Как я и думала, в верхнем храме меня ожидала неприглядная картина — очередное жертвоприношение. К сожалению, я ничем не могла помочь несчастному, занявшему место на камне. Я даже в собственном спасении не была уверена, нечего было и думать о том, чтобы прихватить с собой кого-то ещё.
И всё же парня было жалко. Совсем ведь мальчишка, старше меня года на два, не больше. Ему бы жить да жить.
Моё сознание будто раздвоилось. Одна часть меня уговаривала оставить всё, как есть, и спасаться самой, а другая уже продумывала план спасения несчастного парня.
Цыганка, кружившая вокруг камня, была другой, но она так же, как та старуха собиралась расплатиться чужой жизнью за благосклонность Хранительницы врат. Вечные странники, дети дорог — как только не называли в народе это бродячее племя. Поговаривали, что цыгане способны ходить между мирами. Теперь то я точно знаю, что это никакие не выдумки. И всё же считаю несправедливым, когда за свободу одних кто-то другой должен расплачиваться собственной жизнью.
Не в силах отвести взгляд от разворачивающегося передо мной зрелища, я медленно присела и пошарила рукой подле себя. Пальцы тут же нащупали металлическую чашу, кажется, серебряную с позолотой. Ничего, сойдёт и такая.
Прицелившись, я метнула чашу в мальчишку. Правильнее было бы метить в цыганку, но я побоялась промахнуться и не попасть по движущейся мишени, а парень, в отличие от неё, замер истуканом и не шевелился.
Я надеялась, что моя идея сработает, и не просчиталась. Мальчишка оказался смышлёным. Болезненный удар вывел его из оцепенения, и он быстро сообразил, что нужно делать — спрыгнул вниз, отполз за камень и там затаился.
Мамочка тоже не подвела. Мигом расправилась с теми, кому не хватило ума вовремя унести ноги. Насытив своё бездонное нутро, она сонно прикрыла глаза и очень-очень медленно поползла восвояси. Проползая мимо меня, Сайясхари лениво дёрнула головой, приглашая идти следом. А я поразилась её наивности. Неужели она и впрямь думает, что я буду послушной девочкой и вернусь обратно в подземелье?
— Я сссейчассс, — прошепелявила я вслед мамаше, на всякий случай, чтобы она не занервничала раньше времени. Сама же опрометью бросилась к мальчишке.
Мягко говоря, он был немного не в себе: дико таращил глаза, издавал нечленораздельные звуки, а от меня шарахнулся так, словно я собиралась сожрать его заживо, совсем как моя названная мамуля.
Да уж, не каждый способен пережить такое и не свихнуться. Но не оставлять же горемычного здесь, когда уже столько сделано для его спасения.
Схватив парня за руку, я потащила его к выходу. Разумеется, он упирался, но с моими возросшими силами не составило труда вывести мальчишку наружу. И вовремя.
Думается мне, что матушка быстро опомнилась, поняла свою оплошность и кинулась обратно, но не смогла развернуться в узком проходе. Оттого и задержалась. Ведь ей пришлось сначала ползти вниз, а потом возвращаться обратно. Эти несколько минут и дали нам необходимую фору, позволив, в конце концов, вырваться на свободу.
Я стояла шагах в двадцати от храма и смотрела на то, как отчаянно мечется, бьётся внутри него разгневанная туша гигантской змеи. Сайясхари раз за разом пыталась прорваться в открытую дверь и неизменно ударялась о невидимую преграду, легко пропустившую нас, но ставшую непреодолимым препятствием на её пути.
— Эй, ты живой? — я тряхнула спасённого мальчишку за плечи.
Он никак не желал приходить в себя, и я его понимала. Действительность выглядела пугающей даже для меня — девчонки с улицы, в течение пяти лет обучавшейся наёмническому ремеслу.
— Да очнисссь же ты, — прикрикнула я и отвесила застывшему истуканом парнишке смачный подзатыльник. — Или хочешшшь, чтобы нассс тут сссожрали?
Угроза подействовала, взгляд мальчишки обрёл осмысленное выражение. На меня он по-прежнему смотрел с затаённым ужасом, но зато был способен худо-бедно воспринимать человеческую речь.
Признаю, у меня имелись небольшие проблемы с дикцией, но взаимопониманию между нами это точно не мешало.
