— Да, — прошептала, когда его рука приподняла юбку, скользнула по бедрам, вызывая мурашки по всему телу.
— Ты самое лучшее, что случилось за мои пять тысяч лет, мой ангел, — он вновь поцеловал меня, касаясь пальцами тугого узелка между ног. Я простонала в его губы, ловя дыхание.
Раздвинула ноги, ощутив, как пальцы прошлись по складочкам, смазывая их моей влагой, мужчина скользнул внутрь одним пальцем. Оторвался от губ и вновь спустился к груди, вбирая губами сосок.
Я понимала, что сейчас и здесь все и произойдет, а еще то, что он любит меня. И я люблю его. Он действовал мучительно медленно, но я понимала, что он не хочет сорваться. Готова ли я к тому, что произойдет, особенно после услышанного? Да. Потому что больше для меня не имели значения ничьи слова. Были лишь мои поступки и желания.
— Ты знал, что так произойдет сегодня? — Мужчина застыл с пальцем внутри меня и соском внутри его рта. — Почему ты соврал, почему ты сбежал, когда узнал, что я сердце города?
Почувствовала, как мой сосок слегка прикусили и тут же зализали языком. А вот мои мышцы внизу сжали его палец, не желая выпускать.
— Потому что это часть того, что я хотел сделать, когда осознано становился демоном — контролировать то, как я защищаю людей. Анна, сегодня мы оба получили нечто большее, чем каждый из нас мог представить. Я умею это ценить и довольствоваться. А ты?
Я кивнула, ощущая, как к одному пальцу внутри добавляется еще. Прогнулась, чувствуя, как сладко и хорошо внутри, как удовольствие поднимается и проносится по всему телу. А затем пальцы ушли, а я ощутила мужское тело на себе, а в лоно уже упирался член, а не пальцы.
— Будет больно, — сказал мужчина и вновь поцеловал меня, входя на полную.
Весь мир будто взорвался ослепляющим светом, сменившимся черной пеленой, застилающей все вокруг. Мы не умерли, и не произошло ничего страшного. Просто все вокруг затянуло тьмой.
Застыл, когда я резко сжалась от боли внизу. Из глаз потекли слезы.
— Тише, мой ангел. Все хорошо, — прошептал он, ловя губами каждую слезинку.
Слегка толкнулся, а я стиснула его куртку на спине.
Еще несколько толчков в полной боли. А Владыка начал покрывать мое лицо поцелуями. Быстрыми — то щеку, то губы, то глаза. Боль внизу сходила на нет. И я сама слегка толкнулась ему навстречу.
Это не было быстро, мужчина делал все тягуче медленно, целуя мое лицо, трогая рукой грудь. А затем немного ускорился. Это было нечто невообразимое. Я и мечтать не могла о близости с мужчиной. Не думала, что это будет настолько больно и приятно одновременно. То, как он меня целовал, ласкал, успокаивал. Я и сама стонала и начала помогать ему, двигаясь бедрами с каждым движением. Кричала, по-моему, даже укусила его пару раз, когда он совсем ускорился.
Пара движений и внутри меня будто прошило глубоким удовольствием, а мужчина излился внутрь.
Владыка закрыл глаза и лег рядом, прижимая меня к себе. Я поцеловала его, едва касаясь губами.
Он распахнул глаза, а я увидела удивительный цвет — синие с карими крапинками. Двухцветные, как и у всех ангелов сердца города.
— Предлагаю продолжить в более удобном месте. А то поле — это романтично, но не всегда, — мужчина тут же поднялся, поправляя одежду, а затем помог и мне.
Подхватил на руки, под нами появилась пентаграмма, в которую он шагнул.
Да, жизнь умеет меняться быстро.
Глава 27. Объеденение
Мужчина и сам не мог подумать, к чему такое счастье свалилось на него. Только бы оно не было мимолетным. Но он ощутил, что в Анне появилось больше сил, чем было, когда она попала в ад. А значит, придется ее отпускать на поверхность. Но это все мелочи жизни. Главное — она рядом. И что она хочет быть с ним, любит его.
Анна спала в его объятьях, а его разум блуждал по демонам. Он видел события, происходящие на поверхности, проследил за Айрзель. Дочь все еще находилась в разрушенном городе, стоило ей напомнить, чтобы двигалась дальше. Хотя, по-хорошему, и ее бы домой вернуть, но сначала пусть выполнит задуманное. Другие князья не допустят, чтобы он их обошел в «смерти» императора.
