Укололо. Больно. В самое сердце. Сегодня для него не самый легкий день. Сначала море информации об отце, теперь воспоминания о бабушке. Что ж, мы не общались с того рокового дня, как меня сняли с учета, и она опустила руки. Лечиться я больше не хотела, сгоряча высказала все, что накипело за много лет ненужной терапии, и вылила все море обиды за то, чего у меня никогда не было: свиданий, дня рождения с кучей друзей, выпускного бала вместо которого меня засунули в очередную лечебницу. Сейчас, спустя столько лет, я понимала, что глупо было выплескивать все на самого близкого мне человека. Но ничего не могла сделать. Бабушка выгнала меня из дома, назвала неблагодарной дрянью и отказалась от любых встреч.
— Мы с ней не общаемся, — все уложилось в одну фразу.
— Жаль. Я хотел бы знать, почему она перестала меня читать. Так обидно. Много лет человек перечитывал тебя, ты даже немного прикипел к нему душой, а потом раз и тишина, — чуть нахмурил лоб мужчина. — Непорядок.
Догадки одна одной хуже. Я сжала в руках мобильник, намереваясь набрать почти забытый номер, но снова слышать усталость и разочарование в голосе не хотелось. Валентина Ивановна Малкина, она же моя бабушка, была гордой, характерной женщиной. Про таких говорят: “Скажет, как отрежет”. Вот она и отрезала много лет назад… меня.
Скрипучий голос на записи объявил остановку. Мой собеседник засобирался, глядя на женщину с книгой.
— Что ж, спасибо за беседу, юная леди, — поднялся с сидений. — Рад встрече с новой Говорящей, отрадно видеть, что теперь вы меня не боитесь.
С губ слетело раньше, чем я успела что-либо сообразить:
— Вы на чьей стороне?
— Я на стороне порядка, — педантично смахнул волосок с пиджака и вышел, оставив меня наедине с воспоминаниями, запутанными мыслями и мобильным телефоном.
Сцена 27
Придя домой, первым делом я взялась за карандаши. Нужно нарисовать Тома прямо сейчас. И спрятать рисунок подальше, так он сможет быть с ней дольше и ему не придется умирать. Эта мысль грела и придавала сил. Штрих за штрихом, я прорисовала все тщательно: волосы, лицо, плечи, одежду. От макушки до кончиков кроссовок — это был Том. Но образ так и остался на листе…
Волна отчаяния. У меня же все получилось каких-то несколько часов назад. Почему сейчас не работает?
— Том, — я чувствовала, как слезы щекочут лицо. — Том, пожалуйста.
— Да? — знакомый голос в моей голове. — Эля, что случилось? Библиотекарь тебя обидел? — он звучал озабоченно.
— Нет, он научил меня призывать Созданий. Но я не могу привлечь тебя, я скучаю и очень хочу тебя увидеть, — мои слова больше походили на крик отчаяния. — Что я делаю не так?
— Меня просто не читаю. Против этого даже самый сильный и опытный Говорящий ничего сделать не может. Нужно найти книгу и прототип, тогда все станет проще, — терпеливо объяснил парень.
— Как, черт возьми, я это сделаю? — впервые в жизни злилась на собственное бессилие. Раньше принимала его, как должное. Ударила кулаком по рисунку, больно. На глаза снова навернулись слезы. Несколько раз махнула рукой, пытаясь стряхнуть боль.
— Ку-ку, — меня обняли сзади знакомые руки. — Кажется, мою книгу снова открыли.
Выдохнула и откинулась назад. Том положил мне голову на плечо, я от неожиданности попыталась обернуться и наши щеки соприкоснулись. Мои влажные и его сияющие, мягкие, обжигающие. Дыхание перехватило. Губы в миллиметре друг от друга. Почему-то в памяти всплыла смущающая правда, что я ни разу в жизни не целовалась.
— Ты плакала? — его губы тихо шевелились рядом с моими, почти касаясь.
— Да, — говорить было страшно. Вот-вот и прикосновение, но его не произошло.
— Почему? — звук “у” заставил его чуть вытянуть губы и коснуться моих. Это был не поцелуй, но я отпрянула. Нет, сегодня мое сердце точно возьмет выходной и выключится. А потом подаст в суд за нарушение условий труда, слишком много переживаний на один трудолюбивый моторчик за одни сутки.
