— Привыкай, это месяца на два, Драган, — Нико похлопал его по плечу. Тот кивнул, что-то бурча себе под нос. — Хан, Саяна тебя не помнит.
— Я Данила, глава Охотников, — мужчина встревоженно вгляделся в мое лицо большими серыми глазами. Кажется, у него ко мне чувства, которые он даже не думает скрывать? У нас что-то было в прошлом? Кто бы рассказал, чем я до амнезии увлекалась? Хотя бы знала, как реагировать. — Внешне ты совсем не изменилась. Стала даже еще красивее!
— Наглеешь, Хан. — Горан не выдержал и оттеснил его от меня.
— И ты, Драган. — Не остался в долгу глава Охотников, с усмешкой глянув на него. — Если Саяна потеряла память из-за Орлова, то тебя она тоже не помнит. А это значит, что ты не имеешь ровным счетом никакого права тут распоряжаться!
— Повтори! — рявкнул мой супруг, двинувшись на него.
— Да без проблем! — тот сжал кулаки.
— Стойте! — меня буквально толкнуло в спину, словно Крылья проснулись, заставив встать между ними. Одна рука легла на грудь Охотника, другая — санклита. — Прекратите!
— А что вообще изменилось-то? — Нико изогнул бровь. — Рычит она, как и ты, Горан. Зад демонам надирает по-прежнему. Саяна все та же!
— Весьма странно, — пробормотал Давид, задумчиво глядя на меня. Почему-то именно это остудило Драгана и Хана — оба уставились на главу Хранителей. — Я консультировался у наших спецов, — пояснил он, — они в один голос заявляли, что ты должна быть полностью обнулена, Саяна. Человек вообще под воздействием воды Леты становится, э-э…
— Овощем? — сорвалось с моих губ.
— Скорее, младенцем — рефлексы присутствуют, но только основные, все остальное стирается подчистую. Даже ходить и говорить надо учиться сначала.
— И он дал мне эту воду, зная?.. — слезы стиснули горло, не позволив договорить.
— Возможно, Орлов не знал. — Давид отвел глаза.
— Убью подонка! — Горан прижал мою ладонь, все еще лежащую на его груди, своей рукой и отпускать, похоже, не собирался. Я не возражала. В его взгляде взвилась боль, отразив мою.
— Мы разберемся с ним, — на лице Данилы заходили желваки.
— Вернемся к важному, — я поморщилась. — Почему на меня вода повлияла по-другому?
— Потому что таких, как ты, больше нет. — Супруг одарил меня нежной улыбкой.
— А если без лирики?
— Тогда не знаю, как это назвать. — Продолжил глава Хранителей. — Даже черты характера сохранились! А то, что ты помнишь боевые искусства — вообще нонсенс, которому нет объяснения!
— Есть, — Нико усмехнулся, — ее учили лучшие! — он ткнул пальцем себе в грудь.
— А ты скромный, да? — я прищурилась.
— Верхом на метле! — фыркнул богомол.
— На ней, родимой. — Пробормотали губы.
— Говорю же, она все та же! — глава охраны рассмеялся.
— А ведь должна была… — Давид осекся.
— Что? — я вгляделась в его лицо. — Говори, как есть. Стать обычной слабенькой смертной?
— Да. Но Драган прав, ты одна такая, других нет.
— Это точно. — Вставил свои «пять копеек» Спиро. Его взгляд обжег меня откровенным обожанием. Твою мать, с ним у нас тоже что-то было? Кажется, я женщина легкого поведения! Бедный Горан! — муж тем временем взял мою свободную руку и начал пристально разглядывать.
— Но раны заживают медленнее, чем раньше. — Пробормотал он. А мне думалось о другом — его касания не казались навязчивыми, это было словно само собой разумеющимся, я не вздрогнула, как если бы кто-либо другой так сделал. Кто-то чужой. — Больно? — санклит подул на костяшки, сбитые в кровь о морду Агора.
— Нет, — прошептала я, утонув в его взгляде и тут же смущенно отведя глаза, хотя хотелось смотреть и смотреть. Наверное, каждая женщина втайне или явно желает, чтобы на нее так глядели — с всепоглощающей любовью, пронзительной нежностью, обожанием и страстью.
