Мы лежали на диване абсолютно голые, в обнимку, я завороженно водила по волосам, идущим от пупка, когда Доминик спросил про вчерашний вечер. Мы стали близки, я полностью признала, что каждая частичка моего тела принадлежит ему, что он мой господин, а значит между нами не должно быть недомолвок. Я все рассказала, про Джеффа Уокера, про свое детство.
— Ничего себе. Значит, Джефф твой отец.
— Биологический. Он просто тот сукин сын, что подарил маме спермотозоид. Отцом его этот факт не делает.
— А ты, оказывается, с характером, Адель. Никогда бы не подумал, — до него я была слабой, безвольной, а сейчас я чувствую в себе уверенность, что-то, похожее на стержень, Доминик влил в меня силы. И за это я ему тоже благодарна.
— Я хочу сдать на права. И осенью поступить в университет.
— Молодец, Адель. Одобряю.
***
Неделю я уже езжу на курсы вождения и подготовительные курсы для поступления в университет. Возвращаюсь чуть раньше Доминика. Весь мой день заполнен, и поэтому пришлось вызвать клининговую компанию. У меня не хватает времени, чтобы убирать немаленькую квартиру.
В субботу я решилась, смотрела запрещенное видео, уроки БДСМ, готовилась. И сегодня я встала раньше Доминика, сняла с себя всю одежду и пошла в его комнату, это единственная комната, что я убирала сама. В воздухе пахло лимоном, от девайсов, которых я уже не боялась, исходил запах кожи.
Проведя по ним рукой, взяла «кошку» и коробочку, что приготовила заранее. Доминик уже должен проснутся. Села на пол и сфотографировала плетку на своих коленях. Отправив фото по Whatsapp с подписью «Я жду тебя, мой хозяин».
Хихикнула, представив его лицо. Села на пол, покорно ждала его. С каждой секундой ожидание становилось невыносимым, возбуждающим все больше, я ерзала, ноги затекли, а его все не было, когда я уже отчаялась ждать, дверь приоткрылась, впуская в полумрак полоску света. Шагов не было слышно, но спину пек взгляд Доминика, только от этого я потекла.
С каждым его шагом напряжение во мне растет. Вдруг он скажет, что ему не нужна такая неопытная саба?
— Ты все-таки решилась, Адель? — он приподнял меня за подбородок, заставляя смотреть в его глаза.
Облизав пересохшие губы, прошептала:
— Да, господин.
— Хорошая девочка, — он посмотрел на коробочку в матовой черной упаковке.
— Это что?
— Откройте, господин.
Зашуршала бумага, когда Доминик откинул в сторону крышку, увидела его удивленное лицо. Он достал из коробочки ошейник с цепочкой, вопросительно смотрел на меня.
— Я хочу принадлежать вам всецело. Сделайте меня своей рабыней. Зеленая радужка пропала, ее выместил черный дьявольский туман зрачка. Он вмиг изменился, словно легион демонов, которых он так старательно сдерживал, вырвался на свободу. Это так порочно, я сижу у его ног, предлагаю ему себя в подчиненные, и не чувствую и толики сомнения. Хочу его всего целиком, хочу, чтобы показал свой мир на полную катушку.
Он растягивает черный ошейник у себя в руках, вопросительно смотрит на меня. Нам не нужны слова, он понимает все по моему покорному взгляду. Кивнув, застегивает ошейник на шее.
— Моя девочка, — очерчивает большим пальцем нижнюю губу, надавливает, палец проникает внутрь.
— Соси, — приказывает жестким повелевающим голосом, от чего я готова прожечь ковер под собой. Вкус его кожи будоражит, эти движения туда-сюда так возбуждают, а я только могу мечтать, что на место его пальца придет член. Он покидает мой рот вместе с разочарованным стоном, цепляет к карабину цепь и приказывает.
— Ползи вперед, — ноги затекли, их покалывает от долго сиденья на коленях. — Медленнее, — стальным голосом говорит он, дергая за цепочку. Я вспоминаю видео, которые штудировала неделю, стараюсь выглядеть эротичнее, прогибаясь в спине, оттопырила попу. Доминик проходит вперед, вижу заткнутый за пояс флоггер и «кошку».
— Ты готова к порке? Смотри, ты сама подписалась, — страх и предвкушение взрываются волнующим коктейлем. — Ты должна доверять мне, Адель. Если ты не сможешь этого выдержать, есть стоп-слово.
— Я знаю, — черная бровь удивленно ползет вверх.
— Откуда?
