Рома помогал мне, но делал вид, что я всё делаю сама. И перед отцом постоянно хвалил меня.
На работе.
Больше я его не видела, пасынок переехал в городскую квартиру, как и обещал. Парень сильно изменился, заметно похудел, лицо стало бледным, выражение — серьёзным. Он перестал улыбаться, и это мучило меня. Потому что я догадывалась о причине.
Но не могла ответить на его чувства. Мое сердце принадлежало другому мужчине, которому кажется я больше совсем не нужна.
Стало грустно, и я закусила губу, чтобы не заплакать. Врач говорил, что отцу нужны положительные эмоции.
Приободрив саму себя, принялась расписывать свои трудовые будни. Незаметно увлеклась деталями проекта над которым мы с Ромой работали. Даже засмеялась рассказывая шутку про прораба.
Внезапно почувствовав, как мою руку слабо сжали, я застыла на месте. Не показалось? Затаив дыхание, внимание наблюдала, как тихо и размеренно дышал отец, а затем его ресницы дрогнули и мужчина открыл глаза.
— Папа!
— Врача!
Я вылетела в коридор, напугав дежурную медсестру. Она вызвала целую бригаду реаниматологов, решив, что у пациента остановка сердца.
А оказалось, что все совсем наоборот!
Пока лечащий доктор осматривал отца, я позвонила Баграту. Эмоции переполняли меня, я рыдала от счастья и вряд ли была в адекватном состояние, но муж услышав пару сумбурных фраз сорвался и приехал ко мне.
Казалось время остановилось, я только звонила Баграту, секунда и он уже здесь, рядом. Аромат его духов окутывал, успокаивал, сильные руки держали меня крепко и бережно. Вся буря чувств постепенно утихала, я вновь обрела способность мыслить здраво. Только сердце продолжало стучать как сумасшедшее, правда уже совсем по другой причине.
Глава 41. Роман
В мой кабинет ворвался секретарь:
— Там, на крыше… Девушка. Самоубийца!
Я выругался сквозь зубы. Отец уехал, оставив на меня всю компанию, а я ещё с новым заказчиком не разобрался, Милене пару интересных идей не вложил в папку. И вообще, — нет времени на чужие проблемы, когда своих по горло!
Но, разумеется, я поднялся и, быстро шагая к лифтам, сухо поинтересовался:
— Полиции звонили? Скорую вызвали? Пожарных уведомили?
Вокруг царил хаос. Сотрудники липли к окнам и громко переговаривались, будто ожидая развития событий. Я передёрнул плечами, представив это «развитие».
— Нет ещё, — проблеяла Лида.
— Так какого чёрта ты вокруг меня порхаешь?! — прикрикнул я, и наступила тишина. Сотрудники быстро расселись по местам, и я добавил: — Вызови охранников на крышу и сделай звонки.
Сам же стремительно двинулся вперёд. Какая клуша решила, что жизнь её хуже моей? Я влюблён в жену отца, для которой оказался первым мужчиной. Первым, но не любимым. И Мила долго считала, что я нарочно опоил её, чтобы трахнуть. Меня мутило от одной мысли, что она обо мне думала. Как презирала, ненавидела… и отвергла.
И мне впору локти кусать, потому что не только из глупости упустил свою судьбу, отказавшись жениться на дочери компаньона своего отца, но и стал в глазах любимой злодеем. И теперь ничего не сможет этого изменить. Конечно, я не сдавался, делал всё, чтобы заслужить доверие Милены, показать, что могу быть серьёзным и надёжным.
Но всё бес толку!
И одна из моих сотрудниц решила, что ей хуже, чем мне? Да я стащу её с крыши и засужу за подрыв репутации предприятия. Может, мозги включатся и вместо того, чтобы угрожать себя убить делом займётся. Судебным.
Я остолбенел, узнав «прыгуна»:
— Алла?!
— Не пытайся меня остановить! — взвизгнула девушка и, балансируя на краю крыши, выставила руку. — Ты не веришь в мою любовь, так я тебе докажу. Только будет поздно!
— Прекрати уже, — поморщился я. — Ну кто поверит, что ты решила умереть в новом костюме от Армани? Только представь, что на этой ткани появятся неприличные капли крови…
— Ох, — побледнев, она покачнулась, и я бросился, хватая девушку за руку.
