Рей вспомнила вкус нежной кожи девушки у себя на губах, мягкий вздох Габриэль.
≪Рей≫…
Мысленно пиратка выругалась, взор опять возвратился к Габриэль, прошедшей мимо неё.
Если бы Пуанти не очутился на Лесбосе и не запутал её планы, Рей так бы и стояла на якоре в заливе Лесбоса и ждала бы сейчас ответ этого господина на свои требования в обмен на возвращение пленницы. Вместо этого Рей находилась в открытом океане, вынужденная проводить бесконечные дни в ожидании, наблюдении, страдании. Рей не рассчитывала, что девушка резко обернётся в её сторону, вздрогнула, когда их взоры пересеклись. Душу пиратки захлестнула буря эмоций, сковав невыносимой болью. Именно тогда Рей приняла решение. С неё хватит! Завтрашним утром она развернёт судно обратно и возвратится к плану, который разработала раньше. Она предъявит свои требования Пуанти и принудит его их выполнить, не глядя на те чувства, которые пробуждает в ней леди Дибос.
Дьявол её возьми! Она глядит на Габриэль так ненавистно! Габриэль застыла в тот миг, когда поймала таинственный взор Раптора, подумав, догадалась ли она, что Габриэль тоже так сильно её ненавидит. Глотку Габриэль сдавили трудно сдерживаемые эмоции, когда девушка импульсивно откинула с лица упавшие локоны.
Нервозное состояние не разрешало Габриэль дотронуться до еды последние два дня. Может, Габриэль в этом виновата сама? Она старалась держать себя в руках. С трудом старалась.
Габриэль не беседовала с капитаншей с того мига, как они послали друг другу град резких упрёков. Габриэль отлично сообразила, что они плывут в открытый океан, уходя всё дальше от Лесбоса и его залива. Но куда же они направляются? И зачем покинули берег, если Рей скоро собиралась предъявить отцу Габриэль некие условия? Габриэль старалась унять надвигавшийся ужас, смежила веки. Рей заявила, что не сделала отцу девушки ничего плохого. Габриэль хотелось верить, что она сказала правду.
— Всё хорошо, мисс Дибос?
Та раскрыла веки. Даже Берта прониклась к пленнице расположением. Странно, но шрам её внезапно перестал вызывать у Габриэль омерзение и страх.
— Благодарю, всё нормально. — Габриэль спиной ощущала прожигающий горящий взор капитанши. — Мне…мне хочется возвратиться к себе в каюту…сейчас.
Сбежать…спрятаться от её взора. Габриэль не желала выдать свои чувства, развернулась к уходящим в трюм ступеням.
Пуанти ощущал кожей, что старуха следит за ним.
Жером резко повернулся к прислуге, которая стояла на пороге гостиной Марселы, и дал команду:
— Что ты здесь встала? Займись своим делом!
Престарелая служанка выпустила вздох, и Жером еле сдержался, чтобы не ударить её кулаком и стереть видное неодобрение, которое отразилось на старом морщинистом лице.
Жером прочёл мысли горничной уже тогда, когда зашёл во входную дверь и почти столкнулся со старухой в коридоре. Пуанти догадывался, что его последний приход в этот дом сделал Марию очевидным недоброжелателем. Но мужчина не станет тратить свои нервы на эту старуху. Жером станет сражаться с молчаливым её неприятием гораздо более эффектным способом: Марсела её выдворит. Пуанти мрачно усмехнулся.
Конечно, именно так он и поступит. Он настоит на этом. Он оповестит Марселу, лишь та покажется, и ей не хватит смелости ему отказать. Но где же Марсела? У Пуанти росло нетерпение. Марсела являлась его любовницей, и он нормально оплачивал её услуги. И пока связь их продолжается, он рассчитывает, что женщина будет принадлежать ему в любое время и там, где Жером захочет. И что же?
