― Это сложно объяснить за пять минут, ― наконец сказал Кроули и смял в руке стаканчик. ― Как насчёт сходить за мороженым и поговорить об этом где-нибудь подальше от этого места?
То, как он произнёс «это место», заставило Азирафаэля задуматься. В ответ он только кивнул и вернулся к своей еде, но в его голове с огромной скоростью проносились догадки и предположения. Может ли быть такое, что… Если на одну, очень короткую секунду, представить, что Кроули тоже стал в какое-то время жертвой школьного буллинга? Такое же вполне могло быть. Только он не смирился, у него не было возможности сменить школу, как у Азирафаэля. Он приспособился и его поведение ― это один из способов напомнить всем, что он не забыл.
Из размышлений его вывело приближение Анафемы. Точнее, он заметил её только когда она уже застыла перед их столом, загораживая часть света. Рассеяно подняв взгляд, Азирафаэль понял, что она пришла далеко не к нему: убийственный взгляд сверлил Кроули. За её спиной нервно переминался с ноги на ногу Ньют.
― Энтони, я полагаю, тебе было весело на предыдущем уроке, ― начала она и тон её был настолько холоден, что Азирафаэль удивился, как его сок ещё не покрылся льдом. ― И раз уж тебе так скучно в школе, я предоставлю тебе развлечение как минимум на следующие полчаса.
С этими словами она, не оборачиваясь, взяла с подноса Ньюта тарелку с пастой и одним движением надела её на голову Кроули. Азирафаэль и глазом моргнуть не успел, как длинные спагеттины начали сползать из-под тарелки на нос Кроули. Анафема не стала этим любоваться и ушла к свободному столу, цокая по полу невысоким каблучком. Ньют семенил следом.
В какой-то момент Азирафаэль понял, что когда Анафема подошла к Кроули, практически все в столовой замолчали. Несомненно, каждый, кто успел натерпеться от издёвок Кроули, в тот момент наблюдал за происходящим и получил то, что хотел: униженного обидчика. Тишину прервал одобрительный свист. После него поднялся тихий ропот, а через пару секунд кто-то зааплодировал. Ученики быстро подхватили, и Азирафаэль с удивлением подумал, что, не знай он Кроули лично, то наверняка бы присоединился к этому торжеству справедливости.
Кроули, однако, общего энтузиазма не разделял. Он осторожно снял с головы тарелку, а после и кучу спагетти, осторожно, но с явным отвращением сложив её обратно в тарелку. Его волосы были измазаны в соусе, а лицо не выражало вообще ничего. Азирафаэль поймал себя на том, что сочувствует. Несмотря на то, что Кроули определённо заслужил, несмотря на то, что Анафема выбрала пусть и путь мести, но справедливой мести, несмотря на то, что если бы он был достаточно смелым, он бы мог сделать что-то подобное… Ему всё равно хотелось поддержать Кроули в этот момент, измазанного, со слипшимися прядями и спагеттинами на плечах. С тихим вздохом Азирафаэль снял остатки пасты с плеч Кроули и сложил их в тарелку.
― Идём, тебе стоит помыть голову, а то будешь пахнуть соусом до конца дня, ― тихо сказал он, пытаясь поймать взгляд разом опустевших глаз Кроули. Тот нервно дёрнулся и вроде бы ожил, кивнул слегка заторможенно и поднялся из-за стола. Азирафаэль вышел из столовой вместе с ним, стараясь ни на кого не смотреть.
Журчание воды в туалете было единственным звуком, пока они торчали там вдвоем. Звонок на урок уже прозвенел, но Кроули ещё не закончил, а Азирафаэль просто не мог его сейчас оставить. И пусть толком он ничего не делал, только стену подпирал, но и уйти ему казалось неправильным.
― Я знаю, что ты хочешь сказать, ― глухо сообщил Кроули, всё ещё держа голову под краном. ― «Ты это заслужил» или что-то в таком духе.
― Не хотел я ничего такого говорить, ― буркнул Азирафаэль в ответ тихо. ― Если бы я что-то и хотел сказать, так это «у тебя соус за ушами».
Кроули тут же провёл мокрыми пальцами за ушами. Его кожа блестела от влаги в свете лампочки под потолком, а волосы казались на несколько тонов темнее. Наконец он выключил воду и, тихо вздохнув, выпрямился, окатив Азирафаэля брызгами.
― Идём на урок. ― Он даже не попытался вытереться, только подобрал сумку и вышел из туалета. Азирафаэль постарался за ним не отставать. На спине Кроули растекалось мокрое пятно от стекающей с волос воды.
