Голос эльфа был негромким, но звучал отчётливо, хотя и с некоторым акцентом. Лиза с жадностью внимала каждому сказанному слову, и дар её отзывался на всё происходящее, волновал кровь.
— Я сумею стать одной из вас, вот увидите, у меня хватит сил! — горячо сказала она.
Гаэлас перевёл, но Рин только снисходительно фыркнула в ответ:
— Она человек! Надолго её не хватит!
— Наполовину эльф, — заметил Келлард, вздыхая и откидываясь на спинку стула.
На лицо его упала тень, и стало особенно видно, как отразились на нём волнения последних дней. Лиза сочувственно посмотрела на своего спасителя и робко сказала:
— Мы ведь должны узнать, что стало с Велиором…
— Каждый думает исключительно о личных проблемах и нисколько — о деле, — заявила Ринарет. — Если место Тэрона может занять обыкновенная школьница-полукровка, то с таким же успехом мы можем использовать кого угодно! Хоть изловить дикаря в лесу, лишь бы кровь была подходящая!
Лиза дождалась перевода отца и осторожно спросила:
— Нужна кровь?
Рин, в свою очередь, вспыхнула ещё сильнее:
— Не только кровь, малышка! Ритуал может убить тебя, покалечить, да что угодно… Вся твоя решительность держится исключительно на незнании и любовных соплях к Велиору!
Гаэлас жестом остановил запальчивую речь коллеги.
— Ты единственная из всех нас не подвержена мирским страстям и привязанностям, почему бы тебе не предложить своё участие?
Эльфийка, уже приготовившая очередную жаркую реплику, осеклась и отвела взгляд:
— Ты говорил, что решение должно быть искренним, добровольным, магистр.
— Это так, — кивнул Гаэлас. — Поэтому дикари из леса точно не подойдут. Ну а ты?
— Я не готова связать себя до конца жизни… Извини.
Повисло недолгое молчание, после которого маги совещались уже спокойно, обсуждая предстоящее дело. Лиза узнала, что ей нужно обучиться многим ещё неизвестным заклинаниям в короткий срок, а потому на следующее утро она и Гаэлас должны будут покинуть Фэит и отправиться в Ничейные земли. Там, среди густых лесов и озёр, ей предстоит окончательно оправиться от ран и с помощью отца подготовиться к ритуалу посвящения.
Вернувшись в комнату, Лиза задумчиво сидела на кровати, привычно поглаживая деревянную лошадку Велиора. Собирать в дорогу ей было нечего. Всё скромное имущество студентки осталось в ее комнате в Академии Трира по ту сторону Вечных гор.
— Гаэлас, — сказала она тихо, когда отец закончил свои недолгие сборы и в задумчивости присел рядом. — Я хочу как-то сообщить родным, что я жива. Они, наверное, с ума сходят…
Эльф обнял её за плечи.
— Мы что-нибудь придумаем, Лизабет. Обещаю тебе.
— Наверное, я хочу слишком многого. Тэрон говорил, что такие, как мы, должны уметь отказываться от сиюминутных желаний, уметь жертвовать. Ведь даже ты когда-то отпустил маму с Солнечными стражами — несмотря на то, что любил её.
Пальцы Лизы сжали заветную игрушку, словно в её глубине ещё сохранились остатки тепла от прикосновения рук Велиора. Конечно же, это была только игра её воображения.
— Насколько вы были близки? — с улыбкой спросил Гаэлас.
Девушка почувствовала, как кровь приливает к лицу, а сердце начинает биться предательски поспешно. Услышать такой вопрос она совсем не ожидала, но у эльфов не было никаких предрассудков по поводу телесной любви.
— Насколько это бывает возможно, — прошептала она.
— Если он жив, то я непременно заставлю его жениться на тебе, — усмехнулся Гаэлас. — Пусть соблюдает традиции людей, раз уж выбрал себе такую девушку!
— Мой папа… то есть Эдвин Сандберг, он пришёл бы в ярость, наверное… — смущённо сказала Лиза. — Обозвал бы Велиора негодяем. Но это было моё решение. Он готов был ждать столько, сколько нужно.
Эльф поправил её растрёпанные локоны и покачал головой:
— Всё ещё не могу привыкнуть, что ты совсем взрослая.
— Ринарет и Келлард считают, что я ещё дитя. Что у меня ничего не получится.
