― Уборщица, ― рассеянно ответил Азирафаэль. Он как-то не задумывался, кто должен этим заниматься в семьях, где уборщицы нет. ― Она приходит раз в неделю, по субботам, забирает вещи в прачечную, наводит порядок, и всё такое. Правда, отец настаивает на том, чтобы в своей комнате я убирался сам.
― Мне начинает казаться, что стоит тебе переехать от отца, ты даже не будешь знать, что соль на кухне стоит, ― фыркнул Кроули и отправил следующий кусок картошки в рот, но уже осторожнее. Азирафаэль опустил взгляд в свою тарелку.
― Ты переоцениваешь ситуацию, ― пробормотал он и тоже принялся за еду. Стоило ему попробовать картофель, как начавшая зарождаться обида на Кроули тут же исчезла. Тёплая, свежая еда была куда как вкуснее того, что Гавриил обычно привозил из доставки, и Азирафаэль решил насладиться возможностью нормального обеда, пока есть возможность.
― Да ну? ― Кроули поднял на него взгляд и выгнул бровь. ― Ты хоть в курсе, где ближайшая прачечная от твоего дома? Или как нужно сортировать бельё для стирки?
Азирафаэль решил не отвечать. То, что для стирки одежду нужно как-то сортировать, он узнал только что, и признаваться в этом Кроули хотелось меньше всего. Впрочем, тот был слишком проницательным.
― Поня-ятно, ― протянул он и откинулся на спинку стула со стаканом сока в руках. Азирафаэль заметил, что на его тарелке осталось всего полпорции. ― Тебе говорили, что ты чертовски избалованный?
― Говорили, ― тихо буркнул Азирафаль, ― прежде чем закрыть в женском туалете в шестом классе.
Повисла неловкая пауза, во время которой он спокойно и не торопясь наслаждался прекрасным мясом, а Кроули смотрел куда угодно, но только не прямо. Возможно, Азирафаэлю почудилось, но на высоких скулах Кроули выступило что-то вроде румянца, хотя было сложно представить, что он заставил его устыдиться своих слов. Как бы там ни было, но эту тему они больше не поднимали.
Их молчание было прервано громким стуком распахнутой двери и протяжным женским:
― Кро-о-оули!
Азирафаэль вздрогнул от неожиданности и поднял вопросительный взгляд на Кроули. Тот скривился и тихо ответил:
― Мать пришла со смены.
Тем временем неприятный голос продолжал вещать из коридора:
― Засра-анец мелкий, кто будет платить за боло-ото, которое ты развёл во дворе? Уж не ду-умаешь ли ты, что деньги можно вырастить на одном из твоих дура-ацких цветков? Возможно, ты решил, что я-а буду за тебя до конца твоей жа-алкой жизни платить?
Несмотря на явное возмущение, которое выходило из контекста криков, голос звучал как-то устало и почти равнодушно, будто ругательства были не самой приятной обязанностью и в жизни говорившей. А ещё Азирафаэль заметил, что эта женщина растягивает гласные, как Кроули, когда он издевается. Или Кроули растягивает, как она…
Источник шума вскоре появился на кухне и представлял собой совершенно не то, что себе воображал Азирафаэль в душе. Для начала, это женщина явно никогда не следила за кожей лица. Об этом свидетельствовали преждевременные морщины, неаккуратно рассекающие усталое, но ещё в принципе молодое лицо, не замаскированные даже тональным кремом. Мисс, которая ввалилась в кухню, вообще не пользовалась никакой косметикой.
― И тебе доброго дня, Вельз, ― с усмешкой поприветствовал её Кроули. ― Присоединишься к нашему застолью или, прошу тебя, не делай этого и покушай у себя. На тебя ещё хватит.
― Ты пригласил гостя? ― Вельз выгнула бровь и окинула смущённого Азирафаэля взглядом так, будто он был как минимум лепреконом. ― Серьёзно, Кроули, гость? Это случайно не твой парень?
Азирафаэль подавился картошкой и закашлялся, отвернув голову от тарелки. В каком смысле парень? Почему сразу парень? Он что, похож на того, кто будет встречаться с парнем?
Кроули тем временем окинул Вельз взглядом, полным укора, и, тяжело вздохнув, поднялся из-за стола, чтобы насыпать ещё одну порцию обеда.
― Это Азирафаэль, мой одноклассник. Прошу, прекрати говорить так, будто его тут нет, ма-ам. ― Порция яда, вложенная в последнее слово, могла бы убить лошадь. Вельз раздраженно зашипела.
