— Сынок, папе надо переодеться и перекусить. Иди к няне, а я скоро приду и поиграем. Согласен? — ласково проворковал Володя.
Малыш кивнул, а когда его опустили на пол, подбежал к Арсении. Люба тут же прилипла к мужу как жвачка к зубам. Сеня и сама не поняла, с чего такое сравнение, но предпочла не задумываться, она просто взяла мальчика и увела в комнату.
Глава 37
После того как хозяева уехали, Арсения неделю жила в доме Полонских, ухаживала за малышом, сама готовила еду и стирала. Приходилось так же поддерживать чистоту в детской и других комнатах, где она бывала с Максимом. Она знала о камерах, но трудилась вовсе не из-за них, а ради ребёнка.
Каждый вечер звонил по видеосвязи Владимир, чтобы увидеть сына. Арсения смотрела на него в экран своего смартфона и ловила себя на мысли, что скучает по нему. Не должна была, разумом Сеня понимала это, но вот сердцу не прикажешь. Сейчас Володя снова позвонил, Арсения сидела в гостиной и смотрела с малышом мультфильм. Сердце защемило при виде человека, которого она полюбила невзначай. Вернее сердце Кати не перестало его любить. Володя загорел, отчего улыбка на лице казалась ещё более белоснежной. В этот момент он выглядел таким красивым.
— Как Максим? — спросил Володя.
— Всё хорошо, Владимир Сергеевич. Мальчик весел, спокоен и хорошо кушает, — Арсения попыталась приказать себе перестать любоваться этим мужчиной.
— Папа, мамо́й, мамо́й! — закричал малыш.
— Не понял, что он сказал? — неумённо спросил Полонский.
— Он просит вас вернуться домой. Мы разучиваем слова, но Максимка ещё сильно картавит, — улыбнулась Арсения.
Володя рассмеялся и пообещал сыну, что скоро приедет. Потом появилась недовольное лицо мадам Любы, и она куда-то начала звать своего мужа. Володя извинился, попрощался и отключился.
Арсения подумала, что сейчас малыш расплачется, как вчера, но он посмотрел улыбаясь и заявил громко:
— Мама, ням!
— Максим, кажи няня. Ня-ня.
— Мама! — упрямо повторил мальчик таким же криком.
Арсения не знала, что делать, малыш упорно называл её мамой. В одно время она хотела не обращать внимания и оставить как есть, но подумала о хозяйке дома. Вероятно, отец мальчика захочет, чтобы тот назвал мамой мачеху. Хотя какая из неё мать, так, видимость одна.
— Идём, я тебя накормлю. Мы будем кушать славный творожок, — улыбнулась Арсения.
Малыш спрыгнул с дивана и побежал на кухню.
Люба уже неделю нежилась на жарком солнышке, лёжа в бикини у бассейна. Отец купил им не номер в основном многоэтажном отеле, а маленькое бунгало для курящих. Рядом стояли три домика, был небольшой бассейн и зона отдыха. Соседи англичане, но Люба не переживала, ведь она прекрасно говорила на английском языке. Впрочем, те не особо спешили общаться, но ей и так было хорошо. Рядом её Вовка, и наконец им никто не мешает.
Так Люба думала в первый день, но потом оказалось, что на все мероприятия, устраиваемые отелем, Володю приходилось буквально тащить. Днем он подолгу сидел за телефоном и наблюдал за сыном и проклятой нянькой. Когда в родном городе наступал вечер неизменно разговаривал с ними. А уж сколько радости сейчас было, когда из уст своего сынули Володя услышал новое слово. Вместо того чтобы идти на обед, он сидел и болтал с этой деревенщиной Сеней.
— Вовка, мы опаздываем. Сколько можно. Каждый день общаешься с ними. Видишь же, у них всё хорошо, — раздражённо воскликнула Любовь.
— Идём, — сухо ответил муж и поспешил простится с нянькой и сыном.
«Перед этой дамочкой он расшаркивается и извиняется. А мне одно слово рыкнул: «идём». И несмотря на то, что мы женаты, даже «дорогая» меня не назвал. Для него я всегда Люба, и никак иначе», — с раздражением подумала Любовь, беря его под руку. Она надеялась, что хоть здесь муж отвлечётся и будет полностью в её власти. В планы входило окружить его заботой и постараться влюбить в себя. Только Вовка отстранялся, когда она его обнимала, а супружеский долг выполнял чисто механически. Зато ворчал не в меру, будто старый дед, что уже начинало порядком бесить.