— Призыватели недоверчивый народ, Лиза. Наши друзья не слишком доверяют тем, у кого человеческие ушки. — Эльф поднялся с кровати и задумчиво осмотрелся. — Ты хочешь выйти наверх и погулять по городу?
Предложение было настолько неожиданным, что некромантка растерялась.
— А это не опасно?
— Ты ведь пойдёшь со мной. — Гаэлас протянул ей руки и критически осмотрел штопаный бесформенный балахон, который Келлард выдал гостье подземелья в качестве компенсации за изрезанную и перепачканную мантию. — Только не в этом, разумеется. Придётся просить Ринарет о содействии, хотя она наверняка сердита на меня.
— Я могу пойти и так, — пожала плечами Лиза, совершенно равнодушная к нарядам.
Полчаса спустя некромант и его дочь уже поднялись по старым ступеням, ведущим наверх, и, миновав Сумеречный сад, оказались на одной из городских улиц. На девушке было скромное закрытое платье незнакомой волшебницы, потому как в гардеробе Рин не обнаружилось никаких женских вещей. С волнением придерживаясь за локоть Гаэласа, Лиза осматривалась по сторонам и больше всего на свете хотела стать невидимкой. Ей казалось, что все эльфы только и делают, что пялятся на неё. Она не знала, что на самом деле горожане больше косились на Гаэласа. Он, не скрываясь, носил чёрную мантию Гильдии призывателей и отличительный знак, приколотый на левой стороне у самого сердца. Многие слышали о том, что эта древняя организация переживает глубокий упадок, а потому недоумевали, зачем так открыто демонстрировать свою принадлежность к ней, если ты порядочный эльфийский маг из уважаемого рода.
По мере приближения к центральной площади народу становилось всё больше. Лиза решила про себя, что в эльфийской столице, наверное, какой-нибудь весенний праздник. Некоторые девушки, спешащие в сторону королевского дворца, были одеты в нарядные платья и несли в руках букетики цветов.
— Всё ясно, — сказал Гаэлас, заметив среди смешавшейся толпы серебристые кольчуги эльфийского воинства и несколько раскачивающихся на длинных пиках обезображенных орочьих голов. — Армия вернулась с победой.
Ближе ко входу во дворец столпилось уже столько эльфов, что некромант предусмотрительно обнял Лизу, чтобы оградить её от толпы возбуждённых зевак. Шум и гам вскружили девушке голову, и она жалась к отцу, но всё же хотела посмотреть и на дворец, и на королевскую пару, которая вышла к вернувшимся с битвы воинам.
Въезжать на площадь верхом было позволено только отличившимся командирам, и вот один из рыцарей отделился от небольшого отряда, спешился и преклонил колено перед королём. Чёрные волосы его вились тугими кудрями, глаза горели огнём. Когда он выпрямился, то никто уже не мог усомниться — это и был Первый рыцарь Фэита, высокий, сильный и отважный воин.
— Это же… Донния, — прошептала Лиза, когда перед эльфийским командиром появилась хрупкая жрица Ньир с шёлковыми волосами цвета серебра.
С весёлым смехом воин подхватил на руки невесту и закружил, крепко прижимая к себе.
— Вот об этом мы Келларду не расскажем, — задумчиво сказал некромант.
Лиза кивнула, не в силах отвести взгляда от целительницы и Первого рыцаря. Донния единственная из присутствующих на площади не улыбалась, а когда жених попытался поцеловать её, увернулась и крепко сжала губы. В охваченной радостью толпе этого никто не заметил.
Глава 12
В полумраке подземелья царила гулкая тишина. Заряженные свежей порцией магии светильники, с которыми Лиза провозилась несколько часов, горели ровно и ярко, но даже они не могли до конца разогнать затаившуюся по углам темноту. Это место изо всех сил стремилось сохранить свой первоначальный мрачный облик, каким задумывали его древние строители Храма Ньир. Любой случайный гость почувствовал бы себя неуютно за массивными дверями, под нависающими над головой арками, выложенными тёмным кирпичом. Кое-где в хитросплетении коридоров можно было расслышать, как ветер завывает в вентиляции да капает вода из проржавевшей трубы в стене, собираясь в большую бочку.
