Сочетание всего этого наконец-то заставило меня собраться. По-настоящему, имею в виду.
Я ни за что не позволю всему этому превратиться в какой-то групповой секс в присутствии Джона и Тарси.
Ревик подо мной издал тихий фыркающий смешок.
И не только он это услышал.
Джакс сдавленно усмехнулся сразу после Ревика. Я видела, как Балидор улыбнулся и закатил глаза, Пагой и Рэдди сделали то же самое, расплывшись в улыбках. Окинув взглядом собравшихся за столом, я увидела, что то же веселье отразилось на многих лицах, включая Тарси… и Врега.
«Слава богу», — невольно подумала я.
Тут Врег громко расхохотался своим гортанным смехом, Вик и Ниила присоединились к нему, и вскоре уже все за столом смеялись.
Я знала, что как минимум отчасти это вызвано нервозностью и смущением. Мне было всё равно. Что угодно, лишь бы оборвать предшествующее неловкое молчание. Глядя, как все они улыбаются, я тоже улыбнулась в ответ, пока не вспомнила про то чужеродное присутствие, которое я ощутила.
Мои челюсти тут же сжались.
— Ну? — я старалась сохранять ясный тон. — Вы удовлетворены этим?
Услышав ещё несколько смешков (на сей раз от подтекста и возможного смысла моих слов), я подавила улыбку и закатила глаза.
— Хватит, — сказала я. — Мы можем поговорить о том, что все увидели? Или вам хочется повторить эксперимент и посмотреть, не взорвём ли мы с Ревиком весь корабль в следующий раз…?
Я думала, что это заставит их улыбнуться, но почувствовала, как после моих слов их веселье испарилось.
Варлан и Балидор почти одновременно посмотрели на Тарси.
Взгляд её ясных глаз метнулся от них ко мне и Ревику. Она показала расплывчатый, немного устаревший жест одной бледной рукой, прикрытой рукавом халата, который был расшит золотыми и синими узорами.
— Да, — сказала она со своим акцентом, награждая меня ровным взглядом. — Мы кое-что видели, пока ты и твой муж вели себя как большие подростки, которые якобы вовсе не занимались громким варварским сексом всего час назад, где некоторые из нас это прекрасно слышали.
Вопреки ноткам юмора в словах, её глаза посерьёзнели.
— Ты уверена, что хочешь услышать это, Мост? Прямо сейчас? Здесь?
Я стиснула зубы. На Ревика я не смотрела, но почувствовала, как его пальцы сильнее сжали моё плечо.
Когда в следующие несколько секунд я так ничего и не сказала, Тарси издала урчащий вздох.
— Полагаю, ты права, — сказала она. — Теперь уже нет смысла это скрывать.
Она взглянула на Балидора. Хоть я ничего и не прочла на его лице, я ощутила его согласие с тем, что сказала ему Тарси перед тем, как повернуться к нам.
— Вы боретесь с ним, — сказала Тарси, выстукивая пальцами по столу ритмичную последовательность. — Он пытается разлучить вас. Вы оба ему противитесь. Вы оба очень сильно ему противитесь.
Я уставилась на неё. Мой свет змеился вокруг меня резкими разрядами, да такими жаркими, что я знала — какая-то часть меня уже поняла её слова. Пальцы Ревика сжались до боли, и я подняла взгляд. Его лицо оставалось непроницаемым, но в его свете я тоже ощущала понимание.
— Разлучить нас? — переспросила я, посмотрев на Тарси.
— Ага, — подтвердила Тарси, кивнув в манере видящих. — Он пытается распустить вашу связь. Как минимум прервать её. Может, просто испытывает взаимозависимость или пытается завладеть вашим вниманием. Может, это должно выступить угрозой. С этим существом сложно сказать. В любом случае, он возится со структурами, которые поддерживают ваши жизненные потоки соединёнными.
Мышцы Ревика подо мной напряглись, превратившись в камень.
Тарси смотрела лишь на меня, прищурившись. Когда я не заговорила, она резко постучала кулаком по столу. Её бесцветные глаза отражали свет.
