Гарри честно попытался не прибегать к «вещественным доказательствам», просто стараясь донести до оскорбленной ведьмы, что он никого сейчас не обвиняет, просто вводит в брачный контракт общепринятый пункт, но Молли не слышала. В 13:45, обозлённый и раздражённый будущий начальник Аврората, которому, как впоследствии выучили его подчиненные, терпения для словесных перепалок больше, чем на два часа никогда не хватало, и он переходил к радикальным мерам, стукнул по столу кулаком.
Молли, никогда не видевшая сдержанного и спокойного Гарри в гневе, в этот момент присоединилась к пока что очень эксклюзивной группе: обормоты, доставшие его на четвертом курсе во время турнира трёх волшебников, Снейп, когда обучал его окклюменции, и Волан-де-Морт. Одноклассники бежали, Снейп оказался с другого конца Волшебной палочки, а Лорд Волан-де-Морт пал. Много лет спустя, к ним присоединятся еще десятки преступников, доставшие главу Аврората, и впоследствии хорошенько об этом пожалевшие. Одним словом, когда сдержанный Гарри Поттер терял терпение, мало вообще никому не казалось.
Стукнув ладонью по столу, парень достал из кармана мантии целую батарею тех самых воспоминаний, которыми обеспечил его Малфой. Глядя в самые зрачки Молли, ледяным голосом поинтересовался, на какую из глав камасутры в исполнении её «хорошей девочки» Молли желает взглянуть в первую очередь. Конечно, ему стоит заранее извиниться, здесь только мемуары приключений Джиневры со Слизеринцами, но уверен, что при желании можно достать и похождения мисс Уизли на других факультетах. Молли онемела, но флакончики забрала и удалилась «смотреть сериал», как позже выразился, рассказывая Гермионе, Поттер. На Гриммо 12 стало тихо.
В 9:00 в Среду начались переговоры по пункту «супружеская верность». Бедная сова буквально полиняла и сбросила половину своего веса, но под конец дня пункт о «супружеской верности» был улажен. Джинни клялась жизнью и магией, что будет верна своему супругу, Гарри Поттеру, и нарушение этого пункта каралось немедленным разводом. Пункт о верности Поттера тот вписал сходу, в факт чего и ткнул пальцем еще при их хорошо запомнившейся встрече с Молли.
Весь четверг и часть пятницы ушёл на пункт об отцовстве детей Джинни. Четко сформулированная Гермионой фраза гласила: «Джиневра в девичестве Уизли клянётся жизнью, что отцом её ребёнка может стать только Гарри Поттер». Гарри же клянётся, что в браке с Джинни-теперь-Поттер у него могут быть дети только от супруги. В принципе, совы в этот день летать не замотались. Уизли что-то решали весь день, но в итоге Артур поставил подпись под всеми пунктами.
Наконец, к субботе были улажены все формальности возможных причин расторгнуть соглашение и аннулировать брак. Сторона, высказывающая намерение разорвать брачный контракт и подать на развод, теряла шанс на любую финансовую поддержку от бывшего супруга и выплачивала неустойку. Другими словами, если на развод подавала Джинни, то Гарри не должен был выплатить ей ни кната. В случае подачи на развод самим Гарри, Джинни получала приличное содержание. Запрет на рукоприкладство был добавлен Артуром, хотя Драко Малфой считал, что этот пункт защитит Поттера, а не Джинни.
Контракт был подписан, свадьба назначена. Правда, Поттер настоял, что празднество состоится на его территории. Молли начала протестовать, но Гарри вновь включил режим, с которым в будущем ознакомится весь Аврорат: «будет так, как я сказал». Много лет спустя в такой ситуации все просто знали, что им лучше соглашаться, не задавая больше вопросов. Всё равно ответ всегда был один: «потому, что я так сказал». Но на данный момент Гарри было только семнадцать лет, он не был главой Аврората и снизошёл до объяснений. Джиневра вступает в род Поттеров, а не Гарри в род Уизли. Мероприятие пройдёт на его территории. С этим пунктом помог Малфой…
- Итак, Поттер, подведём итоги первых трёх недель Операции: «Выкорчевать Уизли», – Драко Малфой торжественно поднял вверх кружку с кофе. Отличным кофе, нужно сказать, сваренным Гарри буквально пятнадцать минут назад. Отмечать алкоголем в десять часов утра Гермиона категорически не разрешала. Люциус тоже был с ней в этом солидарен, да и сам Драко особенно не рыпался: в конце концов, не на Паркинсон женится. И не на Астории Гринграсс.