Когда стемнело они пошли на праздник, устраиваемый отелем. Любовь дошла до площадки у центрального бассейна, где начиналось огненное шоу. Недалеко поставили барную стойку, за которой суетился вёрткий смуглый парень. Отдыхающие подходили, заказывали коктейли и другие напитки. Люба прижалась к плечу мужа и проворковала:
— Выпьешь что-нибудь, любимый? Я принесу.
— Двойной виски, — безразличным тоном ответил Володя.
— А я, пожалуй, апельсиновый сок себе возьму, — улыбнулась Любовь.
Она подошла к бармену и сделала заказ, потом поспешно добавила:
— Добавьте, пожалуйста, две порции порцию рома в сок.
Сок приготовили заранее, поэтому долго ждать не пришлось. Люба забрала напитки и пошла к мужу. Её высокий стан, в котором торчала витая трубочка, отлично маскировал присутствие алкоголя. Люба подала мужу виски и, улыбаясь, стала потягивать свой коктейль из трубочки.
Володя вспомнил вчерашний день. Он едва не напился виски. Остановился тогда, когда уже слегка вело. А вообще, всё надоело: и экскурсии, и валяние на шезлонге. Больше всего осточертела жена, обрыдла настолько, что хотелось утопиться в бассейне. Люба в последнее время висла на нём как гроздь винограда и приставала словно репей к одежде. Она лезла целоваться, улыбалась, говорила слащавым тоном и всё время путалась под ногами, пытаясь угодить. А уж эти её постоянные обращения — «Вовка», как к маленькому, или «любимый», словно у них неземные чувства друг к другу, Полонский едва терпел.
Он чувствовал, что даже общаясь с Арсенией по телефону, привязывается к ней. Девушка начинала нравится ему всё больше.
Сидя на кровати, Володя наблюдал, как няня играет с малышом, учит кидать снежки. Ребёнок хохотал, рядом с Арсенией он был счастлив. Володя хотел бы вместо курорта оказаться там, с ними. Мечтал играть первым снегом, который оказался неожиданно густым и шёл долго, укрывая землю искристым покрывалом. Ветра не было, и огромные белые хлопья красиво кружились в воздухе. Арсения что-то крикнула, и малыш побежал. Девушка делала вид, что не может догнать. Потом донёсся слабым звуком смех сына, но по лицу было видно, что он заливисто хохочет.
Сердце кольнуло тоской. Он подумал, что если бы Катя была жива, то сейчас вот так же играла бы с сыном, а он был с ними. Впрочем, Сеня неуловимо была похожа на неё, нет, не внешностью, а своей добротой и энергией.
Решительно выключив приложение, где он просматривал камеры дома и двора, Володя встал с кровати. Было десять часов утра, а там, где остался сын, уже три. Скоро Арсения пойдёт готовить ужин, а ему стоит выйти на улицу и выбросить все крамольные мысли из головы. Володя соврал бы себе, если бы сказал, что не хочет Арсению к себе в постель, но он женат и не привык изменять.
Во дворе на шезлонге жарилась его жена. Именно так, потому что кожа приобрела ровный коричневый загар, а она всё не унималась. Благодаря тому, что животика ещё не видно, надевала крошечные трусики и бюстгальтер, открывающий верх груди до сосков. Володя скривился, глядя на это безобразие под названием купальник. Нет, он вовсе не ревновал Любу к соседу англичанину, который украдкой от своей жены пялился на Любу. Володю волновало, другое можно ли ей так много загорать.
— Сколько можно находиться на солнце? Беременным нельзя часами загорать, — строго сказал Владимир, подходя к жене.
Люба повернулась и лучезарно улыбнувшись, затянулась тонкой коричневой сигаретой. Потом она выдохнула сизый дымок прямо на него и проворковала:
— Не бухти, любимый, моя гинеколог говорит, что витамин Д полезен беременным, — улыбка на лице жены сделалась шире, обнажая слегка желтоватые зубы.
