Она не вышла, просто сложила руки на руле и опустила на них подбородок. Ждала. Я вышел и уставился на нее через лобовое стекло.
Ноль реакции. Даже не пошевелилась. Ладно.
Я подошел и открыл дверь, схватив ее чуть выше локтя и вытянув на улицу. Вторая рука тут же потянулась к шее — я хотел ее действительно задушить. За это спокойствие, за равнодушие.
— Что-то не так с документами? — спросила она, подняв на меня взгляд.
Солнце било ей в лицо, поэтому глаза даже стали светлее. И как будто невиннее. Только вот невинность с этой сукой совсем не ассоциировалась.
А договор я даже не видел.
— Отгоним машины во двор и поговорим, — сказал, посмотрев в эти сумасшедшие глаза.
Она недовольно поджала губы, но кивнула, проведя рукой от моего кадыка вниз по груди, и покачала головой:
— Отвратительный галстук.
Еще дважды ненавижу!
— Это поправимо, — все-таки улыбнулся я в ответ, — а вот отвратительный характер никуда не денешь.
Но она отбросила мяч, уже сев в машину:
— Тогда с этим нам обоим не повезло.
Наверное, мыслью, что я ее ненавижу, мозг уже был перегружен, поэтому в башке пронеслось: «Все-таки я ее убью».
Три минуты, пока мы въезжали в арку и парковались, я пытался вернуть себе трезвость мышления. Разговоры не планирую никогда. Всегда срываются.
Теперь я не выходил из машины и смотрел на нее. Выглядит совсем девчонкой с этим растрепавшимся пучком, в этой одежде. Блядь, если бы я не помнил ее год рождения, то решил бы сейчас, что это старшеклассница. Все-таки офисный стиль ей добавляет лет. Пусть в районе двадцати пяти и можно дать при другом параде, но ей почти тридцать. А выглядит девочкой.
Внешность обманчива. В который раз убеждаюсь.
Я вышел из машины, и она наконец сдвинулась с места, направившись в сторону детской площадки посреди двора. Подошел я, когда она уже устроилась на лавке, подняв лицо вверх. Ну что это такое? Или она меня соблазняет, показывая себя, или ей пофиг.
— Так что ты хотел? — повернулась она ко мне.
— Какого черта происходит?
— Никакого, — ответила она. — Если это все, то я пойду, — поднялась и посмотрела на меня. — Обещаю, что в ближайшее время меня не увидишь. Как раз успеешь остыть.
Я машинально кивнул, а потом схватил ее за запястье, остановив:
— А что значит — я тебя не увижу в ближайшее время?
— Уезжаю я, — выдохнула она, вырывая руку, но с каким-то неправильным рвением. Как будто и вырывала, но и старалась удержать.
— На пляже поваляться?
— Это скучно. А вот дорога смерти… Это будет веселее. Хоть и не так кайфово, как секс с тобой.
Она убрала руку и пошла к стоянке. Я продолжал сидеть, думая, как я давно не был в отпуске…
Глава 13. Дина
Уже сидя в московском аэропорту через два дня, продолжала набирать номер Вадима. Если до этого телефон был просто выключен, то сегодня я весь день слушала гудки. И уже перед самой посадкой услышала в трубке усталое:
— Алло!
— Вадим, какого черта?..
— Извини, дорогая.
— Я уезжаю. В Боливию. Уже сейчас. Так что возвращайся, потому что подписать я больше ничего не смогу.
Муж ненадолго задумался, а потом сказал:
— Ты, наверное, права. В последнее время что-то у нас не ладится, так что отдохни. А потом, незнакомая женщина, верни мне мою жену.
Я повела плечами, как будто по позвоночнику прокатился кубик льда, и ответила:
— Вадим, все нормально. У меня, у нас. Мне просто нужно отдохнуть. Жаль, что без тебя… — протянула я, почти чувствуя рвотные позывы от собственного лицемерия.
— Мне тоже жаль, — вздохнул Вадим, — но надеюсь, что и вместе куда-то выберемся.
— Конечно! Извини, мне надо идти.
Я шла на трап, понимая, что муж мне меньше всего был нужен там. У меня другие планы, а потом все действительно вернется в прежнее русло, только бы мой план реализовался.
Пусть Ратомский и сложный человек, но я не могла так далеко промахнуться.