— Я в порядке, — прошептал он срывающимся голосом. — А ты вообще кто такая?
— Я то? — ехидная ухмылка обнажила острые клыки. Мальчишка ожидаемо отпрянул назад и затрясся, как лист на ветру.
Я же, гордо приосанившись, представилась:
— Имя моё Эфирассси, есссли коротко — Эфа. А тебя-то как ссзвать, горемычный?
— Ярик, — проблеял мальчишка и, кажется, собрался грохнуться в обморок.
— Эй ты, болессзный, а ну не рассскисссать. Нам ещё иссз пуссстыни выбиратьссся. Будешшшь иссзображать припадочного, оссставлю прямо ссздесь.
И снова угроза оказала нужное воздействие. Ярик вытянулся в струну и даже прищёлкнул босыми пятками, по примеру военных. Получилось не так эффектно, как у бравых служак, но зато весьма показательно. Мне сразу стало ясно, отчего наставники в гильдии предпочитали не тратить силы на уговоры, а сразу переходили к угрозам, обещая немыслимые кары за любой проступок, будь то лень или какая другая провинность.
Вечерело. Не самое лучшее время суток для начала скитаний по пустыне, но и оставаться возле храма было страшновато. А ну как Сайясхари найдёт способ преодолеть ту хлипкую преграду, что встала на её пути? Я сильно опасалась, что в таком состоянии она и не вспомнит, что несколькими неделями ранее назвала меня дочерью. О судьбе мальчишки даже гадать не приходилось. Сайясхари его тощее тельце на один укус, проглотит и не заметит.
Цыганский табор маячил где-то на горизонте. Скорость, с которой они покинули опасное место, вызывала уважение.
Ярик с тоской посмотрел вслед удаляющимся кибиткам. Неужели он настолько наивен, что стал бы просить о помощи своих несостоявшихся убийц? И это не пустые обвинения. Как ещё прикажете называть людей, приговоривших подростка к жуткой смерти?
— Хочешшшь их догнать? — поинтересовалась я с издёвкой в голосе.
— А это возможно? — спросило неразумное дитятко с надеждой.
Ну вот как разговаривать с таким олухом? Неудивительно, что он едва не сыграл роль жертвы. Потом я припомнила, что и сама не так давно пробовалась на эту же роль и решила повременить с выводами относительно его разумности.
— Есссли посстаратьссся, то к рассвету ты сссможешшшь их догнать, — поделилась я ценной информацией, внимательно наблюдая за реакцией парня.
Ярик помолчал пару минут, выискивая скрытый подвох в моём ответе. А потом спросил:
— А ты разве со мной не пойдёшь?
Меня порадовало то, что парень оказался небезнадёжен, но всё же пришлось кое-что ему объяснить.
— Я, в отличие от тебя, не сссобираюсь второй рассз ссстановитьссся жертвой. И тебе не сссоветую ссзря сссбивать ноги, — посоветовала я с самым серьёзным видом. — Проще будет сссейчас же вернутьссся в храм и покончить сссо всссем одним махом.
— Ты думаешь, они снова приволокут меня сюда? — Ярик выглядел растерянным. Наивная душа. Как только умудрился дожить до своих лет?
— Даже не сссомневайссся, — оскалилась я, весьма довольная его сообразительностью.
— Тогда я пойду с тобой, — заявил он решительно, при этом опасливо косясь в сторону храма. А потом вдруг сорвался с места и рванул обратно, к радостно скалящейся Сайясхари. Я едва успела схватить его за руку и что есть силы дёрнуть на себя, разворачивая в другую сторону.
Оказывается, пока я налаживала контакт со спасённым мальчишкой, Сайясхари прекратила бесполезные метания и застыла в проёме, гипнотизируя нас взглядом. К счастью, с кровью Великого Змея я получила иммунитет к подобным воздействиям на сознание, а Ярика удалось легко привести в чувство при помощи подзатыльника.
Дальше мы шли не оборачиваясь, шаг за шагом сокращая расстояние, отделяющее нас от мира, населённого людьми.
Поначалу идти было легко. Дневная жара спала, лёгкий ветерок овевал лицо, к тому же в толще песка ещё угадывалась колея, проложенная цыганскими кибитками на пути к храму. Ориентироваться в пустыне было сложно, а потому я решила придерживаться этого весьма зыбкого указателя, пока будет такая возможность.
