- Я хотела бы осмотреть некоторых, полагаю, Гранд-Мастер, вам следует присоединиться ко мне, как лицу, куда более тонко чувствующему потоки магии. – Взгляд невольно скользнул на мальчика, потиравшего грязными кулачками красные от слез глаза, который даже не встрепенулся, как взрослые, при нашем появлении. Единственный здесь столь маленький ребенок. И взгляд моего спутника скользнул туда же, рука мягко высвободилась из ослабшей хватки, и набойки каблуков сапог простучали по каменному полу, в такт быстрым шагам. Малыш вздрогнул только когда на его плечо опустилась узкая ладонь с длинными худыми пальцами.
- Господин… - обернувшись, тут же испуганно уставился на самира он.
- Как тебя зовут? – даже сейчас, среди причитаний и рыданий, я отчетливо слышала тихий, мягкий голос Бэнджамина, подходя в окружении стражи ближе.
- Бику. – Хлюпнул носом мальчишка.
- А сколько тебе лет? Это твоя мама, да?
- Мне семь… Это моя сестра, мама умерла два года назад, а папа пропал. Когда был страшный туман. А сестра уснула и не просыпается. Тут много людей и самиров спят, спят. И их нельзя разбудить… - отчетливо вспоминались редкие, даже сквозь года полные боли рассказы Эстер о том, как ее матушка погрузилась в зловещий сон. В Оринэе даже десять лет спустя лишь немного смягчились последствия Дня Алого Тумана, и Никтоварилью теперь ждала такая же скорбь, как когда-то ее завоеванного, но не сломленного союзника.
- Это магия, очень плохая магия, и мы ищем способ справиться с ней. И разбудить твою сестру и всех остальных, - мягко заметила я, погладив взъерошенную макушку. – У тебя есть кто-то? Бабушка, дядя или тетя?
- Только сестра, - отрицательно покачал головой мальчик. – Мы жили тут, в городе, папа был плотником, а сестра трудилась сиделкой тут, в Лекарском Доме. У нас маленький домик, но я боюсь там, я там один… А вы волшебники, да? Вы вылечите мою сестру? – нам оставалось украдкой мрачно переглянуться, бросив взгляд на восковое лицо девушки.
- Мы ищем лекарство, - отозвался Бэнджамин, потрепав, легонько, крошечное плечико. – И обязательно его найдем. Это новая Императрица, и она очень хочет помочь тем, кто пострадал. У нее тоже было такое несчастье.
- Ваше Величество, - попытался поклониться малыш, хлюпая носом еще сильнее. – У вас тоже уснула сестра?
- Нет. У меня… У меня пропал отец, и погибли мама и тетушка. И у многих моих друзей, в Оринэе, тоже случилось несчастье. Я и мои спутники будем очень стараться. Мы пока не знаем это лекарство, но оно обязательно найдется.
- Вы добрая, - как-то совсем по-взрослому серьезно взглянул на меня почти осиротевший ребенок. Куда он теперь отправится, в сиротский дом? Или будет расти на улице, без надзора, без помощи, горько подумала я. – Я вижу, что вам тоже очень грустно и страшно. Вы хотите осмотреть мою сестру?
- Да. Ты мне разрешишь?
- Конечно… - я, стараясь отрешиться от того, сколько горя и отчаяния было вокруг, коснулась теплого предплечья покоившейся поверх тонкого одеяла руки, изучая то, что происходило сейчас с девушкой, краем уха отмечая, что Фэрт о чем-то продолжил, недолго, расспрашивать мальчишку, судя по всему, украдкой воздействуя успокаивающе теперь на него, прежде чем подсел ко мне. Образы, считываемые даром, казались очень странными – это было одновременно очень похоже на вполне привычный чародейский сон, который я и сама часто насылала на больных, чтобы облегчить их муки или упростить работу себе, и отличалось разительно. Слишком хаотично были построены нити этой магии, слишком тугие узлы связывали чары, сам характер которых был знаком мне лишь потому, что с воздействием Третьего Творца я уже прежде сталкивалась. Помимо нагонявшего сон воздействия, касание Алого Тигра имело и отравлявшее кровь и плоть, очень медленно, и именно оно и было причиной тому, что люди умирали. Просматривались отдельные нити, и можно было понять – да, снижены и решаются практически только магией многие потребности, да, спящие ничего не чувствуют и не осознают, словно находятся в глубоком длительном обмороке, но картина, в которую складывались эти ниточки, казалась каким-то безумием, словно сама магия сошла с ума и вывернулась наизнанку. И даже сейчас яркое, четкое, до боли ломавшее кости, ощущение близости Третьего Творца.
