Воронцов привычно много шутит, и Женька старается не отставать. Большая часть жизни, проведенная в спорте, помогает быть собранной в нужные моменты и не показывать непрошеных эмоций. Даже, если твой коллега сначала нежно целует тебя в трамвае, а через час откровенно флиртует с дозвонившимися в студию радиослушательницами. И, вроде бы, никто никому ничего не обещал, но маленькая ревностная змейка неприятно шевелится в солнечном сплетении.
Васнецова натянуто улыбнулась на очередной комплимент, которым обладательница приторно сладкого голоса одарила ее напарника, и объявила музыкальный блок. Денис заинтересованно выгнул бровь на неожиданно прерванный звонок:
— Жень, ты чего?
— Прости. Наверное, случайно вышло, — невинно пожала плечами и сделала глоток уже остывшего чая. — Напомни, пожалуйста, по каким дням выходит твоя авторская программа?
— Какая еще программа, Васнецова? — нахмурился и перекрутил часы на запястье.
— «Занимательная личная жизнь Дениса Воронцова». Разве ты не этой теме посвятил половину нашего эфира?
Парень скептически хмыкнул и покачал головой.
— Очень смешно, — саркастично заметил и провел рукой по взъерошенным волосам. — Тебе разве не безразлично?
Сердце Женьки екнуло и болезненно сжалось. В глубоких карих глазах кудрявого напарника вновь зарождалась тоска. Меньше всего ей хотелось быть причиной этого чувства.
— Денис, я…
— Доброе утро, коллеги! — сияющий шеф появился в дверях студии. — Чего это вы сидите с такими лицами? Или вчерашний вечер пятницы прошел слишком хорошо? А?
Диджеи натянуто улыбнулись. Шутки начальника — то еще удовольствие.
— В общем, давайте как-то пободрее, что ли. А то РадиоАктивное какое-то вовсе неактивное. Да, кстати, Воронцов… — нахмурился и протянул брюнету бумагу формата А4. — Я это подписывать категорически отказываюсь. Ты подумай еще. Ладно? Хочешь, отпуск возьми, — ободрительно похлопал ведущего по плечу. — Васнецова, ты хотя бы на него как-нибудь повлияй… — Сан Саныч ретировался из студии так же быстро, как и появился.
Двое ребят остались в напряженной тишине. Ничего не понимающая Женька заговорила первой:
— Как я должна на тебя повлиять, не подскажешь?
— Никак, Васнецова, расслабься. Я все решил, — отмахнулся и отставил кружку с недопитым кофе в сторону.
— Что ты решил?
— Уволюсь с радио, вернусь в родную Уфу. Буду устраивать там свою жизнь.
Девушка удивленно вскинула брови, еще не до конца осознавая сказанное Денисом. Взгляд ее упал на тот самый лист бумаги, который принес Сан Саныч. На нем размашистым почерком ее напарника было написано заявление об увольнении. Воронцов, заметив взволнованный взгляд своей соведущей, спрятал бумагу в стол. Спеша закончить неприятный разговор, он резко провернулся в черном офисном кресле и, включив заставку, нацепил на себя наушники. Кивнул Женьке, чтобы присоединялась к продолжению эфира.
В студии, как ни в чем ни бывало, раздался задорный голос кудрявого диджея. Людям, по ту сторону радиоприемников, совершенно неинтересно, что происходит здесь в паузах между разговорными блоками. У них своих заморочек хватает. От радио они ждут хороших новостей, никогда неунывающих ведущих и качественной музыки.
Денис старательно сводит к минимуму флирт в общении со слушательницами РадиоАктивного и мастерски делает вид, будто ничего не произошло. Васнецовой хватает выдержки, чтобы нацепить на себя дежурную улыбку и довести эфир до конца. Несмотря на настроение, упавшее ниже плинтуса, и неумение разобраться в собственных чувствах. Чувствах, которые больше всего напоминают катание на американских горках…
========== Часть 5 ==========
Настенные часы громко тикали в неприятно звенящей тишине. Натянутая улыбка погасла вместе с лампочкой, оповещающей об окончании эфира. Раздражало абсолютно все — от яркого света до молчаливого Воронцова.