Разумеется, мы двигались в сторону, противоположную той, куда ушли цыгане. Мне было всё равно, куда идти, а Ярик стремился поскорее вернуться домой. Вплоть до наступления темноты мы шли молча, понимая, что к утру от колеи скорее всего не останется и следа, и нам придётся полагаться лишь на удачу.
Но вот небо окончательно потемнело, и вокруг заметно похолодало. Дальнейшее продвижение стало невозможным по двум причинам: Ярик не обладал моей выносливостью, а меня сковывала по рукам и ногам сильно понизившаяся температура. В общем, мы поняли, что дальше идти не сможем, даже под страхом смерти. Прижавшись друг к другу, мы легли головами по ходу движения и заснули практически мгновенно.
Сейчас я понимаю, как нам тогда повезло. Пустыня словно взялась оберегать двух неразумных детей, решивших отправиться в опасный путь, не имея ни сил, ни знаний, ни каких-либо припасов, включая воду. Песчаная буря обошла нас стороной, хищные твари если и попадались на нашем пути, то мы их не замечали.
Самым страшным испытанием для Ярика стала жажда. К слову, меня она почти не мучила. На третий день пути, я поняла, что если ничего не предпринять прямо сейчас, то мальчишка этой же ночью умрёт у меня на руках. И тогда я напоила его своей кровью. Это помогло нам продержаться следующие двое суток. А потом к нам пришло спасение в виде торгового каравана, нагнавшего нас практически на краю пустыни.
К тому времени на моём теле не осталось и следа чешуи, даже раздвоённый язык обрёл привычную форму и больше не мешал говорить. Я решила, что благополучно избавилась от змеиного наследия, и очень обрадовалась, но время показало, как сильно я ошибалась.
С караванщиками мы расстались довольно мирно. Я искренне опасалась пленения и последующей продажи в рабство, но то ли вид у нас был чересчур заморённый, то ли конкретно эти торговцы не занимались похищением и продажей людей. В общем, отпустили нас без лишних разговоров и даже выделили кое-какой провиант, чтобы мы не умерли с голоду прежде, чем доберёмся до дома.
Ярик оказался не так глуп, как я о нём подумала вначале. Родом он был из приграничья и прекрасно разбирался в географии здешних мест. Так что провёл нас к своему дому кратчайшим путём.
Встреча с родными Ярика прошла довольно бурно. Сначала, как водится, мальчишку стиснули в объятиях, залили слезами, а потом уж всыпали хворостиной по мягкому месту, чтобы впредь даже думать не смел о побеге.
И всё же не зря он показался мне дурнем. Да был бы у меня такой дом, с такой любящей семьёй, я бы держалась за него обеими руками, а ему, видите ли, жизнь скучной показалась. Эх, маловато ему всыпали. Я бы добавила ещё.
Семья у Ярика и впрямь оказалась замечательной. Мать, отец, бабка с дедом и четыре сестры мал мала меньше. Он самый старший из детей — наследник и опора.
Руки так и чесались надавать этой подгнившей опоре затрещин, чтобы больше не смел расстраивать мать и прежде времени старить отца. Да он и сам, кажется, всё понял. Ходил с виноватым видом, часто возился с сестрёнками и всё время старался помочь матери по хозяйству — воды натаскать или дров наколоть.
Я же не знала, что делать дальше. На мою голову вдруг обрушилась невиданная доселе забота. Ярик в красках расписал, как, рискуя собственной жизнью, я спасала его от мучительной смерти. Как не бросила одного погибать в пустыне, и тащила за собой несколько дней, хотя в одиночку мне было бы гораздо легче спастись.
Единственное, о чём он умолчал, так это о моём необычном виде, от которого к концу путешествия не осталось и следа. Думаю, Ярик решил, что ему всё привиделось, а я не стала его разубеждать.
На семейном совете меня единогласно приняли в семью, правда перед этим удостоверились, что родных у меня нет, и никто меня не ищет. Я бы и рада была остаться у них, да не смогла. Пустыня не желала меня отпускать: пела колыбельные по ночам, в жаркий полдень опаляла кожу горячим дыханием, с резким порывом ветра бросала мне в лицо горсть прокалённого на солнце песка, и я с наслаждением умывалась им, как прежде умывалась родниковой водой. А после замечала проросшие чешуйки на висках, и становилась странно молчаливой, потому что раздвоённый язык — это не то, что стоит показывать приютившим тебя людям.