— Бля, Алла! Так ты точно грохнешься. А ну слезай. Если уже идёшь прыгать с крыши, зачем тебе шпильки?
— Я люблю тебя, — выла Алла, не проронив ни слезинки. — А ты меня бросил… Что мне теперь делать?
— Вспомнить, что ты человек, а не приложение к мужчине, — буркнул я и, отсылая кивком охранников, вздохнул: — Алла, я виноват. Я обращался с тобой, как с куклой. Одевал, трахал… Возможно, есть моя доля вины, что ты и стала такой. Но сейчас у тебя есть шанс всё исправить. Я не вернусь, пойми. Я люблю другую женщину. И она настоящая. С мечтами, с планами… с чувствами.
Алла закусила губу, и по её щекам скользнули настоящие слёзы. Я встряхнул девушку за плечи:
— Очнись же! Чего ты хочешь от жизни, Алла? Неужели тебя устроит роль бесхребетной амёбы, полностью зависящей от мужчины и его кошелька? Зачем тогда ты потратила годы на обучение в университете? Хватит забрасывать меня письмами, довольно попыток надавить на жалость… Найди себе цель, учись, развивайся! Тогда может и другие увидят в тебе больше, чем отдельные части сексшопа.
Она уже не плакала. Лишь, цепляясь за мой пиджак всхлипывала, а я смотрела на бывшую девушку и понимал, что если бы не Алла, я вёл бы себя не лучше. Подстерегал бы Милену, чтобы поговорить наедине, умолял попытаться начать снова, возможно даже так же демонстративно пытался «покончить с собой».
Но глядя на Аллу, я понимал на собственном опыте, что все эти действия бесполезны, унизительны и смешны. Вздохнув, я добавил:
— Хорошо, я дам тебе шанс. — Она вскинула голову и сверкнула улыбкой, но я осадил: — Я подышу тебе хорошую должность и дам работу.
— Может тогда, — поникнув, пробормотала девушка, — отзовёшь иск?
— Нет, — освободился я. — За свои действия надо платить. Если не будешь наказана за то, что сделала плохо, то ничему не научишься.
Осознав, то повторяю слова отца, нахмурился. Не желал быть похожим на него, но становился. Я безвозвратно изменился, и это всё благодаря ей. Моей горькой любви. Моему наказанию.
Вечером, размышляя за рулём о произошедшем, я и сам не заметил, что приехал не на городскую квартиру, где проводил одинокие ночи, а к дому отца. Скривившись, заглушил мотор и поднялся по крыльцу.
— Рома! — выскочила навстречу Катя. Она обняла меня так нежно и радостно, что стало чуточку стыдно. С нашего разговора я так и не общался с матерью. — Как я соскучилась! Проходи… Есть хочешь? Как же ты похудел! Риккардо! Llama al aeropuerto, cancela tu reserva.[i]
— Аэропорт? — зацепился я за знакомое слово и обратил внимание на сложенные в углу чемоданы. — Ты уезжаешь?
— Да, — виновато посмотрела она. — Не думай, я не сбегаю. Я бы обязательно попрощалась с тобой, но хотела это сделать по телефону, чтобы не отвлекать от работы. В последнее время ты так занят! Я ещё приеду, обязательно. Но родня Риккардо очень волнуется, меня там хорошо приняли и…
— Я рад, — прервал её и искренне добавил: — Действительно очень рад за тебя и чертовски благодарен за тот разговор. — Не сдержал усмешки: — Но про наручники лучше никому не рассказывать. Давай я вас провожу.
— Но я уже попросила отменить бронь, — растерялась она.
— Забронируй снова, — фыркнул я.
За сборами прошло немного времени, Риккардо был очень расторопен. Испанец умудрялся и носить чемоданы, и целовать руки жене, и зазывать меня к себе в гости. По пути в аэропорт я будто пропитался той жизнью, которой так и пылали моя мама и её новый муж. Я понял, что она действительно счастлива с этим мужчиной.
А Милена с моим отцом.
Катя уловила перемену в моём настроении и, обняв меня у стойки регистрации, прошептала:
— Спасибо, что простил меня, сынок. От твоего отца я того же не жду. Этот человек был глыбой льда, ею и остался. Как он поступает с бедной девочкой, своей новой женой — сердце кровью обливается! А бедняжке и так досталось от жизни. Сначала мама и брат погибли в катастрофе, теперь папа на пороге смерти. Если твой отец настолько чёрствый, хоть ты прояви к Милене капельку сочувствия.