– Подведём, – Гарри отсалютовал ему своей кружкой, хотя порыпаться хотелось. Алкоголя чувствительно не хватало, настроение было явно не такое приподнятое, как у Малфоя, и объяснялось все очень просто: в отличии от Драко, ему-то как раз и предстояло жениться в лучшем случае на Астории Гринграсс или Паркинсон, а пока что на Джиневре.
– Позволь воспользоваться этим моментом, чтобы торжественно поздравить тебя с окончательным и бесповоротным подписанием брачного контракта, – Драко говорил пафосно, с таким торжественным выражением лица, будто толкал речь перед всем Визенгамотом. Вот интересно, Малфоям зелье пафосности с рождения в молоко добавляют, или ждут первых шагов? Меж тем, сделав глоток из своей кружки, Драко продолжил. - Тебе удалось протолкнуть столько скользких моментов, что сам Салазар был бы тобой горд, а шляпа уже, наверное, съела сама себя.
Мужчины вновь отсалютовали друг другу кружками с кофе, и Малфой приступил к позднему завтраку. Гарри даже не собирался спрашивать, чем это они там с Гермионой занимались, если оба выползли из камина усталые, помятые, явно пятнадцать минут, как из постели. Правда, причёска Грейнджер теперь всегда выглядела безукоризненно, в отличие от всех лет в Хогвартсе. Секрет заключался в том, что Гермиона прозвала «дополнительные бонусы знакомства с Нарциссой».
Похоже, будущая свекровь научила её семейному заклинанию Блэк. Тому самому, которое испокон веков использовали все члены благородного семейства, благословленные своими знаменитыми, пышными, кучерявыми кудрями. Когда-то заклинанием пользовались и Сириус, и Беллатрикс, но после своего сумасшествия Белла на причёски не обращала внимания и пользоваться им перестала. А Сириусу же даже в голову не пришло поделиться этой информацией с мисс Грейнджер.
Бродяга вообще еще с периода полового созревания облизывался на свою эксцентричную кузину, что очень тщательно скрывал, а своими локонами, непослушной причёской, силой воли и железным характером Гермиона напоминала ему Беллатрикс. Одним словом, о «заклинании послушных волос, достойных наследницы аристократического рода» Сириусу рассказывать магглорождённой волшебнице смысла не было. А вот Нарцисса первым делом поделилась.
Малфой приступил к завтраку, который поглощал с огромным аппетитом и идеальными манерами. Яичница, бекон и картошка шли на ура, и Драко не переставал нахваливать кулинарные таланты Поттера. Гермиона, сидевшая напротив, с отвращением морщила нос на запахи, исходившие от тарелки Малфоя. Сегодня ей явно нездоровилось, и выглядела она неважно.
Когда Грейнджер отказалась от классического завтрака, Драко лишь пожал плечами и пробурчал что-то вроде «дело хозяйское, но ты много теряешь». Когда она вяло покрутила в руках тост с джемом и отложила в сторону, Драко приподнял бровь. Когда предложенный ей апельсиновый сок отправился в мусорку, парень окинул её внимательным взглядом, но когда перед ней вдруг оказались малосольные огурцы и мороженое, Малфой неожиданно просиял:
- Дорогая, ты мне ничего не хочешь сказать?
- Что именно? - Грейнджер выглядела опасной. В своё время Гарри и Рон быстро выучились к ней близко не подходить, когда подруга выглядела и наполовину такой раздражённой. - От запахов из твоей тарелки меня воротит, сок слишком сладкий, булка чёрствая и просто мерзость, мороженое не шоколадное, и ты меня, кстати, тоже раздражаешь.