И всё же мне пришлось раскрыться перед ними. Уйти, не сказав ни слова, я не могла. А после долго плакала, утешаемая матушкой Эдной и бабушкой Тори. Старшие мужчины — папаша Нейл и дедушка Кай тоже отнеслись с пониманием к моей проблеме. И только Ярик не понимал причины моего расстройства.
— Дура ты, Эфа, нашла из-за чего горевать, — втолковывал он мне с умным видом бывалого путешественника. — Тебе сказочно повезло, а ты слёзы льёшь почём зря. Знал бы я, что змеюка такими способностями одарить может, ни за что бы оттуда не ушёл.
— Может одарить, а может и живьём проглотить, — отвечала я меланхолично. Слёзы давно все были выплаканы, и теперь я была спокойна, как никогда. Даже глупости Ярика выслушивала без раздражения.
— Это да, — погрустнел он мгновенно. — Да и страшная она до жути. Помнишь, как глазищи свои на нас таращила? Ноги то сами к ней повели, хоть умом я и понимал, что добром это не кончится.
— Главное, помни об этом, да держи язык за зубами, — посоветовала я. — А то мало ли кто из твоих друзей захочет тот дар получить, да по глупости жизни лишится. Ты же вовек себе этого не простишь.
На лице Ярика отразилось разочарование.
Так и есть, намеревался перед мальчишками хвост распушить, герой. Мне только встречи с его друзьями не хватало. Хорошо, что я утречком собралась уходить. Правда пока не решила куда, но точно подальше от этих мест. Остановлюсь там, куда не будет долетать зов пустыни. Может, где и приживусь.
Семью Ярика я всегда вспоминала с добром. Они тогда не поскупились — нарядили меня во всё новое, обувку справили, место в почтовом дилижансе выкупили. Не каждое родное дитя провожают с такой заботой. Даже денег хотели дать. Да только я не взяла. Взамен попросила продать кое-что из украшений. Они сильно удивились, откуда у меня такие богатства. Честно призналась, что из Змеиного Храма, но посоветовала поскорее о том забыть. Никакое золото не стоит загубленной жизни. А Сайясхари больше такой ошибки не допустит — не позволит снова себя провести.
Позже я наведывалась к ним и не раз. Только жить рядом с пустыней так и не смогла, хоть и нанималась несколько раз проводником, когда возникала нужда в деньгах.
Ну да хватит воспоминаний. Пора и делом заняться.
Добрые люди поведали, что господин Салан обосновался в этом городишке. Нынче он был на хорошем счету, богатый и всеми уважаемый человек. Выкупил у законного наследника тот самый дом и теперь проживает в нём на правах владельца.
Чем хороша личина наёмника? Да тем, что на таких, как мы никто не обращает внимания. Богатые господа часто нуждаются в наших услугах, перечень которых довольно разнообразен. Ту вам и охрана, и сопровождение, и доставка ценных грузов, и получение информации, и возврат долгов и, разумеется, устранение неугодных людей. О последнем не принято говорить вслух, но всем известно, к кому следует обращаться в случае необходимости.
Так что моё появление на улицах города не вызвало ни у кого интереса. Эка невидаль, светловолосый мальчишка из гильдии, спешащий с посланием к одному из клиентов. Такие посланцы тут встречаются чуть ли не на каждом шагу.
Поэтому я и не таилась, а прямиком направилась к дому господина Салана, где опять-таки у всех на виду постучала во входную дверь старинного особняка.
Мой хитроумный план заключался в том, чтобы проникнуть в дом с центрального входа. Салан никогда не пренебрегал осторожностью и своё жилище обезопасил на славу. Я конечно могла бы попытаться преодолеть установленную им защиту, но зачем тратить силы и время, если имеется простое решение проблемы?
На мой стук вышел дворецкий, посмотрел снисходительно, видно принял за ученика. Ну да, ростом я ниже своих товарищей по ремеслу, да к тому же не ношу на рукаве знак гильдии, потому что мне не позволили пройти обучение до конца.