Весь оставшийся эфир Денис избегал пересечения взглядов с Женькой и дважды выходил из студии в перерывах между разговорными блоками. Тяжелый запах табака не могла перебить даже самая сильная мятная жвачка. Васнецова, учуяв сигаретный дым, одарила напарника хмурым взглядом и пожелала запустить в него чем-нибудь тяжелым, чтобы прекратил страдать подобными вещами. По крайней мере, совершенно не хотелось знать о том, что друг травит свой организм этой гадостью. А теперь… Пришло осознание того, что она не вправе запрещать ему что-либо. С какой стати, спрашивается?
— Жень, идешь домой?
Хриплый негромкий голос над ухом заставил вздрогнуть и развернуть черное офисное кресло на сто восемьдесят градусов. Впервые за последние полтора часа удалось наткнуться на взволнованный карий взгляд. Неловкие переглядывания и затянувшееся молчание неприятно тяготили, поэтому Воронцов опустился на корточки и накрыл горячей ладонью голые коленки.
— Эй… — слабо возмущается, ощущая совершенно точно, что даже чисто физически не сможет убрать сейчас его руки. — Какого черта, Воронцов… — подается немного вперед, неожиданно теряясь при невозмутимом взгляде кудрявого брюнета.
— Что с тобой происходит, Васнецова? — ровный и спокойный голос, только ладонь на коленках чуть заметно дрогнула.
Серьезный взгляд цвета горького шоколада попадает в самое сердце, не позволяя мыслям изворачиваться и врать.
— Я не знаю, Денис, — шумно выдыхает и убирает с лица выпавшую светлую прядь. — Правда, не знаю.
Парень усмехается одним уголком губ и отбрасывает со лба вечно спадающую челку. Женька отмечает чуть заметный шрам над бровью. Странно знать и любить почти каждую родинку, ямочку или метку на теле коллеги, не умея дать этому факту разумного оправдания. Это, вероятно, неправильно. Хотя и удивительно.
— Я проведу сегодня вечерний эфир за тебя.
— Зачем?
— В качестве извинения. За сегодняшнюю ночь.
Воронцов отвел взгляд и убрал, ставшие влажными от соприкосновения с кожей, ладони с девичьих коленок. Васнецова ощутила наливающиеся румянцем щеки. Парень неспешно выпрямился и расправил плечи. Женька пробежала взглядом по подтянутой фигуре и приложила холодные ладони к предательски горящим щекам.
— Спасибо, не надо, — получилось резковато и надменно. — Ты лучше не уезжай, — негромко и искренне. — Пожалуйста.
Серые глаза оказываются напротив карих глаз, когда девушка поднимается с кресла. Денис хмурит брови, и Васнецова пытается расправить сосредоточенную складку, возникшую между ними. Подушечки пальцев нежно касаются лба, а затем спускаются ниже — по горбинке носа, ямочке над верхней губой, очертаниям губ, подбородку.
Воронцов нервно сглатывает, отчего кадык перекатывается сверху вниз и обратно. Нежность Женьки — это что-то за гранью фантастики. Вот, только для чего? Ловит хрупкое запястье и несильно сжимает, пытаясь сохранять спокойствие. Хотя бы визуально.
— Зачем тебе удерживать того, кто тебе не нравится? — собирает все свое самообладание и задает неприятный вопрос. Чувствует сердцебиение под подушечками пальцев.
— А зачем тебе целовать девушку, которая дала от ворот поворот? — выхватывает запястье и встряхивает кистью.
1:1. Денис нежно улыбается и прижимается лбом к ее лбу.
— Я целую ту девушку, которая мне нравится. Чувствуешь разницу? — почти невесомо касается губами кончика девичьего носа и отстраняется.
У Васнецовой приятной стайкой пробегают мурашки по телу. От его горячего дыхания с мятным привкусом и сухих, но уверенных губ. Даже от запаха табака на черном джемпере, смешанного с хорошо знакомым парфюмом. Долгий взгляд серьезных серых глаз и с трудом произнесенный, сотню раз обдуманный, вопрос:
— Поцелуешь меня сейчас? — коснуться ладонью щеки кудрявого брюнета и каждой клеточкой ощутить почти болезненное электричество.
— Жень, я не железный, — тяжело вздохнул, старательно отгоняя опьяняющее желание накрыть знакомые губы своими. Немного помедлив, уткнулся лицом между загорелой шеей и плечом, когда девичья ладонь неуверенно соскользнула с его щеки. — Правда, хочешь? — прошептал, еле заметно прикасаясь губами к бронзовой коже.
— С тех самых пор, как три часа назад перешагнула порог этой студии.