Володе отчаянно захотелось стереть эту улыбку кулаком. Он даже головой тряхнул от шока. Ни разу в жизни он не ударил ни одну девушку даже в шутку, и этот внезапный порыв привёл в смятение. Тем не менее он рыкнул ледяным тоном:
— Смолить во время беременности тоже норма?! Мой ребёнок родится с сигаретой в зубах! Ты соображаешь, что ты делаешь?!
— Не смей меня учить жизни, Полонский, что хочу, то и делаю. Ты сигаретки для меня пожалел или что? — беспечно произнесла она, пожав плечами.
Володя не выдержал и ушёл. Он направился в бар, напиваться до чёртиков. В конце концов, он в отпуске и имеет право.
Глава 38
Люба готова была выть от отчаяния. Если первую неделю она радостно плескалась на в бассейне и загорала, то на второй неделе отпуска возобновился токсикоз. Он пришёл с такой страшной силой, что ей казалось, будто внутренности выйдут наружу вместе с пищей. Вовка заботился о ней, но неизменно выговаривал, что она сама виновата, нечего было жариться на солнце часами.
Люба готова была проклясть всё на свете, смолила как паровоз, а в один из дней чуть не нажралась до поросячьего визга. В тот день её муж снова смотрел на сына и няньку, улыбаясь чему-то, а ей это надоело. Ей было мало, что Володя ухаживает, приносит воду в постель и фрукты. Она хотела владеть им безраздельно и ревновала к няньке со страшной силой. Пришла смс от Игоря, он достал сведения на эту Сеню, всё, что можно было выудить. Люба написала в ответ, что как только получит компромат на руки, так сразу расплатится с ним. Единственная хорошая новость за целый день не перекрывала того, что по мнению Любы Вовка сейчас пялится на няньку влюблёнными глазами. То, что рядом с ней Максим, в расчёт не бралось. Она вообще не понимала, как можно любить вечно слюнявых и сопливых детишек.
Уйдя в бар при гостинице, она попросила парочку коктейлей, решив напиться, но ограничилась только двумя бокалами. Вовремя вспомнила, что этот детолюбец прибьёт её на месте за такое.
Замаскировав алкогольный выхлоп изо рта сильной мятной жвачкой, она пошла в бунгало и легла спать. И без того постоянно тянуло в сон, а ещё и алкоголь поспособствовал. Она отключилась, думая о том, что завтра вылетать домой и уже скоро она узнает, кто такая эта деревенская дурочка Сеня на самом деле.
Виктор прослушивал запись, что сделал в доме Головко. Руки чесались сделать её достоянием народа, написав хлёсткую статью. Но было рано, этот компромат шит белыми нитками. Любовь заявит на суде, что просила выписать таблетки для себя, ведь она не сказала, для чего именно ей потребовалось лекарство. А её шантаж — это детские шалости. Ну ляпнула с обиды, что подруга помочь не хочет, с кем не бывает. Да, Виктор был уверен, что на этот раз новоиспечённая Полонская пойдёт в суд, она выиграет дело и издевательству газеты придётся выкладывать огромную компенсацию. Подставлять человека, который его взял на работу с неоконченным образованием, Виктор не хотел. Он всё же решил подождать ещё немного и нарыть как можно больше доказательств на эту дамочку. Пошёл слушок, якобы Полонская пользуется своим положением в фонде и неплохо так пользуется. Стоило проверить эту информацию тщательнее.
А пока стоит заняться делами, у него недописанная книга, которую он планировал отослать в издательство. Если всё получится и её напечатают, то он сможет зарабатывать своими мозгами. Друг подсказал пару сайтов, где такие же любители, как он, выставляли свои книги. Виктор тиснул туда пару рассказов месяц назад и забыл об этом. Вспомнив сейчас, он решил снова посетить свои страницы на порталах писателей.
Каково же было его удивление, когда обнаружились высокие рейтинги. Люди писали отзывы к книгам и сетовали на то, что он не отвечает. Пришлось целый час убить на ответы, но на губах играла счастливая улыбка. Он сможет стать писателем, у него всё получится.
Володя поудобнее устроился в кресле самолёта. Скоро он увидит своего сына и ту, что невольно запала в сердце. Люба сидела рядом и недовольно кривила лицо. Час назад её отец позвонил и сказал, что в Москве организовывают грандиозный благотворительный вечер. Их фонд делал так каждый год в начале декабря, а так как Люба теперь владелица фонда, то именно она должна выехать на неделю в Москву и всё подготовить. Нужно выбрать место проведения, проследить, чтобы всё как следует украсили, подготовить фуршет. Будет аукцион, на котором лотами выставят картины и поделки детей из местного детского дома. Часть денег уйдёт в детский дом, а другая на лечение больных детей.
