– Вот скажи мне: зачем ей все это? Сериалы эти, чужие драмы. В жизни их и так как муравьев.
– Парень, все это – ее мечты и ее решения. Возможные ошибки и разочарования – тоже ее личные. Не дави на нее, сделай себе одолжение.
Хели посмотрел на «молокососа» внимательнее.
– Не думал, что ты…
Никак не удавалось подобрать нужное слово, чтобы не обидеть. Помог Ежи.
– Сообразительный?
– Именно.
– Эва с дураками не водится.
– Между вами точно ничего нет?
– Парень, я, извини, без церемоний скажу.
– Давай.
– Если бы я в свое время жизненный кубик Рубика не крутил, решил бы, что ты свихнулся. К сожалению, я тебя понимаю.
Хели отмахнулся. Его интересовало только мнение Эвы.
– Так есть или нет?
– А она что говорит?
– Врет.
– Тогда выводы делай сам. Извини, но мне нужно роль зубрить. Дай девушке остынуть и включить мозги.
Глава 16
Мрачный Хели прошел мимо Ирис, выскочившей из своей комнаты.
– Я так виновата! Прости, прости, прости! – Женщина перегородила Спиру дорогу и заломила руки. – Он так неожиданно явился. Я не успела уйти.
– Могла не открывать ему.
Хели обошел Росси и направился на балкон. Ему не хотелось видеть Ирис, но не выгонять же ее из дома, куда сам же и пригласил.
Мужчина уже не в первый раз за последние несколько часов злился на родителей, которые привили ему джентльменские замашки. Его так и подмывало взломать дверь в номер Эвы, избить Ежи, наорать на Ирис, да еще много чего. Но вместо этого Хели захватил с собой бутылку вина и принялся напиваться прямо из горла.
Ирис вышла вслед за ним. Сидела бы лучше у себя и не мозолила глаза.
– Могла. Но я думала, что это ты вернулся. Беспокоилась даже. А тут… Ты не знаешь Дино. То есть, Орландо.
– И знать не хочу.
– Тебе легко говорить…
– Да, мне лучше всех. Разве это меня без меня почти женили на глазах у любимой женщины?
– Ты прав: я виновата.
– Ирис, иди к себе.
– Очень виновата. Но я не знала, что вы там – за дверью. Мне нужно было как-то выставить Орландо. Но он такой упрямый. Никакие аргументы не помогли. Только после этого недоразумения…
– Хорошенькое недоразумение. Прямо на уровне извержения Везувия.
– Хели, все наладится. Я уверена, что ты нравишься этой девушке, и очень сильно.
– Я знаю это. Не в этом дело, пойми ты, наконец!
– Так объясни.
– В доверии. Она боится.
– Тебя?
Ирис уселась рядом. Взяла Хели за руку. Тот отодвинулся и ладонь отобрал.
– Себя. И того, что после свадьбы я не позволю ей быть актрисой.
– А ты позволишь?
Хели вздохнул.
– Не знаю.
– Вот! Она это чувствует, и поэтому убежала.
Хели поморщился.
– Не нужно меня сбивать. Она убежала потому, что ты назвалась моей невестой. Вот скажи: что это тебе дало? Твой Дино поверил?
– Не знаю. Иногда мне кажется, что ему все равно. И что я – всего лишь призовая лошадь.
Ирис произнесла это так грустно, что Хели невольно пожалел ее.
– Кто этот Дино? А то я тут помогаю себе в ущерб, а ради чего? Он – твой бывший любовник?
– Можно и так сказать, – вздохнула Ирис.
– Не понял. Тут либо «да», либо «нет».
Росси поднялась и направилась к двери.
«Вот пусть и уходит. Чужие тайны – сплошная головная боль».
Но Ирис вернулась, чтобы сообщить:
– Орландо – мой первый мужчина.
Хели опешил.
– Но тебе тогда было…
– Восемнадцать. Я отдыхала в Италии и познакомилась с интересным мужчиной. Встречалась с ним целую неделю.
– Близко познакомилась.
– Не дерзи. Откровенничаю только потому, что чувствую себя виноватой.
– Ты и виновата.
– Я психовала.
– Так почему вы расстались?
– Потому что приехала его жена. В самый разгар очередного свидания.
Хели присвистнул.
– Ты встречалась с женатым мужчиной?