— Да я…
Я осадил себя, не желая делиться горькой правдой. Я знал, почему отец так холоден с Милой, понимал, что ей тяжело, но не хотел ничего менять, втайне надеясь, что девушка разлюбит его, что они расстанутся. Что у меня будет второй шанс.
И всё же в груди ёкнуло. Я так мало знал о той, кого любил. А она никогда не рассказывала о катастрофе. Никогда ничего не говорила о себе.
Я возненавидел её за то, что посчитал расчётливой сукой.
Я полюбил Милену после за то, что она оказалась ангелом.
Я совершенно не знаю, кто эта девушка на самом деле.
[i] Позвони в аэропорт, отмени бронь. (исп)
Глава 42. Баграт
Я стоял у окна и смотрел, как сумерки спускаются на город. Домой не тянуло: Ромка перебрался в городскую квартиру, Катя со своим испанцем уехали, а мы с Милой…
Я тяжело вздохнул и сжал двумя пальцами переносицу.
Черт!
Наши отношения балансировали на тонкой грани и никто из нас не решался сделать шаг куда-нибудь.
Мила хотела вернуть все то хорошее, что было когда-то. Она даже делала попытки исправить все: сексуальное белье, ужины, завтраки. Однажды даже пришла ко мне в кровать… Я едва устоял. Мне хотелось обладать ей, клеймить поцелуями, слушать, как жена стонет мое имя. Для этого нужно лишь наступить на горло самому себе. Забыть, что Мила любит другого, что именно с ним наставила мне рога, выбросить из памяти все это, сделать вид, что ничего плохого не случилось.
Реально, возможно, но от самого себя тошно. Да и не верил я в этот самообман. Нельзя заставить другого полюбить тебя.
Нет. Мне нужно ее отпустить.
Дядя Тимур уверенно идет на поправку. Еще неделя-другая и …
— Па, можно к тебе? — В кабинет заглянул сын. — Не занят?
Ромка выглядел собранным и решительным. Значит у него что-то серьезное произошло.
– Проходи. — я жестом указал на стул, а сам вернулся за стол. — Что у тебя? Опять новые идеи по текущим проектам?
Я улыбнулся сыну. Мне нравился его энтузиазм и вообще, как он изменился за последнее время: повзрослел, возмужал, на моих глазах он из мальчишки превратился в мужчину.
— Примерно, — он положил папку на стол и устроился не на стуле, а на диванчике. — Но это подождёт. Я хотел поговорить о Милене.
— А что с ней? — я нахмурился.
Последнее время они вместе работают, может жена поделилась с Ромкой и он теперь хочет как-то помочь нам? Стало неловко. Обсуждать свою личную жизнь с сыном я не хотел, но и осаждать Романа не собирался. Мне не хотелось ссориться с ним, он ведь наверняка хочет как лучше.
— Я люблю её, — серьёзно произнёс сын. — И хочу жениться. Потому что я её первый мужчина. — Он рывком поднялся и, заложив руки за спину, добавил: — Ты же хотел этого изначально. Уйди в сторону, па. Отдай Милу мне.
Я смотрел на Рому и не верил собственным глазам.
— Ты? Это был ты!
Руки сжались в кулаки. Хотелось врезать сыну, меня останавливало лишь одно.
— А потом я влюбилась… — так мне сказала Мила.
Она любит Рому, а он по всей видимости тоже неравнодушен к моей жене. Сука! К моей, мать твою, жене!
Я горько усмехнулся. Спрашивать когда все произошло смысла не было. Ясно же, что у меня под носом. Идиот, на что я вообще рассчитывал? Рома прав, он больше подходит Миле. Они оба молодые, у них вся жизнь впереди. Да и план был изначально такой, но что-то все же резало слух.
— Отдай? Она не вещь Рома. Право выбора за Милой. Я ее не держу.
Верхняя губа сына дрогнула, напомнив хищника. А в голосе прозвучала боль:
— Но она тебя держит, па. Потому что верит, что ты её простишь. Скажи ей, что всё кончено! И Миле будет легче, и тебе. Так ты только мучаешь девушку. Я вижу, как она похудела, взгляд грустный… Что ты сделал с ней, пап?
Что я с ней сделал? Что она сделала со мной?