— А ведь нашли мы тебя по кровавому следу, — Давид направил мои мозги в другую сторону. — В смысле, по тем, кого ты исцелила. Не верили, что ты, обнуленная, на это способна. Только Драган был уверен. А уж когда нашли колумбийку пожилую, велосипедиста, убедились. Ну, и Марек, конечно же, рассказал, что это ты была.
— Так он жив! — крикнула я. Невероятно, ведь видела, как мужчина упал с большой высоты, когда Алекс выкинул его из кабинки канатной дороги!
— С твоей кровью в организме он выжил бы, наверное, даже после того, как его переехала бы машина! — проворчал Горан. — Иногда, Господь свидетель, хочется именно так с ним поступить! Хотя он живуч, как таракан!
— Почему? — искренне удивилась я, а потом прикусила язык — вспомнила, как Марек признавался в любви. Нет, мне точно пора поработать над репутацией!
— Вот именно! — Драган одарил меня красноречивым взглядом. — Приставучий, как репей! А теперь, с твоей кровью, он вообще прохода тебе не даст! — Мы, вроде, о другом говорили.
— Стрелочница! — фыркнул Нико.
— Он всегда такой? — я кивнула на главу охраны.
— Эй, я просто счастлив, что ты снова с нами!
— Уволю ведь!
— Не, ты меня любишь!
— И тебя тоже? — простонала я.
— Не в этом смысле! — Ковач окончательно развеселился.
— Что значит тоже? — Драган напрягся.
— Забыла уже! — я невинно захлопала глазками и перевела взгляд на бородатого. — Так почему это все тебя так настораживает, Давид?
— С чего ты взяла?
— Может, все-таки честно скажешь, если мы старые друзья?
— Хорошо. — Цепкий взгляд из-под кустиков бровей впился в мое лицо. — Я вспомнил, как ты говорила — если сила растет, то для чего-то.
— Это слова Сэмуэля. — Губы жили своей жизнью. — Оу, кто такой Сэмуэль?
— Архангел. — Пояснил Нико, ему это явно доставляло удовольствие. — Вы с ним друзья.
— А с Господом я не на «ты» случаем?
— Нет. — Мрачно ответил Горан. — По крайней мере, пока.
— Все, хватит на сегодня! — разум взмолился о пощаде. — Вези меня к нашим детям! Остальное — потом!
Глава 3 Древо Офель
Риэра
— Проснулась? — голубые глаза в ловушке сети из морщинок пристально меня оглядели. — Как чувствуешь себя?
— Лучше, — голос был хриплым, да еще тут же напал кашель. Моя спасительница налила мне стакан воды и помогла ее выпить, поддерживая донышко. — Спасибо вам!
— Пожалуйста, детка. — Женщина поставила посуду на «кубик»-тумбочку. — Как тебя зовут?
— Кас… — начала я и запнулась. Нет, не Касикандриэра. Нужно забыть о роде Касик, да и наследной принцессы уже нет. — Риэра. — Твердо сказала я. — Так меня зовут. А вас?
— Не выкай, — спасительница усмехнулась. — У нас не принято. Зови Цета. Я настоятельница храма Офель.
— Офель?
— В твоем мире богиню зовут по-другому?
— Вы… знаете? — потрясенно прошептала я.
— Что ты иномирянка? — моя спасительница расхохоталась. — Детка, я тебя во сне давненько вижу! Видимо, Богиня свела нас. Но другим советую о переходе не рассказывать — это не для чужих ушей.
— Со мной была еще служ… — Снова пришлось прикусить язык. — Девушка была, Лия.
— Не объявлялась такая. Всему свой срок. А сейчас давай приведем тебя в порядок, садись. — Цета поставила на табурет у кровати тазик с водой и опустила туда белую ткань, что мяла в руках. Большие руки женщины скрутили мои волосы в жгут, ловко закрепили в пучок на затылке с помощью палочки и распустили завязочки просторной рубахи, в которую я была одета, заставив ее осесть до талии.
— Цета, ночью мне кое-что показалось. — Смущаться я не стала.
— Что, детка? Подними руки.
— Смотрела на небо и… Увидела дракона.
— Зачем вставала? — женщина укоризненно глянула на меня. — Ложись, обмоем остальное.
— Может, я сама?
— Ты слабая, как новорожденный котенок! — она фыркнула и приступила к обмыванию того, что ниже талии, заставив меня покраснеть. — Зачем вставала? Могла упасть, удариться!