Меня развернули на стуле. Том присел и мы оказались лицом к лицу. Парень нежно стер ладонью остатки слез с моего лица.
— Потому что не получилось сделать тебя телесным. Библиотекарь сказал, если я нарисую и потом не уничтожу картину, ты сможешь оставаться таким сколько угодно, — поднесла руку к его щеке и коснулась её ладонью.
— Ты же понимаешь, что я все равно не стану от этого полноценным человеком? Так и останусь полуживой иллюзией, не смогу вернуться в мир Золотых нитей, буду заперт здесь. Многие об этом мечтают, но не я. Это неправильно, Элли. Будет лучше, если мы найдем прототип.
— А есть разница? С прототипом или с моим рисунком?
— Да. Если я завладею его сознанием, войду в тело. То буду человеком на все сто процентов. Смогу взять в руки расческу, — коснулся моих волос и пропустил сквозь пальцы. — Почувствовать твой запах. Узнать, какая на ощупь кожа, — его взгляд на секунду стал расфокусированным. Он медленно приближал свое лицо к моему. Сердце сделало протестующий против нового шока кульбит, но я его проигнорировала, подаваясь вперед. — И смогу помочь с Ирвином, — выдохнул мне в губы и отстранился, скидывая наваждение с нас обоих. Сердце аплодировало стоя и благодарно раскланивалось.
— Хорошо, — убрала руку с его лица и сжала подлокотники. Кажется, я схожу с ума. Только что чуть не поцеловала Создание. Первый в жизни поцелуй и тот не с человеком. Нужно было отвлечься. — Том, расскажи мне о сюжете твоей книги. Я попробую её отыскать…
Глава 11
Следующие два дня я была в отчаянии. Том не отвечал на зов, его подробный рассказ в поиска не ничем помог. Типичная история для подростков, каких миллионы. Он — самый популярный парень потока, она — забитая простушка. Том защитил её от бандитов и как-то все закрутилось, что начал помогать, уделял все больше внимания. Узнал, что по какой-то неизвестной причине за девочкой ведется охота, решил разобраться и получил удар ножом в спину. На этом моменте автор забросил историю, теперь Том был вынужден раз за разом умирать в этом мире, чтобы вернуться в свой.
И что прикажете с этим делать? Как искать типичную недописанную лав стори среди миллионов?
В результате на занятии с Библиотекарем я не могла сосредоточиться и усмирить даже одну полку с книгами, зато вполне успешно нарисовала несколько сказочных персонажей. Было приятно, наконец, понять, что не сумасшедшая. Но мысли о поисках книги не оставляли.
Сцена 28
Телефонный звонок с незнакомого номера застал меня между третьим и четвертым абзацем перевода. Прерываться не люблю, хотела по привычке перевернуть мобильник и забыть о неизвестном номере, но нечто похожее на интуицию заставило меня взять в руки телефон и принять вызов.
— Здравствуйте, Элли Яковлевна Малкина? — произнес звонкий женский голос. Ну все, сейчас буду впаривать кредит, я приготовилась отключиться.
— Да, все верно.
— Я из тридцать третьей больницы. Ваша бабушка сейчас у нас, случился инсульт. Мы нашли ваш номер в её мобильном, — девушка осеклась. — Поторопитесь.
— Скоро буду. Спасибо, что позвонили, — отключила вызов и чуть не выронила телефон. Всё казалось каким-то нереальным. В голове не укладывалось. Бабушка, больница. Я помнила ее энергичной старушкой, которая полгорода может перевернуть одной левой. А тут больница, инсульт. Дрожащими пальцами нашла в быстрых вызовах телефон Ирэн.
— Вызывай такси и езжай в больницу, — в ответ на мой сбивчивый рассказ скомандовала подруга. — Я как только закончу, тоже приеду. Дождись меня там.
Странно, от спокойного и уверенного тона Ирэн мне стало намного легче. Руки все еще тряслись, но стакан с водой удержать получилось вполне успешно, как и набрать номер такси.
Сцена 29
— Бабушка!
Я была в ужасе, как она постарела за два года. Морщинок на лице стало в три раз больше, кажется, теперь она целиком состояла из них. Похудела, щеки чуть-чуть впали. После инсульта кожа была бледная, чуть зеленоватого цвета.
