========== 1. Грязный пол, змея и смерть ==========
Кровь была повсюду: пропитала мантию насквозь, стекала по разодранной шее, сворачивалась на грязном дощатом полу бывшего пристанища проклятого оборотня, но больше всего она скопилась, кажется, прямо в горле, ведь Северус мог только еле слышно хрипеть. И булькать. Успев подумать, насколько этот звук отвратителен, он с трудом выдавил слезинки воспоминаний и проскрежетал перепуганному до трясучки Поттеру:
— Собери…
После чего впал в блаженный транс, ожидая, когда эта гребаная жизнь наконец окончательно окажется на полу Визжащей хижины вместе с его на удивление алой кровью. Снейп устал. Слишком устал, чтобы бороться, думать, противостоять… Снова и снова. Тёмный Лорд, словно в насмешку, оказал ему последнюю любезность — наконец-то прикончил. Да, он выпил антидот от яда Нагайны, как и каждый раз, когда Лорд вызывал его за эти месяцы, прошедшие после нападения на Артура Уизли, убийства Дамблдора и Чарити Бербидж, но смерть от обильной кровопотери еще никто не отменял, не правда ли? Дышать становилось всё труднее, сознание уплывало… его глаза были открыты, но уже ничего не видели.
— Вулнера санетур… — будто сквозь вату услышал он.
Затем прозвучали торопливые удаляющиеся шаги его спасителя, но он уже не успел увидеть, кто это был — Поттер, Уизли или Грейнджер. Он ставил на последнюю, но с чего бы гриффиндорской зазнайке помогать ненавистному профессору зельеварения?
Тело отреагировало само, натренированное годами пыток Воландеморта. Северус дрожащими пальцами вытащил волшебную палочку и призвал пузырек с настойкой бадьяна, кроветворное и укрепляющее зелья, спрятанные им неподалеку. Просто… на всякий случай. Его тайники в Запретном лесу были защищены чарами и только самый одаренный студент мог бы их отыскать, если бы, конечно, пожелал забрести настолько далеко. Проглотив оба пузырька и чуть поморщившись, Снейп заученными до автоматизма жестами намазал раны от змеиных клыков бадьяном и грязно выругался, когда немилосердно защипало прорезанную почти до голосовых связок кожу и плоть. Кстати, о выругался… Колдовать он мог только невербально. Знаменитый бархатный баритон отказывался повиноваться, зельевар мог только скрипуче шипеть. Что не помешало ему вспомнить все крепкие словечки, почерпнутые им ещё на улицах Коукворта. И от почившего папаши. Он постарался встать, опираясь ладонями об пол, игнорируя занозы и приставший к коже мусор и пыль. Благо, вся пролитая им кровь благодаря чьим-то усилиям снова текла по венам. Только мантия оставалась непривычно мокрой и липкой. С трудом, держась за стену, Снейп выглянул из покосившейся двери. Вдали сверкали вспышки молний посылаемых Пожирателями смерти и учениками Хогвартса заклинаний. Он внезапно понял, что ему всё равно, кто победит. Если Поттер не совсем идиот, то он посмотрит его воспоминания и сделает нужные выводы. И выполнит роль, назначенную ему судьбой, Реддлом и старым манипулятором Дамблдором. Его же участие во всей этой истории окончено. Профессор зельеварения и ЗОТИ, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, шпион Ордена феникса и Пожиратель смерти складывает с себя полномочия. Северус Снейп мёртв. От этой мысли ему стало как будто на мгновение легче. Погладив дрожащими пальцами древко волшебной палочки, служившей ему верой и правдой двадцать семь лет, Северус одним движением сломал её и швырнул обломки на пол хижины. Это нехитрое усилие заставило голову закружиться, а тошноту подкатить к искусанным в агонии бескровным губам. Собрав остатки сил, он сосредоточился, вспоминая самую близкую точку безопасной аппартации. Абердин. Там была небольшая, но вполне приемлемая маггловская больница. Кроме того, там покрытый кровью человек никого не удивит — местные банды давно заставили персонал избавиться от иллюзий. Его раны похожи на колотые, так что констебля вызывать, вероятно, не придется. Спишут на драку. А то, что он не может говорить, ему только на руку — избежит неудобных расспросов.
