Одни пираты попадали, получив ранения, другие посреди дыма и огня старались ответно пальнуть. Габриэль била дрожь в объятиях Рей.
Пиратка кинула на девушку взор, испытав гордыню — несмотря на озноб, в глазах Габриэль сияла отвага. Защитники ≪Раптора≫ упорно противостояли неожиданной атаки. Но они проигрывали. Рей понимала неизбежность этого: её орудия вывели из строя. Беспрерывно трещало раскалывающееся дерево корабля, создавая ощущение полноценной трагедии.
Понемногу весь корабль охватило пламя, повалил тёмный дым. ≪Раптор≫ вдруг скособочился, и Рей осознала, что бой завершён. Она громко проорала приказ перестать противиться. Посмотрев снова в глаза Габриэль и заметив в них отчаяние, Рей сообразила, что много что желает сообщить ей, но не сумела решиться.
Она прикрыла испуганную девушку от пламени и дыма собой, тогда как ≪Раптор≫ с каждой минутой наклонялся всё сильнее, и продолжала раздавать команды своим пиратам:
— Сложите оружие и готовьтесь к сдаче!
Рей отпустила девушку, стоило стороннему кораблю подплыть к борту утопающего корабля, и глазами убедила Габриэль не возражать. К ней обратились представители закона, но Рей не удостоила им ответить. На запястья пиратки нацепили наручные кандалы, а её команду спешно переправили на ожидающий их корабль. Рей готовилась идти за ними. Ей удалось увидеть, как Габриэль вынудили подойти к лодке, которая доставит девушку на береговую линию. Рей знала, кто ждёт Габриэль там. Такая мысль была ей невыносима.
Пиратке проорали в самое ухо, чтобы она шла, и грубовато пихнули. Рей опять обернулась, именно в тот миг, когда Габриэль задержала на ней долгий, наполненный муками взор. Рей спокойно его вынесла, потом последовала за своей командой. Теперь всё завершилось.
Глава 10
Рей сморщила нос, войдя в просыревшую камеру тюрьмы. Она не забыла этот аромат: специфическая вонь, удручающая не столько ≪ароматами≫ жижи и грязи, сколько витавшей по воздуху ауры отчаяния. Идя по тюремным коридорам, закованная в кандалы, Рей вспоминала и другое. …Пламя, горевшее в особой камере, где она стояла со скованными на весу руками, полуголая и совсем беспомощная. … Тёмный дым, заполнявший всю камеру, когда железная кочерга раскалялась до красноты. … Аромат горевшей кожи, её кожи. В памяти встали живые и резкие звуки: повторяющиеся опять и опять вопросы перед началом пыток, эхо агонии подруги, которые были слышны до её камеры, и её окончательный предсмертный вопль.
И тембр Пуанти:
— Она мертва, уберите её!
В душу опять возвратилась боль. Она как-то дала клятву отомстить за смерть подруги и за уничтоженное судно. Она в течении трёх долгих лет разрабатывала план мести. И план развалился. Вдруг Рей замерла. Её поглотило отчаяние, когда облик Габриэль появился перед взором, лишь сильнее усилив мучения души.
Она любила её, но Габриэль возвратилась к Пуанти, к папочке, которого боготворит. Рей ни разу не усомнилась, что Габриэль именно так и сделает. Но это пока не конец. Рей не допустит Пуанти опять избежать наказания! Она не позволит, чтобы гибель многих людей осталась неотмщённой! Обязан быть хоть какой-то выход. Рей пристально изучила нагие каменные стены и железные решётки, перекрывавшие их.
Обязан быть хоть какой-то выход…
Пуанти сидел с Габриэль в элегантной обстановке зала в своём городском особняке.
Полуденные лучи солнце косо пересекали коридор, когда отец мягким тоном обратился к дочери:
— Ты не понимаешь то, что твердишь мне, Габриэль. Ты ведь сама видишь, что капитанша Уитос — преступница! Это она ответственна за смерти многих греческих пиратов и она…
— Нет, папа, ты не прав! — Глаза девушки сверкнули лишь сильнее, так напомнив ему о возлюбленной Шеннон. — Капитанша Уитос убедила меня, что была сделана ошибка и она невиновна в преступлениях, в которых её обвиняют.
— Она — в камере, где ей самое место!
— Нет, ей там не место.