— Эля, — вымученно улыбнулась правой стороной лица, левая осталась неподвижной. Врач предупредил меня, что после приступа восстановились не все двигательные функции. — Как хорошо, что ты здесь. Думала, не успею прощения попросить перед смертью…
Я хотела что-то сказать. Поддержать, обнадежить и успокоить, но все слова застряли в горле. Слезы на щеках, горькие дорожки от скрытой обиды к страху потери.
— Не говори глупостей, — села на стул и единственное, что смогла сказать. Несмело коснулась её прохладной руки. — Ты будешь жить и никакого прощения просить не нужно. Без тебя я бы не выжила.
— Ты хорошо выглядишь и без меня, — к счастью, она отошла от темы прощания с жизнью, вместо этого еще одна попытка улыбнуться. — Все в порядке?
— Да, кроме того, что ты в больнице, — решение пришло в голову мгновенно и единогласно принято мной. — Врачи тебя подлечат и поедем домой вместе, буду теперь за тобой ухаживать. Если пустишь меня назад, конечно.
— Пущу, я давно хотела, но гордость не позволяла. Ждала, что сама, — прервалась, говорить ей было тяжело. — Сама домой попросишься, — выдохнула бабушка с горечью. — Ирке наговорила гадостей, тоже бы извиниться, душу облегчить.
— Не нужно извинений, ты же всегда говоришь, кто старое помянет, тому глаз вон. Сейчас главное поставить тебя на ноги. Врачи говорят, шансы есть. Где ключи от дома? Я съезжу, привезу тебе всё, что нужно.
Она слабо кивнула в сторону тумбочки. Я открыла верхний выдвижной ящик, одной стороной он тут же соскочил с реле и завалился на бок. Черт! Дернула несколько раз и с трудом вернула его в прежнее положение. Знакомые ключи с брелком-дельфинчиком, мои старые. Их я несколько лет назад картинно бросила в дальний угол комнаты и навсегда захлопнула за спиной дверь дома, в котором прошла вся моя жизнь.
— Возвращайся скорее, — тихо прошептала вслед бабушка.
Сцена 30
Я смогла дышать полной грудью только на крыльце больницы. Влажный преддождевой воздух ворвался в легкие. Ступенька. Выдох. Еще ступенька. Вдох. Как медитация, которая мне никогда не удавалась. Подобная чушь никогда не могла успокоить то, что бушует внутри. Как можно, находясь на грани срыва, сидеть в позе лотоса и дышать под счет? Даже если в ушах звуки летнего дождя.
“Том,” — остановилась в небольшом сквере, где в солнечные дни гуляли пациенты, а сейчас лишь таинственно шумел ветер, и закрыла глаза. Представила его лицо и позвала, но никто не ответил. Тишина. Третий день тишины подходит к концу и невозможность услышать хотя бы его голос убивает. Сейчас Том нужен мне, как никогда, но его нет. Сейчас Ирэн нужна мне, но она на работе.
Вместе с осознанием на кончик носа упала первая холодная капля дождя. Пришло моё время быть сильной. Раньше вместо меня сильными были все вокруг, они спасали и защищали слабую безвольную куклу, запутавшуюся в своих кошмарах. Бабушка, которая потеряла сына и пятнадцать лет таскала меня по докторам, ища способы излечить загадочную семейную болезнь. Ирэн, что взяла на себя опеку надо мной, успокаивала после каждого приступа и не могла завести нормальные отношения. Том, который спасал меня ценой жизни. Теперь моя очередь позаботится о них. Хватит быть жертвой. Пора взять жизнь в свои руки, разгадать загадки и помочь тем, кто так должно поддерживал меня.
Выдохнула и открыла глаза. Капли дождя заливали лицо, волосы и стекали холодным потоком под одежду.
— Эля! — знакомый голос и надо мной, будто из ниоткуда возник зонт. — Обалдела? Тоже решила в больницу угодить? — возмущенная Ирэн стояла рядом, ежась от холода. Меня же как будто отключили, я не чувствовала ни холода, ни сырости.
— Нет, я еду домой за вещами, — показала ключи со знакомым подруге брелком. — Думаю, когда бабушку выпишут, перееду к ней. Нельзя её оставлять одну после такого.