Жером, словно безропотный гость, ждёт её прихода у себя в доме! Это являлось необычной дерзостью со стороны Марселы, о чём он сразу же её оповестит, лишь она появится в дверном проёме.
— Повторю вопрос: ты где была?
— Я тебе уже дала ответ.
— Меня твой ответ не удовлетворил.
Марсела ответила слишком неожиданно:
— Знаешь, Жером, значения никакого не имеет, что я делаю либо произношу — результат то одинаков всегда.
Это что за новый тембр в её голосе? Жером сощурил глаза, стоило Марселе пройти мимо него в зал.
Женщина выждала, когда он пройдёт следом, и договорила:
— Жером, я хочу кое-что с тобой оговорить.
Тот кивнул:
— Могу сказать, что согласен.
Марсела не стала что-либо предпринимать, чтобы смягчить возникшее напряжение между ними. Женщина положила ладонь на спинку кресла и приготовилась сказать. Хоть Марсела внешне сохраняла спокойствие, Жером подметил, что пальцы её дрожат, легонько касаясь тонкой обшивки кресла.
— Когда я с тобой лишь познакомилась, мне думалось, что смогу быть необходимой тебе и отплачу как сумею за твою щедрость, которой одариваешь ты меня. Наша связь не являлась для меня деловой. Ты стал одним мужчиной, с которым я сблизилась после того, как мой супруг умер.
— Конечно, любимая, после смерти супруга, не оставившего тебе ни гроша.
— Да, супруг ушёл из жизни, не оставив мне средств…но он не знал, что умрёт молодым.
— Он считался дураком, транжирившим деньги, и не думал о завтрашнем дне.
— Он восторгался мной! Берёг меня!
— Он так тебя берёг, что оставил голодать, чтобы ты выживала, воруя.
— Его любовь ко мне была недальновидна. Не скрою, после его ухода у меня не было средств, но он меня не унижал.
Вот сказала.
— Ты сердита.
— Нет.
— Ты обиделась на меня за то, что я покинул тебя в последний раз, не сказав «прощай». — Спина Жерома покрылась ознобом, когда Марсела ничего не ответила. — Я расстроен. Ты в курсе, насколько сильно я люблю свою дочь. Я не знаю ничего о ней и не знаю, что мне делать.
— Вовсе не страх за дочь вынудил тебя меня оскорбить.
— Тебя оскорбить? — Жером приблизился к Марселе, которая молча смотрела, как трясутся его руки.
Мужчина шагнул к ней, очутившись рядом.
— Я проявил грубость, но не намеревался тебя оскорбить.
— Ты сделал это.
Он начал всё сильнее паниковать.
— Ты заранее видишь расчёт в простом и бездумном поступке.
Марсела не ответила. С её губ готов был слететь немой вопрос.
— Жером, ты меня ненавидишь?
— Марсела… — Жером приблизился впритык к ней. — Ты сердита, но превосходно знаешь: мне не нужна другая женщина, кроме тебя.
— Да. — Марсела отодвинулась назад, глаза её стали мокрыми. — Вот поэтому ты ненавидишь меня.
— Ты не права.
— Я права. Понимаешь ли, Жером, я прекрасно изучила тебя. Ты зол на меня за то, что видишь во мне что-то, чего не видишь ни у какой другой женщины. Звучит странно, но это так. Мне ощущается, тебя задевает, что ты хочешь меня таким необычным образом. Мне верилось, что пройдёт время и ты поймёшь, как много можно друг другу дать. — Марсела смолкла, по щеке скатилась слеза. Женщина смахнула её и договорила: — Ты заметил, что я не сказала слово ≪любовь≫, потому что это слово к нашим отношениям не примеримо. Это кощунство.
— Кощунство?!
Жером остолбенел от услышанных слов.
Неужто это Марсела? Она спокойно и холодно говорит об их связи, словно они уже давно прошли? Перед Жеромом стояла особа, которую он никогда не знал. Марсела выглядела столь сильной, что Жером не сумел бы привычно ею управлять, как поступал раньше. Необходимо сменить тактику…ведь, сказать по-правде, он нуждается в ней до сих пор.