Снейп сглотнул, а затем бросил последний взгляд на место, которое считал когда-то домом. До рухнувших иллюзий, предательства Дамблдора, ссоры с Лили он любил замок так нежно, как никто из учащихся в нём. Здесь он был нужен. Здесь он был собой, пусть и на поводке клятв и темной метки. Кроме Хогвартса, у Снейпа ничего не осталось в этой жизни, когда Лили предпочла их дружбе Поттера и мародеров. Теперь нет никого… и его самого тоже нет.
Чуть покачнувшись, он трансгрессировал, отчаянно надеясь, что попадет в нужное место и не расщепится на атомы. Хотя в его случае, это было бы скорее избавлением, чем наказанием. Но ему повезло — перед помутнившемся от усилий взоров предстал Old Cornhill Hospital. Его внешний вид напоминал скорее религиозное учреждение, но внутри было вполне себе по-больничному — белые стены, пластиковые сидения и въевшийся в сам воздух запах лекарств и средств для дезинфекции. Снейп с трудом доковылял до стойки и рухнул на пол, отключившись.
Когда он очнулся, то услышал назойливый писк какого-то прибора. Разлепив веки, он постарался сфокусироваться на окружающих его предметах.
— Неужели вы очнулись! С добрым утром, сэр, — раздался незнакомый и слишком жизнерадостный женский голос, — мы уже думали, что станете очередной «спящей красавицей» Абердина.
— Что? — просипел он.
— Это шутка такая. Вы, наверное, не местный? Уж вас бы я запомнила, — продолжил голос, — да и вы бы знали, в чем тут соль. В общем, всех коматозников, уж не знаю почему, отправляют в Корнхилл. Как будто у нас тут курорт. Вот доктор МакКинли и зовёт их всех «спящими красавицами». Но принцы за ними, почему-то, не являются…
От болтовни неизвестной немилосердно заломило в висках, Северус волевым усилием оторвал голову от подушки и повернул в направлении женского голоса. Средних лет толстушка в форме медсестры развалилась в кресле, стоящем слева от его койки и прихлебывала кофе, одновременно листая какой-то глянцевый журнал.
— Какое… какое сегодня число? — собственный голос напоминал возню наждачной бумаги по стеклу, и он горестно поморщился. Когда-то достаточно было пары звуков, произнесенных им, чтобы довести студентов до трепета. Теперь же он хрипел, как не до конца задушенная мышь.
— Двадцать восьмое, — ответила женщина, не отрываясь от журнала, но изредка вскидывая голубые глаза на Северуса.
— Мая?
— Помилуйте, голубчик, августа, — пропела она, и Снейп чуть не рухнул с койки.
Так значит, он провалялся тут около четырех месяцев?! Учитывая выпитые зелья, бадьян и заклинание, исцеляющее раны, восстанавливался он на редкость долго и хреново. Такого раньше не бывало. Даже после долгих пыток круциатусом и другими проклятиями, исполосовавших тело шрамами и повредивших нервные окончания, Снейп приходил в норму меньше, чем за неделю.
— Что… что со мной было? — он долго и мучительно подбирал слова.
Нужно понять, что произошло с его телом, которое, хоть и страдало последние двадцать лет от разнообразных издевательств, как его самого, так и других, но всё же исправно служило Северусу. Иначе грош цены была бы ему, как шпиону — сломался бы, как кукла, от ленивого взмаха палочки чёртовой Беллатрисы. А уж про Лорда и говорить нечего — он обожал швырять своих зверушек для битья на пол с размаху, наслаждаясь треском сломанных костей.
— Лучше скажи, чего с тобой не было, парень, — Снейп чуть поморщился от непривычного слова, но промолчал, — ты каким-то образом притащился к нам вечером, второго мая — весь в крови, на горле ножевые, пульс за двести, аритмия и давление, как у покойника. Ты потерял много крови, так что док влил в тебя порядка четырех пинт донорской и столько же физраствора. Затем открылось воспаление легких. А, еще ты сломал руку в трех местах — гипс мы ещё не сняли. Сразу впал в кому, но дышал сам, как ни странно.
Северус покосился на свое закутанное в голубую больничную рубашку тело. Очнувшись, он не прислушивался к ощущениям, но сейчас на него нахлынуло осознание. Сотворить бы простенькие диагностические чары, чтобы проверить… Но он не ощущал струящейся по жилам магии — так, редкие всполохи. Кажется, медсестра права — его порядком потрепало. Нужно восстановиться полностью, прежде, чем колдовать.