― Я просила тебя меня так не называть, засранец!
― Да? Прости, забыл, ― с ехидной усмешкой парировал Кроули и сунул ей в руки тарелку с картошкой и вилку. ― Иди пообедай, Вельз, и яд сцеди. Стаканчик дать?
― Иди в задницу, Кроули, но прежде убери во дворе, пока хозяин дома не увидел, что ты тут развёл! ― рыкнула женщина в ответ и исчезла за дверью. Азирафаэль с удивлением отметил, что Кроули смотрит ей вслед почти что с нежностью в глазах.
― Это у вас нормальный способ общения? ― осторожно уточнил он, но только после того, как где-то в квартире хлопнула дверь, окончательно отрезая их двоих от маленькой, раздраженной женщины.
― Вполне, ― кивнул Кроули, возвращаясь за стол. ― Работа в больнице не самая спокойная, а Вельз впахивает за двоих, так что домой приходит на взводе. Ей просто нужно выпустить пар, не обращай внимания.
― А, понятно, ― пробормотал Азирафаэль, возвращаясь к остаткам обеда. Кроули уже давно закончил и теперь просто сидел напротив, потягивая апельсиновый сок. Только когда картошка с мясом на тарелке закончились, Азирафаэль всё же собрался с силами и задал Кроули вопрос, который всё это время пытался сформировать в голове: ― Слушай, то, что сказала твоя тётя… Ну, насчёт меня… Это потому что ты приводишь домой только…
― Ой, ангел, не забивай голову ерундой, ― тут же отмахнулся Кроули, даже не дослушивая вопрос до конца. ― Она просто пошутила. Я обычно вообще никого в гости не привожу.
― А для меня сделал исключение? ― удивлённо вскинул брови Азирафаэль.
― Вроде того. Говорю же, не забивай свою светлую голову всякой ерундой.
Проще было сказать, чем сделать. Когда они оба закончили с едой, Кроули предложил ему остаться и посмотреть какой-нибудь фильм на ноутбуке, но Азирафаэль тактично отказался, сославшись на то, что ему нужно сделать уроки. Получив снисходительное «зануда», он только усмехнулся и, забрав вещи, покинул дом Кроули, предварительно получив инструкцию о том, как добраться до автобусной остановки и на какой автобус сесть.
Уже оказавшись дома, Азирафаэль подумал, насколько они всё же разные. Это заметно практически во всём: в общении с родными, в месте жительства, в подходе к обстановке личного пространства, даже в привычках. Если у Кроули в комнате было темно, то Азирафаэль любил солнечный свет, который проникал к нему сквозь большое окно. Если у Кроули в доме он нигде не заметил пыли, то у него самого некоторые полки давно уже покрыты тонким серым слоем, а под кроватью наверняка собрались целые ворохи. Дома вокруг Азирафаэля были только книги и голые светлые стены, а Кроули же окружил себя растениями и своими рисунками так плотно, что в тесной комнате едва ли поместились бы больше чем трое человек сразу, не помяв при этом зелёные листья. А ещё Кроули попал в точку, когда сказал, что Азирафаэль совершенно не приспособлен к жизни вне своего дома. Как бы обидно это ни звучало.
Достав из рюкзака грязную спортивную форму, Азирафаэль долго смотрел на зелёные и коричневые разводы на ней. А потом-таки решился спуститься вниз и позвонить женщине, которая делала у них уборку. Долгие гудки в трубке заставляли его нервничать и он нарезал круги по прихожей, пока на той стороне наконец не взяли трубку.
― Мисс Наттер, ― начал он, когда на том конце взяли трубку, и почувствовал, как руки начинают подрагивать. ― Это Азирафаэль, Фелл, у вас есть минутка? Я хотел спросить…
― О, мальчик, который не выходит из своей комнаты, ― тут же отозвалась женщина на том конце. ― Чем же обязана?
― Да, это я… ― упавшим голосом подтвердил Азирафаэль, и в его голове скользнула мысль, что для многих людей, он, пожалуй, всего лишь мальчик, который не выходит из комнаты. ― Я хотел узнать, что мне сделать с футболкой, испачканной в траве и земле, чтобы на ней не остались пятна.
― Возьми хозяйственное мыло, оно в ящике под кухонной раковиной, намочи футболку, намыль место с пятном, потри, оставь немного полежать, а потом тщательно смой и мыло, и грязь. Прежде, чем бросить в корзину ― обязательно просуши, а не как вы полотенца туда складируете… Понял?
