Альтер Эго. Московские Звезды
Иван Вересов
Пролог
Бывшие любовники не долго стояли на набережной канала Грибоедова. Максим едва сдерживался, чтобы не наорать на Сержа. Тряхануть бы его как следует, чтобы понял — нельзя так! Выкидывать их совместную жизнь в мусорный бак, как использованный презерватив. Сука, да как Залесский смеет так поступать? Если бы они сейчас были дома, Максим бы оттрахал его до обморока и все стало бы на место. Ведь было, в тот день когда у Фели остались. Любовь была настоящая и сам же Сергей говорил начать заново, никаких мальчиков. И вот…Оба хороши конечно. Помириться надо. Будь они дома, Максим согласился бы даже на то, чтобы просить прощения. Он в самом деле считал себя виноватым…
Вместо всего этого он говорил Сергею про сумму аренды и неустойку. О том, что нельзя срывать концерты и репетиции. Заученные администраторские фразы. Сергей слушал рассеянно, скользил взглядом по фасаду Дома книги, отвечал односложно, а потом и вовсе на полуслове оборвал. Потому что из ресторана вышел этот щенок. Ревность полыхнула в груди Макса, но он опять сдержался. Только губы дернулись в нервной улыбке, больше похожей на оскал. Да мысли заметались, они бились о факты, как птица в стекло. Максим судорожно искал объяснения. Повод, чтобы выгородить Сержа, сделать его пострадавшим, а не виновником. Это все парень виноват! Прилипала! Не “птенец” а дрянь расчетливая, периферийная шлюха…
Гордость не позволила Максиму удерживать Залесского. Хочет идти со своим… да пусть катится. Лишь бы на репетицию явился вовремя. Предупреждать Сергея кто его на этой репетиции будет ждать Максим не стал. Увидит и пусть решает, что ему дороже их общее дело или щенок этот бесстыжий…
Возможно, Лазарев и смог бы что-то доказать Сержу и они поняли бы друг друга, не в первый же раз случалось такое, но нечто непреодолимое остановило Максима и не позволило ему искать примирения. И дело было уже не в Алекс. В Питер приехала Герта Майер с племянницей.
Максим Лазарев использовал людей, он даже не скрывал, иначе какой бы из него был арт-менеджер. Но, как правило, это шло им на пользу. Он всегда честно платил и не видел беды в таких отношениях.
Взять хоть бы Стасика… Нет, конечно, червь раскаяния иногда покусывал Лазарева, в их со Станиславом союзе значительное место занимало желание Макса доказать Залесскому, что… Вот только дальше не шло. Что доказать? А если хотел, то почему прятал парня, ни разу еще в студию не привел, а жили вместе уже почти месяц.
Лазарев оттягивал этот день. Может, опасался окончательного разрыва или упреков Сергея? Не ревности, а обвинений.
Двойные стандарты… Чем сейчас Максим отличался от Яшки? Подобрал парня в безвыходном положении, обласкал, соблазнил и цацкается. Конечно, никому не продает, такое Лазареву и в голову бы не пришло, он хотел Стасика только для себя.
Сначала, как обычно, кровь играла, влюбленность шкалила, в случае со Стасиком Макс хотел именно Стасика, может, потому, что устал безответно хотеть Сержа. Всему на свете приходит конец, наступил он и для их близости, если она вообще была…
Добиться желаемого особого труда не составило, парень был доверчив, а Макс умел убеждать, к тому же выступал в белоснежной тоге благодетеля. Знал бы Сергей — точно набил бы морду, знала бы мать Стасика… Но они не знали.
Домой Станислав звонил, говорил, что нашел хорошую работу, по сути это было правдой, Максим даже подписал с ним договор. Но в студии они еще ни разу не были. Макс ездил один и ненадолго. В это время Стасик, освобожденный от житейских забот, самозабвенно занимался. Потом возвращался Макс, и они шли куда-нибудь. Не в "Чайку".
Послушный, податливый, ласковый юноша, который поверил, что все происходит правильно, что это и есть любовь. А что он знал, кроме своего рояля? Стасик поверил Максиму, привязался к нему, не искал ничего другого.