— Я смотрела видео, — заливаясь румянцем и потупив глаза, говорю я. Кончики губ Доминика подрагивают, но он сдерживается от улыбки.
— И какое ты придумала?
— Мертвые кошки, — он усмехается.
— Это два слова. Ну хорошо.
Подтягивает со стены ремешки на цыпочках, засовывает в них мои руки, потом дергает за них, и я сгибаюсь пополам, смотрю в ковер, руки неприятно тянет, и я повторяю установку, что все выдержу, но мандраж берет свое. Мне страшно.
— Ноги шире! — показывает он, неуклюже раздвигаю, он видит самое укромное местечко, и хоть Доминик видел его не раз, все равно стыд берет вверх.
— Еще шире, — расставила ноги шире плеч. Он нагибается, цепляет мои ноги в какие-то деревяшки, и я не могу свести их вместе, горячее дыхание опаляет кожу.
— Знала бы ты, какой потрясающий вид открывается отсюда, — ойкнула, когда он укусил меня за попу. Доминик ходит сзади меня, я молюсь, чтобы эта экзекуция прошла быстрее, чтобы я смогла выдержать и не воспользовалась стоп-словом.
Вздрагиваю, когда холодная мазь касается ягодиц, контрастируя с горячими ладонями.
— Сначала флоггер, для разогрева, — концы флогера путешествуют по внутренней стороне бедра, и я позорно теку, кусаю губу, пытаясь сдержать стон, когда он невзначай касается интимного места.
Свист…
Удар…
Вздрогнула, скорее, от неожиданности. Я превратилась в слух, пытаясь понять, что мне ждать дальше. Мою реальность замещает темный порочный мир, я слышу свое бешено колотящееся сердце, я превратилась в оголенный нерв и электроимпульсы бегут по телу. Удар сменяется поглаживанием, кожу на ягодицах жжет, промежность пульсирует. «Дотронься до меня», — молю про себя, хотя бы на мгновение ощутить его прикосновение. Но он жестокий, не дает мне получить и толику удовольствия. Хлещет, поглаживает.
А я, ненормальная, теку еще сильнее. Минутная заминка и на мои ягодицы ложится сильный удар, я догадываюсь, что это «кошка». Из меня вырывается крик, слезы бегут по лицу, но они особенные, очищающие. Удар. Еще удар, комок в животе концентрируется в бомбу и при следующем ударе взрывается, разнося по телу невероятное наслаждение. Стенки влагалища сжимаются и разжимаются бесконечно долго, невозможно свести ноги вместе из-за распорки, чтобы, наконец, остановить это, еще чуть-чуть, и я умру, мое сердце просто разорвется.
— Охуеть, Адель, — в голосе Доминика слышу восхищение. — Ты кончила от «кошки». Ты совершенна, моя порочная девочка, — стону, когда его язык касается нежных складочек губок, мое тело закручивает в новый виток.
— Хочу твою попку.
— Как вам будет угодно, хозяин, — мои слова вызывают вымученный стон. Доминик плюет на попку, слюна бежит по ягодицам, его палец ныряет внутрь, расширяя. Потеряв стыд, насаживаюсь сама, я хочу принадлежать ему полностью, даже там. Головка давит на узкий вход, кричу, когда он медленно продвигается. Адская боль смешивается с возбуждением, и я сама подаюсь назад.
— Стой смирно! — говорит Доминик, шлепая по горящим ягодицам.
— Да, хозяин.
— Черт, Адель. С тобой я теряю всю выдержку. Он хватает за цепочку на шее, голова задирается, приступ удушья лишает кислорода, а я мечтаю только об одном, чтобы он двигался быстрее. Шлепки бедер, комната вся пропахла сексом, мой голос только хрипит. Когда он касается клитора, я в очередной раз разлетаюсь на куски, он пульсирует во мне и силы меня покидают, висну на цепях.
Не помню, как он освобождает, как несет мое тело на кровать, втирает в кожу мазь, покрывая поцелуями.
— Я справилась? — устало улыбнулась.
— Ты лучшая саба, Адель.
В теплых объятьях Доминика проваливаюсь в сон.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Прошло три месяца
Старалась до пробуждения Доминика приготовить ему сюрприз. У него день рождения, и я хочу сделать его особенным. Придирчиво смотрела в зеркало, где отражалась соблазнительная красотка в черном кружевном белье. Прицепила чулки к поясу, покрутилась. В этих туфлях на высоких шпильках я сведу его с ума. Поправила на шее чокер с инициалами DL, знак, что я принадлежу своему господину. Я хотела ошейник, как у настоящей сабы, но Доминик сказал, что в Университете меня не поймут. Воспитатель должна быть примерной, правильной.