Кудрявый брюнет издал звук, похожий на ликующий рык и одним ловким движением притянул Васнецову к себе. Лица, в очередной раз, оказались слишком близко. Женька приподнялась и уткнулась кончиком носа в теплую щеку. Ладошка легла на широкий затылок и тонкие пальцы мгновенно запутались в темных кудрях.
Сухие горячие губы торопливо накрыли не сопротивляющиеся губы Васнецовой. Жар мгновенно пронесся сумасшедшей волной по телу. Нежно и горячо. Как такое вообще возможно — непонятно. Только у Воронцова с пол-оборота получалось доводить Женьку до полуобморочного состояния, когда колени подгибались, в глазах темнело, а существующие звуки сливались в единый гул. Разве что, отчетливо слышалось учащенное сердцебиение и шумное дыхание.
Настойчивые губы опускаются ниже и оставляют чувственные поцелуи на бронзовой шее. Ставшие влажными, уверенные ладони грубо мнут тонкую ткань футболки, изучая поддающееся тело. Денис мучает поцелуями пульсирующую венку на шее до тех пор, пока, сквозь опьяняющую пелену чувств, не слышит нежный шепот своего имени. Сжимает хрупкие запястья и снова прижимается к девичьим губам. Женька садится на край стола, ощущая две крайности — проникновенные поцелуи и грубые руки, сдерживающие запястья, на которых теперь, наверное, останутся синяки.
Жесткие ладони размыкаются и, бесцеремонно минуя хлопковую ткань, касаются разгоряченной кожи под футболкой. Девушка интуитивно подается вперед и чуть сильнее обычного кусает кудрявого диджея за нижнюю губу. На языке чувствуется солоноватый привкус.
— Эй, ты меня укусила… — шепчет, облизывая губы, и смеется.
— Прости, — шумно выдыхает, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.
Воронцов притягивает ее ближе и почти сразу жалеет об этом, потому что тело мгновенно отзывается сладкой истомой. Ладони поспешно соскальзывают с бархатной кожи. Денис глубоко дышит, упираясь кулаками в деревянную поверхность стола. Васнецова осторожно гладит кудрявого напарника по волосам и ловит затуманенный карий взгляд.
Воронцов усмехается и медленно целует ее. Это поцелуй-вызов, который позволит Женьке решить — нужно ей то, к чему все это ведет. Или нет. Тренировать свою выдержку с ней он больше не может. Это уже какое-то насилие над организмом получается.
Горячие губы почти разочарованно отстраняются, когда вдруг цепкие пальцы в уверенности тянут ткань черного джемпера вверх и откидывают, вывернутым наизнанку, в угол студии. Денис обхватывает широкие бедра, чувствуя нерешительную ладонь на своем торсе. На тонкой коже под ключицей остается еле заметный след от укуса.
— Васнецова, мы сейчас таких дров наломаем… Что потом делать будем? — последняя разумная мысль перед тем, как остатки разума дадут сбой, отдаваясь в плен эмоций.
— Не хочу думать об этом, Воронцов, — шепчет, обнимая широкую спину и сильные плечи.
— Иди сюда… — горячий шепот в самые губы и, тонущая в поцелуе, улыбка.
Денис, наконец, перестает контролировать каждое свое движение. Целует смело и нетерпеливо. Кончики пальцев посылают тысячи электрических искорок, когда касаются нежной кожи на пояснице, стягивая мешающую белую футболку. Через кружевное белье просвечивает красивая грудь, заставляя Воронцова рычать от накатывающих волнами эмоций.
Девичья ладонь ведет полукруг от поясницы к животу и замирает на пряжке тяжелого ремня. Джинсы до предела стягивают пах. Парень с трудом сдерживается, чтобы не заскулить, когда узкая ладошка касается плотной ткани джинсов над возбужденным органом. Быстрым рывком, Денис стягивает с Женьки, жалобно затрещавшие по швам, шорты. Васнецова подается вперед, когда мужские руки на секунду сжимают обнажившиеся в кружеве ягодицы.
Губы сладко ноют от многочисленных поцелуев. Руки предательски дрожат, когда девушка пытается справиться с тугой молнией на джинсах. Особенно сложно это оказывается сделать, если вы ни на секунду не перестаете целоваться. Женька разочарованно выдыхает и, буквально в следующую секунду, чувствует руки Воронцова на ширинке. Тот ломает хлипкий замок и стягивает джинсы.
