Однако сейчас не время для этого.
— Я сожалею, брат, — сказал Даледжем.
Ревик наградил его прищуренным взглядом. Увидев эмоции на лице другого мужчины, он вздрогнул, затем подавил волну злости.
Это что, бл*дь, такое? Чувство вины? Серьёзно? После целых недель странного дерьма, которое он чувствовал в свете Даледжема?
Ревик продолжал всматриваться в лицо видящего, понимая, что в итоге-то ему почти нечего сказать Даледжему. Даледжем уже знал. Просто по каким-то непонятным Ревику причинам другой мужчина, похоже, не мог контролировать свой свет.
Может, это даже не имело никакого отношения к самому Ревику.
Может, Даледжему просто давно пора перепихнуться.
Если так, Ревик, бл*дь, сам ему всё оплатит, как только они выберутся из этого бардака. Что угодно, лишь Даледжем перестал, и Элли вновь смогла ему доверять. Сейчас ему совсем не нужно это дерьмо. Ему не нужно, чтобы что-то опять заставило его жену слететь с катушек после всего того, через что они прошли за последние недели.
Только не после прошлого года, когда он считал, что она мертва.
Он отвезёт Элли на бл*дский тропический остров, если придётся — чтобы наладить их брак вдали от всех остальных. Его плечи напряглись, пока он продолжал обдумывать это и смотреть на другого видящего.
Теперь Даледжем вообще на него не смотрел.
— Почему? — спросил Ревик наконец.
Даледжем медленно повернулся, награждая его изумлённым взглядом.
— Почему? — произнёс он. — Ты только что спросил «почему»? Ты действительно задаёшь мне этот вопрос, брат?
Ревик нахмурился.
— Конечно, задаю. А почему бы и нет? Прошло тридцать бл*дских лет, Джем.
— Не называй меня так, мать твою! — рявкнул Даледжем.
Ревик удивлённо моргнул.
На мгновение он задался вопросом, вдруг он неправильно понял видящего — вдруг Даледжем имел в виду, что Ревик должен использовать его псевдоним для операции, а не настоящее имя, даже если вокруг не было активного наблюдения. Ощутив очередной импульс из света старшего видящего, Ревик осознал, что это не так.
Он правильно его понял.
Даледжем по личным причинам возмутился тем, что Ревик использовал сокращённую версию его имени.
Как будто они всё ещё встречались.
— Чего ты от меня хочешь? — спросил Ревик. — Серьёзно. Ты должен понимать, что это бесит мою жену. И меня это тоже начинает бесить, брат.
— Не думаю, что ты можешь винить меня или кого-то другого в том, что твоя жена тебе не доверяет, брат… — пробормотал Даледжем. Заметив холодный взгляд Ревика, Даледжем покачал головой и прищёлкнул языком, а его красиво очерченные губы хмуро поджались. — Ты правда хочешь обсудить это сейчас? Серьёзно?
— Нет, — холодно ответил Ревик. — На самом деле, не хочу. Но ты не упрощаешь задачу. Так что или поговори со мной об этом, или отъе*ись от меня своим светом, брат, — он наградил видящего жёстким взглядом, ощутив, как из его aleimi змеится угроза, и он не успел её подавить. — … И если тебе не ясно, бл*дь, это также означает «держись подальше от света моей жены».
Воцарилась продолжительная пауза.
Ревик видел, как его собеседник стиснул зубы.
Зелёные глаза Даледжема сделались холоднее. Он нарочно держал свой свет поближе к телу, так что Ревик едва его ощущал. Ревик помнил, что когда-то давно он начинал служить в Адипане, ещё до того, как уехал с Кали в Южную Америку и присоединился к Детям Моста. Когда Ревик только познакомился с ним, он вообще едва-едва мог почувствовать свет старшего видящего, если только Даледжем сам этого не хотел.
Но это воспоминание лишь заставило Ревика нахмуриться ещё сильнее.
Учитывая это, он задавался вопросом, почему в последнее время он так много чувствовал в свете Даледжема.