Это была иллюзия счастья, но такая правдоподобная, что Макс иногда верил. Иногда…
Достаточно было встретить Сергея с любовником, и все разлетелось на мелкие осколки, разбилось вдребезги… Какой облом! Залесский, оказывается, быстро утешился и приятно проводил время, не отвечая на звонки Максима.
Глава 1
Офис и репетиционный зал были на Петроградской стороне, через пробки Сергей добирался почти час. Макс звонил еще раза три, возмущался, торопил, но так и не сказал ничего определенного — что за срочность, почему он собрал всех.
В нормальном состоянии Сергей удивился бы, он и припомнить не мог, когда Максим проявлял нетерпение, а тут он весь горел. Но Сергею небо было с овчинку, и не имели значения никакие причины, кроме одной — Саша уехал. Хотелось бросить все, вернуться домой и лечь зубами к стенке, но Сергей не позволил себе этого. И еще он надеялся, что общение с Максом отвлечет от замкнутого круга мыслей о Саше. Надо забыть, вернуться к прежней жизни, сказать себе: «Ничего не было».
В начале года Макс снял для офиса новое помещение, во дворах, рядом с бывшим Дворцом культуры имени Ленсовета. Толкучее место — метро Петроградская, Дом мод, Пять углов, не то что фешенебельный Невский, но Сергею нравились этот район и новый балетный зал в офисе. Макс умел быстро и качественно приводить в порядок самую безнадежную недвижимость. Была у него своя сеть поставщиков и исполнителей, фирм-однодневок, юридических контор, банков и спонсоров. Они исчезали и менялись, а Макс оставался. Он знал, как безопасно перекрутиться с деньгами, оформить документацию чисто и получить больше, чем вложил. С ним охотно сотрудничали, и Сергею, конечно, повезло, что однажды Максим оказался рядом. При всех нестыковках во взглядах они оказались необходимы друг другу. Если отбросить любовь, то союз вышел плодотворным. Да и время вместе проводили нескучно, в последние шесть месяцев всецело отдавали его студии и новому проекту. Теперь, когда у них появился просторный репетиционный зал, на многое можно было замахнуться, даже на спектакль.
По сути дела, Макс перестроил раздолбанную заброшку на Петроградской в балетную студию. Он вполне заслуженно гордился достигнутым и хотел большего, к сожалению, не всегда того, что и Сергей. В последнее время они много спорили, не по житейским, а по творческим вопросам. И все же Сергей не представлял себе жизни без Макса, без его холодного прагматизма, уверенности в будущем, без благополучия, которого они достигли. Если бы к этому прибавить свободу творчества, но Макс не позволял Сергею отвлекаться на «кислые начинания», как он это называл. Имело смысл лишь то, что превращалось в деньги.
Наконец! С третьей попытки Сергей смог припарковаться на площади за ДК и скорым шагом двинулся через сквер во дворы. Он не обратил внимания на оживление в вестибюле, в это время многие приходили на классику в зал. Сергей поднялся на второй этаж, открыл раздевалку, кинул в шкафчик сумку и снова вышел в коридор. Тут на него и налетела незнакомая женщина, повисла на шее и восторженным криком:
— Сережа-а-а-а-а!
Она без всякого стеснения обнимала и целовала его, а Макс стоял в сторонке и ухмылялся. Когда первая волна восторгов прошла и Сергею удалось высвободиться из горячих объятий, он смог рассмотреть, кто же так по нему соскучился. И он узнал! Это было невероятно, но… было!
— Виктуся? Вика Звягинцева?! — Сергей смотрел и не верил глазам. Она изменилась, на улице не узнал бы. Ничего не осталось от той скромной невзрачной девочки в растянутом свитере и рваных гетрах. Теперь молодая, уверенная в себе женщина. Разве что взгляд тот же и улыбка.
— Да-да! Сережа, Сереженька!!! Как я рада! — ее царственный вид не соответствовал тому, как она скакала вокруг него, тиская и обнимая.
Макс засмеялся, подошел, потянул Вику за руку.
— Ну хватит тут публику веселить, пойдемте в мой кабинет, поговорим.
— Да, идем. — Вика не отрывалась от Сергея, так и держалась за него. — Ну что, как ты? Как живешь? Сто лет не виделись. Совсем пропал, я тебя искала, искала…
— Зачем?
— Очень нужен ты мне, Сережа! Сейчас все расскажу. Максим помог, так бы ни за что не нашла.