- Чем крепче человек и чем более слаба его связь с обычной магией Бартиандры, тем эта отрава действует медленнее, - негромко заметил самир, пальцы которого сплетались в замысловатых узорах, и по сплетениям нитей проскальзывали искорки тонкой, смутно мною различаемой магии. – Полагаю, мы сделаем отпечатки, слепки этих чар, возможно, запечатлеем образы, и попробуем в лабораториях их внимательно исследовать…
- Даже есть знакомые черты и ниточки, но сеть такая, словно магия с ума посходила, - кивнула я. – Гранд-Мастер Фэрт, а вы…
- Особый Отряд достаточно долгое время исследует воздействие Алого Тигра на мир, но оно весьма хаотично и изменчиво. И, в случае, если нам удастся подробно разобрать механизм воздействия этих узлов и сетей, поиск лекарственной формулы займет определенное время. Вероятно, на некоторых пострадавших яд успеет подействовать необратимо… Я отправлю необходимые запросы в Гильдию Чародеев Дариана и иные крупнейшие Советы Магов страны, а равно Совету Семи Вилайров. Полагаю, моя Императрица, будет уместно обратиться в Таунак и Саммирс, мне известно, что после Оринэйского Несчастья они проводили некоторые изыскания. Возможно, достигли результатов, которые могли бы оказаться сейчас полезными и ускорить наши опыты.
- Думаю, будет уместнее, если вы уделите внимание магическому полю, спокойствию в провинции и очистке территорий. Я могу ограничиться помощью…
- Вице-Мастер Карру присоединится к вам утром и будет оказывать вам всемерное воздействие при изысканиях. Разумеется, вместе с ним к вам будут представлены некоторые члены Особого Отряда, они окажут вам помощь и обеспечат вашу безопасность, - коротко кивнул Бэнджамин. – Мне хотелось лично взглянуть на последствия воздействия на людей и самиров, прежде чем заняться магическим полем.
- Особый Отряд предпочитает иметь полную картину всего и всегда, - грустно улыбнулась я. – Весьма мудрое решение с вашей стороны… - мы, закончив осмотр и в случае Бэна снятие образа, собрались пройти к другому пострадавшему, средних лет мужчине, и я украдкой взглянула на как-то немного успокоившегося Бику, сжавшего руку сестры. И, обернувшись, опешила, заметив, что на меня устремились сразу несколько пар неодобрительных, злых глаз, а девушка, сидевшая у постели этого самого мужчины, как-то вся напряглась, как готовящийся к броску хищник, и молнией, стремительной, метнулась ко мне. В правой руке дамы что-то блеснуло, и мгновение спустя она уже вырывалась, отчаянно, из крепко скрутивших ее сильных рук. Из заведенной за спину руки, удерживаемой стальной хваткой Фэрта, выпал обломок то ли ложки, то ли вилки, а на пытавшуюся лягнуть его ногу самир, казалось, и внимания не обращал, сжав талию дамы свободной рукой и без особых усилий оторвав ноги девушки от пола, легонько тряхнув, что привело ее в некоторые чувства.
- Не советую вырываться, будет хуже, - когда поток площадной брани пресекся, видимо, девушка выдохлась, Бэнни коротко кивнул своим парням, дотоле не спускавшим глаз с командира, судя по всему, получив от него какой-то знак не вмешиваться. Те приблизились, напряженные, взоры скользнули по как-то затихшим присутствовавшим. Выкрики и шепотки «убирайся прочь!», «это из-за тебя!», «принесла оринэйскую чуму и к нам!» оборвались, видимо, те, кто прожигали меня ненавидящими взорами, вспомнили, кто меня окружал. И я только теперь осознавала, отчего Арэн согласился отпустить меня только с парнями. И почему Жами был так насторожен и предпочел охранять меня или лично, или приставив Карру. Конечно, сам по себе обломок был не слишком опасным оружием, но в полных ярости руках и ложка иногда пригодна для убийства.
- Это из-за нее, - темноволосая женщина, оказалось, тоже средних лет, рванулась из стиснувшихся сильнее рук самира, не сводя с меня глаз. – Это она принесла эту чуму в наши дома! Сначала в Оринэе, а теперь и к нам! Пусть убирается к себе!
