— Конечно.
Иду с подносом в кабинет, стучусь.
— Заходите.
Открываю дверь, он не смотрит на меня, читает какие-то документы.
— Мистер Льюис, ваш пирог, — он оторвался от документов, смотрит на меня, пронзает взглядом насквозь. По телу бегут мурашки, щёки горят. Переминаясь с ноги на ногу, крепче сжимаю поднос.
Ему не нравится?
Собственно, почему я должна ему нравиться? Я всего лишь прислуга.
— Ставь поднос, раз принесла. — Доминик убирает документы в сторону. Под его пристальным взглядом иду на ватных ногах. Я кожей чувствую, куда он смотрит. По ногам скользит вверх, останавливается в вырезе формы. Из-за моих трясущихся рук, фарфоровая чашка на подносе побрякивает. Ставлю поднос на стол.
— Ты боишься меня, Адель? — спрашивает хриплым голосом он
— Нет, мистер Льюис.
— Ты вся дрожишь, Адель, — я сама не знаю, что со мной творится, такого раньше не было.
— Здесь прохладно, — вру я.
— Разве? — он приподнимает бровь, встаёт. Возвышается надо мной. Мне хочется убежать от него, скрыться, но я жду, может, ему ещё что-нибудь нужно.
— Адель… — замираю, смотрю в колдовские зелёные глаза, он заворожил меня. Во рту пересохло, облизываю губы.
— Чёрт! — Доминик хватает меня за шею, притягивает к себе, его губы касаются моих, язык проникает в мой рот жёстко, буквально пожирает меня. Второй рукой притягивает за талию.
Его поцелуй другой, меня лихорадит от него, не как с Дэвидом.
Он подчиняет, возвышает, унижает одновременно. В тот самый момент поняла, что я пропала. Меня прежней не существует. Я принадлежу ему.
Я принадлежу ему? От такой мысли стало страшно. Я только обрела свободу от одного тирана — отца. И тут же попала в плен к другому?
Может, я отношусь к тому типу людей-жертв, что на подсознательном уровне ищут себе мучителя?
Доминик не принес бы в мою жизнь ничего хорошего, только неприятности. Я не пара ему, и это последний мужчина, в кого мне следует влюбляться. Я пропаду, погибну.
Отодвигаюсь от него, пытаясь привести дыхание в норму, голова кружится, в теле тягостное томление. Оно чего-то требует. Его.
— Не стоит, сэр.
— Адель, не бойся меня, — он нежно проводит по голове.
— Вы мой работодатель. Давайте всё так и оставим.
Доминик отстраняется, его лицо как неприступная маска: холодная и безразличная. Как он так быстро меняется?
— Я понял тебя, больше это не повторится. Ты можешь идти. И оденься поприличнее, а не то мне трудно будет сдержаться, — на последней фразе, покраснела до кончиков волос.
— Хорошо, сэр, — его не интересуют мои проблемы, что другой формы просто нет.
Неделя в пентхаусе, ад существует.
Я неделю живу здесь. С утра до позднего вечера работаю. Уборка, походы в магазин вместе с охранником. У Маргариты тоже много дел: приготовить, убрать единственную комнату, куда мне вход закрыт.
Любопытство не дает мне покоя. И сегодня я подкараулила, когда она пошла туда, и видела кусочек этой комнаты: ярко-красные стены и запах кожи и цитруса.
Марго пригрозила мне пальцем и закрылась изнутри на замок.
Тяжело вздохнув, пошла убирать последнюю комнату — его.
Захожу внутрь, в ванной ещё влажное, запотевшее стекло, словно он только что вышел. Меня окутывает запах его геля для душа.
Поднимаю с пола его футболку, сброшенную после пробежки. Прижимаю к груди. А он мог быть моим, хоть недолго, я сама всё испортила.
Мои губы до сих пор хранят воспоминания о поцелуе, тело помнит его горячие объятия.
Стоит спуститься с небес, этим грезам не суждено сбыться вновь.
Собираю вещи, иду в спальню. Посередине стоит огромная кровать, чтобы её заправить, приходится залезать с ногами. Стоя на коленях, разглаживаю черное покрывало. Воздух резко потяжелел, чей-то взгляд прожигает меня, оборачиваюсь, встречаюсь с зеленым туманом. Доминик выглядит рассерженным, он оттягивает синий галстук. Быстро слезаю с кровати, складываю руки вместе.
