Патрикий взял ее руку и поднес к губам.
- Мне и вправду не хватало вас, Феофания, - нежно сказал он. - Я приглашен к вам на ужин, однако на званом ужине даже не поговоришь. Быть может, вы согласитесь отправиться со мной вдвоем на прогулку - покататься на лодке по морю? Вы ведь любите море?
Видя ее замешательство, Варда склонил темноволосую голову.
- Я, разумеется, прежде всего попрошу разрешения у вашего отца. И мы возьмем с собой охрану.
- Поговорим об этом на ужине, - справившись с собой, ответила девушка.
Варда Мартинак поклонился, прижав руку к сердцу; и отъехал. Феано прикрыла глаза, слишком взволнованная и переполненная впечатлениями, чтобы говорить хоть с кем-то еще; она не откликнулась, даже когда услышала робкий вопрос сестры. Правда, нянька Фекла тут же шикнула на девочку, понимая, каково пришлось сегодня Феано; и Анна притихла.
После возвращения в особняк все сразу разбрелись по своим комнатам. Феано некоторое время сидела и шила у окна, а потом отложила рукоделие, чтобы заняться обедом и проверить, все ли в порядке в доме. Наверное, пора сделать уборку в триклинии и в прихожей. А еще выгнать раба подмести двор. Убрать зал по-праздничному уже не успеть, но нужно хотя бы расставить вазы с цветами и переменить скатерть…
В коридоре Феано неожиданно столкнулась с отцом. Она чуть не упала, и Роман Мелит поддержал дочь; а потом обнял.
- Я как раз шел к тебе. К нам сегодня придет в гости твой брат, я не успел сказать. Мы встретились в Большом дворце.
- Феоктист? - радостно переспросила Феано.
- Конечно, Феоктист. Ты скучала по нему?
Скучала, и не только! У Феано в голове вмиг пронеслось множество запретных мыслей; она закусила губу.
- Я очень рада, отец. Постараюсь приготовить все в лучшем виде.
- Я и не сомневался, сердце мое, - тепло ответил патрикий.
Феано была слишком занята до вечера, чтобы подумать о чем-то еще, кроме самых насущных дел; и лишь когда первым из гостей на пороге появился Феоктист, она вспомнила, какие надежды возлагала на брата. Они обнялись и расцеловались. Молодой евнух был Феано гораздо ближе, чем старший брат Марк, занятый на военной службе.
- Как ты повзрослела, совсем невеста! - улыбаясь, заметил Феоктист. Ему сравнялось девятнадцать, но из-за своего увечья он выглядел моложе, и был смазлив почти по-девичьи. Феоктист уродился черноволосым, в отца, но с голубыми глазами матери.
Феано взяла брата под руку и провела в триклиний, где усадила на круглый мягкий табурет. Налила вина.
- Как дела у тебя на службе?
Феоктист поднес палец к губам.
- Вне стен Большого дворца мы об этом не говорим. Тайна сия велика есть. Лучше ты расскажи, как поживаешь? Как прошло ваше путешествие?
Феано только было собралась рассказать, как послышались новые голоса в прихожей: явились отец и сын Мартинаки. Она извинилась и поспешила приветствовать их.
Варда Мартинак был одет так же изысканно, как утром, с драгоценной аметистовой пряжкой на плече; он благоухал мускусом. Поклонившись хозяйке, молодой аристократ вручил ей неожиданный подарок. Не сладости, даже не драгоценности - а настоящую критскую статуэтку, изображавшую древнюю богиню в широкой юбке с оборками!
Варда сполна насладился изумлением на лице Феано.
- Вижу, я угадал. Как раз в тон нынешнего вечера, госпожа, - молодой патрикий поцеловал ей руку. Феано неловко улыбнулась, чувствуя, что, приняв подарок Варды, она тем самым признает его особые права. Хотя, конечно, до помолвки это ничего не будет значить. И даже катание на лодке ничего не будет значить!
Тут начали прибывать остальные гости. Феано и патрикий Мелит любезно поприветствовали всех и пригласили в триклиний. Обычно женщины на пирах сидели отдельно от мужчин - так же, как и стояли в церкви; но, поскольку женщин было всего две, - сама Феано и супруга Калодота Диогена, почтенная госпожа Евфимия, - они сели все вместе. Какое-то время хозяин дома занимал собравшихся своими историями; но потом Феано и Варда оказались в центре внимания. Феано предъявила подаренную поклонником статуэтку, и та вызвала общее восхищение, как и чернофигурная чаша Романа Мелита. Потом Феано, по просьбе отца, принесла кифару и сыграла для гостей. А Варда Мартинак спел лирическую песню о весне. У него был хороший голос, не хуже, чем у церковных певчих.