Еще минута и тела, наконец, касаются друг друга, оказываясь не стесненными лишней одеждой и рамками приличия. Прижимаются друг к другу до сладких спазмов внизу живота. Нательный крестик Дениса бьется Женьке в скулу, когда тот наклоняется к ней, опрокидывая на диван. И где-то на границе сознания шепот: «Ты мне нравишься… Ты мне очень-очень нравишься».
========== Часть 6 ==========
— Я действительно тебе нравлюсь? — чуть слышно прошептал, оставляя легкий поцелуй на горячей девичьей щеке.
Женька серьезно посмотрела в медово-карие глаза и медленно кивнула.
— Ты мне нравишься, — коснулась подушечками пальцев щеки Дениса и, приподнявшись, на секунду прижалась к обветренным губам.
Воронцов растянул губы в счастливой улыбке и уткнулся носом в светлые растрепавшиеся волосы. Одной рукой он придерживал Васнецову за спину, не давая ей упасть. Студийный диван явно не располагал, чтобы на нем лежали двое.
Женька рисовала на предплечье Дениса невидимые узоры, прижавшись щекой к широкой груди. Воронцов водил ладонью по выступающим позвонкам, острым лопаткам и обнаженной девичьей пояснице. Васнецова доверчиво прижималась к нему, оставляя нежные поцелуи под ключичной ямкой.
— Женьк, мы даже дверь не удосужились закрыть в студию. А если бы кто-то вошел? — тихо шепчет.
— Я бы тебя убила, Воронцов, — ласково смотрит на него и убирает со лба Дениса черные как смоль кудрявые волосы.
— Меня? Я, к твоему сведению, мысленно молился всем богам секса, чтобы кому-нибудь не вздумалось сюда войти.
Васнецова смеется и обнимает его за затылок.
— Твои просьбы были услышаны, — приближается и медленно целует его. — Но дважды испытывать судьбу мы не будем, — кусает его за нижнюю губу и выворачивается из неудобных, но желанных объятий.
Денис разочарованно рычит и утыкается лбом в подлокотник дивана. Женька на это лишь улыбается и подхватывает разбросанные вещи. Ей хватает ровно две минуты, чтобы привести себя в порядок и, как ни в чем не бывало, сесть в кресло напротив Воронцова.
— Эй, я не дам тебе уснуть, — придвигается ближе и проводит ладонью по кудрявой макушке. — Денис…
— Васнецова, ты уже получила от меня все, что хотела, — недовольно проворчал, за что мгновенно получил по плечу. Взглянул на Женьку из-под непослушной челки и, не сумев сдержаться, звонко рассмеялся.
Васнецова бросила на Воронцова негодующий взгляд и скрестила руки на груди. Парень встряхнул волосами и, спустив босые стопы на пол, притянул Женьку к себе на колени.
— Какие у тебя планы на оставшийся день? Ну, кроме вечернего эфира.
— Постараться не покалечить своего единственного напарника за его дурацкие шутки, — равнодушно повела плечами.
Денис усмехнулся и положил ладонь на девичьи коленки.
— Тогда позволь мне угостить тебя самым вкусным кофе с пирожными.
— Хорошо. Только с одним условием, — уловила вскинутую бровь Воронцова и немой вопрос во взгляде. — Оденься, пожалуйста, — рассмеялась и почувствовала крепкое объятие Дениса, а потом уверенные горячие поцелуи в шею.
— Тогда у меня встречное условие, — хитро прищурился и выжидающе посмотрел на подругу. — Вечером мы снова поможем друг другу раздеться…
День был странный и непохожий на другие. Воронцов кормил Женьку мороженым, а потом неожиданно целовал в уголки губ, пробуя пломбир. Васнецова дико смущалась и покрывалась румянцем.
Они катались на колесе обозрения три раза подряд. Потому что первые два — безудержно целовались, забывая о красивых видах, на которые хотели посмотреть. В третий раз Женька прижималась к Денису, слушая его размеренное сердцебиение и чувствуя горячее дыхание на макушке.
Несмотря на утренний дождь, днем погода разгулялась и позволила диджеям до самого вечера не вылезать со столичных парков, бульваров, прудов и дворов. В студию они вернулись за пятнадцать минут до эфира. Воронцов помог Женьке настроить аппаратуру и, сделав себе большую чашку ароматного какао, поудобнее устроился на диване.