- Ничего не пропустила, дорогая? - Драко многозначительно приподнял бровь.
Гермиона прищурилась и видимо сосредоточилась, проигрывая список претензий в голове. Через несколько мгновений она покачала головой и уже хотела ответить, когда пулей вылетела из-за стола и понеслась к ближайшей уборной.
- Что-то не так с солёным огурцом? - нахмурился Гарри Поттер, поднял овощ с тарелки и с явным подозрением его понюхал. - Она ведь ничего больше не ела.
Драко, до этого с самодовольной улыбкой на лице провожавший Гермиону взглядом, теперь перевёл его на Гарри, взирая на Героя Магического Мира с удивлением, если не шоком:
- Поттер, я уверен, с огурцом всё в порядке, а вот Люциусу пора нанести визит Артуру.
- А при чём тут Люциус? - моргнул Гарри.
- Поттер, включи мозги, - Драко приподнял бровь и подмигнул избранному.
- Нет… - Гарри устало уронил голову на руки. Теперь тошнило его.
Через несколько минут в комнату вплыла Грейнджер. Быстро окинув взглядом обоих парней и оценив обстановку, она подошла к Драко:
- Ты прав, Малфой. Я действительно что-то пропустила. Три дня, как должно было начаться…
- Умница, - Малфой поцеловал её в лоб. - И давай уже, начинай называть меня Драко. Потому что скоро ты сама станешь Малфой.
Гарри Поттер с силой несколько раз ударился головой о стол, хотя они ведь этого и добивались?! А без пяти минут чета Малфоев скрылась в камине: аппарировать Гермионе Малфой уже успел запретить.
========== День 25 ==========
На встречу Люциуса Малфоя с Артуром Уизли герой всего магического мира прибыл, как в театр. Представление по всем признакам ожидалось знатное, и поэтому Гарри Поттер, которого брать с собой не собирались, возник в нужном месте, то есть в Норе, в назначенное время под банальным предлогом, что просто проходил мимо. Гермиона закатила глаза и прошипела что-то типа «мы с тобой это потом обсудим», но Гарри лишь беспечно пожал плечами. Обсудят они потом, а выражение лица Артура и Молли он увидит уже сейчас.
Последние дни ушли на некоторые приготовления к визиту. В частности, Люциус и Нарцисса обвесили Гермиону многочисленными артефактами от сглаза и проклятий, одно из которых наблюдательная Грейнджер тут же приписала какой-то Африканской культуре. Но, судя по всему, бывшая мисс Блэк очень опасалась «пожеланий» Молли и намеревалась оградить своего будущего внука от порчи. Ну, и потенциальную невестку заодно.
Факт, что Гермиона носит «под сердцем», хотя в данный момент это было ещё намного ниже, наследника Малфоев мужского пола, был установлен в тот самый день после завтрака. Люциус потирал руки, поскольку это делало его переговоры намного проще. Впрочем, до самих переговоров Малфои добрались лишь через несколько дней, и дело было не только в амулетах. В портретной галерее менора был чистой воды бунт.
Все началось с того, что Люциус по всем законам нанёс имя матери следующего наследника рода Малфоев на семейный гобелен, предварительно и очень предусмотрительно отправив мисс Грейнджер домой, а Драко, намеревавшегося смотаться следом за ней, попросил задержаться. Всё по обычаям. Как и полагалось в волшебном мире, пока без прочных, чётких линий. Просто два слова напротив рамки его сына. И буря не заставила себя долго ждать.
Портреты почивших Малфоев потребовали присутствия в галерее обоих живых потомков менее, чем через пять минут. Судя по возмущённым крикам, если бы нарисованные предки могли, живыми Люциусу и Драко оставаться было бы недолго. Абраксас, отец нынешнего главы клана и один из основных спонсоров Лорда Волан-де-Морта, тут же объявил внука предателем крови, а собственного сына - его пособником. Люциус не мог и слова вставить в нескончаемую тираду отца, а Драко боялся пикнуть. Его собственный отец вынужденно молчал, хмурясь.