— Коли очнулся, мог и представиться, — фыркнула его собеседница, напрасно ожидая благодарности или чего-то ещё. Странный парень — болезненно тощий, черные свалявшиеся волосы почти до плеч, непонятная размытая татуировка на левом предплечье. Тело покрыто таким количеством шрамов, что доктор только диву давался. Вроде не старый, а лоб покрыт сетью морщин, носогубные складки уже прорезали впалые щеки, в тонкие губы бледны настолько, что их не различить на фоне и без того белой кожи. Сейчас, когда он открыл глаза, их антрацитовая глубина поразила её гнетущей безысходностью.
Снейп разлепил губы, лихорадочно соображая.
— Тобиас… Тобиас Принс, — наконец выдавил он.
— Славное имя, — фыркнула женщина, — а я Дженни.
Словно только что вспомнив о том, что пациент вышел из комы всего четверть часа назад, она проверила его показатели, пощупала пульс и, удовлетворенная, подхватила свое чтиво и пластиковый стаканчик.
— Схожу за доком. Если он еще не сменился с дежурства. Пусть порадуется, что пятнадцать коматозников превратились в четырнадцать. Кстати, Тоби, позвонить кому? Жене, подружке, другу? У тебя при себе вообще ничего не было, кроме склянок с какой-то гадостью. Я думала, что это наркота, но док сказал, что скорее самопальная мазь. Так что?
— У меня… никого, — промолвил Снейп.
— Ах ты, бедняжка! — всплеснула руками Дженни. — Не переживай. Вот поставим тебя на ноги, приведем в порядок… Поди и найдется кто.
Северус едва не фыркнул, но подумав, ограничился меланхоличным взглядом и коротким кивком. Найдется, как же. Все, кому хоть немного было не наплевать, дышит ли он ещё, уже покоились в могилах. Где бы раздобыть «Ежедневный пророк»? Он редко бывал в Абердине и не знал тут ни одной семьи волшебников, да и светиться не стоило. Либо его ищут, чтобы сунуть в Азкабан за приверженность Воландеморту, либо ищут, чтобы повесить в Запретном лесу за задницу за шпионаж для Дамблдора и Ордена феникса. Обе перспективы были… так себе. Поэтому он хотел бы заранее знать, пожалеет ли ещё сильнее о том, что выжил, чем сейчас или всё-таки смирится. Само собой, было бы лучше, если Лорд и его прихлебатели были повержены — самому Северусу это не поможет, но жертва Лили тогда, хотя бы, будет не настолько бессмысленой и жестокой. Он хотел знать, жив ли Гарри Поттер. Тогда, возможно, камнем висящая на шее клятва его защищать, наконец отпустит.
И тогда он сможет умереть со спокойной душой.
Северус не собирался совершать самоубийство, но мысли об освобождении грели так же, как на грязном полу Визжащей хижины. Напрасно кто-то спас его. Возможно, он увиделся бы с Лили и в последний раз попросил прощения за предательство. И кто знает, может, она наконец бы простила его.
***
Доктор оказался пожилым шотландцем с сильными мозолистыми пальцами, насквозь пропахшим трубочным табаком и хлоркой. Осмотрев Снейпа, он пришел в благостное расположение духа, заявив, что кроме анемии, проблем с весом и пока не восстановившегося голоса, Северус в полном порядке. Гипс снимут через пару дней, рука полностью зажила, чувствительность пальцев постепенно восстановится. МакКинли, правда, беспокоился о состоянии его печени и до сих пор будто воспаленных перекрученных шрамах на горле, но Снейп знал, что доберись он до лаборатории, зелья довершат то, что сотворили магглы, вытащив его буквально с того света.
— Джен сказала, что ты одинок — жаль это слышать, парень, но и такое бывает. Наши «спящие красавицы» тоже никому не нужны, но ты в более выигрышном положении, не так ли? — хохотнул доктор, закончив щупать тело Снейпа.
— Пожалуй, — шепнул Северус, против воли скривив губы в усмешке.
— Выписывать я тебя пока не буду, — решил МакКинли, — уж не обессудь. Сначала дай мне уверенность, что ты не вернешься ко мне через месяц с ещё более низким гемоглобином. Раз красотка-жена в одиночестве не томится по тебе в ледяной постели, побудешь у нас. Страховки у тебя, как я понимаю, нет?
Снейп качнул головой.
