Я подбежал к ней и растерялся, понимая, что на ней живого места не осталось. Исполосованное глубокими кровоточащими ранами тело моей маленькой девочки не подавало признаков жизни. На миг я подумал, что вот так неожиданно и скоро потерял ее навсегда! Пошатнулся от этой страшной мысли, но ее трэлл испарился в воздухе прямо у ног хозяйки. НЕТ! Она жива! Иначе дракон не прилетел бы за мной! Он бы умер вместе с ней, бесследно растворился в воздухе, как секунду назад!
В состоянии безудержной агонии дикого страха я принялся судорожно освобождать Астрид от кожаных оков и на надрыве вслух просил у нее прощения за то, что не успел, не уследил, не помог! Не уберег!!!
Как же так случилось?! Почему?! Зачем он это сделал?! От страха у меня заплетался язык, а руки ослабли. Я прижал ее к себе, чувствуя, как плотная ткань камзола пропитывается ее кровью, и содрогался от боязни причинить ей новую боль своими же руками! Чувствовал ее боль кожей и душой! Она текла по моим венам, смешиваясь с драконьей кровью, заползая в подсознание, оставляя там вечный отпечаток. Я смотрел на заплаканное лицо любимой и едва сдерживал чувства, которые делали меня слабее. Сейчас мне как никогда нужно быть сильным, заглушить эмоции, что разрывали изнутри и норовили выплеснуться предательскими слезами! Лишь бы успеть! Лишь бы не опоздать и успеть спасти ее и нашего ребенка!
— Открой глаза, Астрид, — шептал я, трясущимися руками прижимая ее к себе. — Прошу, милая, не уходи. Я помогу. Ты слышишь меня? Астрид! — закричал я, что было мочи, и она приоткрыла глаза.
Еле слышно зашептала слова, которые я не мог разобрать, но знал точно, что сейчас она грезила лишь о ребенке. Бредила, отчаянно хватаясь за мою шею, содрогаясь в ознобе, просила спасти крохотную жизнь.
— Наш ребенок. Мой малыш. Спаси. Спаси его. Помоги. Умоляю…
— Все будет хорошо…
Я выбежал из камеры сам не свой, и она тут же снова провалилась в небытие, почти перестала дышать, а ее руки безвольно повисли. Я бежал и думал лишь о том, как бы поскорее добраться до больничного крыла, чтобы позвать лекаря. Я чувствовал, что начинаю ее терять! Что ее драконья кровь не справляется с полученными ранами и, если сейчас не оказать ей срочную помощь…
Полностью потерял счет времени пока бежал. В каком-то ватно-туманном состоянии принес Астрид в палату и аккуратно уложил на чистую постель, простыни которой в первую же секунду пропитались алой кровью. Стоя над ней, закричал так отчаянно и громко, что не сразу услышал шаги за спиной.
Отар ворвался в больничные покои и склонился над принцессой, прислушиваясь к ее дыханию. Я вновь окинул взглядом окровавленное тело любимой и оледенел. Ее бледное, но прекрасное лицо казалось безжизненным, застывшим, мертвым! Она больше не шептала безумных слов. Я посмотрел на ее еле вздымающуюся грудь и замер от страха, которого никогда еще в жизни не испытывал. Я боялся потерять ее навсегда! Прямо сейчас! Вот так неожиданно! Я думал только о том, что если она перестанет дышать, я умру на этом самом месте! Мое сердце остановится, не в силах справиться с потерей той, ради которой оно и билось в последнее время. Таким, безумно слабым, я становился лишь рядом с ней! Смотрел на ее обнаженное окровавленное тело и содрогался, не в силах ничем помочь.
Палату заполонили помощники лекаря, вытесняя меня в угол помещения. За их головами я ничего не видел. Они в панике столпились вокруг Астрид, но я не видел, что они делали с ее телом. Стоял с опущенной головой, через дымку тумана наблюдая за работой кармазинов, и только душераздирающий стон вывел меня из ступора. Я бросился вперед, расталкивая прислужников. Подбежав к лекарю, схватил его за грудки и немного приподнял над полом, заставляя посмотреть мне в глаза. Отар испугался, вжал голову в плечи и, опустив глаза в пол, с горечью произнес:
— Принцесса Астрид будет жить, но ребенка нам, увы, не спасти. Примите доклад, господин Пармис…
ДОКЛАД! Он просил принять меня доклад о том, что мой не рожденный ребенок отныне никогда не увидит белый свет! Что он мертв по вине того, кого я когда-то считал лучшим другом, с которым делился кровью, которому давал клятву верности!