Захожу в нашу комнату и зависаю на мгновение. Одеяло сползло с Доминика, эти чёртовы кубики, такие твердые на ощупь, будто стальные, рука поднята кверху и бицепсы напряжены. За последнее время я стала распутной, и мне это нравится.
Откидываю одеяло в сторону, по дыханию Доминика понимаю, он проснулся, но делает вид, что спит, ждет, что я буду делать дальше. Я проползаю между его ног, ластюсь, как кошка, трусь о внутреннюю сторону бедра.
Ну, и выдержка у него! Я думала, он накинется на меня, как только увидит в этом наряде.
Смотрю на поднимающийся член.
— С днем рождения, господин, — беру его в рот. Мне нравится, когда он в полулежачем состоянии, нравится, как он набухает. С помощью языка, помогаю ему извиваться во мне, я уже давно не боюсь моего «питона». Это, скорее, любимая часть его тела.
Слышу грозное рычание. Все! Моей инициативности пришел конец. Господин берет все в свои руки.
— Смотри в глаза! — ох уж его приказные стальные нотки доминанта, от них одних трусики предательски мокнут. Пара толчков, и он не помещается у меня во рту, но я покорно стараюсь, принимаю его, мне нравится, что он не щадит меня, вбивается до упора. Хоть и обливаюсь слезами, стону грязно и порочно. Люблю, когда он теряет выдержку со мной.
Эти его колдовские, демонические зеленые глаза, проникающие в душу, живот напрягается от каждого толчка. И похоть, что пропитана каждая частичка его тела, окутывает меня.
Я так его люблю, что это бывает невыносимо, меня буквально рвет на куски. Он не любит, когда я ему это говорю. В детстве он, как и я, никогда не слышал эти слова. А во мне за столько лет накопилось столько нерастраченной любви. Я вижу, он понимает это по моему взгляду.
— Адель! Ты просто охуительная. Моя девочка, — накручивает длинные черные волосы на кулак, и управляет моим ртом. Я в его власти и просто кайфую. Когда он, содрогаясь, сыплет проклятиями, кончает мне в рот, с жадностью проглатываю каждую каплю его удовольствия. И облизываю.
— Это лучший подарок, Адель! — вот! А я еще подумывала о маффине со свечкой и песне с «Happy birthday».
Я выпрямляюсь, смотрю, как жадно Доминик шарит по моему телу глазами. Я больше не стесняюсь своей большой груди и аппетитной, по словам Доминика, попы. Ему нравится, а для меня главное быть желанном им.
Облизываюсь, провожу по прозрачному бюстгальтеру рукой, дразню его. Сжимаю сосок.
— Ну, ты сама напросилась Адель! — грозно шепчет он. Не могу скрыть победной улыбки. Он ставит меня на корячки.
— Держись за спинку кровати, — вибрирующе-хриплым голосом говорит он. Отодвигает тонкую полоску трусиков. — Мокрая! — говорит он очевидный факт. — Возбудилась, пока сосала мой член? — я вспыхиваю, как свечка. Мне нравятся его грязные слова.
— Да, мой господин.
— Блять! — рычит он, проникая в меня на всю длину, расширяет под себя. Мне немножко больно от его размеров, но я не хочу по-другому. Хочу, чтобы он брал меня так грубо, как сейчас, не сдерживался.
— Моя, Адель! — шепчет мне в ухо, намотав волосы на кулак и, кусая за шею, продолжает яростно вбиваться в меня.
— Твоя! — стоном подтверждая, возношусь с каждым толчком все выше, теряю связь с реальностью, себя. Я просто его продолжение.
Мы с Домиником сидим на кухне, я не могу сдержать улыбку. В зеленых глазах пляшут игривые огоньки, он слизывает с губ кленовый сироп, и у меня сердце бухает вниз, а потом бьется в ускоренном темпе.
Ему так идет эта рубашка, под которой видны кубики, мышцы. Он небрежно поправляет часы. Я ловлю каждое его движение. Он подходит ко мне, терпкий запах кожи и сигарет заползает в нос.
— Адель. Не смотри так на меня. У меня сегодня важная встреча, которой я добивался не один месяц, а у меня сейчас одно желание: разложить тебя на этом кухонном столике и брать тебя снова и снова, — последние слова он говорит мне почти в рот, вызывая разочарованный всхлип. Потом целует.
— Я забираю Кристофа.