— Айрзель, — он подобрался импом к кровати, где спала дочь.
Та тут же подорвалась и заспанными глазами и уставилась на демона.
— Да, Владыка?
— Завтра выдвигайся.
— Мы в засаде. Город окружила инквизиция. Мне бы через врата пройти, — девушка перекинула длинные черные волосы на плечо. — А мне жаль наших, они не могут уйти.
— Не трать на них время. Уходи жезлом в ад, пока адские врата не закроются навсегда.
Сила жезла позволяла ей совершать перемещения между мирами, но перенести других — не хватит. Только для Айрзель.
— Нет. Я так не могу. Я к ним привыкла. И к болванчикам.
— Болванчики?
— Люди под суккубскими чарами, — пожала плечами суккуб. — Я буду их по одному отправлять в ад, а когда здесь никого не останется, уйду сама. Я не готова жертвовать демонами.
— Айрзель, ты же сама недавно пряталась в аду, только бы не быть на поверхности.
— Так это не одно и то же! — вспылила Айрзель.
Воздух вибрировал. Имп не боролся с Владыкой, но что-то из него упорно выталкивало разум демона, его дергало.
— С вами все в порядке? — Айрзель соскочила с кровати и села напротив импа.
Перед глазами Владыки все двоилось.
— Уходи в ад и вернись через другой выход на поверхность.
В ушах заложило, он не слышал, что ответила Айрзель, а его самого выкинуло в собственное тело.
Анна лежала на кровати и хрипела от боли, рядом крутился Пептри, в ужасе касаясь Анны. Владыка перевернул девушку, заметив на ее шее огромные ожоги от яда венома. Она схватила его за руку, когда он почувствовал злость к сыну, удерживала его, чтоб тот не накинулся на малыша.
Он понимал, что она умирала. Яд венома сжигал ее нежную кожу.
Владыка подхватил ее, хотел переместиться на поверхность, но она не долетит до Небес, не успеет.
— А она думала, что я так легко ее отпущу, — раздался красивый женский голос.
Ребенок не мог бы сам открыть дверь. Владыка старался сдерживать себя, чтобы не накинуться на эту дрянь, что пустила Пептри в комнату.
— Уйди! — рявкнул на ребенка, застывшего от злобного взгляда отца. Малыш сжался и юркнул в угол комнаты, со страхом глядя на отца.
Анна хрипела, хваталась руками то за него, то за горло. Поздно что-либо делать, он упустил время из-за Айрзель.
В комнате заклубилась дымка, и из нее появилась красивая женщина в белых одеждах.
— Сделка пусть и совершилась, но своего я не упущу, — продолжила она, пока Владыка перематывал тканью шею любимой. На повязке тут же проступила багряная кровь, а Анна сотрясалась, как в горячке. — Меня нельзя победить.
Ага, игнорировать гордость можно, если сам ее испытываешь, а не когда она нудит над ухом. А еще хуже, когда она касается плеч. Владыка повел ими, сбрасывая холодные руки.
— Ну что ты? Вы же не успеете? А ты сам? Ты же самый сильный демон ада и не сможешь спасти ее? — услышал голос.
Анна смогла призвать свои силы, чтобы вылечить его, а ведь он тоже бывший ангел, может, и у него получится.
Ага, только впускать в себя демонскую силу не то, что отдавать ее кому-то. Но сейчас ему нужно маленькое чудо. Он не успеет никуда, а потому вылечить Анну должен сам. Он же сильный, с ним ни один ангел не может сравниться. Тем более, если он сделает это, то и вовсе выйдет на новый уровень собственной силы.
Владыка отмахнулся от этой мысли. Перед глазами возник образ Анны и его, они оба были на Небесах и шли по цветущему саду, у Анны на руках ребенок, вокруг все сияло благодатью, а они оба счастливы.
Вот так, думать только о хорошем, вспоминать, как хорошо было на Небесах до падения. Может, и получится перенаправить демонскую силу. Та разрушительна по своей природе. Он же все-таки с ангельской душой родился. Приложил пальцы к ране, чувствуя, как заструилась сила.