– Я не знала! – воскликнула Ирис.
– А интересовалась?
– Да. Он не ответил, и я решила…
– Что Дино холост.
– Не называй его так. И да, я так решила. – Ирис помолчала. Закончила грустно: – Мне хотелось, чтобы он был холост.
Женщины! Вечно навыдумывают что-то, вместо того чтобы узнать точно.
– А теперь он развелся и преследует тебя?
– Он давно развелся. Но я не хотела его видеть.
– И выскочила замуж за Росси?
– Да.
Хели протянул Ирис бутылку, и женщина глотнула так же, как и он – из горла.
– Что собираешься делать? Снова пустишься в бега?
– А смысл? Он везде меня найдет.
Они помолчали. А затем Спиру спросил то, что давно вертелось на языке:
– Ты его… Ты хочешь, чтобы он тебя искал?
Ирис оставила пустую бутылку на полу и ушла к себе.
Глава 17
Эва доела последнюю плитку шоколада из бара, долила в бокал шампанского и икнула. Поняла, что ей не хочется больше пить. Не получается у нее напиться, всего один фужер осилила. И эффекта нет никакого, точнее, желаемого. Ноги стали ватными, и голова разболелась, а увиденное в доме Мелины все еще стояло перед глазами. И каждое слово помнилось.
«Почему сценарий не запоминается так хорошо, как неприятности?»
Подозревать, что Хели спит с другими – одно, а услышать признание…
«Зачем, спрашивается, он в номер ломился? Шел бы к своей Росси».
А ей и без него неплохо. Вот возьмет завтра и зацелует Юрку до умопомрачения, пусть все завидуют. Ванда, конечно, расстроится. Жаль красавицу, что так страдает по Чупрею, но Эву-то никто не жалеет. Все проблемы из-за мужчин.
«Сколько можно стучать? Вроде бы ушел уже».
– Меня нет, – крикнула девушка.
В номере, и правда, была не прежняя беззаботная девочка Эва, которая верила в сказки, беззаветную любовь и честность Хели. До сегодняшнего дня он был для нее лучшим из мужчин. После отца и брата, конечно же. Сейчас Эве, как никогда прежде, хотелось стать бессердечной «пожирательницей» мужчин. Каждый день – новый поклонник. Чем не девиз для новой Эвангелины Арич?
– Эва, я – не Винни-Пух. Уже поздно. Не могу же я ночевать у фонтанчика.
«Так это – Юрка. Значит, Хели ушел. Или это – отвлекающий маневр?»
– Там есть скамья.
– Я все понимаю, но нам завтра любовников играть.
– Хочешь потренироваться?
«Ого, вот это выдала! Шампанское явно недооценено. И пусть Хели слышит, если он все еще там».
Юрка, видимо, тоже не ожидал от нее таких слов, потому что продолжил уговоры после заминки.
– Можно. У меня сценарий есть.
– А без подсказок слабо?
Чупрей снова замолчал. Эва поняла, что перегибает палку, и отставила шампанское в сторону.
– Эва, тут свидетели ходят. Донесут Кипятковскому, и он может сгоряча с роли снять. Открывай.
– Бутербродов с собой случайно не принес?
– Сейчас поищу что-нибудь, а ты пока дверь открой. Ладно?
– Уговорил, – вздохнула Эва, собрала валявшиеся вокруг нее обертки от шоколада и сползла с кровати. На ватных ногах дошла до ванной, выбросила бумажки в урну, посмотрела на себя в зеркало, свернула волосы в узел и оправилась открывать дверь.
Юра вернулся быстро. Или это она едва передвигалась? Как бы там ни было, пришел он не с пустыми руками. Каким образом ему удалось раздобыть пиццу, Эва спрашивать не стала. Устала. Открыла коробку и принялась уплетать ее содержимое за обе щеки.
– Какой перегар! – глянув на бутылку, воскликнул Чупрей. – Дышать нечем.
– Фонтачик все еще работает. И лавочка свободна, – с полным ртом проворчала Эва.
– Нет, предпочитаю диванчик. Хоть крохотный, но мягкий. – Юрка развалился на указанном предмете и какое-то время наблюдал за Эвой.
– Парень тебя любит.
– Не твое дело, – буркнула девушка и принялась за следующий кусок.
– Это да.