Люба по этому поводу расстроилась и уезжать никуда не хотела, просила Володю поговорить с отцом. Типа она беременна и лучше побыть дома.
— Как летать на курорты, так ты можешь, наличие беременности тебе не помешало. А как сделать доброе дело, так сразу по-другому запела. Скажи прямо, что не хочешь уезжать от меня. Приклеилась как банный лист к жопе. Никуда я от тебя не сбегу, не в моих правилах бросать своих детей, — рыкнул тихо Володя.
Скандалить не хотелось, они находились в аэропорту и ждали посадки на рейс. Володя был слишком правильным для того, чтобы устраивать сцены на публике. Хотя если быть честным, то хотелось задать ей словесную трёпку. На курорт время нашла, а на такое благородное дело, как сбор денег для больных детей, у неё нет желания. Это покоробило до глубины души. Сам Водя планировал вплотную заняться подарками для подшефного детского дома. До нового до нового остался месяц. Думая о том, что подарить на этот раз, Володя неожиданно заснул и проснулся только тогда когда подали еду. Им лететь ещё двадцать часов, к тому же две пересадки делать. Такой долгий перелёт удручал, хотелось поскорее попасть домой. Ему почему-то казалось, что он не отдохнул, а больше устал, в основном от постоянного присутствия жены.
Глава 39
Наконец Володя очутился дома. Он зашёл во двор и увидел сына, гуляющего с няней. Максим тут же бросился бежать с громким криком: «Папа пиехай!» Володя присел на корточки и развел руки в стороны, принимая в свои объятия. Похоже, няня даром времени не теряла и занималась с мальчиком, было приятно услышать от него новое слово, хоть и на ломаном детском языке.
— Привет, сынок, я соскучился, — улыбнулся Володя, обнимая сына.
— Пивет, папа, — малыш упорно не хотел выговаривать букву «р».
— Здравствуйте, Арсения. Вы давно гуляете? — Володя обратился к няне, делая вид, что она интересует его в последнюю очередь.
— Добрый вечер, Владимир Сергеевич и Любовь Юрьевна. На самом деле мы вышли встречать вас. Малыш очень ждал возвращения папы, — улыбнулась Арсения.
Владимиру показалось, что эта искренняя нежная улыбка осветила полутёмный двор, в котором горел всего один фонарь.
— Тогда идём в дом. Возьмите сына, Арсения, а я чемоданы, — сказал он, поднимаясь с корточек.
Володя не удивился, что жена даже не подошла к ребёнку, а няне на приветствие только процедила сквозь зубы короткое «здрасте», при этом сделав кислую мину.
Володя подумал, что жена и улыбаться нормально не умеет, на её лице либо приторная улыбочка, либо ехидный оскал. Она не умела так светло и искренне улыбаться, как эта фея в старинных нарядах. Арсения выглядела в них этакой Мэри Поппинс из знаменитого детского фильма советских времён.
Водя огляделся, везя чемоданы по двору. В этом году осень была тёплой и зима не хотела проходить. Первый снег пришёл поздно и уже успел растаять. Через несколько дней первое декабря, а не верится в это. Впрочем, одна радостная новость, на днях Люба улетит в Москву и хотя бы на время оставит его в покое.
Любовь назначила детективу встречу, но не в офисе. Она заказала отдельный номер в шикарном ресторане. Обед был в стиле итальянской кухни. Люба выбрала блюда на двоих, и ей было всё равно, нравится ли бывшему полицейскому такая еда или нет. Пусть ест и давится, если не любит.
Детектив оказался пунктуальным и пришёл вовремя, что очень радовало. Ведь после обеда нужно вернуться на работу, а вот это было не особо приятным делом. Люба была недовольна, что отец навалил на неё этот фонд. Вместо того чтобы целыми днями торчать в офисе, она предпочла бы отсиживаться спа салонах, делая разные процедуры. С таким человеком как Вовка нужно постоянно держать себя в тонусе, чтобы к другой не убежал. Люба наивно полагала, что её муж такой же, как и все самцы, падкий на красоту и огонь в постели.