― Да, спасибо вам большое, ― поспешно пробормотал Азирафаэль и, попрощавшись, бросил трубку. Затем облегчённо выдохнул. Всё оказалось не так уж и сложно.
Комментарий к Глава одиннадцатая. Святая-святых, обитель Энтони Кроули
Иллюстрации:
https://vk.com/photo-139148478_457239259
https://vk.com/photo-139148478_457239260
========== Глава двенадцатая. Вопрос дружбы ==========
Кроули часто прогуливал уроки, которые ему не нравились. Азирафаэля, в принципе, это никак не задевало, и он быстро привык к тому, что наличие друга за партой рядом ― это скорее исключение из правил, чем норма. Вместе с тем Кроули умудрялся приносить всю нужную домашку именно в тот день, когда терпение учителя было уже на исходе, и всё это с ехидной улыбочкой, за которую его ненавидели.
Поначалу Азирафаэль подумал, что это такой способ Кроули общаться с окружающими: поддевать, немного издеваться, строить из себя сволочь. Отчасти так и было, но ни одноклассники, ни учителя не воспринимали эту его «фишку» и тихо скрипели зубами ему вслед. Когда на одном из уроков Кроули всё же отправили к директору, оказалось, что тот чудесным образом испарился прямо из своего офиса. Во всяком случае, так утверждала секретарша, спокойно игнорируя крики из телефона внутренней связи, которые вещали что-то вроде:
― Отправь его в Ад, или откуда он там вылез, только ко мне не пускай!
Слушок об этом ещё долго ходил по школе и не то чтобы ученики не разделяли реакцию директора на Кроули. Хастур, к примеру, даже не пытался скрыть гримасу отвращения, когда ему случалось столкнуться с Кроули в коридоре, а как-то Азирафаэль даже видел, как Дагон пыталась дать ему под зад после какого-то, несомненно едкого, комментария в её сторону. Это, конечно, было нехорошо, но, пока виновника ситуации всё устраивало, Азирафаэль старался не лезть.
Его прорвало в тот день, когда Кроули в очередной раз скучал на уроке английского. Поначалу, когда он только вышел после отстранения, то вечно подсаживался к Азирафаэлю и пытался развести его на разговор. Но получив пару раз довольно жёсткое «не мешай, пожалуйста, я слушаю материал», Кроули, видимо, осознал, что тут-то ему и придётся развлекать себя самостоятельно. Но на этом уроке английского всё было иначе.
Класс писал эссе, и Азирафаэль с головой погрузился в тему. Единственное, что его отвлекало, это тихий повторяющийся звук, будто кто-то коротко дул в трубочку. Уже дойдя до выводов, Азирафаэль понял, что забыл нужные слова, а вместо них в голове прочно засел чёртов звук. Он поднял голову и огляделся, решив таким образом отвлечься и выяснить, что за ерунда происходит в классе. Учитель то ли не слышал, то ли старательно игнорировал непорядок в классе, остальные тоже оставались безучастными. Азирафаэль обернулся и наткнулся взглядом на Кроули, который развалился на стуле и явно даже не собирался писать. Вместо этого он раскрутил свою шариковую ручку и с её помощью плевался бумажными шариками. Проследив за полётом очередного, Азирафаэль вздрогнул. В пышных, вьющихся волосах Анафемы было уже порядочно противных обслюнявленных шариков, но они всё прибавлялись и прибавлялись. Кроули будто действительно получал от этого удовольствие.
― Прекрати немедленно! ― возмущённым шёпотом потребовал Азирафаэль. В его воображении уже промелькнула мысль о том, как сложно будет вычесать всю эту ерунду из волос такой длины. Кроули выгнул бровь и повернул голову к Азирафаэлю.
― Чего это ты так взвился, ангел? ― ответил он тихим шипением и растянул губы в своей противной, ехидной улыбке. Раньше Азирафаэлю не приходилось испытывать на себе её действие, но теперь он отлично понимал, что Лигуру приходилось периодически сдерживать Хастура, чтобы тот не полез в драку. Выражение лица Кроули в этот момент буквально говорило «ну и что ты мне сделаешь?».
― Просто прекрати, ― вздохнул Азирафаэль, ― начни уже писать или просто уйди с урока, если тебе не интересно. Но так делать не надо.