– И вообще, что ты можешь знать о любви? На моей памяти, а знакомы мы почти три года, ты ни с одной девушкой серьезно не встречался. Так, по мелочам.
– Ну…
Эва перестала жевать. Подозрительно взглянула на друга.
– Я чего-то не знаю?
– Закусывай, давай.
– Нет, теперь не отвертишься. Колись, кто она?
– Только не нужно фантазировать. Своими проблемами лучше займись, сделай милость. Только уже завтра. Сегодня лучше роль повтори, чтоб мы не опозорились.
– Да там слов с гулькин нос. Хочу знать про твою девушку. Она на твоем курсе училась? Известная?
– Учи-ка лучше роль.
– Насколько я помню, а младшие курсы все знают о старших, у вас было всего две звезды: Лучковская и Кицай.
– Прекращай, говорю.
– Лучковская встречалась с режиссером Боровиком, за него и замуж выскочила. Остается…
– Эва, хватит спички перебирать. С огнем играешь.
– Постой, ты с Вандой, что ли?
– Я ложусь спать, а ты – как хочешь.
Чупрей повернулся к Эве спиной и скорчился на диванчике. А девушка никак не могла прийти в себя от неожиданной догадки. Даже собственные проблемы отошли на второй план.
– А почему расстались? За версту видно, что она к тебе неровно дышит. Другая женщина? Мужчина?
Юрка демонстративно громко захрапел, и Эва перестала задавать вопросы. Поставила остатки пиццы и шампанское в холодильник, вымыла бокал и приняла душ. Улеглась в постель, но сон еще долго обходил ее стороной.
«Чупрей и Ванда. Что же между ними произошло?»
Эва вздохнула и повернулась на бок. Уставилась на звезды.
«Хели сейчас с Ирис, или… Не хочу ничего об этом знать».
Глава 18
Целую душную ночь Эве снился Хели. Он целовался с Ирис. Обнимал Ирис. Раздевал Ирис…
Эвангелина готова была расцеловать Юрку не на камеру, когда он разбудил ее в тот момент, когда Хели и Ирис улеглись в постель. Девушка не хотела видеть даже иллюзорную картинку такого рода.
– У тебя пятнадцать минут, чтобы собраться, – деловито выдал Чупрей и направился к выходу. Закрывая дверь, бросил напоследок: – Ты разговариваешь во сне, подруга.
– Что?
– Поторопись.
Эва слетела с кровати и схватилась за голову.
«Чертово шампанское!»
Девушка бросилась в ванную, наскоро приняла душ, почистила зубы и выпила аспирин. Напялила красную майку, джинсы, сандалии, схватила сценарий и помчалась гримироваться.
Девушка не смотрела на себя в зеркало, пока ей накладывали грим, делали прическу и помогали натянуть скандальное полупрозрачное платье – повторяла реплики. А когда подняла глаза, тотчас почувствовала себя женщиной-вамп.
«Именно то, что нужно».
Она вошла в комнату, где уже собрались все, кто принимал участие в намеченной сцене, и тотчас оказалась в центре внимания. Эмоции на лицах появились разные, но безразличным ее образ не оставил никого. Кто-то даже тихо присвистнул, однако Эва не стала выяснять, кто. Головная боль притупилась, но еще полностью не прошла.
«Держись, Эва. У тебя все получится».
Практически войдя в роль, она направилась прямо к режиссеру. Слегка улыбнувшись, остановилась рядом и, откинув назад распущенные по плечам белокурые волосы, поинтересовалась:
– Подойдет?
Кипятковский оглядел ее с ног до головы, даже на декольте полюбовался, хоть и с серьезным видом, затем кашлянул, отвел глаза и громко объявил:
– Все по местам. Начинаем.
Короткий инструктаж, последние наставления, визажисты, поправляющие макияж прямо на ходу – все воспринималось Эвангелиной словно в тумане. А когда прозвучало «Мотор» и «Дубль первый», ноги у девушки затряслись. Вот на таких негнущихся ногах она и подошла к Чупрею.
Его герой, согласно сценарию, развалился в кресле перед рабочим столом в собственном кабинете, немало выпивший после ссоры с женой, и думал о смысле жизни. В это время Лариса Кобрина, подруга его жены, является в дом и пытается использовать ситуацию в собственных целях. Молча подходит к столу, наливает себе спиртное-воду из бутылки в бокал Виталия, выпивает. Говорит «За тебя!», садится на колени герою и начинает его целовать.