— Подозреваю, что это он тебя нашел.
— Да неважно! Главное, что я тут. Устала, спать хочу! Столько часов перелета, представляешь, болтало, хоть и аэробус. Стра-а-а-ашно было, я ведь летать не люблю. Есть у вас тут кофе?
— Есть и кофе, и коньяк, и мягкий диван, все у нас есть, — заверил Макс и радушно распахнул дверь в кабинет. — Окажите нам честь, будьте нашей гостьей, Виктория Андреевна.
Они просидели в кабинете Макса часа полтора и все говорили, говорили, вернее, уговаривали Сергея. А он не соглашался — то, что задумал Макс, казалось безумием, удивительно, что Вика поддерживала эту бредовую идею.
— Не отказывайся, Сережа, я ведь помню, каким ты был Альбертом! — убеждала Вика. Она сидела на диване, закинув ноги на мягкий подлокотник, Сергей в кресле напротив, Макс стоял у окна. Он в разговор больше не вмешивался, только слушал, переводя взгляд с Виктории на Сергея.
— Вот именно что был! — отмахнулся Сергей
— Ты и сейчас в прекрасной форме.
— Откуда ты знаешь?
— Видео смотрела.
— Видео…
Сергей обернулся к Максу, тот только неопределенно пожал плечами и сделал вид, что рассматривает нечто внизу, во дворе.
— Да, замечательные видео с «Роденом», даже позавидовала, что ты не со мной танцевал. Мы могли бы, — она вздохнула с сожалением, вытянула ножку с идеальным подъемом, — жаль, ты тогда в театр не пошел.
— Я и училище не закончил, диплома до сих пор нет, — усмехнулся Сергей, подставил ладонь, придерживая точеную лодыжку Вики. — Что за ножка… Расскажи лучше, как ты жила, где и с кем танцевала?
— Много с кем, Сережа, но так, как мы с тобой — ни с кем! И ты мне зубы не заговаривай.
— А ты изменилась, Виктуся, тихоня была раньше.
— Виктория Андреевна теперь мадам, у нее своя балетная школа, — подал голос Максим.
— Правда? Я не знал, — искренне обрадовался Сергей. — Ты ведь тоже пропала: из театра ушла, замуж вышла, как за кулисами сплетничали — за миллионера.
— Замуж вышла, да, не за нищего, — засмеялась Вика. — А ты вот ни на столько, — она показала кончик мизинца, — не изменился, все такой же упрямец несъедобный. Из театра я ушла, но танцевать не бросила, а школа — в Амстердаме. Может быть, ты слышал — La Tulipe noire?
— Черный тюльпан? Так это твоя? Конечно, слышал и видел выпускниц. Но…
— Да, для всех я Герта Мейер. В новой жизни меня так назвали.
— В новой жизни… — Сергей нахмурился, эти слова Вики напомнили ему о Саше. За неожиданностью встречи, оживлением в студии и долгим разговором он забыл о нем. А малыш едет один…
— Ты меня слышишь, Серж? — голос Макса бесцеремонно вклинился в грустные размышления. — Ты будешь?
— Что? — Сергей стряхнул задумчивость. — Извини, Макс. Виктуся, это я на твою ножку засмотрелся.
— Лгун, я про тебя все знаю, не ножки у тебя на уме. — Вика спустила ноги с дивана. — Нет, он пить с тобой не будет, и я тоже, — это она сказала Максу. — Коньяк только после классики. А сейчас идем, разомнемся, двое суток у станка не стояла, соскучилась. И я вас с кем-то познакомлю… Может, тогда ты согласишься на Альберта, — улыбнулась она Сергею.
— Идем, Виктория Андреевна посмотрит репетиционный зал, — отлип от окна Максим.
Урок только начался, палки у стен были заняты и выносные тоже. Когда приходило много народа, на середину добавляли станки, как сегодня. Но что изумило Сергея, так это небольшой кабинетный рояль в углу у окна. А за ним — концертмейстер. Вот так сюрприз!
— Макс, ты где пианиста откопал? — одним жестом здороваясь со всеми, спросил Сергей.
— Места надо знать, после урока я тебя познакомлю, играет хорошо, и вообще…
— Этот «вообще» — твое новое приобретение? Бонус к роялю?
