– Значит, поторопимся. – Не успела Эвангелина открыть рот, чтобы высказаться по поводу беспредела, творящегося в ее постели, как Хели приподнял женское бедро и заполнил собой лоно. Девушка не смогла сдержать стон и прогнулась в спине. Вторжение вызвало боль, но не критичную. Удовольствие оказалось намного сильнее. – Так-то лучше.
– Спиру, я опоздаю.
– Правильно, к фамилии привыкай, но думаешь ты не о том.
– А о чем, по-твоему, следует?
Эва быстро приноровилась к ритму. Безрассудство фонтанировало в ее крови, заставляя забыть о важном. Но вполне возможно, что именно происходящее в эти мгновения и было самым важным.
– Обо мне, конечно.
– А ты о чем собираешься думать?
– У нас, мужчин, все это проще.
– Так о чем?
– Об этом, – мужчина смял отяжелевшие полушария, приласкал соски. – Об этом, – сжал ягодицы. – А еще об этом, – хрипловато выговорил, сгибая женские ноги в коленях и проникая еще глубже, удерживая за бедра и насаживая Эву на себя все быстрее.
Разве могла она думать о ком-то другом, когда собственные губы горячечно шептали: «Хели»?
Эва не сопротивлялась, когда мужчина вместе с ней перевернулся на живот. Она тотчас забилась под ним, удерживаемая тяжестью навалившегося тела, а Хели сделал еще несколько толчков и глухо зарычал, придя к завершению.
Так и лежали какое-то время, пока Эва вдруг не вспомнила, зачем вообще прилетела в Черногорию.
– Хели, я неприлично опаздываю. Мне срочно нужно в душ.
– Полежи еще так. Ну, хоть немного!
– Потом полежу, обещаю.
– Потом – само собой. Чем чаще и дольше, тем лучше.
– Для чего?
– Для зачатия. Ребенка от тебя хочу. Много детей.
– Прямо сейчас? Послушай, давай отложим это до…
– Обеда?
– Хели!
Он скатился с Эвы, и в тот же миг девушка почувствовала себя покинутой.
«Как глупо! Неужели у всех влюбленных так же?»
Эвангелина вскочила с кровати и помчалась в ванную. Принимала душ быстро, но не думать о высказанном Хели желании не могла. Но если она не будет вылезать из декретного отпуска, что станет с ее карьерой?
Девушка выскочила из душа, в чем мать родила, быстро напялила на себя шорты и майку. Хели, возлежавший на ее кровати совершенно нагой, выглядел великолепно. Как же не хотелось оставлять его здесь!
Он, видимо, заметил ее колебания, потому что неожиданно для девушки заявил:
– Беги. Я позже подойду.
И станет смотреть, как она с Чупреем…
Эве стало не по себе, но она припомнила, как давно мечтала получить хоть какую-то роль, и выдавила улыбку.
– Тогда увидимся. – Эва сунула под мышку стопку листов. – Дверь запереть не забудь.
Запыхавшись, она примчалась в импровизированную гримерку, где ее встретили две пары глаз. Любопытных.
«К чему бы это?» – подумала Эва, раскрывая потрепанный сценарий.
Когда лицу и волосам придали должный вид, костюмерша с поджатыми губами протянула ей на выбор три пары кружевных трусиков с бирками. Эвангелина держала в руках ничего не скрывающие «стринги» и «бразилианы», и не решалась сорвать бирки.
Даже если в этом ее увидит только Юрка…
– А бюстгальтер?
– По сценарию не положено. И вообще – сколько можно выбирать? – Костюмерша пожевала верхнюю губу. – Что бы вы ни надели, особой разницы не будет.
Не согласиться с ней Эва не могла. Она взяла «бразилианы» и поплелась за ширму. Сняла свою одежду, сорвала бирку и натянула невесомые трусики. Они ничегошеньки не скрывали. Вздохнув, девушка набросила сверху висевший на плечиках халат, завязала потуже поясок и побрела к месту действия.