Келлард улыбнулся, разглядывая отражение в слегка дрожащем зеркале, которое держала коллега, стоящая в двух шагах перед магом. В конце концов Рин фыркнула и закатила глаза:
— Долго ещё ты собираешься красоваться? У меня руки устали!
— Раз в жизни можно и покрасоваться, — ответил призыватель и, нахмурившись, провёл рукой по свежевымытым волосам. Ещё влажные тёмные пряди не желали слушаться расчёски и упрямо выбивались в разные стороны, хоть подкалывай их заколками.
До украшений дело у мага не дошло, но всё же он закрепил на запястье обсидиановый браслет и спрятал за ворот рубашки пару амулетов на тонких серебряных цепях. Ринарет вздохнула и подперла тяжёлое зеркало согнутым коленом.
— Ты знаешь, я не люблю лукавить, потому скажу прямо. Мне не нравится, что ты вырядился как все они, эти городские хлыщи и королевские прихвостни.
— Это свадьба, Рин. Неприлично явиться ко двору в штопаном рубище и сапогах, которые просят каши. А я всё же собираюсь сказать пару слов новобрачным, ведь Донния хотела, чтобы я пришёл.
Он провёл ладонями по гладко выбритым щекам и поправил лацканы строгого сюртука. Девушка не сводила с мага взгляда внимательных глаз, и, хотя время от времени она корчила рожи и высказывала вслух всё, что она думает о лощёных аристократах, беспокойство охватывало её с каждой минутой всё больше. Когда Келлард примирительно махнул рукой и поблагодарил за помощь, Ринарет устроила зеркало на его обычном месте и кинулась к другу, хватая его за плечо.
— Как ты собираешься это сделать? Неужели ты думаешь, что тебе позволят творить колдовство посреди торжественной церемонии? Там будет королевская стража, храмовники, волшебники из Гильдии Магов…
— Ты не остановишь меня, — спокойно, но твёрдо сказал призыватель, убирая её руки. — Я всё решил. Это единственный шанс.
— Они схватят тебя, бросят в темницу! — в отчаянии крикнула девушка.
— Я не собираюсь вырывать невесту из рук Первого рыцаря и насиловать её на праздничном столе, — усмехнулся Келлард. — Обещаю вести себя прилично.
— Ты просто нарываешься, по-другому это назвать никак нельзя, — простонала Рин и уткнулась лицом в грудь призывателя.
Он осторожно погладил её по ёжику волос. Пальцы мага были холодными и чуть дрожали, выдавая сдерживаемое волнение.
— Всё будет в порядке, — прошептал он. — Лабиринт забвения можно снять незаметно для того, кто зачарован, и тех, кто находится рядом. Это контрзаклятие не имеет визуальных эффектов. Она почувствует, что чары разрушаются, но в общей суматохе свадьбы никто не обратит внимания. Невесты ведь всегда трепещут перед алтарём.
— Ты жестокий эльф, — заметила Рин и покачала головой. — Сначала избавил подругу от сердечных мук, теперь хочешь снова причинить ей боль.
— Я поступил по отношению к ней бесчестно. Нарушил данное ей слово, а всё потому, что, как ты правильно сказала, был круглым идиотом. Знаешь, я всегда знал, что недостоин её, но всё-таки хочу исправить хоть что-то. Если успею.
Вместо элегантного цветка или расшитого вензелями платочка Келлард опустил в нагрудный карман сюртука маленький флакон с собственной кровью. Разумеется, призывать верных теней на самой церемонии он не собирался, но всё же маг понятия не имел, как окончится этот день. Вполне возможно, что Никс и Данэль пригодятся ему после свадьбы, или после снятия Лабиринта забвения, или… Так и не додумав шальную мысль, он в последний раз критически осмотрел себя с головы до ног и взял со стола приглашение.
Верховная жрица позаботилась о том, чтобы все приглашённые получили специальные карточки, отмеченные магическими печатями двух родов. Празднование решили организовать на одной из лужаек дворцового сада, а для того, чтобы на торжество не смогли попасть незваные гости или многочисленные попрошайки из бедных районов Фэита, маги из Гильдии зачаровали ограду и ворота вокруг места проведения свадьбы Первого рыцаря. Также, Келлард не сомневался в этом, гильдейские волшебники наверняка предусмотрели защитные заклинания, и рассчитывать на портал посреди королевского газона, конечно, не приходилось.
