Хоть бы вспомнить, как она выглядит. В нашем доме не осталось ни одной фотографии с ней.
Он стоял победителем, довольно улыбался.
— Адель, — к нам подошел Адам. — Ты в порядке? Я так за тебя беспокоился. Он ничего с тобой не сделал? — покачала головой, глотая слёзы.
Почему-то забота чужого человека вывела меня из равновесия. Он жалеет меня, а я пойду против него, буду лгать.
Нас вызвали в кабинет.
— Будет перекрестный допрос, — сказал полицейский. — Адель, расскажите, что вы делали вчера, откуда знаете Адама?
— Мы познакомились на службе. Адам предложил проводить меня до дома. Когда мы дошли, — я сглотнула, — он поцеловал меня. Насильно. Отец заступился за меня, ударил его, — шёпотом закончила я. Перебирая пальцами, опустила глаза, мои щеки горели от стыда.
Я согрешила, соврала.
— Адель, зачем ты врёшь? — чувствовала взгляд Адама на себе.
— Вы видите? Моя дочь боится его! Она очень скромная, порядочная и не позволит никому такие вольности. Я вынужден был защищать её. Я отец!
— Он запугал её! Я уверен! — кричал Адам. — Вы должны помочь Адель!
— Выйдете. Я допрошу Адель, — один на один? Посмотрела на полицейского. Я ещё раз врать буду?
— Я требую принять встречное заявление о домогательстве, — начал отец.
— Что?! — возмутился Адам. — Вы из меня насильника будете делать?
— Вышли оба! — повысил голос полицейский.
Дверь захлопнулась, я слышала крики за ней. Отец ругался с Адамом.
Полицейские обошел стол, сел на стул рядом со мной.
— Адель, ты можешь не бояться, я сумею заступиться за тебя, — он коснулся моей руки, в страхе отдернула её.
— Мне не нужна помощь, у меня всё в порядке. Отец заступается за меня.
— Доверься мне, я помогу, — голос у него стал заботливым, нежным, проникновенным.
С чего все так стараются помочь мне? Я посмотрела на него. У полицейского был такой же взгляд, как у Адама, прежде чем он поцеловал меня.
Он был чуть старше меня, подтянутый, стройный, красивый.
Мысленно отругала себя, нельзя разглядывать его. Это нехорошо.
— Адель… — у него голос с придыханием, испугалась, мне это всё не нравилось. — Ты такая красивая.
Что?! Опять? То же самое говорила Адам.
Встала со стула, отошла от двери.
— Мне не нужна помощь. Спасибо вам за заботу. Можно, я пойду? Я не буду подавать заявление на Адама, — полицейский погрустнел.
— Хорошо, иди. — повернула ручку на двери. — Но я буду приходить к вам домой. Я не верю, что твой отец такой белый и пушистый.
Вышла из кабинета. Две пары глаз вопрошающе смотрели на меня.
— Ну что, Адель? О чём он тебя спрашивал? — спросил Адам.
— Не твоего ума дело, сосунок. Держись от моей дочери подальше, — отец обнял меня за плечи и повел к выходу.
Поморщилась, его руки коснулись спины, причиняя боль.
— Развратница! — говорил отец, когда мы вышли на улицу.
— Папа, ты чего? — отшатнулась от него. Смотрела в горящие серые глаза.
— Думаешь, я не видел, как на тебя смотрел полицейский?
— А как он смотрел?
— Как на блудницу!
— Я ничего такого не сделала.
— Ты получишь дома, — опять?! Так скоро? Но я делала всё, что велел отец, я не переживу, ещё эти раны не зажили.
— Ты не посмеешь! — что несёт мой язык? Я не могла остановить слова, они сами вырывались из меня.
— Что?! Как ты смеешь перечить мне?!
Я окончательно потеряла чувство страха. Сколько можно бояться?
— Только тронь меня, и когда придет полицейский, я всё ему расскажу! Сниму побои, тебя посадят!
Он отшатнулся! Я испугала его! Моя первая победа так окрыляла.
— Он сказал, что придёт к нам?
— Да, он не поверил, сказал, будет присматривать за мной.
— Маленькая дрянь! Ты и его очаровала!
Мне было всё равно, что он говорил, развернулась и пошла в сторону дома, возвращаться на работу не было смысла.
— Ты такая же, как твоя мать, — послышалась мне вдогонку. — Садись в машину. Отец открыл дверь старого Доджа.