Жером продолжил, но теперь в голосе звучала мольба:
— Слово ≪кощунство≫ сейчас больше подходит к твоей речи. Марсела, ты ведь знаешь, настолько я тебя ценю!
— Нет, это не так.
— Это так! Я признаю, что повёл себя грубо в прошлый раз и…
— Ты хочешь давить на жалость, потому что тебе не хочется разрывать наши отношения, до поры, пока не ощутишь, что я тебе больше не нужна.
— Нет!
— Ты считаешь немыслимым потерять то, что принадлежит тебе.
— Ты дорога мне больше, чем представляешь. Марсела, ты нужна мне.
— Ложь!
— Марсела, ты мне нужна, сейчас как никогда. Неужто ты не сознаёшь, как мне одиноко в этом мире без тебя! Моя дочь захвечена особой, которая, используя Габриэль, намерена меня уничтожить. Я каждую минуту мучительно думаю о том, как она мучается. Марсела, Габриэль — невинная девушка, совсем ребёнок, и страшно думать о последствиях того, что она, возможно, уже пережила. И я виновен в этом. Ты единственная, к кому я могу обратиться в такие моменты.
— Так! Признаю, я был груб в прошлый раз и…
Руки Жерома тряслись, когда он притянул Марселу к себе.
Тепло её тела немного угомонило его, и Жером зашептал:
— Прости, Марсела. Я тебя обидел, Марсела. Поверь, я больше никогда не стану вести себя с тобой так жестоко. Господь знает, когда Габриэль снова будет со мной. И я не в силах ещё остаться и без тебя.
— Жером, оставь меня! — шепнула Марсела тихо.
Мужчина притворился, что не расслышал её, крепко прижимая женщину к себе.
Отчаянно он шептал:
— Марсела, я не хочу тебя терять.
— Жером…
Дыхание Марселы участилось. Жером слышал, как неровно стучит её сердце словно пытается противиться его порыву.
Но Марсела уже проиграла эту битву, а Жером закреплял победу, целуя её лицо, шею и уши, моля настолько страстно, что сам изумился:
— Марсела, умоляю тебя. Моя дорогая, моя любовь, прости меня. — Его рот коснулся рта Марселы, дрожа от страсти, усилившись от мысли, что может её лишиться. Жером не может её лишиться…сейчас. — Марсела… Я умоляю тебя…
Его страстные мольбы сломили Марселу.
Жером молил прощения! Марсела, дрожа, покорилась его ласкам, слыша его тихий шёпот.
Любовные слова. Нежная страсть. Жером её любит! Марселу захлестнуло радостное чувство, их рты сплелись в долгом поцелуе.
Опять ночь. Небо над головой покрыто яркими звёздами, а вокруг океан серебром отливается при свете полной луны. В каютной комнате Рей тихо. Но эта тишина только обостряет каждый скрип и шелест на судне, которое стоит среди пустого океана. Тишина не несёт ни мира, ни безмятежности. Слух её уловил едва слышные звуки из соседней комнаты. Ей нет надобности выглядывать наружу. Рей знает такие звуки.
Пленница не может заснуть. Габриэль не спала и прошлую ночь. Последние слова, которыми они одарили друг друга, были слишком резкими. Рей потеряла контроль над собой, когда Габриэль снова начала защищать своего папашу, который на деле не заслуживал ни участия Габриэль, ни её любви. Рей не принесло успеха убедить Габриэль, что настоящий Пуанти порочный, жесточайший господин, который пытает и радуется, видя боль, унижения и даже смерть. Размышления Рей прервали тревожные звуки из комнаты узницы. Она затаила дыхание и начала напряжённо вслушиваться, а потом вскочила на ноги. Коридор трюма был освещён тускло. Рей открыла дверь комнаты Габриэль и застыла. Опять стал слышен звук, поразивший её: уткнувшись лицом в подушку, Габриэль ревела. Рей присела на край постели и дотронулась до скулы Габриэль. Скула Габриэль была мокрой. Рей пронзило жалостливое и щимящее чувство, она заключила девушку в кольцо своих рук.