Очевидно, другой видящий хотел, чтобы он это почувствовал. Или же происходило нечто другое, из-за чего Даледжем контролировал свой свет хуже обычного. Вспомнив, как он прикоснулся к нему в ту первую ночь, в будке охраны в Макао, Ревик ощутил, как его лицо ещё сильнее напряглось.
Он по-прежнему хмуро смотрел на другого видящего, когда Даледжем заговорил. Его голос звучал тихо, едва различимо из-за шума приближающегося поезда.
— Я до сих пор влюблён в тебя, брат, — сказал он.
Ревик моргнул.
Даледжем подождал, словно позволяя его словам отложиться в сознании.
— Можешь орать на меня сколько угодно, но позже, — продолжил он мгновение спустя, по-прежнему не глядя на Ревика. — Но лучше не трать усилия понапрасну. Я прекрасно понимаю, что ты в отношениях, — Даледжем перевёл взгляд на приближающийся поезд. — В любом случае, я бы предпочёл не обсуждать детали сейчас, брат. Когда из-за этого можем погибнуть мы оба… и твоя жена тоже.
Ревик не мог перестать пялиться. Эти слова продолжали отдаваться эхом, посылая разряд шока по его свету. А потом накатила злость.
— О чём, бл*дь, ты говоришь? — спросил он, не скрывая своего изумления.
Даледжем наградил его холодным взглядом, не ответив.
— Прошло тридцать лет, брат, — сказал Ревик, уже не в силах заткнуться. — Ты сам меня бросил, помнишь? Большую часть этих лет я провёл в одиночестве… это когда я не продавал себя людям. Так что не играй тут в раненое животное, ладно? Я никуда не уходил. Я всегда был доступен. А ты уехал.
Из света Даледжема выплеснулась ярость.
Он по-прежнему ничего не говорил.
— Бл*дь, да я даже не тот, кем был раньше… — прорычал Ревик.
— Это ты так говоришь, — перебил Даледжем, наградив его предостерегающим взглядом.
Ревик прикусил губу, подавляя очередной жёсткий импульс гнева.
На мгновение он обдумал возможность того, что другой видящий реально его дурит.
Затем он обдумал, не может ли тот быть агентом Тени.
В итоге он задался вопросом, не может ли Даледжем просто быть одним из тех людей, которые переписывают реальность в своём воображении, подстраивая её под свои эмоциональные нужды и игнорируя факты. Для видящих подобное поведение было не столь типичным, как для людей (потому что у видящих имелась фотографическая память, и им сложнее так полно врать себе), но это определённо случалось.
Ревик годами наблюдал, как Териан делает это.
Он видел, как это делает Рейвен, мать Мэйгара.
Ощутив из света Даледжема очередной резкий импульс, Ревик поймал себя на мысли, что нет, бывший видящий из Адипана его не дурит. Во всяком случае, не намеренно.
Он говорил серьёзно. Он верил в это.
Ревик постарался найти какой-то ответ, разрываясь между необъяснимым чувством вины и злостью, которая граничила с яростным неверием. Но Даледжем зашагал в сторону платформы. Его свет теперь оказался полностью закрытым, тело двигалось странно, поскольку он копировал человеческую походку.
Поезд с визгом остановился перед ними.
Ревик без слов последовал за Даледжемом, теперь тоже не глядя на старшего видящего. Он вошёл в те же двери вагона, направился за ним в ту же секцию поезда. Он осмотрелся по сторонам ровно настолько, чтобы выбрать себе сиденье.
Всё это время он остро осознавал наблюдение. В отличие от платформы, внутри поезда имелись запечатлевающие устройства. Оборудование, осуществляющее звуковое и Барьерное сканирование, охватывало каждый дюйм пассажирского салона; Ревик это чувствовал.
По-прежнему используя свою версию штатской походки, которую он неделями отрабатывал на палубе авианосца вместе с Элли, он нашёл скамейку напротив Даледжема в углу и неуклюже плюхнулся туда. Затем он привалился к тканой обивке и закинул одну ногу на другую, чего обычно никогда не делал. Поза казалась странной, хотя он практиковался так сидеть.
Он надеялся, что это не выглядело так же неестественно, как ощущалось.