Села, пристегнула ремень.
Что это значит? В смысле, как мама? Но отца я боялась расспрашивать об этом. Почему я стала такой смелой? Ведь раньше, я бы побоялась. Может мне придавало уверенность то, что уже двое мужчин готовы были заступиться за меня.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Сентябрь 2018
Папа притих, смирился. Полицейский приходил каждый день в течение двух месяцев.
Я чувствовала взгляд отца, как он смотрит на плетку, но не решается.
Спасибо Дэвиду, я чувствовала себя в безопасности, впервые в жизни.
Мы с ним даже в кафе ходили и максимум, что он сделал: держал меня за руку и целовал в щеку.
— Я буду ждать, когда ты первой сделаешь шаг. Сама, Адель. Не буду тебя принуждать, — говорил Дэвид, целуя руку.
Каждый день он провожал меня на работу, моим коллегам он понравился, из-за этого они ненавидели меня ещё больше. Раньше относились снисходительно к моим нарядам, неизменному платку на голове, просто смеялись за спиной. Теперь от них исходил гнев.
7 октября 2018
Мы сидели с Дэвидом в кафе. Он заказал мне мои любимые блинчики, поливала их кленовым сиропом, с наслаждением ела их, облизывая липкие пальцы.
— Адель, пойдем сегодня на пляж? — он странно смотрел на меня, смущал.
— Ты что?! Мой отец не позволит.
— А почему ты должна спрашивать у него разрешение? — я разрывалась, мне очень хотелось на пляж, это была моя мечта.
— Ты не можешь всю жизнь жить в страхе, Адель. Сейчас у тебя есть я. Ты под моей защитой.
Я видела на пляжах полуголых девиц, но можно надеть закрытый купальник и… от дерзких мыслей, посетивших мою голову, стало страшно.
— Я сегодня уезжаю на пару месяцев. Сделай мне такой подарок.
— Хорошо, — неожиданно согласился я. — Куплю купальник и пойдём.
Дома переоделась, Дэвид ждал меня внизу, на голову надела нашу знаменитую панаму.
Взявшись за руку, шли на пляж. Под кронами деревьев сидел разморенный жарой ленивец.
Пляжи переполнены, ноге ступить некуда. Кругом девушки с идеальными телами, раскрепощённые, веселые. Не то, что я, с кучей комплексов.
Дэвид расстелил полотенце рядом со мной.
Выдохнула, решила менять всё в своей жизни, просто жить, просто наслаждаться, не оглядываясь на отца, надо действовать.
Трясущимися руками расстегнула пуговицы на рубашке, сняла длинную юбку. Он следил за мной, как коршун.
Мне льстили его взгляды, кругом полуголые девицы, а он не замечал никого. Сняла платок, длинную косу по пояс перекинула вперёд.
— Пойдём? — Дэвид взял меня за руку, покраснела, как помидор. — Бегом, Адель.
Мы бежали по белому, как мука, песку. Он и на ощупь был такой же. Со смехом перепрыгивали изумрудные волны.
Это был мой самый лучший день. Знай, какая расплата меня ждёт дальше, всё равно повторила бы его.
— Дэвид, я не умею плавать.
— Ты живёшь в курортном городе, и не умеешь?
— Да, я первый раз на пляже.
— Хорошо, ложись на воду я буду держать тебя. Ты мне доверяешь? — он единственный, с кем мне спокойно, как за каменной стеной.
— Да, — уверенно кивнула. — Он поддерживал меня под спину, кружил.
— Сейчас уберу руки, попробую удержаться, — вцепилась ему в шею.
— Я с тобой, не бойся. Всё хорошо, — ласково смотрел мне в глаза, убрал прядку с лица.
Расслабилась, волны покачивали, убаюкивали, как некогда руки мамы. Он не держал меня, я сама.
— Получилось! — закричала и ушла под воду. Он поймал, прижал к себе, зелёные глаза изменились, приближался ко мне.
— Можно? — хрипло прошептал у самых моих губ. Я не почувствовала отторжения, кивнула. Теплые мягкие губы коснулись меня. Нежно, не напирали, его язык приглашал присоединиться к этому древнему танцу. Было приятно, не то, что с Адамом. Он прекратил поцелуй сам, тяжело дышал.
— Я уезжаю сегодня вечером, на два месяца. Ты будешь меня ждать?
— Да, ты мой единственный друг.