- Вы себе сейчас приговор ужесточаете, - заметил кто-то из самиров.
- Пусть знает, что мы ненавидим ее. Ей никогда не будет места в Никтоварилье! Прочь отсюда. Прочь! – она осеклась, сдавленно замычав, словно что-то заткнуло женщине рот, и вновь рванулась в руках Бэнджамина, передавшего ее ребятам из Отряда, молча и быстро куда-то поведшим обезумевшую от горя женщину под взорами окончательно затихших остальных. Тяжелый взгляд самира скользнул по мрачным лицам.
- Полагаю, - мягко, почти нежно заметил он, убедившись, что в комнате воцарилась тишина. – Остальные будут более благоразумны и позволят Ее Величеству спокойно заниматься делом, которое и привело ее сюда? – я проводила глазами нападавшую, поначалу рвавшуюся из цепких липких нитей магии, и обернулась к Фэрту, парни которого окружили нас еще более плотным и напряженным рядом.
- Эта женщина была вне себя от горя, Гранд-Мастер Фэрт, и не вполне, я уверена, осознавала, что творит. Я хочу, чтобы вы, прежде чем выносить решение, внимательно изучили обстоятельства нападения и ее состояние. Вероятно, происшествие нельзя определить, как покушение.
- Разумеется, - склонилась в кивке голова последнего. – Уверяю, Ваше Величество, я понимаю, что дело весьма неоднозначное. Но сейчас даме в любом случае следует немного прийти в себя. Мои подчиненные помогут ей в этом. – Так или иначе, осмотреть еще нескольких пострадавших нам более никто не мешал, но кожей я ощущала полные недоверия и даже откровенной неприязни взоры, и иногда краем уха разбирала невнятные шепотки, которые винили во всем случившемся «источник «оринэйской чумы», и Арэна, взявшего меня с таким-то прошлым в жены. Впрочем, речи эти быстро обрывались, когда самиры, невозмутимо-спокойные, уделяли разговорчивым окружавшим свое внимание.
Следы, оставленные Алым Тигром, были у всех осмотренных в тот день схожи, разве что в маленьких деталях, самых тонких витках отличались, в зависимости от особенностей связи с магическим полем Бартиандры. Достаточно было бы найти одну формулу, чтобы пробудить, остановить отравляющее воздействие, для всех. И уже потом, после спасения жизни, заниматься исцелением выбившегося за рамки основных, единых чар. Но именно поиск этой формулы, Целительных чар, неизвестных сейчас никому, грозил уже по самым первым, неутешительным выводам, обернуться самой трудной задачей.
Я, постаравшись изобразить уверенное и спокойное лицо, собирая все силы, готовилась покинуть Лекарский Дом, чтобы немного передохнуть, сменить запыленную дорогой одежду, и вновь взяться за дело, когда не без удивления заметила, что Бику, довольно-таки робко, просеменил к моему главному спутнику.
И еще сильнее удивилась, когда Бэнджамин, неожиданно тепло улыбнувшись, поднял мальчишку на руки, кивнув своим подчиненным на дверь.
- Герцог? – тихонько осведомилась я, когда мы поравнялись.
- Полагаю, Бику, пока мы занимаемся лечением заболевших, может провести некоторое время под присмотром наших работников и моим лично. Когда мы будем возвращаться в столицу, господин Бику отправится в мое поместье. Герцогиня Лайга будет, уверена, рада за ним присмотреть. – Малыш, успокоившийся, как-то горделиво и радостно улыбнулся, удобнее устроившись на руках грозного главы Особого Отряда. Было очевидно, что жизнь его единственной родственницы находилась в огромной опасности и мальчика ждал сиротский дом, с большой вероятностью. Но все же… Фэрт его усыновить надумал? Мельком бросив взгляд на самира, я заметила легкий кивок, подтвердивший правильность догадок. Вот только сам ребенок, разумеется, пока еще не должен был знать, как далеко и как страшно все зашло. И чувствовал он себя, судя по всему, совершенно спокойно.
***
И все же ближе к выходу из Лекарского Дома Бэнджамин передал свою живую ношу другим самирам, веселившим мальчонку байками об охоте на салмов, и коротко взглянул на меня.
- Полагаю, моя Императрица, до утра вам следует отдохнуть. Мы проделали большой путь, в спешке, и вы, несомненно, нуждаетесь в отдыхе. Утром к вам присоединится Вице-Мастер Карру. – Я понимала, что это было завуалированной командой сидеть в резиденции и не высовываться, и что исходила она, вероятнее всего, и не от самого Фэрта. Да и Особый Отряд прибыл сюда не мою шкурку стеречь, так или иначе.