Габриэль не запротестовала, когда Рей шептала в её ушко, вдыхая знакомый запах локонов девушки:
— Габриэль, я не хочу, чтобы вы рыдали. Я ни разу — даже на миг не хочу делать вам больно. — Рей подняла лицо Габриэль кончиками своих пальцев. В полумраке каюты пиратка сумела рассмотреть ещё мокрые скулы девушки, дрожащий рот и вдруг для самой себя проговорила слова, которые больше не могла таить в себе: — Габриэль… одно, чего я желаю сейчас, это вас.
От тела Рей шло знакомое тепло, отчего Габриэль согрелась и оживилась в тот момент, когда последние слова капитана зависли в тишине каюты. Минутой раньше, когда пиратка, высокая и с широкими плечами, стояла на пороге каюты, Габриэль ощутила, несмотря на полутьму, что явилась именно Рей. Габриэль отчего-то была не в силах шелохнуться, ни что-либо сказать, когда она приблизилась к постели и наклонилась к ней. Густые длинные волосы Рей, местами заплетённые в мелкие косы, чуть разлохматились, лицо было совсем спокойным, а золотые карие очи искрились в приглушённом отсвете лампы. То, что пиратка заключила Габриэль в кольцо своих рук и крепко к себе притянула, показалось девушке загадочным.
≪Одно, чего я желаю сейчас, это вас≫.
Её слова, страстные и с виду искренне сказанные, вовсе не… В мыслях Габриэль поселилась неуверенность. Являлась ли эта особа, сейчас заключившая её в кольцо своих рук и сказавшая такие нежности, настолько притягательна для Габриэль? Являлись ли её руки, столь крепко прижимавшие девушку к себе, уста, касавшие её, поцелуи, вызывающие сильное пламя и глубокие стоны, достойными того, чтобы Габриэль смогла прижаться к ней ещё плотнее и ответить взаимностью? Или это Раптор? Девушка резко оттолкнула её, мигом вынырнув из чувственного мрака.
— Габриэль, что не так?
Вдруг Габриэль напряглась в кольце её рук и шепнула:
— Ты сейчас Рей? Или… Раптор?
Золотые карие очи Рей, полыхнувшие любовью, на мгновение сощурились, но их хищное выражение не возвратилось.
Вместо этого пиратка, со всей своей нежностью, произнесла:
— Я хочу… — Она колебалась, подрагивающей рукой убрала с её лица выбившуюся прядь волос, трепетно погрузила пальцы в роскошные локоны девушки и продолжила уверенно: — Скажу лишь вот что, Габриэль. Женщина, держащая тебя у себя в руках, является такой, какой её видишь ты. Эта же женщина выкрала тебя из безопасного мира монастырской школы, держала пленницей, угрожала и навязывала свои домыслы. Эта женщина вызывала у тебя гнев и лишала покоя, ведь ты на каждом шагу кидала ей вызов. — Голос Рей больше углубился. — Она же оберегала тебя в любых испытаниях, страдала от твоих мук, словно от своих, наслаждалась разговорами с тобой и высоко ценила отношения, сложившиеся между нами. — Сделав паузу, Рей продолжила с ещё большими эмоциями в голосе: — Та же женщина держала в руках тебя в моменты сна и ощущала себя пустой, когда была с тобой разлучна. И кто мог предвидеть, что когда мы впервые встретимся, настанет момент и важно для меня станет лишь одно — обнимать тебя так, как обнимаю сейчас.
Рей приблизила свой рот ко рту Габриэль и долго, жарко её целовала, вызвав у Габриэль приливы сладостного блаженства, которые опутали её разум так сильно, что ей… Рей прервала поцелуй, груди её тяжело вздымались, легонько колыхаясь, а выражение лица вдруг сделалось строгим.