На математику они опоздали, впрочем, учитель не стал проводить воспитательную беседу перед всеми и только махнул рукой, разрешая пройти и занять свои места. Потом была работа в парах, и Азирафаэлю выпало решать уравнение с Ньютом, который то едва ли не светился от радости, смотря на Анафему, то нервно поглядывал в сторону Кроули. Впрочем, это никак не влияло на его поразительные способности к алгебре. Когда они оба закончили, то оставалось ещё половина отведённого для всех остальных времени, и большую его часть Ньют таки поглядывал на Кроули, который с выражением огромного отвращения на лице сидел рядом с Хастуром и явно ничем ему не помогал.
― Что ты с ним сделал? ― тихо спросил Ньют, кивая на Кроули. Его очки чуть съехали, и он поправил их двумя пальцами, коротким нервным движением. ― Он… спокойный после того, что было в столовой. А должен бы беситься и чудить больше обычного.
― Ничего. Проводил до туалета, и всё, ― тихо буркнул Азирафаэль, стараясь не слишком явно поглядывать на Кроули.
― Быть того не может, ― пробормотал на это Ньют. ― Сколько себя помню, Кроули бросается на всё, что движется, находя повод для шуток и придирок. Я думал, что вы вместе ходите, потому что он слишком много к тебе цепляется, но ты рядом с ним выглядишь таким спокойным… В общем, он же тебя не обижает, я об этом.
― Мы друзья. ― Азирафаэль постарался, чтобы это прозвучало максимально убедительно, хотя после сегодняшнего он был уже не так твёрдо в этом уверен.
― Оу… Знаешь, это звучит как плохая шутка. ― Ньют неловко прикусил губу, когда Азирафаэль окинул его неодобрительным взглядом в ответ на его слова. ― Прости, я просто… Никогда не видел, чтобы Кроули с кем-то просто общался, а не издевался. Мне казалось, что он даже со своей матерью в таких отношениях.
Азирафаэль ничего не ответил. В голове тут же всплыл образ Вельз, которая с порога кричала на Кроули, и Кроули, который, несмотря на это, сразу предложил ей обед и даже положил довольно щедрую порцию в тарелку. Можно было бы списать на то, что он просто привык общаться с людьми издёвками и оскорблениями, это было бы не странно, учитывая, что жил он не в самом благополучном районе. Но если так, то почему с Азирафаэлем он говорил нормально. Даже открыто. Хотя, если подумать… Что, если это была просто затянувшаяся шутка?
С этими неутешительными мыслями Азирафаэль вышел из класса по звонку и направился в спортивный корпус. Последним уроком у них стояли занятия с Шедвеллом, что совершенно не придавало уверенности в себе. Кроули нагнал его только на улице.
― Эй, ангел, никогда бы не подумал, что ты будешь так резво бежать к старпёру. Уверен, что пойдёшь? ― он притормозил рядом с Азирафаэлем и хлопнул его по плечу, надеясь остановить. Но тот лишь скинул ладонь и уверенно продолжал идти вперёд.
«Что если даже это «ангел» ― всего лишь издёвка?» ― крутилось в голове, занимая все мысли.
― Ангел!.. Азирафаэль, чёрт тебя дери! ― в этот раз Кроули схватил его за руку и резко развернул к себе так, что Азирафаэль едва не потерял равновесие. ― Я к тебе обращаюсь, что случилось?
Кроули выглядел обеспокоенным. Не злым, не готовым сострить, как на предыдущем перерыве. Просто озадаченным тем, что его игнорировали, и слегка встревоженный отсутствием реакции на растерянном лице Азирафаэля. Теплые карие глаза смотрели на него пристально, не моргая, а выражение лица больше всего походило на то, какое у него было в комнате Азирафаэля, при рассказе о своей семье. Влажные волосы всё ещё липли к его лбу.
― Нет… ― пробормотал Азирафаэль, стараясь не смотреть в глаза. ― Всё в порядке, прости, я просто задумался.
― Точно? ― Кроули всё ещё смотрел на него испытующе, будто пытался что-то найти в глазах.
― Точно. Всё хорошо. Я просто пытаюсь настроиться на занятие. ― Лгать получалось на удивление хорошо. Азирафаэлю почти не было стыдно за свои слова. ― Не могу же я вечно от Шедвелла прятаться.