— Она выкрала тебя и держала пленницей, надеясь, что я возьму вину на себя в выдуманных ею злодействах. Она рассчитывала, что сумеет свободно бродить по улицам Аргоса, возвратить прежний статус и опять творить свои незаконные дела!
— Не правда!
— Габриэль…
Жером шагнул навстречу близкой ему девушке, тревожно глядя на её мордашку. Габриэль, которую выкрали у него некое время назад, как-то непонятно изменилась. Что с ней случилось?
В ней ещё хранились красивые черты её матери — такие же локоны, горящие огнём, утончённые черты, точные черты лица Шеннон, и то, как вежливо и настойчиво Габриэль обращалась к отцу, живо напоминало её маму. Девушка упала ему в объятия, стоило только шлюпке причалить к береговой линии с горящего судна капитанши Уитос. Отец нежно заключил её в свои руки, сильно притянул к себе плачущую и нескончаемо родную дочь. Только пару деньков спустя, когда они тяжко говорили, Жером подметил, как внимательно Габриэль смотрит на него. В голову ему забрела мысль, что плакала Габриэль в миг их встречи не только из-за облегчения… Жером отмахнулся от такой думы. Прямо с берега мужчина сразу привёз дочь домой. Её возвращение в монастырь, который не сумел дать ей безопасность, не обговаривалось. Жером строил потрясающие планы на будущее, на его совместное будущее с дочкой, пока не начались вопросы.
Жером ощущал неуверенность, когда снова спросил дочь:
— Капитанша Уитос, она же Раптор, не сделала тебе ничего плохого?..
— Нет, папа.
— Эта мужеподобная девица не пыталась?..
— Капитанша вела себя со мной нормально.
В Жероме закипала ярость.
— Нет! Она не могла вести себя с тобой нормально! Она врала тебе! Она пыталась подкупить тебя, проявляя доброту, завоёвывая доверие, настраивая против меня и таким вот способом осуществляла своё отмщение!
— Папа, прошу…
Мордашка Габриэль, покрытая океанским загаром, внезапно ужасно побледнела.
Габриэль приблизилась к Пуанти ближе и руками обняла отца. Когда дочь опять посмотрела на его лицо, её глаза сияли.
— Никто не сумеет настроить меня против тебя.
Превосходная речь словно бальзам пролилась на его душевные раны, ведь Жером испытывал мучения, смотря, как дочь вот-вот заплачет.
— Я не хочу смотреть на твои слёзы.
— Их нет.
— Мне хочется, чтобы ты была счастливой.
Габриэль промолчала, и тревога Жерома стала сильнее. Мужчина внезапно понял, что она не скажет слова, которые подтвердят, что она опять счастлива быть около него. Виной тому капитанша Уитос. Чувствуя тревогу потому, что Габриэль мрачна, Пуанти лишь сильнее начал презирать особу, из-за которой между ним и дочкой встала преграда.
Он сообщил шёпотом:
— Ты пока что не до конца пришла в себя после такого страшного испытания, моя родная. Я испытываю страшную боль, что не смог уберечь тебя от ужасной канонады с судна губернатора Клейбороса. Но даю тебе клятву, что этого никто не предвидел. Ты, наверное, соображаешь, что я никогда бы в жизни не дал приказ, который может подвергнуть тебя опасности! Ты не сомневайся, я прослежу, чтобы капитанша этого судна понесла суровую кару за свои безответственные действия.
— Нет, папа. Уже и так было много мучений.
— Габриэль, ты юная и неопытная девушка, перенёсшая сильное душевное потрясение. Ты не права.
— Нет, отец, я…
— Молчи. Только через какое-то время ты много что увидишь совсем по-другому.
— Папа, прошу, ответь мне на вопрос. Аммм… — Габриэль мешкала, но решительно договорила: — Что станет с капитаншей Уитос и её командой?
Пуанти воспламенялся злобой.
— Их достойно накажут!
— Но…
— Думаю, пора закруглять эту беседу. Габриэль, ты должна отдохнуть. Иди к себе в спальню.
В ответ Габриэль ничего не сказала, что задело Пуанти. Мужчина смотрел, как дочь неторопливо поднялась по ступеням лестничного пролёта и скрылась за углом — и его душевное состояние разверзлось настоящим тайфуном. Эта проклятая капитанша испортила его дочь! Она смогла вынудить Габриэль сомневаться в отце! Она отняла неделимую любовь Габриэль к отцу! Жерома едва не парализовал апоплексический шок от одной мысли, что же ещё сотворила с Габриэль капитанша? Габриэль столько была в её власти!