— Так они мне почудились? — я нырнула головой в свежую рубаху взамен прежней и с облегчением натянула подол до пят.
— Нет. — Цета отвела глаза и пробормотала, — но странно, что они тебе открылись.
— Как это? — мне пришлось лечь на бок, чтобы настоятельница смогла стянуть с постели белье.
— Их редко кто может видеть. Чаще всего они не разрешают. Драконы наши Владыки. К ним не всякий даже просто приблизиться может. Только их слуги — айки у Владык воды и горный народ у Владык суши. И живут обособленно — башни белые видела, поди? Это их замок, Владык суши, сейчас они — правящая династия.
— А как же они в башнях? — голова пошла кругом от обилия информации. — Ведь драконы же?
— Детка, — женщина рассмеялась, — драконы — это обличие их силы. — А в обычном они как все мы выглядят. Ну, или почти. В мирах на нашей ветке практически все народы схожи.
— Ветке? — я совсем растерялась.
— Богиня тебя учиться привела сюда, очевидно. — Она заправила углы простыни под тюфяк, стянула наволочку с подушки и замерла. — Если кратко: миры — это древо, наша ветка — семь миров, они похожи. Во всех почитают Богиню. В твоем ведь тоже есть жрицы?
— Кахары.
— Мы их зовем также. С древнего языка переводится — знающие. — Цета положила в ноги новое одеяло и, зажав подмышкой грязное белье, свободной рукой прихватила таз, уперев его в бедро. — Богиню называем Офель. А вы?
— Богиней-матерью.
— Не страшно. Важна суть. Еще у нас в храмах растут древа Офель.
— У нас таких нет. А что это? — я с удовольствием улеглась на свежее постельное, пахнущее только что срезанной травой.
— О, не объяснить. Увидишь. — Глаза женщины засияли. — Это волшебство! Отдыхай пока, скоро принесу покушать. И не вставай!
— Хорошо! Не знаю, как тебя благодарить!
— Спасибо уже сказала, вполне достаточно. — Настоятельница ушла. А я не заметила, как провалилась в сон.
О, светло! Сегодня принцесса для разнообразия проснулась днем! Бывшая принцесса, напомнила я себе, с удовольствием потянувшись. Лихорадка, похоже, отступила. Хватит валяться, там целый новый мир совсем не познанный, а я только и делаю, что чахну и сплю! Пора начинать обустраиваться на новом месте. Вот прямо сейчас и начну!
На табурете обнаружилась одежда. Я повертела ее в руках — это же платье, что надевается на исподнее? А где само одеяние? Или здесь так принято? Уж начинать все сначала — так по правилам этого мира. Надо посмотреть на местных. Подойти к окну было легко, хоть ноги и дрожали. Снаружи кипела жизнь. И на женщинах на самом деле было только одно платье! Что ж, тогда и мне нечего стесняться!
Я переоделась в темно-коричневое платье. Такое легкое! Или так кажется после тех монстров, которые напяливать удавалось лишь с помощью Лии? Где она сейчас? Жива ли? Надеюсь, Богиня о ней позаботилась, и мы еще свидимся. Зеркала в комнате не было, я оглядела себя, как могла. Вроде, не особо отличаюсь от тех девушек, что видела на улице. Я расчесала волосы гребнем, что нашла на тумбочке, скрутила в жгут, как недавно делала Цета, закрепила палочкой и села на кровать. Сердце стучало как бешеное даже от такой малой нагрузки.
Но как только оно успокоилось, любопытство заставило меня встать и направиться к выходу. Дверь скрипнула недовольно, выпустив в коридор, который привел во внутренний дворик с потрясающим цветником. Ни одно растение мне не было знакомо, но это не помешало восхищенно ахать, рассматривая их. Дорожка, что вилась в тени высоких деревьев, привела к такой низенькой калитке, что казалось, ее и перепрыгнуть несложно. Не в моем состоянии, конечно — сердце билось в горле, воздуха не хватало, слабость кружила голову, да еще и подташнивало.
Но я жадно глазела по сторонам, рассматривая, кто чем занимается, что как устроено. Люди вокруг, в основном, хлопотали по хозяйству — ухаживали за грядками, кормили лошадей и других животных, разгружали подводы с мешками, носили ведра с водой и много чего еще. Это даже немножко разочаровало — ощущение, что я в гостях в соседнем городке, а не в ином мире! И это вместо того, чтобы радоваться! А если бы тут какие-нибудь одноглазые зеленые пузыри жили вместо людей, лучше было бы?