Двенадцать с половиной тысяч километров — это не расстояние, когда у тебя есть возможности и желание.
Пересадка в Мехико прошла быстро, и вот я уже оказалась в центре Южной Америки, почти на границе с Перу. Это было довольно высоко, и я даже почувствовала себя плохо, когда выходила из самолета. Сколько тут? 3600 примерно над уровнем моря.
Но все равно мне здесь понравилось. Несмотря на дерьмовое самочувствие, несмотря на то, я хотела скорее оказаться в постели, все же прокатилась по городу. Арендованная машина мне в помощь. Этот город был не похож на другие. Я впервые оказалась в Латинской Америке, и мне нравилось наблюдать за людьми, за их образом жизни.
Вроде бы такие же люди, но… другие. Это не то ощущение, когда просто изучаешь на лекции по этнопсихологии менталитет других народов — намного интереснее.
Испанский язык не был моим коньком, но, хоть он и считался здесь официальным, диалектов индейцев хватало. Я вообще не понимала речь, которая доносилась до меня сквозь открытое окно, пусть и бегло могла изъясняться на испанском.
Забив в навигатор адрес гостиницы, я всего через пару минут остановилась на парковке перед входом. Регистрация, душ — и вот я уже в постели. Даже под балдахином или его подобием. Это был кокон противомоскитной сетки, как показалось на ощупь, но при открытом балконе нормально. Здесь не было жарко, солнце не палило, но влажность такая высокая, что при пятнадцати градусах со знаком плюс выжить уже было бы проблематично. Особенно для такого непривычного организма, как мой. Да и для всех, не являвшихся аборигенами.
Я проснулась, когда было темно. Жарко, мокро, липко. Сходила в душ и снова уснула. Все-таки высота сказывается.
Снова липко. От этого и проснулась. Снова душ. Уже лучше. Но воздух как будто оседал на коже, несмотря на всего-то восемь градусов и начавшийся ливень. Я вышла на балкон, даже сбросила полотенце, начавшее прилипать к коже, когда услышала стук в дверь.
Уборка? Рано. Завтрак? В ресторане при отеле. Неужели так быстро?..
Я даже не удосужилась обернуться снова полотенцем, просто спереди прикрылась и распахнула дверь.
— Сейчас у тебя отвратительная футболка, — заметила я.
Ратомский усмехнулся, облокотившись о косяк, и сказал:
— У меня хоть изменения какие-то, а у тебя все тот же отвратительный характер.
Его взгляд прожег каждый оголенный участок кожи. Нет, он не зайдет сюда. Я поправила полотенце, прикрыв им как можно большую площадь тела, и ответила:
— Неожиданная встреча, Ярослав Владимирович.
— Сам в шоке, — ответил он и спросил: — Вечером выпьем?
— Надеюсь, не в номере?
— В ресторане.
Думаю, моя удовлетворенная улыбка осталась за кадром. Отлично! Из меня бы вышел гениальный сценарист.
Каждый мой расчет был верен. Только есть предложение получше. Надеюсь, он высоту и перелет выдержал лучше меня. Я спустилась на ресепшн, где девушка говорила по-английски, и спросила, в каком номере остановился Ярослав Ратомский. Обычная схема — мы не разглашаем информацию о клиентах… Но он-то узнал. Я положила под ладонь сто баксов и провела ею по стойке. Девушка оказалась сговорчивой. Деньги перекочевали к ней, а взамен я получила бумажку с цифрами.
— Спасибо, — сказала уже по-испански и снова поднялась наверх.
Теперь моя очередь застать врасплох. Но я ошиблась. Едва постучала, дверь номера распахнулась. Его волосы были влажными, но футболка и шорты намекали, что он готов был к моему приходу.
Мы смотрели друг на друга, пока он не вышел из номера и не спросил:
— Поехали?
— А ты сможешь? — спросила я, отвернувшись и двинувшись по коридору в сторону лестницы. — Я знаю случаи неожиданной остановки сердца и при меньшем стрессе.
Я не видела его, но как будто почувствовала каждое изменение. Вот он напрягся, а потом шумно выдохнул, собравшись с мыслями, догнал меня и коснулся поясницы. Легко, не принуждая остановиться.
— Дина, ты чокнутая.