— Извините, сэр, я думала, вы ушли, — не поднимая глаз, говорю ему. Щёки горят.
— Я и ушёл на работу, доехал до офиса, потом вспомнил, что оставил документы здесь.
— Я могу позже зайти.
— Не стоит, Адель, — как он ласково произносит мое имя, дрожь по телу.
Я боюсь смотреть ему в глаза, боюсь потерять контроль над собой.
Он берёт документы с прикроватной тумбочки и уходит, громко хлопнув дверью. Вздрагиваю, он сердится на меня? Неужели Маргарита рассказала, что я хотела попасть в его тайную комнату?
Господи, стыд-то такой! Мне же запрещено, а я… неблагодарная! Доминик столько для меня сделал, а я шпионю за ним.
Заканчиваю уборку, вместе с Кристофером едем за покупками. Он молчаливо носит сумки, каждый день покупаем столько, что роту накормить можно.
Сегодня покупок ещё больше, Доминик планирует вечеринку, значит, Марго не справиться одна, и нужно будет помочь.
К вечеру все готово. В семь приходят официанты.
— Адель, — говорит Марго, — ты должна помогать, разносить блюда. Смотреть, чтобы выпивки и еды хватало.
— Хорошо Марго, я сделаю.
— Ты умничка, Адель. Не представляю, как я раньше справлялась без тебя, — улыбаемся друг другу.
За это короткое время мы сдружились с ней, она мне стала как мама, которую я не помню.
— Будь осторожнее, у Доминика очень плохие друзья. Если они начнут приставать, уходи.
В восемь часов пошли гости, я провожала их к хозяину.
Среди них был один человек, который не понравился мне с первого взгляда. Блондин, с противным, надменным взглядом.
— Какую красоту прячет Доминик. — он прошелся по мне липким взглядом, от которого меня передернуло. Как-будто в грязи извалял.
— Проходите, мистер…
— Кларк, — подсказал он. — Но для тебя, девочка, просто Мэтью, — он надвигается на меня, отступаю. Я была прижата спиной к стеклянной перегородке.
Мэтью поставил одну руку над моей головой, не давая возможности уйти, провёл носом по моей шее снизу вверх.
— Какая вкусная девочка, — шептал мне на ухо.
— Мистер Кларк, пустите меня, — шептала, сквозь слёзы, — вздрогнула, услышав голос хозяина.
— Мэтью. Я жду тебя, а ты достаёшь мою прислугу? — в голосе Доминика было столько злобы.
— Такие, как она, должны быть в койке двадцать четыре часа. Продай её мне? Плачу любые деньги. Она уже в теме?
В смысле, продай?! Растерянно перевожу взгляд с Доминика на Мэтью. О какой теме они говорят?
— Какая милая, трясётся вся, — говорит Мэтью. — Прирожденная саба. С каким бы удовольствием я растянул её и отходил бы…
— Мэтью! — предупреждающе сказал Доминик. — Отпусти Адель, если не хочешь, чтобы мы поссорились.
— Значит, тебя зовут Адель, красотка? — Мистер Кларк убрал руку, шла, опустив голову.
Один только раз посмотрела на Доминика, от его взгляда липкий страх сковал всё тело. Злится на меня, и в этот момент он похож на отца.
— Займись своими обязанностями, — сказал Доминик.
— Да, господин, — его глаза вспыхнули огнём. Сердце бешено колотилось, ноги не слушались.
— Что с тобой? — спросила Марго, когда я вошла в кухню.
— Ничего, — краснея, взяла поднос с напитками и вышла к гостям. Я и сама не знала, что я такого сказала, что Доминик так отреагировал?
Мистер Льюис сидел на диване, на его коленях была шикарная блондинка в платье с блёстками. Рука Доминика сжимала ее коленку, он что-то шептал ей на ухо, она заливисто смеялась.
Ещё недавно эти руки обнимали меня, а сейчас…
Почувствовала себя уродиной рядом с ней.
Она смелая, не боится своих желаний, откровенно одеваются, флиртует. А я… должна прислуживать, вот моё место. Не в руках этого шикарного мужчины.
Иду к ним, сжимаю до белых костяшек поднос, пытаюсь сдержать слёзы.
— Мистер Льюис, — голос всё-таки дрогнул, — не желаете напитки?
— Да, спасибо, Адель, — не смотрит на меня, просто пьёт, а я завороженно смотрю, как движется его кадык.