Засунув руки в карманы, Ревик пониже сполз по сиденью, положил подбородок на грудь и закрыл глаза, как будто он устал.
Он знал, что его всё равно могут выделить на сканировании, хотя бы как незнакомое лицо.
Они выбрали эту дорогу в город исходя из того, что любые заметившие его агенты безопасности проверят Ревика, но примут его легенду-прикрытие и псевдоним. Согласно этому прикрытию, Ревик был новым дневным рабочим, которого на утреннем сканировании попросту не заметили. Сурли, похоже, считал, что людей довольно часто не замечали в такой ситуации, учитывая количество трафика и большую текучку кадров среди рабочих.
Главная цель карантинных стен сводилась к недопущению сюда вируса.
По дороге из доков у Ревика дважды взяли анализ крови на предмет следов С2-77, тогда как работника проверили бы на городской стороне до начала смены. Это не имело значения. Поскольку он работал с грузом, людьми и видящими извне, его проверяли каждый раз, когда он проходил один из пропускных пунктов.
Ревик знал, что его лицо засветится как новое на сканировании во время обратной поездки, и об этом могут куда-то сообщить, в зависимости от карантинной процедуры. Оставалось надеяться, что псевдоним выдержит проверку вместе с лицевыми протезами, и его отсутствие на утреннем сканировании не вызовет подозрений.
Как и обещал Даледжем, на поезде они ехали недолго.
И всё же минуты утекали медленно.
Мучительно медленно для разума Ревика.
Краем глаза он видел, как приближается город, но не таращился туда открыто, и только со скукой вздыхал, разглядывая собственные ботинки.
К тому времени он нарочно не думал о том, что сказал ему Даледжем на платформе. Что бы ни говорил видящий, он был прав в одном.
Сейчас совершенно точно не время для этого, бл*дь.
Глава 50
Предпродажа
Эфраил едва не проигнорировал звонок.
Он говорил себе, что он занят. Излишне загружен работой.
Это был день аукциона, третья суббота месяца, а значит, самые масштабные торги. Более того, шёл декабрь, и самые крупные участники торгов ожидались именно в декабре, поскольку они начинали приумножать свои хозяйства и рабочие силы на будущий год.
Поэтому, когда узнаваемая атональная мелодия перебила длинную очередь заинтересованных покупателей, которые уже заполонили персональный канал Эфраила, у видящего возникло инстинктивное желание просто проигнорировать это. Притвориться, будто он пропустил данный звонок.
Однако он слишком хорошо знал этот странный сигнал.
Что более важно, он знал мужчину на другом конце линии.
Пока он колебался и гадал, каким оправданием можно прикрыться, к его разуму вернулась реальность. Никто не шутит с мужчиной вроде Дальсиуса Донтана.
На их последней квази-социальной встрече пьяный и обдолбанный Донтан сказал Эфраилу, что у него имеется костюм, сделанный из кожи его последней любовницы.
Он ржал как гиена, рассказывая историю и объясняя, как она разозлила его, трахнув его шофёра, а потом усугубила оскорбление, сделав ему посредственный минет в знак извинения. Эфраил лишился дара речи по мере того, как история вырисовывалась из кусков фраз меж невнятного гогота видящего, которому вторили нервные смешки двух обнажённых людей, свернувшихся вокруг него на кожаном диване.
Все они пили шампанское из охлаждённых хрустальных бокалов — шампанское, которое раньше стоило тысячи американских долларов за одну бутылку.
На стеклянном столике лежала такая горка кокаина, которая запросто убила бы быка.
Воистину, никто не шутит с таким мужчиной.
В особенности никто не шутит с безумцем, который может открыто делиться такой историей и смеяться над ней, попивая напитки в общественном заведении и наблюдая, как женщины-видящие и человечки раздеваются для него. Такой мужчина знал, что он неприкасаемый и стоит превыше закона.
То же заведение, принадлежавшее Донтану, часто посещали принцы, бизнесмены, бывшие главы государств, лидеры организованных преступных синдикатов, инвестиционные банкиры. Многие из них владели активами, превосходившими по объёму валовые внутренние продукты развитых стран.
Многие считали Донтана близким личным другом.