― Ну да… Тогда так и быть, составлю тебе компанию! ― Выражение лица Кроули тут же изменилось с собранного на привычную ухмылочку. ― Посмотрим, какие новые ругательства выучил Шедвелл.
В раздевалке уже было людно и, как следствие, шумно. Азирафаэль пробрался к угловому шкафчику и привычно оглянулся: вроде бы все были заняты своими делами, да и кому какое дело до него?.. Он уже не в средней школе, пора отвыкать паниковать по поводу и без.
Кроули копался в сумке рядом и уже переругивался с кем-то. Азирафаэль тяжело вздохнул и принялся расстёгивать рубашку. Если сделать всё быстро, он точно не привлечёт лишнего внимания. Однако стоило ему стянуть верхнюю одежду и потянуться за футболкой, чья-то ладонь легла ему на бок.
― А я говорил, что ты мягкий, ― почти промурлыкал Кроули ему на ухо. Азирафаэль дернулся, будто его ладонь обжигала, и чуть при этом не завалил ряд шкафчиков. Кроули на это удивлённо вскинул брови и тут же убрал руку.
― Не делай так. Прошу, ― сдавленно попросил Азирафаэль и, отвернувшись, быстро натянул на себя футболку. Нервы были натянуты до предела и, казалось, ещё один раздражитель ― и они лопнут, как перетянутые струны на скрипке. Кожа на том месте, где Кроули коснулся его пальцами, горела немилосердно.
До начала занятия его никто больше не трогал.
Уже в начале урока Азирафаэль понял, что легко не будет. Не то, чтобы он был слабаком. Возможно, он действительно мягок телом и характером, как говорил Кроули, но его выносливости хватало на троих, да и на отсутствие физической силы он не жаловался: сложно жить с Гавриилом и не держать себя хоть в каком-то подобии формы. Но даже при всём этом Шедвелл требовал слишком многого. Когда он погнал их на одиннадцатый круг по залу, большинство громко застонало, и Кроули в этот раз оказался солидарен с одноклассниками. Азирафаэль предпочитал помалкивать и вообще не привлекать к себе внимания чрезмерно агрессивного учителя.
― Слабаки! ― кричал тот с ужасным акцентом, который мог быть как шотландским, так и валлийским. ― Ещё пять кругов, а потом отжимания!
― Учитель, Пульциферу плохо! ― послышалось где-то за спиной Азирафаэля, который сам того не желая, с каждый кругом всё ближе и ближе приближался к первым бегущим. Кроули при этом тащился где-то в конце и скорее просто шёл, чем бежал. Ньют же честно пытался выполнить программу урока, но видимо, абсолютно не был готов к ней: он уже сидел на лавке и вытирал текущую из носа кровь.
― Ну так отведите кто-то его в медпункт! А остальные, не прерывать строй! Толстяк, давай пошевеливайся!
Толстяком был Азирафаэль, и от такого обращения ему тоже стало дурно. Кровь и без того стучала в ушах, а в обращении Шедвелла было столько презрения, что им, казалось, можно убивать. Азирафаэль буквально чувствовал, что горит.
Бег закончился. Некоторые ученики обессилено сели прямо на пол, кто-то стоял, держась за правый бок. Кроули, казалось, вообще не бежал, но всё равно расположился среди остальных, просто растянувшись посреди баскетбольной разметки. Шедвелл отошёл буквально на пару минут, а вернулся уже с баскетбольным мячом. Азирафаэль внутренне застонал: он ненавидел баскетбол всей душой.
― Ты выглядишь настолько несчастным, будто тебе вынесли пожизненный приговор, ― тихо заметил Кроули, остановившись рядом с Азирафаэлем. Тем временем Лигур и ещё какой-то плечистый парень, которых выбрали капитанами, набирали себе команды.
― Я не слишком хорош в баскетболе, ― пробормотал Азирафаэль ему в ответ. В ушах всё ещё стучала кровь, хотя он и подозревал, что вряд ли его возьмут в игровой состав команды.
― У-у-у, тогда тебе не повезло.
Кроули был последним, кого взяли в команду: он достался Лигуру, и тот явно был очень этим недоволен. А потом Шедвелл проорал на весь зал со своим ужасным акцентом.
― Замена игроков после каждого попадания в сетку! И чтобы все играли, понятно, лентяи?!