Почтенный дед самого Люциуса вообще не подавал голоса с самого момента победы над Волан-де-Мортом. Потому что истинный Малфой всегда видит, когда облажался и надо срочно менять коней, а истинным Малфоем он несомненно был. И теперь, слушая вопли Абраксаса, который уже забыл, как вбивалась в его собственную голову идея чистоты крови отцом, лишь хмурился. А ещё вспоминал двух прелестных белокурых крошек, родившихся на рубеже века и по слухам являвшихся последствием путешествия его собственного отца по Европе: могли ли Марлен Дитрих и Любовь Орлова быть его сестрёнками?! А почему бы и нет. Марлен вон даже названа в честь Мерлина, а Любовь… дитя любви, что ещё скажешь?! Впрочем, и он сам не безгрешен, как оказалось, когда знаменитая Мерлин Монро (даже именем щёлкнула по носу, зараза) улыбнулась с плакатов.
Меж тем, вопли Абраксаса начинали раздражать, и благородному родителю пришлось вмешаться:
- Абраксас, достаточно, - Драко удивлённо приподнял бровь: команда прадеда звучала так же, как и приказы собственного отца. - Истинный Малфой всегда должен знать, когда ветер изменился. Или ты не в состоянии видеть дальше своего носа?
- Но папА! - взревел Абраксас.
- Господи, неужели малыши за ум взялись? - у Драко чуть челюсть не отвалилась. Он вообще когда-нибудь раньше слышал голос Люциуса первого? - А то такой сброд в менор таскали последние годы, Дарвин бы в гробу перевернулся. Выродки.
- А ты откуда Дарвина знаешь? Всё по своей маггле рыжей скучаешь? - выплюнул Абраксас.
- Во-первых, он рассказал, - Люциус первый ткнул пальцем в портрет современника великого учёного. - Во-вторых, для тебя, Её Маггловское Величество Елизавета, и в-третьих, угомоните уже этого щенка.
Драко снова выпучил глаза: Люциус первый сверкал ледяными очами на отца Абраксаса. Тот сглотнул и гаркнул сыну приказ «угомониться». Драко перевел взгляд на собственного папеньку: живой Люциус просто сиял, наслаждаясь клизмой, которую получал Абраксас. Взаимные пререкания продолжались еще долго, каждый отстаивал точку зрения своего века, и выходило, что за многие десятилетия Люциус первый и его единомышленники оказались на высоте. Да уж, политика - это качели.
Наконец, уставший от криков усопших предков, ныне живущий патриарх откашлялся:
- Базар окончен, господа. Ветер переменился, мир изменился, и мы намерены меняться вместе с ним.
- Ты примешь в род грязнокровку, щенок? - взвыл Абраксас.
- Магглорождённую волшебницу, отец. И очень сильную. Плюс, способную помочь восстановить нашу репутацию. И я не только приму мисс Грейнджер, я ещё наложу заклятие немоты на любой портрет, который не закроет свой рот сам. Это я, как хозяин менора говорю.
Следующие часа два портреты предков препирались друг с другом, потому как живые Малфои покинули галерею. В результате, ни на кого заклинание немоты накладывать не пришлось: через два дня все портреты поклялись не только держать своё мнение при себе, но и изменить его. Даже Абраксас.
А Люциус первый уже мечтал о том дне, когда дочь Драко и Гермионы выйдет замуж за принца Англии. Или их сын женится на принцессе. Будущий отец ещё не родившегося отпрыска избрал не упоминать, что вероятнее всего, их чадо свяжется с потомком Поттера. Зачем терять такого сильного союзника, как Люциус первый, чуть не ставший королём Англии?
И вот сейчас, несколько дней спустя «открытия» о деликатном положении Грейнджер, которого все уже давно с нетерпением ждали и над которым некоторые усиленно трудились, Гарри был готов запасаться попкорном. Все действующие лица занимали свои места. Люциус выглядел по-королевски элегантным. Драко светится самодовольством, придерживая Гермиону за талию. Грейнджер смотрела в пол. Артур и Молли почувствовали неладное сходу.