже собиралась уходить, но, внезапно, Дезири схватила меня за руку. Девушка сделала несколько глубоких вдохов и уже более тихо сказала:
— Нану, Арману не нравится все это. Он сказал, чтобы я разобралась, иначе… — девушка замялась.
— Что?
Дезири стушевалась и совсем тихо сказала:
— Пожалуйста, поговори с Моно. Он тебя послушается и остановится.