Феоктист все это время помалкивал, наблюдая за сестрой и гостями. Под конец, когда все начали расходиться, он попросил у отца разрешения задержаться. А Варда Мартинак, улучив минуту, подошел к патрикию Мелиту и пригласил Феано на свидание - прокатиться на лодке по заливу.
Роман Мелит нахмурился, испытывая понятные сомнения. А молодой аристократ улыбнулся и проникновенно прибавил:
- За безопасность и честь вашей дочери, патрикий, я ручаюсь жизнью. Разве я и мой отец не давние друзья вашего дома? Мы возьмем моего собственного охранника и гребцов.
- Нет, - неожиданно резко произнесла Феано. - Охранник будет мой! Мы возьмем Эйрика!
Самообладание на миг изменило Варде Мартинаку.
- Этого… Вашего варвара? После того, что он сегодня натворил в храме?
- Да, - внезапно произнес Роман Мелит. - Если Феано согласна, я отпущу ее прогуляться с вами, патрикий Мартинак, но только с нашим собственным охранником. Он дикарь, однако мы не раз имели случай убедиться в его надежности.
- Ну хорошо, пусть так. - Кажется, Варда понял, что для Феано этот вэринг важнее, чем простой наемник. Однако он больше ничем не выдал своих чувств.
Молодой аристократ сказал Феано, что придет за нею послезавтра в полдень; и, откланявшись, ушел.
Феано с облегчением вернулась в триклиний, где все еще сидел брат. Они с отцом немного побыли втроем, говоря обо всем на свете; Феоктист Мелит, как и Роман Мелит, мог поддержать любую тему. Потом Феано заметила, что уже совсем темно и на улицах Константинополя небезопасно.
- Может, Феоктист переночует у нас? - предложила она. - Он так давно не был дома.
- Отчего же нет? - улыбнувшись, ответил Роман Мелит. - Надеюсь, ты завтра свободен? - обратился он к сыну.
- Да, завтра как раз свободен, - ответил евнух. - Я рад принять ваше приглашение.
Он встретился взглядом с сестрой и догадался, что ей есть что еще ему сказать наедине. Феано повела брата наверх, чтобы приготовить ему комнату; но прежде того пригласила его к себе.
- Что же ты хотела мне показать, милая сестра? - спросил Феоктист, оглядевшись в девичьей спальне: он весело и заговорщицки улыбнулся. - Наверняка что-то, о чем батюшка не знает?
- Ты прав. Погоди, сейчас.
И Феано, опустившись на колени, извлекла древний ящик со свитками из-под кровати: за эти дни она так и не нашла для него лучшего хранилища.
* Кеннинг: древнескандинавское хвалебное иносказание.
* Асикрит - чиновник императорской канцелярии.
* Друнгарий - военачальник.
========== Глава 5 ==========
Они с братом засиделись так надолго, что комнатная служанка Феано, Елена, несколько раз заглядывала в спальню хозяйки, порываясь сказать, что господину Феоктисту приготовлены покои, а вода для умывания совсем остыла. Не говоря уже о том, что и госпоже давно пора было почивать. Но девушка сочла за лучшее не вмешиваться.
После того, как Феоктист услышал из сестриных уст историю обнаружения древних свитков, он сразу же загорелся мыслью разобраться в этом. Пожалуй, он увлекся даже более самой Феано. Он был царедворцем, но не в меньшей степени - книжником.
Феоктист долго сидел, шевеля губами и водя стилосом вдоль выцветших строк, сопоставляя слова и имена; а Феано завороженно наблюдала за братом, боясь шевельнуться. Под конец молодой евнух досадливо хлопнул себя по коленям, прикрытым светлым вышитым одеянием, и поднялся с места.
- Восковых табличек у тебя, конечно, в запасе нет?
- Есть, я часто сама веду счета, когда отцу некогда. Но лишних не найдется. Тебе ведь надо много записать? Ты что-то понял, правда?..