Габриэль почувствовала, что каждый бицепс Рей застыл в напряжении, когда она вынудила себя сказать:
— Но ты помни, что женщина, держащая тебя у себя в руках, является и Раптором, смертоносным врагом твоего папочки. Она не отступит от своей клятвы, скреплённой кровью. — Габриэль ощущала неодобрение, промчавшееся по лицу пиратки, когда попыталась запротестовать, но оно заменилось мешканьем, затем пиратка продолжила: — Габриэль, вся правда состоит в том, что хотя Раптор взяла в заложницы тебя, она и сама оказалась твоей заложницей и не испытает настоящего триумфа либо радости в преддверии того, что она поклялась сделать.
В горле Габриэль засаднило, что она не сумела и слова сказать. Габриэль вытянула руку и погладила скулу Рей.
Тихим шёпотом она всё же ответила:
— Я хочу знать лишь одно. Мой папа…ты не сделаешь отцу телесную боль?
Выражение лица Рей прояснилось:
— Не сделаю.
Ответ капитана потряс Габриэль.
— Рей… — Габриэль всхлипнула. — Произнеси для меня ещё пару слов, чтобы я сумела совсем утихомириться.
Рей понизила голос:
— Габриэль, я в праве пообещать тебе лишь вот что. Ночь, которую мы проведём вместе, будет прекрасна. Ты не пожалеешь. Я покажу тебе всё, что знаю. Сегодня мы отбросим то, что нас обеих мучает. Габриэль, отбросим вдвоём, как и должны сделать…
У Габриэль сильнее засаднило в глотке, что она не смогла ничего сказать. Конечно, Габриэль понимала, что Рей говорит правду. Правда таилась в сердце, которое Рей понемногу распахивала ей, в её голосе и в тех чувствах, которые Рей старалась переосилить, ожидая, что ответит Габриэль. Так и быть, не будет извинений, обещаний и завтра. Лишь страсть, которую Рей должна распалить в Габриэль… если та ей откажет. Если бы Габриэль МОГЛА ей отказать. Габриэль была больше не в состоянии что-либо сказать, поклала свои ладони Рей на плечи. От неё не укрылось, как сильно Рей старается себя удержать, когда Габриэль потянулась к её рту, ладонью с растопыренными пальцами запустила в её волосы и склонила голову, чтобы одарить поцелуем. Габриэль пронзила дрожь во весь рост в тот миг, когда руки пиратки обвились вокруг неё, прижимая к себе. Рей… Раптор… одна и та же женщина, укравшая сердце Габриэль. Рей легла рядом с девушкой и крепче притянула её к себе. Габриэль стала для Рей всем тем, чем Рей никогда не надеялась владеть. Рей безотчётно покрывала её поцелуями, а рукой гладила сияющие локоны, так очаровавшие её. Тяжёлые волосы под пальцами Рей струились мягким шёлком. Брови Габриэль вытянулись в прямую линию, когда Рей проходилась по ним ртом. Сомкнутые глаза Габриэль дрожали от её поцелуев. Пиратка ощущала нервозное биение её пульса, прижимаясь ртом к её виску, спускалась по скуле до изящного изгиба раковины ушка, а потом опять вернулась ко рту — такому мягкому…такому невероятно мягкому. Рей лишь на миг оторвалась от девушки, чтобы стянуть с кровати покрывало, услышала учащённое дыхание, когда сняла с неё хлопчатобумажное пиратское платье и расстегнула пуговички на штанах. Габриэль пронзил трепет, стоило ей увидеть обнажённое тело капитана. В Рей возродилась невыразимая нежность, которую она никогда раньше не испытывала. Пиратка медленно легла на девушку, испытывая при этом несравнимое блаженство, стоило их нагим телам в первый раз схлестнуться.