— Ты меня слышишь, Мост? — резко спросила она. — Он пытается разомкнуть связь. Может, не до конца. Может, не полностью. Но достаточно. Достаточно, чтобы убить тебя, возможно. Достаточно, чтобы убить вас троих, — она сделала жест крючковатым пальцем, затем указала тем же пальцем на Ревика, по-прежнему не отводя глаз от меня. — Возможно, Тень пообещал связать твоего супруга с Войной. Или со Сломленным. Может, они не хотят твоей смерти, племянник. Подозреваю, что девочку они тоже хотят вернуть.
Она показала пальцем на меня.
— Тень хочет твоей смерти, Мост. Тень хочет твоей смерти так сильно, что ощущает её вкус на языке. Твой муж прав в своём беспокойстве. Возможно, он прав во многих вещах, о которых тебе на самом деле не хочется думать.
Я не ответила.
Мой разум обдумывал слова Тарси. Конечно, я улавливала упрёк. И всё же, когда понимание просочилось в мой свет, я не чувствовала себя пристыженной, и у меня даже не сложилось ощущения, будто я действую неверно.
Я чувствовала себя взбешённой.
Эта ярость переполняла мой свет. И это была не просто ярость на Менлима. Это была ярость на всех них — на то, как далеко все эти мудаки готовы были зайти, и неважно, что бы они уже ни выиграли, скольких бы людей они уже ни убили, сколько красоты ни разрушили. Они не будут довольны, пока не уничтожат свет полностью.
Они не будут довольны, пока абсолютно все на Земле не склонятся перед ними.
Возможно, это было частью послания Тарси.
Возможно, мне надо быть готовой переступить границы, которые я не желала переступать, пойти на риски, на которые я не желала идти, нарушить правила, которые я поддерживала нерушимыми.
У них не имелось границ, правил, ничего такого, что они не разрушили бы, чтобы получить желаемое. Может, безопасных действий никогда не будет достаточно, даже если это означало, что я принесу в жертву саму себя. Даже если это означало, что я принесу в жертву своих близких.
Но эта идея приводила меня в ужас, особенно когда я думала о людях, сидевших за этим столом — не говоря уж о Лили и Ревике.
Я также почувствовала, что Тарси считает, будто мне нужно давать Ревику больше свободы, особенно в тех областях, в которых он прекрасно разбирался. Может, я его сдерживала. Как минимум я, возможно, отказывалась использовать как преимущество то, кем и чем он являлся.
Я ощутила, как Ревик соглашается с этим.
Выдохнув, я прислонилась к его груди. Справедливо. Но если Ревик хочет больше свободы для себя, то ему придётся и мне дать больше свободы.
Я выдохнула, нахмурившись.
— Менлим делает это, пытаясь сломать нашу связь? Именно он?
Балидор и Тарси переглянулись.
Затем Балидор посмотрел на Джона, и тот поморщился.
— Не Менлим, нет… — начал Балидор.
— Териан, — сказал Джон. Откинувшись на спинку стула, он скрестил руки на груди, покосившись на Врега. — Я почувствовал там Териана. И остальные, кто знает его свет, тоже это ощутили, — он посмотрел на меня. — Но я подозреваю, что ты уже знала это, Эл, учитывая то, как ты задала вопрос.
Я не потрудилась подтверждать.
— Как он проникает?
Джон пожал плечами, мягко прищёлкнув языком. Я невольно заметила, как сильно он походил на видящего в кожаной куртке и тёмно-красной рубашке, которая почему-то наделяла его большим сходством с Врегом, чем обычно.
— Предположительно через Ревика, — сказал он. — Может, Менлим ему помогает. Или, может, Менлим использует для этого одного лишь Териана, — он нахмурился, крепче скрещивая руки на груди. — В любом случае, это определённо ощущалось как он. И похоже, это явно исходило из Дубая. Так что какую бы чушь он ни скормил тебе, когда показался в резервуаре, он наверняка сказал правду о своём местоположении. Вероятно, это ещё одна попытка заманить вас туда. Может, он считает, что если достаточно сильно раззадорит вас, вы придёте за ним.
Я уставилась на Джона. И тут недостающий кусочек мозаики встал на место.
Работал ли Териан в одиночку или по науськиванию Менлима, это почти не имело значения. Если мы отправимся в Дубай, нас там будут ждать.