— Хорошо, это правильно, — кивнула она, в темных глазах я увидела одобрение. От этого на душе стало чуть-чуть легче. — Тогда я пока к ней. Заодно утрясу с врачами, переговорю. Сняла наличку и купила по мелочи. Будем договариваться. Мне на работе еще сиделку порекомендовали хорошую. Скину тебе телефон.
— Мне и в голову не пришло, — на лицо с мокрых волос скользнуло несколько холодных капель, я раздраженно стерла их ладонью. — Скажи мне, сколько потребуется денег. Переведу. Не бросай бабушку, пока не вернусь. Хорошо?
— Конечно. Надеюсь, ты вызвала такси? — красноречивый взгляд на обложившее нас со всех сторон серое небо.
— Да, кажется, это оно, — кивнула на бело-желтый автомобиль, который только что подъехал к воротам. — Позаботься о бабушке!
Сорвалась с места и со всех ног бросилась к машине. Проливной дождь избивал меня своими крупными каплями еще несколько секунд, а мне оставалось только молиться о том, чтобы водитель пустил в салон мокрую до нитки сумасшедшую девушку.
Сцена 31
Странное щемящее чувство заполнило меня целиком, стоило подняться на уютное крыльцо нашего старого дома. На нем в дождливую погоду мы часто сидели вместе с бабушкой и пили чай, слушая, как стучить дождь по железному козырьку. Здесь я рассказывала ей обо всех своих детских переживаниях: школьные обиды, тройки по литературе и нежелание детей с нашей улицы играть со странной девочкой.
Повернула ключ, знакомо скрипнули железные петли, им подпел обшарпанный деревянный пол в коридоре. Картинка в голове была пугающе ясной: я в летнем сарафанчике бегу в дом и радостно улыбаюсь, в моих ладошках трепыхается только что пойманный на полянке у дома кузнечик.
Не включая свет, по памяти прошла до двери в жилую часть дома, даже переступила высокий порожек и не споткнулась. Тело помнило за меня. С силой дернула дверь и вошла внутрь, поежилась от холода: все окна нараспашку. На полу бельё из комода, одеяла, подушки, книги, даже небогатое содержимое холодильника незваные гости выкинули наружу. Неужели грабители?
Мурашки вдоль позвоночника. Я дрожащей рукой ударила по выключателю, яркий свет разогнал полумрак комнаты. Здесь были люди, грязные следы на полу говорили сами за себя. Порыв ветра поднял один в воздух несколько разбросанных по полу листов и швырнул в меня, будто издевался.
Поймала один и мельком взглянула на распечатанный текст. Чернила принтера чуть побледнели со временем, но при свете разобрать содержание можно было без труда.
— Это невозможно, — прошептала, когда сердце пропустило удар. И тут же от страха рухнуло в пятки, потому что в соседней комнате отчетливо скрипнула половица.
Глава 12
Сцена 32
— Вы меня чуть до инфаркта не довели! — возмущенно крикнула я на Создание. Нет, только подумайте? Всего два занятия с Библиотекарем и больше не страшно. Теперь мне доподлинно известно, кто тут главный. Создания опасны только если их бояться, дать слабину, позволить играть с собой. Много лет я разрешала им это. Хватит.
— Простите, юная леди, — мне показалось или Пуаро выглядел слегка смущенным, поглаживая рукоять трости. Только подумайте, смущенный великий сыщик. Кому расскажи — не поверят, бабушка так точно никогда и представить себе не могла любимого персонажа таким. — Злоумышленники имели неосторожность открыть одну из книг и прочитать несколько слов. Этого мне хватило, чтобы прийти сюда, притаиться в углу и хорошо всё рассмотреть. Подумать только, устроили такой бардак. Джейн тоже не была бы в восторге. (прим. Джейн — имя мисс Марпл, второго известного персонажа Агаты Кристи).
Проследила за его взглядом. Да, книги разбросаны как попало. Некоторые явно трясли. Интересно, что они искали? И, самое главно, нашли или нет? Кажется, вопросы так ярко отразились на моем лице, что ответ я получила незамедлительно.
— Они искали Амулет. Приходил один из прототипов со своей бандой. Если вам интересно, на летней веранде сейчас разбито окно.
— Прототип Ирвина? — догадка обожгла сознание вместе с ударом молнии за окном.