— А я как же?
— Ты поедешь на МакЛарене.
— Доминик! Я не смогу! Я только недавно получила права!
— Ну, ты же хотела эту машину.
— Я смотрела на нее так на выставке, потому что она напоминала хищника, тебя. И я была заворожена.
— Хм, а что бы ты хотела?
— Жука.
— Хорошо, — рассмеялся он. — Куплю тебе жука, но пока поездишь на хищнике, — я боюсь до жути эту машину. Она так рычит, чуть вдавишь педальку, и меня впечатывает в кресло. Это гоночная тачка.
— Мне придется сегодня выпить. Мой партнер, Кертис, обещал мне сюрприз, и что напоит меня в драбадан.
— Надеюсь, не такой, какой я приготовила для тебя сегодня, — я не могу не ревновать. И знаю, какие у него порочные друзья и деловые партнеры. Все доминанты, входят в какой-то очень крутой ДСМ клуб. Доминик говорит, что они часто обсуждали там свои дела, шпиля какую-нибудь нижнюю, так, между делом. Но он говорил мне, что больше не ходит по таким клубам. И я очень на это рассчитываю. Но ревновать не перестаю.
Я все еще не могу поверить, что он мой. Я так боюсь, что это однажды кончится. Этот страх не покидает меня ни на минуту. Только с ним я стала уверенной, избавилась от призраков прошлого, перестала считать себя низшим созданием, реализовываюсь.
— Все! Я ушел! Искусительница, — проводила Доминика взглядом.
В комнате одела бежевые брюки, открывающие щиколотки, туфли Джимми Чу, шелковый топ. Повертелась перед зеркалом.
— Очень соблазнительная будущая училка, — разгладила ткань на попе. Жакет перекинула через руку. У входа остановилась, смотрела в стеклянную перегородку на свое отражение. Да я сама похожа на хищника. Не раздумывая, взяла ключи от МакЛарена. К черту такси! Доминик верит в меня, и я не подведу своего Мистера.
Это такой кайф, водить! А на хищнике это просто улет. Я высунула руку в окно, ловила воздух. На светофоре мужик из БМВ присвистнул, оглядывая малышку. Нет, не хочу жука!
На трассе легко разгонялась, и легко лавировала между машинами. Возле университета толпа студентов облепили машину. И даже те, кого я не знала, здоровались со мной.
На обед с Дейзи, однокурсницей, пошли в милое кафе. Мы обсуждали преподавателя, она оценила мой внешний вид. В общем, я больше не сторонилась людей, спокойно поддерживала разговор и находила удовольствие в общении.
Мимо нас проходил полицейский в надвинутой на глаза фуражке. Он резко затормозил рядом с нашим столиком.
— Адель Мур?
— Да. А вы… — он снял фуражку.
— Дэвид! — я была рада его видеть. Встала и обняла.
— Воу! Адель! Ты просто потрясающе выглядишь! — отодвинул от себя, придерживая за плечи.
— Мне еще на пару пора. Вы общайтесь, а я побегу, — Дейзи поцеловала меня в щеку и ушла.
— А я тебя искал, — с грустью сказал Дэвид.
— Ну, после того, что случилось в нашем городе, мне пришлось переехать, — я закинула ногу на ногу, отпила латте. — Ты сейчас здесь работаешь?
— Да, я перевелся в Нью-Йорк, — я засобиралась. — Уже уходишь? — кивнула. — Я бы предложил тебя подвести, но у меня машина сломалась. А мне нужно срочно заехать в участок.
— Я могу тебя подбросить.
— Ты водишь?! — господи, как же я изменилась с того времени. Та Адель никогда бы не села за руль. Ведь папа говорил, что это не женское дело.
— Да, — Дэвиду принесли еду на вынос. Мы вышли на улицу. Он с восторгом рассматривал машину.
— Садись уже, — хмыкнула я.
— Адель, — начал Дэвид, выглядел напряженным. — У тебя кто то есть?
— Да.
— Фух! — Дэвид потер лицо ладонями, откинулся на спинку, пока говорил, смотрел перед собой. — Я ведь до сих пор искал тебя. Понимаю, прошло слишком много времени, но я все еще люблю тебя, — мне стало не по себе.
— Дэвид, я люблю другого. И у нас все хорошо.
— Не беспокойся, Адель. Это моя проблема. Но знай, если тебе нужна будет помощь, любая, я помогу по-дружески.
— Спасибо, я это очень ценю, — высадила его у полицейского участка. Дэвид оставил мне свою визитку.