В этот раз Азирафаэль стонал совсем не мысленно. Его вместе с Кроули поначалу отправили в запас, но по ходу игры необходимость выйти на поле лишь приближалась. Всё это время Азирафаэль делал то, что умел лучше всего: накручивал себя. Понимал, что это глупо, вредно и сделает ему только хуже, но под тяжелые удары мяча о дощатый пол ни о чём другом не мог думать. Вот называют его фамилию, и он даже встать нормально не может: споткнётся о собственную ногу и растянется на полу всем на смех. Или, даже если он сможет встать, то у него будут так дрожать колени, что игрок из него получится никакой. Или он не поймает мяч и тот разобьёт ему нос…
― Фелл! Толстяк, чтоб тебя! Давай на поле! ― проорал Шедвелл, и Азирафаэль вздрогнул всем телом. Уже? Почему так быстро? Он совершенно не успел успокоиться и подготовиться.
Рядом на лавку упал мокрый от пота Хастур. Несло от него настолько неприятно, что Азирафаэль сразу подорвался и сделал несколько несмелых шагов к другим игрокам. Лигур цыкнул так, что было слышно на весь зал ― он-то сразу понял, что от Азирафаэля сейчас не будет никакого толку.
Короткий свисток, и игра продолжилась. Пол задрожал от топота ног, гулкие удары мяча разносились по залу и эхом отражались в черепной коробке. Азирафаэль не мог заставить себя сделать и шага. Шедвелл что-то кричал игрокам, направлял игру. Сильные, спортивные парни едва ли не дрались за мяч и, похоже, даже получали удовольствие от этого процесса.
«Какое варварство», ― пронеслось в голове Азирафаэля.
― Подавай, подавай! ― Крик Шедвелла резал по ушам, и от него было не скрыться. Удары мяча об пол на мгновение прекратились.
― Фелл!
Азирафаэль обернулся на крик и как раз вовремя, чтобы успеть поймать летящий в него тяжелый мяч. Удивительно, как он его не пропустил, учитывая, как у него дрожали руки. На мгновение повисла тишина, а потом игроки рванули к нему. Шедвелл орал, как подорванный:
― Пассуй! Идиот, пассуй! Да сделай ты уже что-то, чёртов гомик!
Азирафаэль не знал, куда ему пасовать. Он даже не знал, кто в его команде, а кто нет, да и угол обзора, казалось, резко сокращается. Сердце стучало, как бешеное, будто вознамерилось сломать рёбра, шум вокруг нарастал, и в итоге Азирафаэль сделал единственное, что могло его избавить от всего этого: бросил мяч наугад куда-то в мчащуюся на него толпу. Толпа протянула руки, и кто-то таки принял эту подачу. Снова стук мяча по полу, снова топот. Удар о щиток, двухочковый.
― Меняйтесь! ― скомандовал Шедвелл, а потом обернулся ко всё ещё стоящему на месте Азирафаэлю. ― Фелл, ты там прирос или что?! Двигайся, а не смотри на меня, как педик! Растряси свой жир, покажи, что ты не ленивая свинья!..
Азирафаэль стоял и чувствовал, что ему сложно дышать. Его буквально поливали дерьмом при всех одноклассниках, а он даже не мог вдохнуть, чтобы ответить. Голова казалась слишком тяжелой, чтобы даже просто поднять на кого-то взгляд. Они все теперь будут думать, что он слабак, что он не способен постоять за себя, что он… мягкий. А мягких так приятно бить, не так ли? Его жизнь опять превратится в кошмар наяву. Он снова будет бояться ходить в школьный туалет, потому что там могут поджидать задиры, получающие простое удовольствие от того, что бьют его в мягкий живот.
― Ну чего ты стоишь, педик южный! Скажи хоть что-то, или ты согласен со мной?! Согласен, что ты слабак и ничтожество?! Отвечай, Фелл! Давай, скажи это! «Я ― слабак»! «Я ― чёртов пидор с юга»! Или тебе и на это сил не хватает?!
Его снова будут бить, потому что он не может дать сдачи, потому что он меньше, медленнее, слабее. Азирафаэль снова станет посмешищем, кто-нибудь вынесет его парту из класса, и ему придётся под смешки затаскивать её обратно, а потом обнаружить, что нет стула, и стоять весь урок. У него за спиной будут смеяться, у него будут воровать вещи, а он не сможет признаться отцу в происходящем и снова будет врать, что «потерял» новый телефон, терпя осуждающий взгляд. Он снова будет отбросом.
― Двигай свою пидорскую задницу, Фелл! Или ты хочешь весь день меня слушать?! Я могу тебе много чего рассказать о твоей жирной заднице! Стань уже мужиком и сделай что-то! Или ты пассивный пидор?! Фелл, ты…