Смех вырвался изо рта хрюканьем. А что, Риэра больше не принцесса, приличия чопорно соблюдать не обязана! Я и вовсе развеселилась, когда местные свинюшки в загоне подняли головы и захрюкали в ответ. Вот и мои первые подружки!
— Животным вы нравитесь, — раздалось сзади.
— Спасибо, — я посмотрела на жгучего брюнета с кучей бумаг в руках, что он прижимал к груди. Симпатичный, но мне сейчас не до любовных перипетий — уж точно! Ноги сами понесли прочь.
Жизнь текла мимо. Что ж, все верно — она продолжается, несмотря ни на что. Можно сделать лишь одно — влиться в ее поток. А вот, очевидно, и двери в храм — над нашими точно такая же вязь была. Но эти огромные — приходится голову запрокидывать, чтобы верх разглядеть. Белоснежная махина тоже, по-видимому, никогда не закрывалась — она уже вросла в землю.
Но самое интересное обнаружилось внутри. Коридор вывел меня в просторный, наполненный прохладой зал овальной формы. Здесь правила бал приятная полутьма. И тем неожиданнее и прекраснее выглядело оно — древо Офель, раскинувшее ветви под столбом солнечного света, что бил из широкого отверстия в центре купола.
Обычным был лишь ствол — коричневый, покрытый корой, на вид шершавый. От него в разные стороны расходились ветви — серебристые, мерцающие, они медленно раскачивались, словно древо в полусне шевелило «руками». Наверное, поэтому все, кто был в храме, разговаривали только при необходимости, и то — шепотом. Толстые ветки переходили в более тонкие, уже золотистые, что оканчивались листьями.
Именно они были самым необычным — небольшие, с половину ладошки младенца, прозрачные, почти ромбовидной формы, эти листики словно таили внутри жидкий огонь, что плавно, тягуче перетекал из верней половины в нижнюю, сворачиваясь уютным клубочком, а потом начиная двигаться в обратном направлении! Цета права — это волшебство!
На глазах выступили слезы. Сердце пронзительно пело, поражаясь этой красоте и силе. Я опустилась перед древом на колени, прижав руку к груди. Вся боль, загнанная мной вглубь, неожиданно всколыхнулась, как муть со дна грязной реки, и обрушилась с новой силой, безжалостно сминая душу. Всхлип перерос в хрип, словно меня душили. Тело затрясло и…
Время шло мимо меня, я отдавала страдания богине Офель, излечиваясь, успокаиваясь, набираясь сил. Глаза тонули в картинках, что сливались в одну сплошную цветную линию, размазанную и непонятную. Древо трепетало надо мной ветвями, все понимая и забирая, разгоняя боль, раздирающую внутренности. Золотой свет, маленькими облачками собираясь из отсветов огня внутри прозрачных листьев, окутывал меня согревающим пологом.
Боль стихла. Душа успокоилась. Я прикрыла глаза, отдаваясь приятному ощущению — словно внутри меня тот же золотой свет, исцеляющий раны и дарящий силы. Которые мне скоро понадобятся.
Эта мысль вторглась в покой и заставила распахнуть глаза. Рядом никого не было. Сияющий столб, в котором тонуло древо Офель, меркло — видимо, в этом мире наступает вечер. Я поднялась с колен. Как же спокойно внутри! Чистая благодать.
— Не забудьте взять лист. — Уже знакомый голос.
Тот же жгучий брюнет, только уже без бумаг. Когда он успел подойти?
— Лист? — переспросила я.
— Вы нездешняя, очевидно. — Парень улыбнулся. — После молитвы принято просить благословения. Вот так. — Он подошел к древу и протянул руку. Одна из ветвей плавно скользнула к ней, и лист лег прямо в ладонь. — Их носят на груди, у сердца, это помогает знать, что желание искренне, а помыслы чисты.
— Как? — я подошла ближе.
— Пока кулон не обжигает вас, все хорошо. А если появляется неприятное ощущение, надо разбираться, что не так.
Я тоже протянула руку, и в мою ладонь тоже лег лист — холодный, тяжелый, с клубочком огня внутри. Какой же он красивый! Хочется смотреть и смотреть!
— Возьмите, — брюнет снял с шеи цепочку. — На ней есть крепление как раз для листьев древа.