Она могла воспользоваться невинностью Габриэль, потому что наивная дочь понятия не имеет, кому можно верить в этой жизни…либо кого в кого можно влюбляться. Нет! Жером не допустит этой гадине внести сомнения в душу дочери! Есть лишь единственный путь избавиться от влияния этой особы и опять возвратить любовь дочери. Пуанти лишь сильнее гневался. Капитанша Уитос находится в отдельной камере тюрьмы от команды ≪Раптора≫, оставшиеся камеры в её отсеке свободны. Это своего рода предосторожность, намеренно предпринятая губернатором Клейборосом. В коридоре тюрьмы только один страж. Совсем легко исценировать побег Уитос и воспользоваться моментом убить ненавистную соперницу. Один единственный выстрел или остриё меча навек сотрёт капитаншу Уитос из сознания Габриэль. Так и нужно поступить. Жером сею же секунду даст нужные команды. Это сделается мигом, через пару дней, до того, как губернатор Клейборос сможет поменять ситуацию, которая удачно вписалась в его только сейчас придуманный план. Пуанти развернулся на шаги, увидел Болерия, который молчал, стоя на пороге.
— Хозяин…
— Чего тебе?
Болерий шагнул назад.
— Я задал тебе вопрос, чего тебе надо?
— Конверт, хозяин… — Голос престарелого раба дрожал, когда он вручил Пуанти письмо. — Бекка поклала его на стол в библиотеке и переживает, что вы могли не заметить его.
Жером вырвал конверт из рук Болерия и вскрыл его.
Мужчину обдало огнём, когда он кинул взор на аккуратный почерк Марселы:
«Милый Жером! Я в бескрайнем отчаянии от твоего неожиданного исчезновения и тревожусь о тебе. Надеюсь на скорую встречу и молюсь, чтобы с тобой всё было хорошо. Твоя любящая Марсела».
Наглая колдунья! Жером уже по горло был сыт её ведьмовскими штуками и намерился поставить эту дрянь на её законное место сею же минуту! Он разорвал в клочья послание, швыранул их на пол и вылетел в коридор.
Схватив шляпу, Жером бросил молчаливому рабу:
— Для тебя есть дело, Болерий!
Темнокожий раб подрагивал от страха, подходя к господину.
— Оповестишь леди Габриэль, что я пошёл на ряд деловых переговоров и возвращусь поздно.
Болерий молчал, и Жером рявкнул:
— Ты меня расслышал, старый идиот?
— Конечно, гос-спод-дин…
Но ответа слуги Пуанти уже не расслышал.
Габриэль смотрела, перегнувшись через лестничные перила, на выходящего из дома отца. Девушка старалась унять эмоции, нахлынувшие на неё. Габриэль находилась дома, в котором страстно хотела быть, но чувство ночного ужаса отравляло существование девушки. И вправду, кому и чему Габриэль обязана поверить? Она издала вздох. Папа был настолько искренним, когда сообщил, что полностью не имеет отношения к тому, в чём его обвиняла Рей. Взор папы был прямолинеен и открытен. Габриэль знала, что делает ему больно, сомневаясь в нём, но совсем не унижает его любовь. Габриэль припомнила трясущиеся руки папы, которые обняли девушку после спасения с полыхавшего судна. По его скулам текли слёзы, когда он говорил шёпотом, сколь рад увидеть дочь опять. Его руки служили защитой от детских страхов Габриэль. Тембр его голоса рассеивал любые печали дочери. Его глаза постоянно сияли гордостью и любовью, даже тогда, когда она начала сомневаться в нём. Но Рей…
Любовь полностью овладела и ошеломила Габриэль. Она не видела Рей с того мига, как ту увели, закованную цепями, и тосковала по ней.
Габриэль дёрнулась, опять почувствовав тот страх, который ей пришлось пережить, когда ≪Раптор≫ подвергли пушечной атаке. Шум, дым, треск досок, которые ломались, общий хаос на палубе напомнили девушке адские пейзажи, особенно когда зловещее зарево взметнулось высоко в небо! Больше всего Габриэль хотелось сейчас быть в сильных руках Рей. Тогда, роковой ночью, Рей не покидала Габриэль ни на секунду, хотя обязанности взывали к ней. Она защищала Габриэль от огня и вселяла в девушку мужество. Когда выбора не было и они сдались — она отпустила Габриэль только тогда, когда вредоносное судно подплыло ближе. Рей отошла на шаг, взором погасила молчаливый протест Габриэль. Взор пиратки сказал, что всё завершено. Девушку пронзила в тот момент настолько сильная боль, что Габриэль не сумела и слова сказать, когда пиратку уводили на соседнее судно, а саму Габриэль отправили на береговую линию к папе. С того момента две женщины не видели друг друга.