Да будь проклята моя никчемная должность и все ее привилегии, которые не помогли мне спасти свое же дитя от смерти! До скрежета зубов я возненавидел весь королевский род! Правительницу за то, что так и не сумела приструнить собственного сына и изначально закрывала глаза на все его выходки и издевательства над Астрид! За ее лояльность и, по сути, мнимую власть над подданными! Презирал и всей душой ненавидел некогда лучшего друга за то, что он превратился в чудовище, явив миру свое истинное лицо! За то, что унизил и растоптал женщину, которую я любил больше жизни! Так пусть будет проклята вся их поганая королевская династия! Пусть все они сгорят в огне моей ненависти, растворятся в яде моей боли и утонут в горячих слезах Астрид!
Гнев застилал глаза, а руки невольно до треска ткани сжимали ворот рубашки лекаря. Я на миг зажмурился, сделал глубокий вдох и поставил перепуганного Отара на пол. Отошел от него на шаг назад, когда в этот самый миг в палату ворвалась королева.
— Что произошло?! Почему мне не сообщили в ту же секунду?! — сокрушалась правительница, и лишь прикосновение Тулана к ее плечу немного успокоило пыл ее величества.
Я прикусил губу и натянул на лицо такую безразличную маску, насколько это позволяли бушующие в груди чувства, но ответить на ее выпад все же не сумел. Побоялся, что не сдержусь и наговорю лишнего, того, что может разоблачить нашу связь с принцессой.
Дядя одарил меня понимающим, полным печали, взглядом и посмотрел на Астрид.
— Герцог Пармис принес госпожу Астрид совсем недавно, — запинаясь, пояснял Отар. — Принцесса сильно избита. Слишком слабенький был плод. Смешение кровей, эмоциональная нагрузка и насилие… Шансов не было. Ребеночек не выдержал вторжения…
Я посмотрел на старого Отара, который из раза в раз повторял одно и то же, чтобы донести весь смысл слов до побледневшей королевы, а потом перевел взгляд на дядю. Только он единственный и понимал мое состояние! Хотя бы взглядом снова поддержал. Но нашу немую беседу прервал Маг Эрлинг, который без лишних слов опустился на стул у изголовья принцессы и зашептал над ней заклинание, приложив ладонь к ее щеке. Астрид пребывала в полном забвении, и я надеялся, что она не услышала приговор лекаря и не скоро узнает о страшной трагедии. Сейчас самое главное, чтобы ее состояние улучшилось, а с остальным я разберусь и решу, как быть дальше!
— Она еще сможет зачать ребенка? — мертвым голосом вымолвила Хаама.
— Да. Да. Ее кровь быстро очистит организм и через пару дней восстановится полностью. Смертельно пострадал лишь плод.
— Это хорошо. Значит, есть надежда. Где Хакон? — вдруг обратилась она ко мне, прожигая вопрошающим взглядом серо-зеленых глаз так безумно похожих на глаза принца.
— Не знаю, — бросил я, стараясь не смотреть в сторону Астрид. Застыл в углу комнаты со скрещенными за спиной руками, пытаясь сдержать внутреннего дракона, постоянно мысленно уговаривая себя не показывать чувств.
— Пармис, найдите Хакона и приведите его ко мне в кабинет как можно скорее. Я хочу знать, что случилось, — ее слова утонули в буре моих эмоций. Я не сразу понял смысл приказа, хотя не должен был показывать, что эта ситуация меня затронула.
— Найду, — процедил сквозь зубы.
— Нет. Не надо в кабинет. Приходите сразу в мои покои, — спокойно приказала королева.
Я поражался ее выдержке! Хотя чему удивляться?! Сам стоял посреди палаты, пропитанной запахом крови, сдерживая чувства. А внутри… А там глубоко, почти на самом дне подсознания из глубоких недр медленно выползало чудовище, способное снести все на своем пути! Уничтожить и растоптать! Оно не пыталось вылезти наружу. Пока. Нет! Ему не выгодно говорить о себе, но оно есть! Оно уже пробудилось и уже не уснет и не успокоится до тех пор, пока виновный не понесет наказание, пока его не настигнет возмездие за содеянное!
— В каком виде? — склонил я голову на бок, прищурившись, и Хаама поняла, о чем я говорю.