Я обернулась у самой лестницы и присела на перила, проехав до конца пролета. Скучно. Такое развлечение подойдет для пятилеток.
— Я не просто чокнутая. Хочешь узнать больше? Тогда иди за мной.
Он и пошел. Может, такой же, как и я? Нет, вряд ли.
Я села в машину. Минута… Две… Больше я не жду. Нетерпеливая. Да и больше не стоит — иначе я стану такой же, как и другие. А быть такой, как все… Блевать тянет!
— Что ты удумала? — он открыл пассажирскую дверь, но не сел.
— Я же тебе говорила, — подмигнула, достав из-под сидения бутылку текилы.
— Дорога смерти? Даже не смей!
За кого он переживал? За меня или за себя? Если бы за себя, то не сел бы сейчас рядом. И как будто провоцировал этим «не смей!»
Еще как посмею!
— Выходи, — сказала я, сделав глоток из бутылки.
Он посмотрел на меня так, как будто в моей медкарте было с десяток диагнозов от психиатра. Нет, он не вышел.
Ратомский, ты уже мой. Ты сам еще не понимаешь, но уже мой.
— Поехали, — сказал он.
Что ж, это будет незабываемо.
Серпантин и алкоголь щекочут нервы.
Мы выехали без эксцессов на эту дорогу. Я неслась вниз, чувствуя, как адреналин наполняет мое тело. Колеса то и дело скользили по краю. Туда, где нет ограждения. Там нет преград. Чуть повернуть руль на несколько градусов правее — и все, катастрофа. Падение вниз на многие сотни метров.
Я резко затормозила, выбив из-под колес песок. Почти вся правая сторона повисла над пропастью.
Но он был спокойным, только посмотрел вниз через стекло. А там была смерть. Падение. Метров двести по моим подсчетам.
— И что дальше? — перевел он взгляд на меня.
— А ты не догадываешься?
— Дина, любое движение машины может опрокинуть…
— Так тем и интереснее, — включила я аварийку, до упора разложив свое сидение.
Глава 14. Ярослав
Я не знаю, каким местом думал, когда рванул в Боливию. Догадывался, но отгонял эту мысль. У меня как будто какая-то ломка начиналась, когда я думал, что она будет находиться на другом континенте, в другом полушарии.
Два дня просидел на работе, разрешая какую-то неотложку, вечерами просто пялился в ноутбук, изучая эту самую дорогу и думая, что не ошибся. Но больше рассчитывал на судьбу и логику. Они когда-то меня спасли — не могли подвести и сейчас.
Кому-то бы могло показаться, что я действовал необдуманно… Черт знает, возможно, так оно и было. Но логика редко меня покидала. Не скажу, что никогда, потому что, глядя в эти медовые глаза, я иногда сам не понимал, что мною руководит.
Я, наверное, думал так же, как она: ближайший аэропорт, отель в центре — и да, я оказался прав. Она была здесь.
И у нее не было вопросов. Как будто ждала меня. Но если бы не ждала, не сказала бы, куда едет. Вряд ли она меня считала идиотом, который не поймет ее намек.
И я знал, что муж ее в городе. Довелось встретиться.
Но когда она, блядь, разложила сидение, балансируя на краю обрыва, я готов был ее убить. Ненормальная.
— Если ты сейчас думаешь, что я против экстремального секса, то нет, — сказал, нагнувшись к ней. — Но на твои провокации не поведусь.
Я перегнулся еще дальше, почти коснувшись лицом ее сисек, и вернул сидение в первоначальное положение.
— Ты мне определенно начинаешь нравиться, — рассмеялась она. — Но зачем ты приехал?
От этого вопроса как будто появился геморрой, правда в челюсти. Зубы свело так, что я сам готов был сбросить эту чертову машину вниз, лишь бы не отвечать.
Меня потянуло за тобой…
Блядь, только романтично настроенная дура поверит в такую хрень. А она такой не была. Слишком умная, слишком непредсказуемая, слишком безбашенная.
— Захотел тебя еще разок трахнуть, — ответил я.
— О, поэтому проделал с десяток тысяч километров и не давал о себе знать больше недели, пока я не заявилась в твой офис?
Ну точно же сука! Наверное, именно это меня в ней и заводит. Но хватит! Слишком борзеть начинает.