— Что застыла? — говорит его подружка. — Иди, работай.
Блондинка берёт бокал с подноса и смотрит на меня с ненавистью.
— Да, мисс, — покорно говорю, опускаю глаза, желая провалиться сквозь землю.
Разношу напитки по залу, стараясь не смотреть на Доминика и его подружку, но не получается.
— Видишь, ты ему не нужна, — поворачиваюсь, встречаюсь взглядом с голубыми глазами Мэтью. — А мне очень нужна. Поехали? Прямо сейчас?
— Извините, я нужна моему господину, — хотя бы в качестве прислуги.
— Чёрт, крошка, как я хочу, чтобы эти слова ты говорила только мне.
— У меня есть работа. Спасибо вам за предложение, я вполне довольна своей работой, мистер Кларк.
— Неужели Доминик не отвел тебя в свою тайную комнату?
Я бы хотела посмотреть, что за секреты она скрывает.
— Нет. Извините, мне нужно помочь на кухне.
Удаляюсь, чувствуя на себе взгляд Доминика, будоражит до чёртиков.
Что же за тайны ты скрываешь, Доминик Льюис? Что в той комнате?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Гости разошлись поздно ночью. Я так устала бегать с подносом, ноги болят, словно весь день ходила по стеклу.
С трудом заставила себя идти в душ. Утром, когда убиралась в комнате Мистера Льюиса, стащила бутылочку геля для душа. Знаю, это отвратительный поступок, но он почти кончился, а мне так хотелось почувствовать его дурманящий запах на своей коже.
Намылила руки, гладила кожу, закрывая глаза, представляла, что это его руки ласкают меня: по шее, груди, соски больно затвердели, внутри меня и между ног разгорается пожар. Голова идет кругом, ничего не понимаю, что со мной творится, между ног пульсирует, низ живота больно тянет.
Прислонившись спиной к кафелю, отставила ногу в сторону, коснулась пульсирующей точки, провела круг, представляя, что это его руки. Мало, чего-то не хватает внутри, вставила пальчик и от нахлынувших чувств закричала, другой рукой сжала сосок, покрутила, ускорила движение руки внутри себя, закрыв глаза, постанывала, прикусывая губу. Мои бедра двигались навстречу руке. Уже почти, что-то будет после этого, мне станет легче, я получу освобождение от страсти, что захватила мой ум, моё тело. Вода лилась сверху, обнимай меня, лаская разгоряченную кожу. Я уже не могла сдержать стон, сейчас я не думала о том, что меня кто-то услышит.
— Доминик… — простонала я.
На самом пике, двери душевой кабинки отъехали в сторону. Испуганно распахнула глаза и тут же залилась краской. Передо мной стоял мистер Льюис, он был каким-то странным, тяжело дышал, его взгляд ласкал мою кожу, он был похож на рассвирепевшего зверя в шаге от долгожданный жертвы.
— Мистер… — слова застряли в горле, словно весь воздух из лёгких вышибли. Одной рукой старалась прикрыть грудь, второй местечко, между ног, длинные волосы, мокрыми прядками обтягивали всё тело.
Не говоря ни слова, он скинул халат и шагнул ко мне.
— Ох… — успела только сказать, его губы уже терзали мои.
Руки, о которых я мечтала, сжимали мою попку, в мой живот упирались большое мужское достоинство.
Когда отошла от шока, обвила его шею руками, прижимаясь ближе, несмело отвечая на поцелуй, он застонал мне в рот. Его пальцы гладили меня между ног, это было в тысячу раз лучше, чем в моих мечтах.
— Сладкая Адель. — хрипло шептал на ухо, проникая пальцем внутрь. — У тебя там так тесно.
— К-хм, — застонала, изгибаясь ему навстречу.
— Ты делала это, представляя меня? — покраснела, опуская глаза. — Скажи! — он остановился, убрал руку.
— Пожалуйста… — не смогла высказать просьбу до конца.
— Скажи, и я вернусь назад.
— Да, господин. Я мечтала о вас.
Со свирепым рыком он накинулся на мои губы.
Несмело коснулась его члена, хотелось изучить именно эту часть его тела. Твёрдый, как сталь, с нежной кожей, ровный, такой толстый, что едва получалось сомкнуть пальцы вместе.
Его стоны подбадривали, придавали смелости: водила пальцами вверх-вниз. Он ускорил движения своей руки внутри меня, большой палец потирал мою чувствительную точку.