— А ты ревнуешь, что ли?
— Мальчики, не ссорьтесь, лучше идемте, — вмешалась в разговор Вика. Пианист играл тягучее, медленное, трехдольное. Играл хорошо, с большим чувством и знанием дела. Смешанный класс мерно опускался и вырастал в plie.
— Где ты откопал его? — не отставал Сергей, ему стало легче в заполненном репетиционном зале, мысли о Саше отодвинулись, квадраты музыкальных фраз притупили боль.
— Из Академии сманил, поездку обещал.
— Какую поездку?
— Потом расскажу. Я же тебе звонил, звонил, мне твои подписи нужны были для визы, а ты пропал.
Они пошли через зал в дальний конец, к окну. Макс приветливо улыбнулся пианисту, тронул его за плечо.
— Добрый день, Стас, все хорошо?
Тот утвердительно кивнул в ответ и покраснел. На вид ему можно было дать лет двадцать: светловолос, в кости тонок, красивое нервное лицо — есть к чему ревновать.
— Вон туда посмотри, Сережа, — Виктория указала на девушку в черном закрытом купальнике с длинным рукавом и шифоновой юбке для классики, — это моя племянница.
Сергей еще раньше увидел ее! Девушка, похожая на далекую юную Вику из времени, когда у них все было впереди.
Она опускалась в demi plie и grand plie с идеальной выворотностью, придраться было не к чему — постановка корпуса, положение рук, позиции ног. Но не это было главным, и даже не совершенные пропорции и гибкость ее тела, не растяжка, а внутренний свет, легкое дыхание танца. Девушка исполняла экзерсис отрешенно, уйдя в себя, прислушиваясь к чему-то внутреннему, ведомому лишь ей. Сергей смотрел на нее в упор, она только один раз из-под полуопущенных ресниц взглянула на него и снова закрылась. Доступная и недосягаемая.
Сергей встал так, чтобы видеть ее, и урок пошел своим чередом с той лишь разницей, что, задав комбинацию, Сергей показывал не в полноги и руками, а исполнял ее вместе со всеми.
После экзерсиса народ начал расходиться из зала. Разобрали сумки и рюкзаки, сваленные у двери, поснимали с палок полотенца и кофты, станки с середины составили в угол.
— До свидания, Сергей Константинович! — говорили перед тем, как выйти из зала. — До четверга.
— До свидания, — отвечал Сергей.
— А ты, Стас, не уходи. Во-первых, вместе поедем, а во-вторых, может, сейчас еще пару сцен пешочком повторим, — тоном, не предполагающим возражений, произнес Макс. — Ведь повторим, ты же не откажешь пройти это с Катей? — спросил он у Сергея.
— Давайте познакомимся хотя бы. — Сергей не сказал «да» сразу не потому, что не хотел. Он не был уверен в себе. Сможет ли? Партию он знал еще с училища, много раз с разными партнершами исполнял фрагменты в концертах, но после травмы ни разу не пробовал.
Виктория с Кэтрин подошли, Катя сделала реверанс, Сергей поклонился и взял ее за руку.
— Мы могли бы для начала пройти па-де-де из первого акта, — предложил Сергей.
— Если можно, я бы хотела сразу второй, — сказала она.
— Вы хорошо говорите по-русски.
— Это мой родной язык, до шести лет я жила в России, потом Виктория забрала меня, — она помедлила, но все-таки сказала, — из детского дома…
Сергей обернулся к Вике.
— Да, так все и было, я не имела связи с сестрой, не знала, что Катя осталась сиротой. Но теперь мы вместе, все у нас хорошо, Катя стала балериной, я занималась с ней, и не только я. Ты увидишь, она танцует лучше. Ее Жизели нужен Альберт, в Голландии такого, как ты, я не нашла. И вот мы здесь.
— Теперь вы здесь… Хорошо, давайте попробуем, — сказал Сергей. — И теперь репетитором будешь ты, Вика.
А дальше произошло нечто невероятное. С того момента, как он взял Кэтрин за руку, прикоснулся к ней, они стали парой. Сразу и навсегда. Это поняла Виктория, и Макс, и Станислав. Одной техники для этого недостаточно, надо услышать, почувствовать друг друга и безраздельно довериться.