Феано вскочила с места.
Евнух приставил к губам кончик стилоса, в голубых глазах появился странный блеск.
- Кажется, понял. Но это требует многих трудов, сестра, и моих скромных знаний тут недостаточно… И я даже не знаю, решусь ли справляться у более ученых мужей, нежели я сам.
- Ты тоже не хочешь разглашать, - догадалась Феано. - Но что ты прочитал?
- Подожди, дай мне сперва табличку. Или, позволь-ка…
Феоктист, не дожидаясь разрешения, схватил восковую табличку с настенной полки, где они лежали стопкой. Там уже было что-то записано, но евнух не задумываясь стер сестрины пометки другим концом стилоса и, усевшись обратно, принялся быстро писать свое. Почерк у него был каллиграфический.
Он заполнил всю табличку и только тогда поднял глаза. Улыбнулся извиняющейся улыбкой.
- Я тебе пришлю чистых табличек. И папируса, наверняка тебе нужно, - сказал Феоктист. - У нас в ведомствах этого добра предостаточно.
Феано кивнула, сжав губы. Она обхватила ладонями локти: ее зазнобило.
- А теперь, может быть, ты соизволишь поделиться со мной своими учеными мыслями?
- Конечно! Прости, - Феоктист рассмеялся и, поднявшись, пододвинул ей стул. Они уселись рядом, и молодой евнух опять зашелестел свитками, переворачивая их ловко и осторожно.
- Первое - они на двух языках, древнегреческом и древнеперсидском. Это ты, конечно, поняла. Еще вероятно, что текст на одном языке дополняет текст на другом, поскольку они не могут быть не связаны…
- Я подумала, что персидский текст - копия эллинского, - заметила Феано. - Объем примерно одинаков.
- И я сперва так же решил, - Феоктист кивнул. - Это логично. Но тексты разные, хотя составлены современниками.
Феано вздохнула.
- Главное - о чем там идет речь, дорогой брат! Имеют ли эти свитки вообще какую-то ценность, или я просто обманулась?
Вместо ответа Феоктист быстро перевернул пару папирусных листов и указал стилосом на одно эллинское имя. Потом на то же имя в другом месте; и еще на одно, стоявшее рядом.
- “Артемисия”, - дрожащим голосом прошептала Феано. - Артемисия!.. А второе имя - “Ксеркс”! Отец нам рассказывал их истории, как сказки на ночь, помнишь? А потом я сама прочитала у Геродота! Ксеркс был великим царем Персии, а Артемисия была правительницей, кажется, в Карии! Она была не только царицей, но даже воительницей и советницей самого Ксеркса!..
- Верно, - Феоктист кивнул. - И мне думается… что ты нашла записки ученого язычника, жившего во времена этих царя и царицы. Или нескольких людей из ближнего круга Ксеркса или Артемисии.
- Но это же страшно давно! - Феано была потрясена. - Я не вспомню точно, но…
- Они жили почти за пять веков до христианской эры, - сказал Феоктист. - Более тысячи лет назад. Просто поразительно, как эти папирусы не истлели.
- Ну, может, сами папирусы новее… хотя все равно должны быть очень старые, - сказала Феано. - И мне жаль, что я так и не осмотрела дом получше. Возможно, там припрятано что-то еще более ценное?
- Возможно, - согласился Феоктист. Феано с неприятным чувством подумала, что об участии Эйрика он за все время не сказал ни слова, - как будто наемник был всего лишь орудием своих господ. Хотя такое отношение было обычным для ромеев.
Но тут же она забыла о своей неприязни, услышав следующие слова брата.
- Ты сказала - тебе почудилось, будто эти тексты имеют какое-то отношение к нам? И ты слышала в том заброшенном доме… м-м… зов мертвых?
Феано кивнула. Феоктист произнес это с некоторой насмешкой; но он, однако же, вполне серьезно относился к ее ясновидческому дару.
- Вполне может быть, что ты не ошиблась. Ты знаешь, что в границах области, которая именовалась Карией, лежит наше собственное имение? Я интересовался этим вопросом, когда изучал родословную Мелитов в архивах, - похвалился Феоктист. - В двух днях пути от нашего поместья находится мраморная гробница царя Мавсола, которую почитают чудом света. Там был древний город Галикарнас, где и правила царица Артемисия. У Мавсола также была супруга Артемисия, но эти двое жили гораздо позднее…
Юноша задумчиво почесал стилосом в затылке.