С другой стороны, если Териан мог издалека распустить нашу брачную связь, у нас не оставалось выбора кроме как отправиться туда. Лили теперь связана с нашими светами. Это означало, что она так же зависела от нашей брачной связи, как и мы сами.
Я обернулась через плечо на Ревика.
В эту паузу его глаза сделались убийственными. По выражению его лица я понимала, что Териан, наш брат в Четвёрке, только что сделался главным операционным приоритетом.
Естественно, именно этого и хотел Териан.
И всё же, всматриваясь в лицо Ревика, я усомнилась, что Терри так уж обрадуется встрече с нами, когда мы его наконец-то найдём.
Глава 46
Пора в путь
Прощаться с Лили было тяжело.
Даже хуже, чем просто тяжело. Это было ужасно, равноценно потере части моего тела.
Всё это время Ревик обнимал меня, а я старалась держать рот на замке при Кали и Уйе, хотя бы чтобы не сказать чего-нибудь, о чём потом пожалею.
Я знала, что мои биологические родители и их Дети Моста — логичные претенденты, чтобы отдать им мою дочь. Я это знала и сказала Лили то же самое, но не сумела сдержать слёз, когда говорила это. Увидев, что я плачу, Лили тоже расплакалась, и всё стало только хуже.
Вид того, как она цепляется за ногу Ревика, тоже не помогал. Как и то, когда она попыталась торговаться с нами, обещая, что она будет вести себя хорошо, если мы просто возьмём её с собой.
Да, всё было совсем, совсем отстойно.
Поначалу я спорила с Ревиком из-за этого, но потом он заметил, что мои негативные эмоции носят чисто личный характер, и я согласилась с Кали в том, что Лили уже не в безопасности на корабле. Более того, вне зависимости от моих личных чувств к моим новообретённым «родителям», я не считала их агентами Тени, особенно учитывая то, что Тарси и Балидор оба говорили мне, насколько это маловероятно. Наконец, я уступила после того, как Ревик снова привлёк к обсуждению Балидора и Тарси, но мне всё равно сложно было отстраниться и объективно посмотреть на свои эмоциональные реакции.
Но когда мне это удалось, я была вынуждена признать, что Ревик прав. Но я всё равно ненавидела эту идею.
Были и плюсы — Лили в целом стала гораздо счастливее с тех пор, как мы вывели её из резервуара.
Ей нравилось иметь свою комнату рядом с нашей. Ей особенно нравилось иметь дверь между нашими комнатами, в которую она бесконечно стучала, если мы ещё не отпирали её к тому времени, когда Лили просыпалась. Она также несколько раз стучала посреди ночи, просясь поспать в нашей кровати. Даже учитывая, как сильно мы с Ревиком отвлекались на наш свет, Лили всё равно умудрялась проводить в нашей комнате столько же времени, сколько в своей, если не больше.
Теперь она также вместе с нами выходила в столовую на все приёмы пищи, и взрослые видящие на корабле постоянно ворковали над ней — включая её дядю Врега, который хуже всех баловал её и абсолютно во всём потакал.
Не то чтобы остальные вели себя намного лучше.
Даже Балидор, казалось, был физически не в состоянии отказать ей.
Джон чуточку лучше умел диктовать границы. Как и Чандрэ, хотя я видела, что она тоже украдкой таскала Лили мороженое. Я ни капельки не постыдилась отчитать её прямо перед моей дочерью, которая, как я невольно заметила, вообще не раскаивалась.
А ещё Лили поднималась со мной всякий раз, когда я выходила на палубу.
Однажды Ревик взял её полетать на борту одного из винтовых самолётов. Я застряла на совещании и не смогла отправиться с ними, но всю ночь потом слушала о полёте, о том, как экипаж устроил для неё экскурсию по всем истребителям и вертолётам, закреплённым на палубе, и ей даже разрешили надеть гигантские шумоподавляющие наушники, которые носили сотрудники, работающие на палубе.
Так что да, Ревик вёл себя не лучше остальных.
Да и я тоже, если так подумать.