— Но я хочу быть большим, чем друг. Выходи за меня. — шокировал, мне нечего сказать ему. — Не сейчас, не говори «нет», подумай, я вернусь, и ты дашь мне ответ.
— Почему ты зовешь меня замуж?
— Как только увидел тебя, влюбился. Ты такая чистая, красивая, у меня просто не было шансов выстоять, — улыбался он, от его улыбки на душе становилось тепло.
— Я подумаю, Дэвид.
Домой летела, словно на крыльях. Он любит! Любит меня! Мне раньше никто не говорил таких слов. Может мама, я не помню.
Только зашла домой, почувствовала гнетущую обстановку.
— Пап, я дома, — бросила ключи в прихожей на столик. Осторожно шла по дому. Он сидел в гостиной. Плотные, зеленые шторы наглухо закрывали свет, в комнате царил полумрак. Я только видела его силуэт на кресле.
Он сидел, не двигался, смотрел в одну точку. Его лицо осветил огонь от зажигалки, отец курил, пуская в потолок дым.
— Папа, ты куришь? — он всегда говорил, что это грех. Потом он достал бутылку с виски, на дне которой плескалась коричневая жидкость, отпил.
— Иди сюда, Адель, — показал на кресло напротив.
Надо было бежать в тот момент, но я не могла его ослушаться. Села на краешек кресла.
— У тебя мокрые волосы.
Сказать, где я была? Или нет?
— Мы с Дэвидом были на пляже.
— Что?!! Я запрещал тебе, а ты пошла назло мне? Думаешь, он всегда будет с тобой? Ты останешься одна, и тогда за всё мне ответишь по полной! — я гордо подняла голову.
— Я не боюсь тебя, всю жизнь жила в страхе, теперь всё будет по-другому!
— Пошла по рукам, как Саманта. — усмехнулся он.
Не знаю, что на меня нашло, стало обидно за маму, ударила его. Голова отца дернулась в сторону.
— Ах ты, дрянь! — повалил меня на кресло, завернул руки назад. — Ты копия своей блудницы матери! — кричал он возле моего рта.
— Пусти! — дергалась, трепыхалась, всё бесполезно. Он придавил меня, серые глаза, засверкали незнакомым блеском. — Этот поганый коп целовал тебя?
— Да! — опустила глаза.
— Что?! Как ты смеешь!
— Пап, он меня замуж зовёт.
— Ах, ты, шлюха! Проститутка! Быстро раздвинула ножки перед ним, — из глаз побежали слёзы.
— Я не такая, он вернётся и женится на мне, и я, наконец, уйду из этого ада, этого дома, от тебя подальше!
— Неблагодарная тварь! — кричал он мне в лицо, потом запыхтел, как-то странно. Накрыл мои губы своими. Почувствовала вкус алкоголя и сигарет во рту. Крутила головой, он схватил меня за лицо двумя руками. Его скользкий язык блуждал у меня во рту, он стонал, терся об меня. Отодвинулся, наконец.
— Как ты мог? Ты мой отец!
— Да не отец я тебе!
Он встал, пошатываясь, пошёл, взял с каминной полки белую шкатулку. Достал какие-то бумаги и кинул мне.
— Что это? — покрутила в руках старые письма.
— Твоя блудливая мать писала твоему настоящему отцу, а он отвечал, — развернула письмо, мои глаза быстро бегали по строчкам.
«Любимая Саманта.
Я получил твое письмо. Я рад, что ты родила мне дочь и назвала её в честь моей бабушки.
Прости меня, я не могу быть с тобой. Если я не женюсь на Эмилии, отец лишит меня наследства. Обещаю, переводить тебе деньги каждый месяц.
Твой любящий Джефф Уокер».
— Что это всё значит? Это ложь! Мама не могла…
— Она спала и с ним, и со мной параллельно. Ты такая же. Но я всё равно её люблю, ты так на неё похожа…
— Я могу быть и твоей дочерью!
— Я сделал тест ДНК, ты мне не дочь. И нам ничто не мешает быть вместе.
— Что ты несёшь?! — как ужаленная, соскочил с крыльца. — Послушай себя! Даже если это так, и ты мне не отец по крови, я всю жизнь тебя им считала. — Голова кружилась, в ушах стучало, слишком много шокирующей информации.
— Адель, я люблю тебя не как отец. Я женюсь на тебе. Для чего я тебя растил в такой строгости? Для кого хранил? Не для этого копа! — он опять приближается.