— Без увечий, Пармис, — отрезала она.
— Будет исполнено, — кивнул я, но не сошел с места, продолжая наблюдать за тем, как залечивают тело моей Астрид.
Тело залечат, а вот что будет с ее душой? Сможет ли она справиться с болью потери, когда придет в сознание? Сможет ли после всего того, что с ней произошло, остаться той, прежней, Астрид? Той, какой я впервые встретил ее в родовом поместье — трогательной, слабой, нежной? Столько вопросов сейчас крутилось в голове… И ни одного ответа. Оставалось дождаться ее пробуждения. Одно знал точно — отныне от меня будет многое зависеть. Я должен окружить ее заботой. А главное, своей безграничной любовью и нежностью. И вдвоем мы сможем преодолеть боль потери. Я не оставлю ее наедине с горем! Она не одна в этом огромном королевстве! У нее есть я. Теперь и волосок не упадет с ее головы, я сделаю для этого ВСЕ!
Маг Эрлинг не отнимал от Астрид руки, а лекарь осторожно обрабатывал раны на животе принцессы.
— Иди, — указала Хаама взглядом на дверь.
Тулан подтолкнул меня к выходу, и с тяжелым сердцем я вышел из палаты. Снова подчинился приказу, хотя больше всего на свете сейчас хотел каждую секунду находиться рядом с Астрид!
Оказавшись в темном коридоре, уже не видел изувеченного тела принцессы, но на себе ощущал ее боль каждой клеточкой тела. Ее последние слова врезались в мое сознание так сильно, что глаза защипало от накатывающих слез. Вердикт лекаря звучал в голове хлесткими словами. Мой малыш умер!
Тот страх, который окутал меня с ног до головы, почти испарился, когда я вышел в главный коридор дворца. Теперь мной управляла только ненависть, буря злости и отчаяния! Я больше не сдерживал внутреннего дракона! Хватит! Сбросив все маски, бежал на пределе сил по каменному полу и вскоре оказался на главной площади. Камзол в одну секунду разлетелся в клочья! Мой дракон вступил в свои права! Неудержимый и злой! Я взмыл над замком и посмотрел на тихий королевский лес. Закружил над ним и плавно приземлился на берег Хрустального озера, вспоминая, как совсем недавно был здесь счастлив наедине с любимой. Говорят, драконы не плачут. Врут все! В истинной ипостаси невозможно сдерживать слезы. Их незаметно смахивал ветер, будто стыдился, что кто-то чужой их увидит.
Приземляясь, я смял своим огромным телом несколько деревьев и склонил голову над водой. Отразился в глади озера и опустил морду в прохладную воду. Впервые посетил это место в ипостаси дракона! Даже испугался собственного вида, что отражался в ребристой глади. Страшная пасть раскрылась и со злостью выпустила ядовитый зеленый пар, поражая все живое на своем пути. Даже рыбы всплыли кверху брюхом от моего вторжения. Дичь разлетелась, и звенящая тишина опустилась на озеро. Я тяжело выдохнул, взял себя в руки и перевоплотился в кармазина, обнаженным телом падая на песчаный берег.
Снова посмотрел на свое отражение и сжал кулаки. Эта гадкая правдивая вода отражала реальность! Такую постыдную реальность, на которую я не хотел смотреть! Она показывала мою слабость без прикрас! Она издевательски смеялась над тем, что частичка Астрид умерла вместе с малышом. Я понимал, что больше никогда принцесса не станет прежней! Ее последний, наполненный невыносимой болью взгляд говорил лишь о том, что у нас больше нет выбора!
Когда она узнает… Страшно представить, как ее трепетная душа разлетится на кровавые ошметки! А мне… Мне оставалось теперь, лишь терпеть и ждать. Выдержка и такт, хитрость и изворотливость, и ворох лживых масок безразличия на моем лице. Только так можно незаметно для всех отомстить. Надо предать родное королевство? Убить? Ничего постыдного я больше не видел в этих мыслях! Хакон переступил черту, не пощадив Астрид! И я его не пощажу! Королевство, правительница, честь герцога и верность — все это померкло на фоне того ужаса, который я увидел в темнице! Эта грязная тварь, которую я считал другом, растоптала мою любовь! Теперь моя очередь!