Джон и Врег пошли с нами, чтобы познакомить Лили с человеческой школой на следующий день после того, как её вывели из резервуара. С тех пор она беспрестанно рассказывала мне и Ревику о своих новых друзьях. Больше всего она рассказывала о малыше-видящем, который ходил вместе с ней на уроки — азиатском мальчике по имени Буури, который, по утверждению Лили, имел глаза «совсем как у дяди Врега» — я так поняла, что они близки к чёрному обсидиановому цвету глаз мужа моего брата.
Она также утверждала, что Буури знал больше языков, чем она, и это заявление очень походило на упрёк. Вскоре выяснилось, что Лили почему-то решила, что её недостаточное знание языков — это целиком и полностью вина Ревика.
Полагаю, в мире Лили это имело смысл, поскольку Ревик переключался с одного языка на другой намного чаще, чем я, и во многих случаях даже не замечал этого.
И всё же я немного посмеялась.
Несмотря на относительные преимущества того, что Лили свалила вину за свои пробелы в знаниях на Ревика, она потребовала, чтобы он учил её китайскому, русскому и испанскому одновременно. Я точно не знаю, почему она выбрала эти три языка, но выбор оказался неплохим, и Ревик бегло говорил на всех трёх, так что мы не стали спорить.
Однако Ревик не стал брать всё обучение на себя и делил учебные часы с репетиторами, поскольку в последнее время мы часто пропадали на планировочных сессиях, даже когда она не занималась в школе.
Лили согласилась на это, пусть и неохотно.
Через несколько дней она заявила, что хочет учить ещё и вьетнамский.
Полагаю, это имело отношения к её бабушке, и потому меня это раздражало. Кали предложила учить её после нашего отъезда в Дубай, и я поблагодарила её за это… хотя, боюсь, не очень вежливо.
Даже если не считать отъезда Лили, авианосец потихоньку расформировывался.
Мы уже решили, что продолжим использовать его для операционных целей в Дубае, но оставим лишь военную команду. И то я приказала им свести количество людей к минимуму, как только они переместят резервуары и другие крупные объекты. Что-то не самое необходимое они уже перевозили на небольших кораблях; всё это ускорилось, как только мы добрались до перевалочного пункта нашего путешествия.
Теперь, когда мы были готовы отправиться в дальнейший путь, отсчёт времени начался по-настоящему.
Я не была уверена, что чувствую по этому поводу.
Но, как и с передачей Лили бабушке и дедушке, я ничего не могла поделать.
***
Я покачивалась на воде, держась за бок толстой надувной лодки, которая вмещала Врега, Джона, Чандрэ и Ниилу.
Я невольно подумала о том, как повезло, что я хорошо плавала.
Мы перебрали примерно миллион разных способов проникнуть в Дубай.
Как и в большинстве наших операций в последнее время, самое сложное сводилось ко мне и Ревику.
Мы неделями практиковались с разными Барьерными плащами и щитами. Мы также работали над сокрытием конкретных маркеров травмы, а также других отпечатков и структур, характерных для нас и нашего aleimi — в особенности для Ревика, ведь его свет Дренги изучили подробнее, чем свет кого-либо другого в нашей команде.
И это ещё даже не затрагивало изменение того, как мы ходили, говорили, сидели и в целом двигали своими телами, потому что без этого нас заметит электронное наблюдение.
Нехватка информации по-прежнему беспокоила нас сильнее, чем те вещи, которых мы ожидали.
Мы понятия не имели, сколькими телами может оперировать Териан, как они могут выглядеть, к какой расе они могут принадлежать, и как связаны между собой. Даже если мы обнаружим одно из таких тел в Дубае, то захват его в заложники может оказаться абсолютно пустой тратой времени. Мы никак не могли «спрятать» его в общепринятом смысле, учитывая, кем он являлся. Если поместить вторичное тело в резервуар и отрезать его от первичного тела (то есть, Фиграна), это наверняка лишь убьёт его.
Учитывая то, как тела Териана взаимодействовали в прошлом, Ревик предупредил, что никакое количество щитов не отрежет Териана от остальных его тел, если мы оставим его в какой-то армейской конструкции вне резервуара. А значит, он будет служить ходячим сигналом GPS для Тени, если мы не запрём его в резервуар… что опять-таки, наверняка попросту убьёт его.