Он слышал, как его сын что-то мычал, вновь подойдя к ним, а когда открыл глаза, увидел, что вокруг кружилась черно-красная дымка. Сын пытался схватить ее, но она ускользали от него.
А сила втекала в Анну.
Девушка не дергалась, ее грудь мерно вздымалась и опадала. Владыка заглянул в повязку, замечая, что раны ушли, а сам он чувствовал себя измотанным. Прижал ее к себе, прислушиваясь к ее дыханию. Перекрестил ее пальцы со своими. Жива. Дышит.
— Слушаться, значит, не будешь? — спросил строго у сына, крутившегося у кровати.
Тот застыл и виновато уставился на Анну. Показал на нее пальчиком и затем на потолок.
Сделал кругообразное движение и хотел упасть на ангела, но Владыка его успел схватить.
Владыка отпустил Анну, подхватил Пептри и вытолкал того в коридор под писклявые возмущения. Он в жизни бы не сделал ему ничего плохого, хоть в этот момент очень сильно хотел того прибить.
— Владыка, — в коридоре показался один из демонов, которому Владыка молча всучил ребенка и громко хлопнул дверью.
Рана ведь зажила, а это самое главное. Владыка коснулся вновь руки Анны, уловив знакомую благодать, стрельнувшую ему в ответ.
Много сил ушло, и он уснул рядом с Анной, прижимая ее к себе.
Владыка почувствовал, как что-то щекочет щеку, а тело придавила небольшая тяжесть. Его губ коснулись другие губы — мягкие, нежные, язычок раздвинул их и скользнул внутрь. Мужчина открыл глаза, увидев на себе здоровую Анну, сжал ее талию, вдавливая в себя. Внизу уже все давно стояло. Толкнулся бедрами в ее промежность, а Анна улыбнулась.
— Как ты? — спросил ее, заправляя прядку волос за ухо.
В его постели впервые женщина, которая искренна с ним. Не потому, что он управляет адом, и не та, которую ему отдали Небеса. Что тоже было сделкой — Небеса дают ему ангелов, а он не переманивает других на свою сторону. Вот только те были слабее его, и пять князей и демонская сила не брала их. В отличии от Владыки и его четырех спутников, те ангелы хотели силы, но не нести ответственность за нее. Совсем не то, о чем задумывал Владыка изначально. Но и Небесам постоянно терять ангелов не хотелось, вот и пошли на уступки с адом. Но при этом воспоминания о нем были стерты отовсюду.
Рождающиеся ангелы не знали, что некоторые из их братьев стали демонами. А Владыке и вовсе было тогда все равно. Он был пьян от демонской силы. Его ничто не волновало, как показать то, на что он способен. Не можешь уничтожить хаос — возглавь его. Так и он боролся за трон главного в аду, сколько битв пережил. Победы, поражения и желанная корона ада. Так для себя или в защиту людей он стал демоном? Изначально было второе, переросшее в первое. Он не хотел себе ни участи статуи, ни участи демона.
Сжал попу Анны и перевернул ее.
— Хорошо рядом с тобой, — прошептала она, глядя на него умопомрачительным, влюбленным взглядом. И ни капли стеснения и сомнения. Лишь искреннее возбуждение и страсть.
Владыка вошел в нее, а Анна подкинула бедра на его толчок. И еще. Владыка прошелся губами по ее шее, где не осталось ни следа от ожога. Все-таки у него получилось.
— Ты меня обманул, — укоризненно сказала Анна, дернув бедрами.
— В чем же, мой ангел? — Владыка принял ее выпад, толкнувшись еще сильней. — Я король лжи.
— Что мы не можем быть вместе вот так, — ее взгляд скользнул к месту соединения их тел.
— Трахаться? — Владыка приподнял бровь. — Скажем так, когда у меня было в первый раз, в радиусе нескольких километров разнесло демонов. И мою женщину тоже разорвало на части. Так что, думаю, мы оба рисковали.
— Но ты все равно меня взял, несмотря на это?
— Анна, мы ангелы. Мы ничем физически не отличались ни от кого. Девственность хранят ради чистоты тела и души. В этом что-то есть. Но это так скучно.