А начать надо с малого. Необходимо найти принца и привести его к королеве…
У меня было преимущество — я хорошо знал привычки Хакона. Когда принц старался убежать от проблем, он всегда приходил в королевский сад в тайную беседку над пропастью…
ГЛАВА 2 Хакон
В это время года алые леонии отцветали, и я был этим опечален. Теперь не скоро королевский сад окрасится всевозможными оттенками красного, и взамен их прекрасному шарму распустятся побеги белоснежных каулий — самых неприхотливых и еле пахнущих цветов, которые обожают влагу, радуясь сезону дождей. За что я особенно любил леонии так это за то, что они перед смертью начинали источать такой чарующий аромат, который пьянил без вина. Но сейчас даже их предсмертный амбре был не в силах перебить запах драконьей крови принцессы, что пропитала мою кожу. Я сидел на краю дивана тайной беседки, которая на цепях раскачивалась над пропастью, и смотрел вниз. Ветер неистово завывал, нагоняя черные тучи, заслоняющие часть полной луны, а темная бездна застыла, раскрыв огромную пасть, готовую в любой миг поглотить душу каждого, кто захочет в нее шагнуть. Я смотрел в безликую пропасть и видел яркие бирюзовые глаза водной девушки, в которых разгорался огонь ненависти, а в ушах звенел ее жалобный стон, заполонив собой мой разум. Я добился того, чего хотел. Изменил ее навсегда! Убил в ней глупую наивность и добрался до глубины ее сущности. Не мог не признаться себе в том, что это далось мне нелегко. Все же жалость — никчемное чувство! А жалел я вовсе не о том, что доставил жене боль, а о том, что часть меня, живущая в ней, скорее всего, погибла. Но это была жертва во благо моей династии! Во время погребения, стоя у ямы, я пообещал отцу, что никогда не предам его принципы и буду сражаться до последнего за чистоту нашей крови! Лишь истинный кармазин достоин занять трон Звинси! Водным и близко к нему не подобраться! Уж лучше оставить после себя бастарда, чем позволить Астрид родить наследника! Волю матери не исполню никогда, а за то, что сделал с супругой, буду стойко держать ответ. Я не боялся гнева правительницы! Она всегда чувствовала за собой вину за то, что уделяла мне слишком мало внимания и теперь постоянно пыталась восполнить утрату, а мне это только на руку!
В ней я разочаровался уже давно, а вот от Пармиса не ожидал предательства… Столкнувшись с ним в темнице, окончательно понял, что он верен лишь королеве. Бегает за ней, словно собачонка, и по ее же приказу опекает Астрид. Выслуживается и метит в свиту советников следом за дядюшкой. Вот тебе и клятва дружбы на крови! Он с легкостью занял сторону правительницы, поддерживая ее во всем! Но придет время, когда я взойду на престол… И тогда… Тогда полетят титулы всех неугодных мне подданных!
— Я знал, что найду тебя здесь, — раздался голос за спиной. Я обернулся и увидел мужчину в черной мантии.
Пармис скинул с головы капюшон и запрыгнул в раскачивающуюся беседку. Занял диван напротив и расположился на нем в удобной расслабленной позе. Невозмутимый и высокомерный, как всегда! Кроме отрешенности его взгляд ничего не источал.
— Я настолько предсказуем? — ухмыльнулся и скрестил руки на груди. Немного вздрогнул от ледяного порыва ветра.
— Не всегда. Вряд ли кто-то ожидал, что ты исполосуешь жену до полусмерти и погубишь собственного ребенка в ее чреве, — выпалил он с ноткой ненависти, и его глаза зловеще блеснули. Или мне показалось? Спустя мгновение Пармис вернул обратно свою невозмутимость и не пошевелился, продолжая смотреть мне прямо в глаза.
— Кто знал, что наши супружеские шалости приведут к таким тяжелым последствиям? Мне искренне жаль дитя и благоверную супругу, которая сама была не прочь испытать нечто новое и запретное. Я лишь поддержал ее в этом стремлении, — соврал я, чтобы не выглядеть таким уж чудовищем в глазах друга.
Он усмехнулся. Поверил ли?
— До ваших утех мне нет никакого дела, Хакон. А вот Хаама в ярости. Послала меня за тобой и требует встречи прямо сейчас. Исполняю приказ ее величества, поэтому прошу пройти за мной в ее покои для выяснения причин случившегося, — отрапортовал он ровным тоном, чем заставил меня вновь убедиться в его безграничной преданности королеве и равнодушии к моей персоне.