— Ладно, с этим разберемся. Бобби* звать не надо, я надеюсь? Горло-то тебе порезали профи…
— Я сам виноват, это… нелепая случайность, — торопливо прошептал Снейп, — не стоит внимания.
— Тебе виднее, парень, — МакКинли явно испытал облегчение, — ты бы знал, сколько таких, как ты, я латаю каждый год…
— Понимаю, — Снейп постарался смотреть доктору прямо в глаза, хотя все его инстинкты протестующе вопили, — я не из тех, кто… приносит проблемы.
Дамблдор бы хохотал до икоты от его вранья. С самого появления на свет Северус Тобиас Снейп приносил столько проблем, что впору было воспользоваться маховиком времени и убедить Эйлин Принс сделать аборт.
— Вот и славненько. Ужин тебе принесут сюда — чтобы съел хотя бы половину. Надо нарастить на этих птичьх косточках чуть-чуть мяса, — МакКинли кивнул ему и вышел из палаты.
Снейп с облегчением смежил веки. Он знал, что вокруг него магглы, но подозрительность никуда не исчезла. Впитанная годами в Хогвартсе и на службе у Лорда… Он просто не мог не думать о том, какие опасности его поджидают, просчитывал варианты, боялся… Но раз за четыре месяца никто не нашёл его и не убил, значит… значит, он мёртв для волшебного мира или им попросту нет до него дела. Метка молчала, но он должен был взглянуть на неё, чтобы убедиться. В прошлое исчезновение Темного Лорда она поблекла и замолчала, но он вернулся. Что же с ней теперь, если он сгинул навсегда? Будь Воландеморт жив, то Северус не смог бы так долго прохлаждаться в маггловской больнице, его бы призвали рано или поздно. Хотя сам Лорд покончил с ним, так что у него не было смысла зажигать свой знак на трупе бывшего слуги.
Встать на ноги. Достать «Ежедневный пророк» или хотя бы «Придиру». Раздобыть волшебную палочку. Попасть в родительский дом в Паучьем тупике — там были кое-какие вещи, книги и самое главное, крохотная домашняя лаборатория. Не чета хогвартской, но приличные составы сварить можно. А затем… затем он придумает, что делать дальше. Пока Северус просто должен делать то, что ему поможет. Даже если он сам не видит в этом совершенно никакого смысла.
Он закрыл глаза и неожиданно для себя самого провалился в сон. Он видел дуб, под которым в детстве встречался с Лили, её огненные локоны и лукаво сверкающие зелёные глаза, затем почему-то ему привиделась маленькая Гермиона Грейнджер, лежавшая окаменелой в больничном крыле после взгляда василиска, и он сам, сидящий подле её кровати. Последней ему привиделась собственная смерть в Визжащей хижине, которую он смотрел будто бы со стороны. Вот Лорд призывает Нагайну, и змея молниеносным броском распарывает ему шею — Северус падает ломаной чёрной грудой на пол, а его глаза закатываются. Поттер, едва дождавшись ухода врага, падает перед ним на колени, а сзади, не решаясь подойти, маячит Грейнджер и приобнявший её за плечи Уизли. Гермиона по зову друга ступает вперед, подавая Гарри хрустальный пузырек, и тот наполняет его воспоминаниями, стекающими по посеревшей щеке Северуса. Троица удаляется, нерешительно оглядываясь, но уверенная в том, что профессор мёртв. Но через секунду мутный силуэт проникает в хижину и взмахивает палочкой. Кровь, превращаясь в тугие шарики, словно впитывается в его поникшее тело, а следы змеиных укусов склеиваются. Когда кровь перестаёт сочиться, фигура исчезает. Северус по-прежнему не понимает, кто это.
— Держитесь, профессор, — шепчет неизвестный спаситель.
Проснулся Снейп с колотящимся сердцем и больше не смог заснуть, пока за окнами не забрезжил тусклый рассвет, осветив сквозь неплотно задвинутые жалюзи его палату. Вздохнув, он принялся ждать. МакКинли обещал, что навестит, а ещё должны были принести завтрак. Удивительно, но впервые со дня возрождения Тёмного Лорда Северус ощутил зверский аппетит.
Комментарий к 1. Грязный пол, змея и смерть
Бобби - прозвище полицейских в Великобритании, происходит от имени консервативного министра внутренних дел Великобритании сэра Роберта Пила, основателя столичной полиции. Встречается в фиксированных фразах, например, «бобби в ритме», «деревенский бобби».