Мне все еще хотелось врезать сыну. Я ведь ему доверял, а он…
– Почему ты не пришел ко мне раньше? До того, как стал близок с Милой? Если ты ее полюбил, если настроен так серьезно и решительно, то какого хрена, Рома? Зачем в нашем доме ошивалась эта Алла?
С каждым вопросом сын мрачнел всё сильнее.
– Не уверен, что это именно я сделал что-то с Милой.
— С Аллой покончено, — взбрыкнул он. — Но Милена всё равно смотрит на тебя, а не на меня! Не понимаю, почему она всё ещё надеется… Ты же не любишь её.
Ткнул в меня пальцем:
— Не любишь! Маму ты прощал, хоть я не понимал.
Он принялся расхаживать взад-вперед и, размахивая руками, перешёл на крик.
— Каждый раз, когда она возвращалась утром, а ты молчал, я ненавидел тебя всё сильнее. За то, что позволял ей это.
Застыл на месте и, развернувшись на каблуках, посмотрел исподлобья:
— Но над Милой издеваешься. Не прощаешь и не отпускаешь…
Вскинул подбородок и потребовал:
— Прекрати это! Пусть она поймёт, что не нужна тебе. Пусть разлюбит того, кто так жесток, и вернётся ко мне.
Губы его дрогнули в кривой улыбке, глаза заблестели.
— Я буду любить её, пап. Я уже… Она моя первая любовь, а я её первый мужчина. Отойди…
— Рома, уйди, пожалуйста, пока я еще сдерживаю себя.
— И не мечтай. — Сузил он глаза. — Я столько раз уходил, столько молчал, столько прощал тебя, что уже тошнит! Ты, такой незыблемый и правильный, ты — причина всех страданий. Холодный, бесчувственный камень! Думаешь, я позволю, чтобы нежный цветок вроде Милы оставался рядом? Чтобы ты растоптал ледяной бесчувственностью ещё одну душу? Матери довольно.
– Вот значит как?
Сколько лет я вкалывал, как проклятый. Старался ради сына, никого на нашу территорию не приводил, чтобы не травмировать его. Перед глазами появился образ Анны. Десять лет назад у меня с ней был не просто роман, я всерьез задумывался о браке, но стоило только завести разговор с сыном, как он взбесился. Конечно, если бы я любил Анну, то нашел бы способ. Сейчас дело не в этом, в другом. Оказывается, сын терпел меня многие годы, прощал мне что-то.
Ох, упустил же я его!
– Тошнит от меня? Терпел значит меня? Прощал?
Я сам не понял как оказался рядом с Романом.
Нет, бить я его не собирался, а вот схватить за шиворот и выбросить за дверь щенка хотелось. Аж руки чесались!
– Я хочу открыть тебе простую истину. Невозможно удержать того, кто не хочет быть с тобой рядом. Если Мила не с тобой, то в этом виноват только ты. Повзрослей наконец-то и перестань на других переводить собственные косяки!
Рома высоко задрал подбородок и попытался задеть меня новыми оскорблениями, переплетая к разговору Катю и прочий бред. Слушать человека, который подло предал меня, я не собирался. Оказалось, что я не настолько “бесчувственный и отмороженный”.
Сына я вышвырнул за дверь одним движением. Сам не понял, когда это сделал. Просто миг, и Рома летит в открытую дверь.
Хотелось напиться, я даже потянулся за виски, но в последний момент остановился.
Пазл начал складываться.
… верит, что ты её простишь …
… пусть разлюбит …
Если Мила влюблена в Рому, то почему не уходит к нему? Я ведь действительно не держу. Зачем ей мое прощение? Второй шанс?
Сердце забилось в груди как сумасшедшее. От невероятного предположения перехватило дыхание.
Что если Мила действительно любит меня и все ее попытки наладить отношения искренние, идущие от самого сердце?
Если я прав, то как, мать твою, случилось, что она стала близка с Ромой?
Что она говорила? Выпила лишнего, была словно не в себе…
Я больше не мог играть в эти шарады. Подхватив свои вещи я рванул на парковку. Нам нужно срочно поговорить.
Глава 43. Милена
Я взяла со стола коробку с ярким логотипом известного ресторана здоровой еды и бросила в мусорное ведро. Голода не было. Много раз говорила это Роме, но парень упрямо засыпает меня приглашениями пообедать, а когда получает отказ, присылает еду с курьером или приносит сам. Говорит, что смотреть на меня больно…