– Сколько можно одеваться? – встретил ее восклицанием Кипятковский. – Арич, вы же не в корсет облачались. – Режиссер еще раз оглядел кровать, где должна сниматься сцена близости между главным героем и его любовницей, затем участников процесса и повернулся к остальным членам съемочной группы: – Все выходим. Арич и Чупрей раздеваются и ложатся. Юрий ложится на спину и до края плавок накрывается покрывалом, Эвангелина устраивается поверх всего этого, изящно и максимально сексуально, к камере спиной и немного боком, чтобы можно было снять грудь. Арич целует героя, уговаривая его не нервничать, проводит по его животу рукой и ныряет ею под покрывало, чтобы зритель подумал, сами знаете, что. Чупрей сначала не реагирует, затем говорит свои реплики, потом хватает любовницу за затылок и начинает яростно целовать. Яростно! Как видите, ничего сложного нет. Раздевайтесь. Даю вам пять минут. После этого мы заходим.
Ошеломленная Эва не выдержала:
– Но я не могу поверх покрывала!
– Это еще почему?
– Вы обещали, что это будет более целомудренно.
– Что с того, что обещал? Никто не заставляет вас заниматься настоящим сексом.
«Настоящим сексом?!»
– Но…
– Мне надоело это слушать. Все выходят, вы раздеваетесь.
Присутствующие быстро покинули комнату, а Эва и Чупрей продолжали стоять друг против друга по разные стороны кровати.
Девушка не могла заставить себя раздеться. Перед внутренним взором маячил Хели.
– Эва, я все понимаю, но Кипятковский может выгнать тебя из проекта.
– Может.
Вот только она не может перед всеми имитировать близкие отношения с нелюбимым. Что, если Серж вдруг решит, что ему и этого мало и заставит ее показать грудь полностью? Или принудит Юрку ласкать ее при всех? Или вообще потребует снять с себя все? И Хели увидит ее такой с другим.
Эвангелина вдруг поняла, что не сможет с другим не только спать, но и имитировать интимные отношения.
– Возможно, мне удастся уговорить Кипятковского, и тебе разрешат лечь под покрывало.
– Я люблю его. А он будет на все это смотреть. Наверное, я – плохая актриса.
– Не наговаривай на себя. Это Серж начудил. У него только рейтинг в голове.
В этот момент распахнулась дверь. В комнату ввалился Кипятковский, оператор вкатил камеру, а зеваки с огромным интересом вытянули шеи, в предвкушении «клубнички».
– Не понял?! – Кипятковский сложил руки на груди. – Это что – бунт?
– Серж, я думаю… – начал Чупрей, но Эва его перебила.
– Я не стану сниматься голой.
– Не совсем голой. Ладно, голой. Это еще почему?
– Не стану, и все. Я на такое не подписывалась.
– Чего?!
И хотя Кипятковский постепенно переходил от стадии злости к стадии ярости, Эвангелина выпрямилась и четко вымолвила:
– Голой сниматься не буду. Считайте, что это – мои условия.
– Даже если прямо сейчас пулей вылетишь из моего сериала?
«Эх, снялась-то только в одном поцелуе. Зато в каком!»
– Даже тогда.
Режиссер смерил ее взглядом с ног до головы, повернулся спиной и крикнул:
– Перерыв!
Хели выдержал недолго, хоть ему совсем не хотелось наблюдать за съемками. Боялся не сдержаться.
Раздраженный, Спиру спустился вниз через полчаса. Есть не хотелось, и он ограничился чашкой горячего «эспрессо». От суеты держался подальше, устроившись на диванчике у дальней стены. С замиранием сердца следил за тем, как сквозь толпу прошла Эвангелина – женственная и соблазнительная, да так, что Хели стало неудобно сидеть. Но потом он вспомнил, ради чего все это, и снова занялся аутотренингом. Раз уж он обещал, то не имеет права подвести любимую. Проще было уйти вовсе, но сил на это не осталось.
Когда в холле снова стало людно, и все зашептались, Спиру понял, что актеров оставили одних. Мужчина поставил чашку на ближайший столик и силой заставил себя сидеть на месте. Длилось мучение минут пять, но самое неприятное еще предстояло.
Режиссер вошел в комнату, и свита потянулась за ним, сотворив в проеме пробку.
«Ох уж это человеческое любопытство, чтоб его!»
Хели закрыл глаза и откинул голову на спинку диванчика. А ведь это лишь начало. Что же, он собирался выдержать все – ради Эвы, ради общего счастья.
Он дернулся от слова «Перерыв!». Распахнул глаза и увидел нахмурившегося Кипятковского, покидавшего место съемок.
Обеспокоенный Хели бросился к двери, едва ли не расталкивая всех, кому не посчастливилось попасться на его пути. Краем уха он слышал возмущения «Как она могла?» и «Маленькая нахалка» и пытался сообразить, что такого совершила его Эва.