Он отправился во дворец пешком, крутя в руке верный посох, хотя был уверен в том, что его потребуют сдать на хранение в специально отведённое для оружия место. Впрочем, теневые маги не так нуждались в материальном оружии, они имели возможность призывать кинжалы, мечи, копья и щиты из междумирья, но Келлард чувствовал, что тяжёлое древко, увенчанное остроконечным дымчатым камнем, может внезапно пригодиться ему. К тому же с посохом он ощущал в себе силы оставаться невозмутимым, насколько это было возможно.
Возле приветливо распахнутой калитки сада образовалось маленькое столпотворение из гостей. Келлард остановился в сторонке и ждал, когда привратники проверят приглашения и запустят внутрь стайку пышно разодетых эльфиек в сопровождении их богато наряженных кавалеров. Компания возбуждённо переговаривалась и благоухала разнообразными духами и пудрами так, что у скромного призывателя едва не заложило нос. Он инстинктивно отвернулся, но тут его вдруг окликнули: одна из дам у входа оказалась давней подругой его погибшей жены Лиавен.
— Надо же, кого я вижу! — вскричала она, устремляясь к призывателю. — И ты здесь! Ещё и отворачиваешься. Не знала, что ты водишь дружбу с Первым рыцарем… ах да, вероятно, тебя позвала Верховная жрица. Кажется, ты живёшь в одном из подвалов Храма?
— Кажется, да. — Келлард сдержанно поклонился знакомой. Он помнил, что эта эльфийка отличалась взбалмошным характером и особой любовью разносить сплетни по всему Фэиту.
— Ты один? Какая жалость! — притворно скуксилась она, подхватывая мага под руку. — Должно быть, ни одна девушка не снизошла до того, чтобы лезть в грязные вонючие подземелья, куда тебя милостиво поселили. Бедняжка Лиавен, если бы не ваши некромантские авантюры, она была бы жива и жила бы в лучшем из районов города! И ведь во всём виноват ты. Ты затащил её в эту жуткую Гильдию призывателей…
— М-м-м, леди Каланья, — маг с трудом выудил её имя из некстати помянутого прошлого. — Смею напомнить вам, что сегодня мы приглашены на праздник. Не хотелось бы омрачать настроение разговорами о тяжёлых вещах и прочих трудностях жизни.
— Конечно, разумеется, — моментально согласилась она, цепко удерживаясь на его локте. Даже при желании магу не удалось бы стряхнуть её унизанную кольцами руку. — Должна сказать, что ты превосходно выглядишь! Слышала, что Эльсинары выставили тебя на улицу в одном исподнем после того, как ты поссорился с главой семейства. Как я понимаю, сундуки с одеждой забрать всё-таки удалось?
Её тонкая проворная ладошка скользнула по груди мага, погладив бархатистую ткань сюртука. Келлард едва сдержался от того, чтобы не оттолкнуть эту невыносимую женщину. Он стиснул зубы и посмотрел на калитку поверх золотистой головы Каланьи.
— Позволь, я всё же пойду. Боюсь пропустить самое главное, — почти прошипел он.
К его облегчению, эльфийка сама вдруг опомнилась и поспешила впорхнуть во дворцовый сад, оставив призывателя в покое.
— Я бы составила тебе компанию, но ты всё понимаешь, — извиняющимся тоном проговорила она и делано улыбнулась. — Семья Эльсинар тоже приглашена, и они не поймут, если увидят нас вместе.
Келлард предъявил приглашение, которое тут же вспыхнуло волшебными символами. Маг из Гильдии, стоящий рядом с вооружённой стражей, жестом показал, что можно проходить.
— Магистр Келлард? — донеслось из-под раскидистого куста сирени, где стояло несколько приглашённых волшебников. — Вот это встреча! Как поживаете? Присоединяйтесь к нашей компании, здесь отличные вина и не менее замечательные шутки!
Призыватель мысленно выругался. Как это часто бывало в его магической практике, он слишком сосредоточился на главном и абсолютно не учёл влияния мешающих факторов. Проще говоря, за несколько лет изгнания Келлард настолько отдалился от высшего общества, что почти забыл о его существовании. И теперь, на каждом шагу видя знакомые лица, поражался: насколько светской, оказывается, была когда-то его жизнь. Давно, очень давно.