Хоть сам Эфраил определённо с годами стал циничнее, он никогда не забывал, в чем разница между деловой бессердечностью, направленной на получение прибыли, и откровенным безумием.
Дальсиус Донтан был психопатом.
Более того, он был психопатом, который находился под защитой их короля.
Эта холодная вспышка реальности вернула разум Эфраила в настоящее. И вот он уже спешил как можно быстрее ответить на этот запрос в своей очереди контактов. Изобразив великодушную улыбку, он принял звонок щелчком пальцем, когда в его ушах опять прозвучал тот странный сигнал.
— Сэр, я невообразимо… — начал он, нацепив на лицо улыбку, чтобы это отразилось в его голосе.
Тот по обыкновению перебил его.
— Что у тебя есть для меня сегодня, мой маленький жирный и жадный дружок? — видящий улыбнулся сквозь изысканно прорисованные линии своего виртуального интерфейса, включая голову его аватара.
Эфраил заметил, что даже глаза его аватара не выглядели психически здоровыми.
— … Я ждал, когда ты вдохнёшь свои масляные словечки в мои уши, брат Эфраил. И всё же молчание было моим единственным спутником. Ты не звонил. Ты не писал. Я начал чувствовать себя весьма одиноким.
— Сэр, я… я…
— Боль моего сердца не будет знать границ, если меня не пригласят на предпродажу, мой лживый, увиливающий, жабовидный маленький брат, — добавил другой уже тише. — Ты же не думал отрезать меня от этого мероприятия, мой скользкий, сальный дружок с маленьким членом? Не думал оставить все блестящие новенькие игрушки себе? А может, и вовсе толкнуть их вне списка, продать по завышенным ценам частным торговцам за пределами нашего поцелованного солнцем песчаного рая?
Видящий в халате улыбнулся по виртуальной связи, и его улыбка лишь слегка дрогнула, когда он ощутил мечущиеся разряды света другого мужчины.
— Я искал имена, которые вы дали мне, брат, — сказал Эфраил, улыбаясь так широко, что лицу стало больно. — Я искал очень внимательно, мой почётнейший и умнейший из братьев. Обещаю вам, я не увидел никого из тех, в ком вы выразили интерес. Так что я не подумал, что какие-то нынешние товары вас заинтересуют. Я не желал тратить ваше время впустую, учитывая, какими утомительными и монотонными могут быть такие торги без…
— И тем не менее, ты проводишь предпродажу, так? — сказал видящий.
В этот раз улыбка не коснулась его полных губ даже на аватаре.
Ощутив там предостережение, Эфраил сглотнул, и слюна собралась где-то в более узкой части горла. Он кивнул, и его голова дёрнулась как на ниточках кукловода.
— Да. Есть один товар. Я не думал, что вас это заинтересует, брат мой…
— Я пошлю своего покупателя, — сказал видящий на линии.
— Вы уверены, сэр? Это скорее… ну, покупка для развлечения, друг мой. Наверняка обыденная в ваших глазах, учитывая то, к чему вы обычно имеете доступ в вашей работе. Никаких навыков разведки вообще. Исключительно безделушка, пусть и красивенькая.
Другой, похоже, почти его не слышал.
— Не начинай торги, пока не прибудет мой представитель. Если ты так поступишь, брат Эфраил, я буду чрезвычайно тобой недоволен.
Торговец открыл рот, чтобы ответить, всё ещё силясь подобрать слова…
Но линия уже оборвалась.
Присутствие Дальсиуса Донтана испарилось как дым.
Рука Эфраила бешено тряслась, пока он снимал наушник и опускал его на стеклянный столик.
Он посмотрел мимо балконных дверей, золочёных стен и мебели своего уединённого крыльца, купаемого в утреннем свете солнца. Вопреки безмятежности пейзажа он невольно задавался вопросом, не придётся ли вскоре покинуть это место… пока он тоже не стал предметом одежды для Дальсиуса Донтана.
***
Ревик стоял в просторном, тускло освещённом помещении. Оно напоминало переделанный хлев для скота, но располагалось под землёй и имело низкие потолки с чёрными крашеными стенами.