- Вы хотите оформить опеку над Бику, герцог? – сменить тему было лучшим выходом, спорить было бессмысленно, расспрашивать тоже.
- Полагаю, сейчас это невозможно, формально его опекает сестра, и она жива. Но… Уверен, жизнь в моей семье будет лучше, чем в сиротском доме.
- Таких детей треть провинции сейчас! Каждому мы не сможем помочь.
- Но этому – можем. – Возразил тихий спокойный голос. – Или вы считаете, что лучше бросить и его, потому, что мы не можем лично позаботиться о каждом? Мне весьма тяжело видеть мальчика в его нынешнем положении, я имею возможность помочь. Многие члены Особого Отряда, к слову, принимают самое деятельное участие в заботе о тех, кому нужна помощь. У многих из наших спутников… оформлена опека над сиротами, некоторые добровольно помогают сиротским домам.
- А Элиа как отнесется?
- Леди Элиа очень любит детей. Уверен, мое решение сестра воспримет положительно. К тому же все еще остается шанс, что мы окажем помощь сестре Бику своевременно. – Я понимала правоту этих слов и то, что, прибудь я сюда в ином статусе, это я сама бы повезла мальчика в Дариан и оформляла опеку, благо, статус и имущество позволяли. И только разрешила, до нашего отъезда, жить мальчику в «особняке», принадлежавшем Фамэ, больше походившем на маленький двухэтажный дворец. Голубые стены, широкие окна, золотистые орлы, украшавшие выступы, двери, коньки крыши, небольшой сад, разбитый при дворце, с четкими ровными дорожками, обрамленными розовыми кустами и шиповником. Покои, выбранные для меня Ниэни, оказались традиционно отводимы Императорской чете или правящему Императору, если у такового не случалось супруги, огромные, в сине-серебристых тонах. На кровати, с пологом, застеленной к прибытию Императрицы лучшими подушками и покрывалами, по заверениям служанок, могло бы смело разместиться штук двадцать Алеандр, притом с относительным комфортом. Но сон был сейчас последним в списке дел, и, смыв торопливо дорожную грязь и пыль, распустив волосы и сменив одежду, я опустилась на мягкие покрывала, отчего-то на минуту вспомнив недавнее венчание и первую ночь после него. Мы только и успели, что признаться друг другу в своих чувствах, когда пришли жуткие известия.
Острые коготки на плече вырвали из этих воспоминаний-раздумий, и прошуршала бумага, выпущенная птичьими лапами, тут же растворившегося в воздухе ястреба. Пиуэргурдран появился, уже во дворце, поведал, что занимается осмотром земель и оценивает ущерб и масштаб работы, и мы вольны, в случае потребности, обратиться к нему с чем угодно. И ястребом едва ли был Пиу, посему я развернула свиток, перетянутый черной тесьмой, с печатью Династии Фамэ, и глаза скользнули по ровным, широким строкам.
«Смею надеяться, что мое послание застигнет вас уже в Баэдэлли…» - следовало короткое описание того, что в столице волнения и идут разговоры, выражающие недовольство мной, из-за ситуации в Милэсайне, но довольно разрозненные и тихие, что Дариан занимается устройством беженцев, восполнением убытков, выплатами пострадавшим. Арэну, оставшемуся дома, предстояло еще заключать договора, обращаясь за помощью к Дукону и Найтрену, верным союзникам. Хотя бы, с учетом потрясений, продовольственной. Таунак выслал группу лучших Целителей, и замену мне как лицу-представителю. Все же приближалась к границам делегация из Великого Роккан да, еще до нашего венчания ожидаемая и давно оговоренная… Арэну, Ладару и Илли предстояло, помимо обычных дел, заниматься волнениями, пострадавшими, усилением войск, держать под контролем восстановление самой провинции, почти наполовину погребенной чудовищным туманом.
Помимо описания дел Империи, понемногу, якобы, налаживавшихся, за исключением уснувших и пропавших, в письме содержались вопросы о наших делах, сообщение, что в ближайшие после прибытия в Баэдэлли дни мы свяжемся с помощью магии, позволявшей даже видеть друг друга и окружавшее пространство. И, наконец, отдельным небольшим листом письмо лично для меня.