Спиру не успел добраться до двери. Девушка сама вышла оттуда, гордо приподняв подбородок. Увидев Хели, бросилась ему на шею и поцеловала горячо и смело, словно вокруг не было никого. Потом обхватила руками за шею и зашептала на ухо: «Я не смогла, не стала оголяться перед всеми. Это – только для тебя. И пусть выгоняют. Мне все равно. Слышишь?».
Горло сдавило, и Хели лишь кивнул. Обнявшись, они шли сквозь толпу, и все расступались перед ними. Влюбленных больше не интересовали ни заинтересованные взгляды, ни удивленные реплики.
Однако на пути к единственному свободному местечку их ожидал сюрприз. Дорогу им преградила темноволосая красавица с огромным животом. Ее мужа и еще одну парочку Хели заметил не сразу. Мелина, как всегда, затмевала всех. Но обратился Спиру не к ней.
– Костаки, ты должен был привязать ее кровати до родов. Разве можно пускаться в дорогу в таком состоянии?
Муж Мелины лишь хмыкнул. Сестра Спиру выразилась более красноречиво.
– Почему я обо всем узнаю последней?
– Ты о чем?
Хели попытался свободной рукой приобнять сестру, а когда ему это не удалось, подхватил ее под локоть и увлек на свободное пространство.
– Я беременная, а не безмозглая. А еще знаю достаточно, чтобы сообразить: если ты ночуешь не дома, значит, все дело в женщине, и после разговора с Ирис поняла, в какой именно.
– Мелина, я… – начала Эва, но ее подругу уже никто не мог остановить.
– С тобой я поговорю позже.
Эвангелина впервые за последние несколько минут улыбнулась.
– Ладно.
– Так вот, дорогой братец, как ты собираешься поступить?
– Это не твое дело, но секрета тут большого нет. Мы женимся.
– А Рафаэль знает?
– Узнает, когда будет нужно.
– Как ты разговариваешь с сестрой? Эва, между прочим, моя лучшая подруга. Бедняжка, представляю, чего она натерпелась тут без меня.
Мелина неожиданно всхлипнула и рухнула на диванчик. Больше ни для кого места не осталось. Георгиос подал ей носовой платок.
– Дорогая, тебе нельзя так переживать. Эвангелина – взрослая девочка. Очень скоро тебе будет кого нянчить. Ты же не собираешься родить в Черногории?
– Дети родятся там, где хотят. Если им захочется получить гражданство этой страны… – все громче возмущалась Мелина.
– Хорошо, дорогая. Будет так, как ты захочешь.
– И дети.
– Именно так. – Костаки нежно поцеловал разбушевавшуюся супругу, а остальным объяснил: – С ней сейчас лучше не спорить. Она стала очень чувствительной и раздражительной.
Хели подумал, что и сам будет выглядеть так же, как прежде непоколебимый, а сейчас деликатный Георгиос, когда Эва забеременеет.
– А это кто? – неожиданно поинтересовалась Мелина, уставившись за спину брата.
Все обернулись. Толпа слегка расступилась, и перед ними предстал Ежи в штанах, но с голым торсом. Хели пришлось признать, что выглядел он очень мужественно.
– Это – Чупрей, – ответила Эвангелина. – Мелиночка, он мой партнер по съемкам. Главный герой, так сказать.
– А как называется сериал?
– «Грамматика отношений».
– О! Какой красивый мальчик.
– Да, очень, – поддакнула Ирис, повисшая на плече у графа. После этих слов Орландо закрыл рыжеволосой красавице рот поцелуем, и Спиру понял, что больше прятать Росси не придется.
– Дорогая, ты не о том думаешь, – строго вымолвил Костаки и заслонил жене обзор. – Тебе скоро рожать.
– Ты прав, Джорджи, – вздохнула Мелина. – Видишь, Эва, вот это и называется «семейная жизнь». Муж согласился со мной в одном вопросе, я уступила ему в другом. Раз уж мне не разрешают полюбоваться, то… О чем мы говорили?
– Я предложил Эвангелине руку и сердце и собираюсь немедленно жениться.
– Эва, ты беременна?! – воскликнула Мелина.
– Очень на это надеюсь, – ответил за любимую Хели.
Даже под гримом было заметно, как густо покраснела Эва. И эта женщина собиралась сниматься обнаженной! Что же, не ему жаловаться.