- Я ездил смотреть эту гробницу: ее именуют мавзолеем, и она поистине великолепна. А вот от древнего города мало что осталось.
- Ты мне ничего об этом не рассказывал, - холодно заметила Феано. Ее в который раз больно уколола мысль, что ее брату, хоть он и евнух, позволено гораздо больше, чем ей самой.
- Может быть, мы еще и побываем там вместе, - великодушно ответил Феоктист. - Все это - империя, а вся империя наше имение, милая Феано!
Тут Феано взглянула в заплетенное глицинией арочное окно, которое выходило во двор. Она ахнула: уже взошла луна.
- Как же мы засиделись! Идем, я провожу тебя спать, - девушка быстро встала. Потерла лоб: у нее даже голова заболела после такого суматошного дня.
Феоктист быстро и аккуратно сложил свитки в первозданном виде, убрав в футляр и ящик. Он сказал:
- Я заберу эти папирусы с собой. Ты согласна? Мне нужно изучить их получше, да и не след хранить их у девицы под кроватью.
Феоктист обаятельно улыбнулся, сразу напомнив ей отца. Феано серьезно кивнула.
- Хорошо. Только смотри не потеряй; и рассказывай мне все.
- Даю слово, - ответил брат, приложив обе руки к сердцу.
Проводив Феоктиста в его бывшую спальню, Феано разбудила задремавшую там служанку. Молодая хозяйка проверила, чисты ли простыни, готова ли вода для умывания; поправила фитиль в благовонном светильнике. Потом, выпроводив служанку, она пожаловалась брату, что ужасно устала и не знает, как завтра встанет к завтраку.
- Можешь вообще не выходить. Я скажу отцу, что тебе нездоровится, - предложил Феоктист.
- Вот спасибо! А как же ты? - воскликнула Феано.
- Мне это ничего, - заверил он. - Мы на государевой службе привычны к ночным бдениям.
Феано проспала завтрак; проснувшись поздним утром, она с благодарностью увидела рядом с кроватью поднос с едой. На блюде лежали свежие сырные лепешки и пригоршня жареных каштанов, стоял кубок с разбавленным вином. Феано встала и накинула поверх сорочки халат, причудливо расшитый павлиньими перьями. Потом села обратно на кровать и принялась есть. Ей и вправду нездоровилось.
Феано даже опасалась, не пришли бы крови: хотя было еще рановато. А ей ведь завтра встречаться с мужчиной! Если так, придется сослаться на болезнь и отказать!
Покончив с завтраком, она дернула за витой шнурок, висевший в изголовье постели. Звонок из ее комнаты был хитроумно проведен прямо в кухню. Немного погодя в коридоре послышался торопливый топоток Елены.
- Встали и покушали, слава богу! - воскликнула девушка, зайдя в комнату. - Вы не больны, госпожа?
Феано покачала головой. Она еще сомневалась.
Елена помогла ей умыться и одеться, темные волосы хозяйки заплела в косу с бисерной лентой. Потом Феано отправилась поприветствовать отца с братом.
Они сидели в триклинии и о чем-то негромко разговаривали. Но при виде ее поспешно замолчали; Роман Мелит поднялся и, приблизившись к дочери, тоже спросил ее о здоровье. Феано улыбнулась и заверила, что теперь чувствует себя хорошо.
Потом патрикий ушел в свой кабинет, а брат с сестрой остались вдвоем. Какое-то время молчали.
Наконец Феоктист спросил:
- Так ты пойдешь кататься на лодке с молодым Мартинаком? Он тебе по нраву?
Феано смущенно отвернулась.
- Не знаю пока… Он вчера красиво обхаживал меня - но так, как будто это ему не впервой, понимаешь ли. Будто Варда Мартинак оттачивал на мне свое искусство.
Феоктист лукаво рассмеялся.
- Благонравным девицам такого не говорят, но я скажу: не так уж и плохо, если мужчина опытен в обращении с женщинами, - заметил он. - Думаю, ты и вправду приглянулась Варде, и ты завидная невеста, хотя сам он тоже не беден и не из последней семьи. Я слышал даже, что Мартинаки в родстве с прежними императорами, - задумчиво произнес евнух. - Но все же будь с ним поосторожней.