Нет, второго такого поцелуя я не переживу.
Схватила первое, что попалось под руку, бросила в него. Это оказалась лампой, она попала ему в голову, и он упал без сознания.
В ужасе отшатнулась. Я убила!
Убила отца!
Я не хотела, даже не думала, что попаду в него.
Встала на колени, припала ухом к груди. Дышит, живой!
С трудом дотащила его до дивана. Вызвала врача.
— На первый взгляд сильный ушиб. Ничего страшного. Но нужно его в больницу отвезти, провести более тщательный осмотр.
В больнице заполнила документы, сообщила номер страховки, медсестра сказала, что отец проснулся. Обрадовалась.
Какие бы сложные отношения у нас не были, я не желала ему смерти.
Стояла у дверей, не решалась войти. Он посмотрел на меня, от этого взгляда хотелось бежать куда подальше.
— Подойди сюда, Адель. — Переминалась с ноги на ногу. Нет, он не причинит мне вред, мы же в больнице.
— Садись.
Тон обманчиво ласковый. Я опять вернулась в то время, когда боялась прогневать отца, думала о том, что он скажет, не могла сопротивляться. Он чувствовал, знал это.
Дэвида нет, заступиться никому.
Отец дернул меня за косу, приближая к своему лицу, опаляя дыханием с запахом виски.
— Ты ответишь мне за всё, Адель, — говорил медленно, смакуя каждое слово.
А он? Когда он ответит за то, что творил со мной? У меня есть право защищаться.
Под взглядом стальных глаз страх окутал меня, липкий, тягучий, руки похолодели.
Он питался им, заряжался от меня, как батарейка.
— Отпусти меня, — во рту пересохло, по щекам катились слёзы.
Я была сильной, куда это всё делось? Зачем вернулся этот трусливый кролик?
Отец отпустил меня, довольно оскалился. Убежала из палаты, ноги дрожали, села на кресло для посетителей, пытаясь унять бешено колотившееся сердце.
Что делать? Как жить?
Ненавижу его! Будь он проклят! Пусть за всё заплатит!
8 октября 2018
Проснулась, от настойчивого стука в дверь. Испугалась, вдруг это отец?
Вышла, даже платок на голову не надела. На крыльце стояли трое мужчин.
— Мисс, почему вы ещё в доме? — спросил один из них.
— Что случилось?
— Вы не смотрите телевизор? На Панама-Сити-Бич, движется ураган, всех жителей, по приказу мэра, эвакуируют.
— Я не могу уехать, мой отец лежит в больнице.
— Не переживайте, его тоже эвакуируют. Собирайтесь быстрее, мы отвезем вас в безопасное место.
— Подождите, я сейчас.
Быстро собрала рюкзак, покидала в него вещи. Забрала карточку с моей зарплатой. Неизвестно, что ждет меня там. Надеюсь, это всё преувеличение, просто перестраховка, и всё не так страшно, как говорят.
Шла следом за волонтерами.
— Куда меня увозят?
— Спрингфилд, Иллинойс, — не поворачиваясь, сказали мне.
— Так далеко? — ну что ж, нужно искать положительные моменты. Побываю в городе шестнадцатого президента Авраама Линкольна.
В автобусе скучно не было, хотя ехать предстояло двенадцать часов. Моя соседка Джулия, бабушка лет шестидесяти, не давала мне скучать, развлекала всю дорогу.
Она прожила всю жизнь в Панаме, представляю, как тяжело ей было уезжать, но она крепилась, делала вид, что это просто приключение.
— Надеюсь, ураган обойдет стороной мой дом, — с печалью говорила она. — Мой ныне покойный муж купил его на нашу первую годовщину, там все мои воспоминания.
В Спрингфилд приехали поздно ночью, нас разместили в приюте, в комнате по шесть человек.
Разбирая вещи, услышала новости, говорили, что ураган будет невиданной силы.
Села на кровать, смотрела в маленький экран, где показали кадры эвакуации нашего города. На экране появился отец.
— Я никуда без своей дочери не поеду! — кричал отец. — Адель, если ты услышишь, то приезжай за мной.
Что он с ума сошёл? Как можно быть таким безрассудным? Я понимала, если отец пообещал, он не сдвинется с места.
— Мне нужно назад, — прошептала я.
— Ты с ума сошла? Тебя никто туда не пустит. — говорила соседка.