Я резко сжал ее шею. Снова довольно сильно. Как при первой нашей встрече. И только теперь понял, когда она так же не отреагировала, даже не схватила меня за руку, пытаясь ослабить хватку, что она всегда была такой. При всей ее правильности, при всем ее спокойствии — я просто стал катализатором. Бутылкой для алкоголика, дозой для наркомана.
— Дина, я сейчас сам тебя спущу вниз без страховки, а машину сброшу следом. Учитывая статистику, не думаю, что кто-то начнет слишком разбираться с очередной аварией в этом месте.
— Ты предлагал выпить, — едва слышно, но довольно спокойно сказала она. — Или я сейчас выйду из машины, а физика сделает остальное.
Я понял, что она имеет в виду. Блядь, не думал никогда, что умные бабы так возбуждают. Обычно только трахался и не утруждал себя разговорами. Ртом они работали в другом смысле.
Но она была права. Стоит ей выйти из машины, как вес сместится на мою сторону и, если я даже сразу не упаду в пропасть, придется машину уже вытягивать.
— Поехали, — убрал я руку с ее шеи.
Колеса немного прокрутились по краю, но все же мы поехали дальше. В отель она возвращаться явно не собиралась. Мы поехали дальше по серпантину, пока она не остановилась, на этот раз довольно безопасно, и не сложила руки на руле.
Я не прерывал ее, увязшую где-то глубоко в себе.
Сам не мог понять, что происходит. Что произошло после того, как она выключила свой блок?
— Ярослав… — повернулась она ко мне.
Я даже вздрогнул, услышав свое имя от нее. Ее едкое «Ярослав Владимирович не в счет». Это было как выдох, остановка, но и сигнал.
Между нами как будто был… Тот самый момент, полный адреналина, отрешенности и, как ни странно, возможной искренности.
— Что? — спросил я.
— Теперь ты мне расскажешь? Пожалуйста…
Слышать от нее последнее было неожиданно. Я специально не смотрел на нее, не хотел поддаваться. Этому чертовому медовому взгляду, который сейчас горел почти лихорадочно.
— Узнать меня хочешь?
— Хочу, — отозвалась она.
— Ты же все знаешь.
— Я не знаю, что ты чувствовал.
Кто бы нас слышал со стороны, ни хрена бы не понял. Но грудь тут же снова обожгло, даже как будто сила удара снова отбросила меня. Хочет знать? Ладно.
— Выйдем?
Она кивнула. Мы уже съехали с пресловутой дороги, но перед нами все равно был обрыв. Как будто специально остановилась там, как знала: с одной стороны был подъем, с которого мы и съехали. Он разветвлялся, и одна дорога шла дальше по наезженной колее, а другая — упиралась в тупик. Она была узкая, но одна машина могла проехать без препятствий. А навстречу уж точно никто не мог двигаться. Там просто не было дороги.
Когда мы вышли, я подошел к краю серпантина и остановился, глядя вниз.
Возможно, я ее понимал. Ее бешеное желание получить дозу адреналина. Сколько раз я хотел сдохнуть, сколько раз хотел сброситься с такой же дороги. Я сложил руки, потерев ладони друг о друга. И эта липкость, осевшая от влажности, напомнила мне кровь.
Я даже забыл о ней. А она ждала, стоя довольно далеко. Спиной я тоже чувствовать умею.
Какого хрена я все-таки сюда приехал?
Понятно какого… Когда ее руки обвили меня, я как будто понял, что ей идет эта страна, хоть и далеко от Индии, а долбанный медовый голос, отдавшись вибрацией в шее, прошептал:
— Если не хочешь…
Почему все с медом ассоциируется? Я ненавижу мед! Он слишком сладкий, слишком аллергенный, но именно он когда-то меня и спас. Точнее его свойства. И эта женщина была самым настоящим медом — принимаешь как лекарство, а потом уже задыхаешься от анафилактического шока.
Я повернулся и сделал шаг назад, увлекая ее за собой. Она не боится — я видел. Но спиной чувствовал смерть. Казалось, что можно упасть в ее объятия. И да — это был чистый адреналин. Шаг вправо, шаг влево…
И я сделал этот шаг. Она на секунду вцепилась в мои плечи слишком сильно, туда, где еще остались следы ногтей. Падать — так вместе…