Мы, словно два обезумевших животных, терзали друг на друга.
Доминик опустился передо мной на колени.
— Мистер Льюис… что вы делаете?
— Я хочу попробовать тебя. Там ты такая же вкусная, как и везде? — он закинул мои ноги к себе на плечи, я оказалась полностью открыта перед ним, крутилась, пытаясь выбраться, но он крепко держал меня за ноги.
— Что?! Нет!!! — закричала, когда резким движением он вогнал язык внутрь. Моё тело как будто молнией прошибло. Неужели так бывает?
— Ох! Как хорошо! — потеряв последний стыд, стонала, притягивая его за волосы.
Посмотрела вниз, эта картинка будет часто видеться мне по ночам.
Мистер Льюис между моих ног, смотрит прямо в глаза, выворачивая душу, его язык крутится внутри меня. Наши стоны отдаются глухим эхом от стен.
Не могу сдержать крик, тело разрывается на миллиарды кусков.
— Доминик! — кричу, откидываясь назад, крепко сжимая его голову.
— Ты такая красивая, Адель, когда кончаешь.
Он поднимается, с еще большей страстью целует меня в губы, чувствую солоноватый вкус на его губах, понимаю, что это мой вкус, и мне сносит крышу.
— Хочу быть в тебе, Адель. Ты позволишь?
— Да, — краснея, говорю ему.
— Потом я покажу тебе свою комнату, всему научу, сейчас мне просто необходимо оказаться внутри тебя, — он разворачивает меня спиной к себе, нагибает, поддерживая под живот, водит нежной головкой по чувствительной коже, убирает волосы в сторону…
Что-то изменилось, чувствую, он изменился, он не касается меня больше. Резко разворачивает к себе, его глаза пылают гневом, боюсь, не понимаю, что я не так сделала.
— Что это?! — орет на меня, ударяет кулаком по кафелю.
— Мистер Льюис, я не понимаю…
— Твоя спина! — он увидел мои шрамы от плетки отца, они ещё не до конца прошли.
— Ты в теме?! А казалась такой наивной, неопытной. Говори! — он больно сжимает челюсть, двумя пальцами. — Тебя подослали ко мне?
— Что?! Я не понимаю, о чём вы говорите? Какая тема?
— Тебя Мэтью подослал? Ты специально бросилась мне под колёса?
— Нет, мистер Льюис. Меня никто не подсылал. Мы случайно с вами познакомились.
— Следы на твоей спине, это от плётки, — краснею, глотаю ком невыплаканных слёз.
— Да, — еле слышно шепчу.
— Кто он?! Кто бил тебя?
— Мой отец, он так наказывал меня.
— Что? — гнев прошел, теперь мистер Льюис выглядел растерянным. — Прости, Адель, я не знал. Извини… — он оглядывается по сторонам, потом просто разворачивается и уходит.
Опускаюсь на пол, затыкаю рот рукой, пытаясь сдержать крик, боль сдавливает грудную клетку.
Он видел мои шрамы, видел, что сделал со мной отец, и сбежал. Он не хочет такую уродину, как я.
Знаю, больше он не посмотрит в мою сторону. Больше никогда не прикоснётся ко мне, не сведёт с ума своими поцелуями, а мне никогда не стереть его из памяти, и больше не стать прежней.
***
Прошёл год. Доминик, увидев меня, шарахается, как от больной. Видеть его презрительный взгляд так больно, чувствовала себя ущербной, неполноценной.
Думала это самая страшная боль, но оказалось, что нет, может быть больнее…
Я наблюдала за ним, тайком из-за угла. Знаю, это так странно, но хоть минуточку взглянуть на него, и на душе становится лучше.
Ночью уже не вою, как белуга, но так только хуже, легче не становится.
Маргарита ничего не говорит, только недовольно качает головой, она догадалась, что со мной происходит.
Прохожу мимо кабинета, слышу его голос. Не выдержала, заглянула в приоткрытую дверь
— Ты скоро? — от его бархатного тембра, всё во мне затрепетало, он сидит лицом ко мне, откинувшись головой на кресле, покачивается в разные стороны. Доминик улыбается собеседнику, видимо, новости хорошие. У него соблазнительная улыбка, ее одной хватает, чтобы свести с ума.
— Я жду тебя, детка, — он ждёт девушку! Он называет её «детка», значит, они близки. Прижала руку ко рту, зажмурилась.