― Но это куда интереснее, чем эссе, ― с ухмылкой заявил Кроули. Вероятно, он бы продолжил своё занятие и даже полностью бы украсил волосы Анафемы бумагой, но прозвенел звонок, и обзор ему закрыл тут же подорвавшийся со стула Ньют. Азирафаэль со вздохом вернулся к своему эссе, чтобы быстро записать выводы, надеясь, что инцидент исчерпан. Когда он выходил из класса, то заметил, что Анафема всё ещё сидит на своём месте, с плотно сжатыми губами, а за её спиной стоит Ньют, осторожно выбирая из волос бумагу. У Азирафаэля мелькнула мысль, что стоит им помочь, но он вовремя заметил, как нервно улыбается Ньют, и тут же передумал. Кто он такой, чтобы мешать этим двоим.
Кроули уже ждал его в столовой. Когда Азирафаэль сел напротив него со своим обычным обеденным набором, Кроули только покачал головой и отправил в рот ещё один небольшой кусок булки и запил её кофе.
― Не смотри так, ― вздохнул Азирафаэль тяжело. ― Я просто не успел позавтракать и сейчас готов съесть слона.
― Мне кажется, что независимо от того, завтракал ты сегодня или нет, у тебя еды больше, чем у кого-либо в школе, ― хмыкнул Кроули. ― Не думал о том, чтобы сесть на диету?
― Да что б тебя, Кроули! ― не выдержал Азирафаэль и метнул в Кроули достаточно сердитый взгляд, чтобы тот наконец отвлёкся от своего кофе. ― Что с тобой творится? Стоит тебе переступить порог школы, и ты становишься… Просто ужасным. Оскорбляешь всех подряд, делаешь глупости, нарочно пытаешься досадить, как будто каждый тут лично тебе в душу плюнул. И ладно, я не знаю точно про Хастура и его компанию, но Анафема-то что тебе сделала?
― Ты на диету обиделся? ― флегматично поинтересовался Кроули. Кажется, его никак не задела эта тирада.
― Знаешь, Кроули, я тебя сегодня не узнаю, ― тихо выдохнул Азирафаэль и, подхватив поднос, переместился за другой стол, чувствуя себя одновременно и предателем, и глубоко оскорблённым. Что же это за дружба такая, в которой друг давит на больные мозоли и совершенно не хочет его слушать?
― Погоди, ангел! ― Кроули подорвался следом и не успел Азирафаэль устроиться на новом месте, как тот снова оказался напротив. ― Прости, прости за это, чтобы я ни сказал, я не то имел в виду!
― Тогда, может, стоило подумать, прежде чем говорить? ― холодно поинтересовался Азирафаэль и принялся за суп. Уж бегать-то по всей столовой от Кроули он точно не будет. Тот, впрочем, уже выглядел пристыженным или просто очень хорошо притворялся.
― Хорошо, в этот раз я подумал, прежде чем говорить, можно спросить? ― Кроули заискивающее попытался поймать взгляд Азирафаэля.
― Ладно, попробуем, ― кивнул тот и ответил взглядом в глаза. ― Что?
― Почему ты так легко взвился? ― Кроули обхватил пальцами стаканчик с кофе и не прерывал зрительного контакта даже для того, чтобы сделать глоток. Вот теперь Азирафаэль чувствовал, что суть разговора для него важна, но отвечать, впрочем, не торопился. Для начала он всё же разделался до конца с порцией супа.
― Потому что ты удивляешь меня своими поступками, Кроули, ― начал он и тихо вздохнул. Ему предстояло сформулировать в связные слова много разных мыслей, и страшно не хотелось при этом Кроули обидеть. ― Ты ведь нормальный. В смысле, мне встречались люди, которые получали удовольствие от того, что мучают других, обычно мы с ними оказывались по разные стороны. Ты не такой. Поэтому я не понимаю, почему ты ведёшь себя так, будто все вокруг тебе враги и ты должен притворяться чёрствым и злым, чтобы они не сделали тебе больно. Ты порождаешь круг ненависти, в центре которого по итогу оказываешься и… Я этого не понимаю. Ты можешь объяснить?
Между ними повисла тишина. Аппетит у Азирафаэля пропал, и он мог только ковырять картошку, ожидая, когда Кроули скажет хотя бы слово. Вокруг садились за столы, ели и уходили школьники со всех потоков. Азирафаэль уже начал узнавать некоторых в лицо и старался избегать тех, кто слишком пристально смотрел на него: глупая, но полезная привычка, помогающая избегать конфликтов. В конце очереди на раздачу появились Ньют и Анафема. Первый разве что не светился от счастья, а она, кажется, всё ещё была готова сворачивать шеи.