Габриэль не могла больше пребывать в неизвестности и начала спускаться по ступеням, потом в коридоре окликнула слугу:
— Болерий!
Пожилой негр без задержки очутился около неё, его лицо было озабоченным. Девушке делалось больно оттого, что папа не всегда проявлял доброту к старому рабу, который слишком её любил. Габриэль заставила себя улыбнуться.
— Ты не в курсе, куда ушёл папа?
— Хозяин приказал оповестить вас, что у него имеются дела и он возвратится поздно.
— А кто отправил конверт, который ты ему отдал?
Болерий не глядел в глаза девушки.
— Мне…мне не известно.
— Болерий…
Габриэль знала, что слуге нужно возмужать, чтобы оповестить:
— Это от госпожи, подружки хозяина.
— Его близкая подружка?
— Конечно, ле…
— Леди Мэтиус?
Болерий дёрнулся. Его испуганная физиономия и ответила на вопрос Габриэль, который необходим был девушке. У Габриэль есть время.
— Быстро отыщи для меня экипаж.
— Хозяин будет недоволен, что вы поехали одна, мисс.
— Найди мне экипаж…
— Но… — Болерий мешкал.
— Я должна переодеться. Сообщишь вознице, чтобы подождал. Поживее, прошу.
Подхватив подол длинного платья, Габриэль взбежала по лестнице на второй этаж.
С улыбкой на лице Клара поправила пальцами золотые волосы, которые были уложены отлично в задуманной ею небрежностью, и пододвинулась поближе к ужасно вонючему повару, глядящему на неё с неприкрытой похотью в глазах. Встреча была на кухне, которая расположилась около главного тюремного строения. Два дня у Клары ушло на то, чтобы изучить расписание тюремной кухни.
Женщина продумала каждую деталь своего прихода и знала, что у неё есть минимум времени для исполнения задуманной идеи. С такой думой куртизанка пыталась переосилить омерзительный спазм, тогда как её указательный палец лениво скользил по глубокому вырезу её дерзкого зелёного наряда.
Уверенная, что повар наблюдает за её пальцем с нескрываемым любопытством, Клара шёпотом сказала:
— А тебе удалось увидеть её самому? Неужели это правда, что она выглядит, как реальный монстр — высоченная и страшно уродлива?
Повар, потея, захохотал.
— Кто тебе сообщил об этом, милая ты моя крошка?
Поведя плечами, Клара позволила рукаву своего наряда многообещающе опуститься ниже.
— Девицы в ≪Сильвии Коноссе≫ сказали об этом мне. Я ответила, что они врут, но… — куртизанка улыбнулась и пододвинулась поближе, — мне стало интересно. Скажу честно, я страстно желаю сама увидеть этого монстра.
— Хм-хм. — Кухонный работник громко захохотал, выставив на обозрение жёлтые зубы, а его рука торопливо вытянулась к декольтированной зоне груди Клары. — Выходит, ты без ума от монстров? Да? Я могу продемонстрировать тебе своего монстра. Он у меня огромный.
Клара опять повела плечами.
— В ≪Сильвии Коноссе≫ принимают любых поситителей… Но, понимаешь, в данный момент я сейчас не нахожусь на работе. Мне выпал свободный час, и мне бы хотелось увидеть её раньше, чем её повесят.
Ладонь кухонного работника опустилась ниже, и Клара едва ли не отодвинулась.
— Итак, зачем же ты пришла ко мне, моя крошечка?
— Потому что к Раптору никого не пускают.
— И что?
— Я думаю, что вы не откажете мне в услуге.
— В услуге… — Повар выглядел задумчивым. — Конечно, но услуги не бесплатны…
Клара прижалась грудями прямо к животу повара.
— У меня нет богатств, но вместо денег я готова предложить себя.
Повар тяжело засопел.
— Как же я окажу тебе услугу?
Клара едва вскинула бровь в сторону стоящих около них работников.