– Ага, – расплылась в довольной улыбке Мелина. – Так, что там у нас по правилам, дайте-ка вспомнить.
– Никаких правил! – отрезал Спиру. – У тебя в здешнем греческом посольстве есть знакомый дипломат?
– Я запрещаю провоцировать мою супругу на знакомства с мужчинами, – встрял в разговор Костаки. – У меня есть. Он помог мне приобрести дом для Мелины.
– Нужно узнать, как нам с Эвой быстрее расписаться.
– А контракт?
– Никаких контрактов. Все – общее.
Хели посмотрел на Эву и увидел, что она улыбается. Его неугомонная, острая на язык, самая лучшая в мире женщина не спорила и позволила ему решать за них обоих. Он не знал, долго ли еще продлится такое ее состояние, поэтому торопился использовать его в полной мере.
– А как же актерская карьера?
«Этот Дино – точно дьявол. Кто его за язык тянул?»
– Если сегодня меня выгонят, остается еще театр. Мне он даже больше нравится. А тебе, Хели?
Эва обратила к нему невинное личико.
«Плутовка. Что же, в театре хотя бы не заставляют выходить на сцену без ничего. И зрители в основном далеко».
– Конечно, дорогая. Все, как ты пожелаешь.
Эва сверкнула глазами и наклонилась к Мелине, чтобы о чем-то расспросить, а Костаки очень тихо, чтобы не услышали женщины, заговорщически вымолвил:
– Главное, не выпускай ее из постели.
– Само собой, – кивнул Спиру.
Неожиданно гул стих, и все обратили внимание в центр холла. Там стоял Кипятковский и нервно курил.
– Значит так, после обеда снимаем сцену, где муж сознается жене, что изменил ей. Чупрей, Кицай, слышали? Идите готовиться.
– А постельная сцена? – спросил кто-то разочарованным голосом.
– Отменяется. Все свободны до четырех.
Съемочная группа и зеваки начали расходиться, а Эва рядышком протянула:
– Кажется, на этом все.
Хели обнял любимую и ласково пообещал:
– Мы обязательно устроим тебя в какой-то приличный театр.
– Кстати, меня пригласили продюсировать новый фильм. Там есть вакансия. – Хели сверкнул глазами на встрявшего Орландо. Тот усмехнулся и продолжил: – Никаких постельных сцен. Героиня – совсем юная особа. Если выбрать макияж поскромнее, то Эва станет выглядеть на шестнадцать, не более.
– Я согласна, – воскликнула девушка, но потом зыркнула на Хели. – Как ты считаешь?
– Уверен, ты справишься.
– Я люблю тебя! – громко воскликнула Эвангелина и повисла у него на шее. Она хохотала и целовала его, не обращая внимания на окружающих, а Хели просто радовался, что любимая счастлива. Ради таких моментов стоило идти на компромисс и поступаться гордостью.
– Вот это я понимаю. Спрашивается, зачем нужно было ждать так долго? Три года потеряли, – проворчала Мелина.
Влюбленные не стали отвечать. Возможно, они что-то и потеряли, но гораздо большее нашли, а еще поняли, что жить друг без друга больше не могут.
Эпилог
Эвангелина очень удивилась, когда Кипятковский оставил ее в фильме, а еще согласился с ее условием. И пусть ее героиня просуществовала в сериале недолго, актриса очень понравилась зрителям. Эвангелине сделали несколько новых предложений, но она отказалась, решив сняться в итальянском фильме, где ее дублировала симпатичная шестнадцатилетняя девчушка, очень напоминавшая Эву в ее возрасте.
А еще девушка надеялась, что съемки успеют закончить к тому времени, как всем станет заметно ее состояние. Они с Хели ждали ребенка – девочку. Уже было понятно, что будущий папочка не собирался на этом останавливаться, но сейчас сопровождал жену повсюду, ведя дела дистанционно.
Верный слову, с помощью Костаки он организовал бракосочетание еще во время съемок «Грамматики отношений». Позже в Греции они обвенчались и сыграли скромную свадьбу. А потом отправились на родину Эвангелины и отпраздновали там еще раз. Молодые супруги пригласили туда Ванду и Чупрея. Те приехали, веселились вместе с гостями, но новая подруга перед самым отъездом созналась, что они с Юрой решили остаться друзьями. Эвангелина подозревала, что инициатива принадлежала Чупрею, но ничего поделать не могла. Юрка пресекал все разговоры на эту тему.