Владыка закрыл ей рот поцелуем, не желая слушать дальше и ускоряя движения бедрами. Ему безумно хотелось попробовать с ней все. Его ангел, его счастье. А главное, что она не потеряла свой свет, а поделилась им, насыщая его силой. Впрочем, все, как он и предугадал, когда специально сдерживал себя, не позволяя лишить ее девственности. И то, что он сказал про демоницу, лишившую его девственности, было правдой. Ее действительно разорвало от света, исходившего от него. Но когда он брал Анну, то мог контролировать силу, излучаемую ею.
И кроме этого, Владыка будто чувствовал, что произойдет нечто такое, что ей придется вернуться на Небеса. Не предугадал он лишь одну вещь — что Анна станет для него нечто большим. Даже чудовища млеют от любви.
Голова кружилась от близости с ней. Но пора заняться и другими делами.
— Пойдем, — Владыка нехотя встал с кровати.
— Куда? — удивленно отозвалась Анна. Одеяло скользнуло по ее телу, оголяя грудь. — Я думала, мы не вылезем из кровати в ближайшее время.
Облизнула призывно губы. Да, ему определенно достался развратный ангел.
— С удовольствием, мой ангел, но у меня есть дела, не терпящие отлагательств.
— Я не хочу, — зевнула Анна и отвернулась от него, укутываясь в одеяло, но при этом выпячивая попку.
Владыка в один момент оказался рядом с ней и поцеловал ее в щеку.
А вот перед выходом из комнаты специально запечатал дверь, чтоб ни один демон и ни один грех не проник. Кстати, о последних. Он настолько разволновался, что потеряет Анну, что забыл о том, что сделала гордость — впустила его сына в комнату. Что ж, хорошо, что он остался с Анной, а то бы и сын получил ненароком.
Что-то слишком мягким он стал в последнее время. Соверши такое какой-нибудь другой демон, то испепелил бы того на месте. Но разве не в этом прелесть жизни, когда чувствуешь такой спектр эмоций и чувств? Это встряска была ему нужна.
Но и ребенку тоже надо объяснить некоторые вещи.
Но и ребенку тоже надо объяснить некоторые вещи.
Владыка почувствовал его — на этот раз ребенок спрятался под его трон. Да, надо будет в замке заделать все дыры, не хватало, чтобы сын влез туда, откуда не сможет вылезти. Владыка помотал головой. Какие-то слишком добрые мысли лезут в голову. Ладно, дырку можно заделать парой грешников. Вот так лучше, а то не хватало совсем размякнуть.
— Вылезай, — скомандовал Владыка, склонившись над троном. Ребенок дрожал и боялся его. — Я не ничего тебе не сделаю. — Протянул руку под трон, но не для того, чтобы вытащить сына, а чтоб тот почувствовал, что отец не злится на него. — Ты будущий мужчина. Будешь и дальше прятаться, чуть что в жизни случится?
Пептри нехотя вылез из своего укрытия. Его ручки сжимались в кулачки, когда он поднял глаза на отца. В глазах виднелись слезы, но ребенок не позволял им пролиться.
Владыка подхватил ребенка и усадил себе на колени.
— Запомни — ангелы слабые существа, особенно женщины. Их надо защищать, если они в беде. А ты опасен для них. Не будь ты моим сыном, был бы уже давно испепелен на месте. Просто не лезь к ангелам. Или, если лезешь, то постарайся их не обслюнявить, как бы тебе того не хотелось. Понимаешь, почему я выставил тебя?
Пептри кивнул, соглашаясь с отцом.
— Нельзя делать больно женщинам, если они на тебя не нападают, конечно. Больно вообще надо делать только врагам, но ты, поймешь это когда вырастешь.
Малыш кивнул, а затем начал что-то показывать — вскинул руки, показал пальцем на Владыку и прикинулся мертвым. Но Владыка его не понимал. Не приходилось иметь дело с немыми. Ладно, когда ребенок еще маленький и не может разговаривать, но хуже, когда ребенок растет и продолжает молчать. Вемоны рано начинают разговаривать — лет с трех, но Пептри почти пять, и за все время он не произнес ни звука. Стоит признать, что он не заговорит никогда, и он ему не скажет, кто его впустил в комнату, хотя это и так ясно — гордость. Вот только что грех хотел?
И вот странно, что, когда король черной ночи сказал, что все дети его ненавидят, Владыка с этим соглашался. Пусть ненавидят, главное — живы будут. Ведь чем сильнее он привязывался к кому-либо, тем больше у врагов рычагов давления.