Вроде бы все просто. Если бы тело двигалось плавно, голос звучал не пискляво, а юбка не путалась между ног, когда Эва устраивалась на положенном по сценарию месте. После пятого подхода, то есть, дубля, Кипятковский разрешил приступить к самому главному в этой сцене – поцелую.
Эвангелина обняла Чупрея за шею. Он смотрел ей прямо в глаза и ничего не делал. Девушка понимала, что так и нужно, что Лариса сама должна соблазнить героя поцелуем, но целовать Юрку перед всеми, да еще со страстью, пусть и наигранной, оказалось очень сложно.
Эва, то есть, Лариса наклонилась и прижалась губами к мужским губам. Юрка не ответил, что и понятно. В отличие от нее, он играл уже не первую роль такого плана. А тут еще оператор подобрался так близко, что у девушки едва шею не свело от волнения.
Когда Кипятковский скомандовал «Стоп!», Эва почувствовала себя настолько уставшей, что на миг прислонилась лбом ко лбу Чупрея, и лишь потом поднялась. Но Юрка успел сказать:
– Эва, соберись. Сейчас тебе влетит, но ты не сильно расстраивайся. Ладно?
– Ладно, – буркнула Эва и направилась к режиссеру. Тот встретил ее недобрым взглядом.
– Арич, не можете вспомнить то, чем занимаетесь наедине с Чупреем в номере?
«Если бы он знал! Нет, лучше не надо».
– Извините. Больше не повторится, – ответила так, как обычно отвечал, проштрафившись, ее отец.
Режиссер кивнул и объявил всем:
– Перерыв – десять минут. Скоро начнется жара, снимать станет невозможно. Попрошу без опозданий.
Направляясь к столику с напитками, Эва ругала себя последними словами. На театральной сцене у нее получалось гораздо лучше, а тут, когда камера едва ли не заглядывала актерам в рот, играть оказалось гораздо сложнее. А ведь девушка думала, что все наоборот.
Она так увлеклась самобичеванием, что едва не поперхнулась лимонадом, когда услышала совсем рядом английскую речь:
– Здравствуйте. Помните меня?
Эва взглянула на симпатичного мужчину с сединой на висках, подумала, что где-то его уже видела, но сейчас девушке было не до него.
– Нет.
– Мы виделись в доме… вашего друга Хели.
«Так это же тот мужчина, на которого орала Ирис! Но что он здесь делает?»
– Он мне – не друг. И дом не его, а Мелины. Вот с ней я действительно дружу.
Мужчина улыбнулся в ответ на ее тираду, и заметил:
– Иметь друзей – это чудесно. Разрешите дать вам бесплатный совет?
Глава 19
– Бесплатный? – переспросила Эва.
– Обычно я не занимаюсь благотворительностью, но вы мне симпатичны.
«Это он на что намекает?»
– Я не по этой части.
Мужчина расхохотался.
– Я заметил.
Он тоже видел ее позор! Наверное, уже вся гостиница об этом шумит. Радуется.
– У вас все? А то мне пора. Кипятковский ждать не любит.
– И все же я посоветую. Когда будете целовать юношу в кресле, представьте на его месте вашего друга Хели.
– Он мне не друг. Сколько раз…
– Подумайте над этим.
Мужчина кивнул и затерялся в толпе зевак.
Эвангелина же отправилась к месту съемок. Она не могла больше думать ни о чем, кроме совета незнакомца.
«Что, если попробовать? Еще один дубль насмарку – эка невидаль».
Когда прозвучала команда, девушка посмотрела на Чупрея и попыталась представить, что перед ней – Хели, а ей предстоит его соблазнить, чтобы мужчина больше никогда не посмотрел на другую женщину.
Чем ближе она подходила, тем сильнее покачивала бедрами. Уголки рта сами изогнулись в улыбке. В какой-то момент она заметила, как сверкнули глаза Чупрея.
«Ага!»
Выпив мнимое виски, Эва одним движением перебросила ногу через колени Юрки и уселась на них. Погладила мужчину по шее, затем по щекам, приподняла лицо, посмотрела в серые глаза, которые тотчас потемнели, и впилась в рот, представляя, что целует Хели, соблазняет, подчиняет его своей воле и одновременно отдается ему.