— Почему это мой?
— А вы им так восхищались с дороги.
— Говорят, что колоннаду обрушила гроза, но мне кажется — это замысел архитектора. Слишком правильно, простовато смотрелась беседка в этом романтическом пейзаже, да и дублировала Храм дружбы, а так — антик чистой воды. От колоннады ещё и водопад был устроен, до самой Славянки, теперь всё заросло травой, и остались только ступени.
— Люблю смотреть на воду, — сказала Ника, — и реки люблю. У нас красивая река Лена.
— Никогда не был в ваших краях… хотел бы я знать почему так назвали реку?
— К стыду своему не знаю, я не умею так обстоятельно задаваться вопросами истории. Языки — другое дело. Но теперь буду! Вернусь домой, обложусь книгами.
— Да Гугла достаточно, Интернет многие проблемы решает. Таак… опять народ собирается, посмотреть на наследницу Роханского престола, идём, а то ещё два этажа впереди, а время уже к обеду приближается. Вы ещё не проголодались?
— Нет! Пока всё не осмотрю, не уйду отсюда!
— Даже под угрозой мук голода?
— Именно так!
Они оба шутили и глаза их смеялись. И так было легко в этом мире, сохранённом Дворцом, в настоящем и в прошлом одновременно, да, было легко, и близость возникала естественно, несмотря на то, что Виктор и Ника едва знали друг друга. Разницы в возрасте они не чувствовали.
— В таком случае, после осмотра дворца и парка я осмелюсь пригласить ваше высочество поужинать со мной, — церемонно произнёс Вяземский с лёгким поклоном.
Вероника улыбнулась и опустила глаза.
Виктор понял, что молчание в данном случае означает согласие.
— Но продолжим наш осмотр, — перешел он к оставленной теме, — да, после Петра Первого судьбу России стали определять женщины, из которых Екатерина Вторая была самой достойной. Конечно это не оправдывает её средств для достижения цели. Впрочем, пример дворцового переворота был на памяти приближенных молодой царицы. Вопрос отдавала ли она приказ убить своего супруга Петра Третьего, или ретивые царедворцы перестарались и превысили полномочия до сих пор остаётся открытым, но правда в том, что хоронить императора пришлось поспешно, отпевать в закрытом гробу, чтобы подданные при прощании не заметили его синяков и ссадин, а по некоторым сведениям — недостатка пальцев на руке. По этим свидетельствам выходит, что император был не только отравлен, но и убит.
— Какой ужас!
— Да, бедный Петр и еще более несчастный в своем ожидании престола Павел. Сама Екатерина писала в своих мемуарах, что супруг её скончался от желудочных колик. Вся эта история в царской семье с удивительной точностью воспроизводила ситуацию описанную Шекспиром в Гамлете. Павел Петрович стремился узнать подробности смерти отца. Он ненавидел графа Орлова, не исключено, что романтически настроенный цесаревич сравнивал себя с принцем Датским, мать — с Гертрудой, а фаворита императрицы, графа Орлова, соответственно, с Клавдием.
У Екатерины с сыном были сложные отношения. По закону утверждённому Петром Великим, государь мог назначать себе преемника, любого достойного, независимо от родства. Вот Екатерина и решила передать корону не сыну, а внуку Александру. Опять я вперёд забежал. Этому внуку прежде следовало появиться на свет. Когда это произошло, Павел и Мария получили щедрые подарки в виде земель, а внука императрица забрала себе. В её покоях он жил и воспитывался. Сторонница новых методик, Екатерина не позволяла его пеленать, брать на руки и соблюдать рядом с колыбелью тишину. Говорят, что Александр был глуховат, потому что бабушка приказывала стрелять из пушек, чтобы приучить его к этим звукам. Может это сказки историков, но сама Екатерина писала, что Александр рос мальчиком здоровым, весёлым, не страдал простудами. Он вообще не болел. Вероятно, бабушка уделяла внимание его закаливанию.
А Павел всё ждал и ждал когда же мать уступит ему трон. Характер цесаревича испортился. Он и раньше страдал приступами нервного возбуждения и неуёмного гнева, а от долгих лет ожидания стал ещё и подозрителен. Все больше проводил времени в Гатчине, где занимался чем-то вроде «потешных» полков. Он боготворил своего прадеда — Петра Великого.
— При других обстоятельствах он мог бы стать хорошим правителем?
— Уверен в этом. Знаете, когда Павел с женой поехали за границу в большое путешествие, то даже сама Екатерина вынуждена была изменить своё отношение к сыну. До этого она его ни во что ни ставила, а тут от многих людей, к мнению которых она прислушивалась, стали доходить до неё сведения, что Павел Петрович показал себя наилучшим образом и во французском обществе, и при дворе короля Сардинии, да во всех тех местах, где цесаревич побывал, о нём сложилось самое хорошее мнение. Он был прекрасно образован, знал несколько языков, остроумен, доброжелателен, а с женщинами безупречный кавалер. Согласитесь, что характеристика не подходит для угрюмого психопата. Выходит, что от рождения Павел не был таким. Жизнь сделала его подозрительным, нервным. Единственное, чем он страдал ещё и в молодости — приступы гнева. Но кто из русских царей этим не страдал? Разве что Николай Второй, да может быть государь Алексей Михайлович, прозванный тишайший за кроткий нрав. Некоторые историки ставят под сомнение принадлежность Павла к фамилии Романовых, но мне кажется, что если бы Екатерина родила не от ненавистного мужа, а от фаворита, то она не относилась бы к ребёнку с такой неприязнью. Явно прослеживается не одно только нежелание отдавать трон, было что-то ещё. Отношения сына и матери штука сложная, кто теперь скажет любила ли она его, или ненавидела? А вот цесаревич чтил и уважал мать, первое, что он сделал, когда женился — это написал для Марии Фёдоровны нечто вроде правил поведения. И в них было обязательным — уважительное отношение к Екатерине, и строжайше запрещено было хоть в чём то спорить с ней, или на что-то жаловаться.
Глава 14
— Чудесный всё-таки вид, — сказал Виктор, он всё ещё смотрел в окно, Вероника стояла рядом с ним и скользила глазами по глубокой перспективе, уходящей вдаль аллеи. Ей нравился Павловск, но и в любом другом месте она была бы беспричинно счастлива рядом с Виктором. Главным оказалось не место, а он.
Она ничего не знала о любви, в семье Нику учили другому: уважению, целеустремленности, честности, взаимопомощи, верности, патриотизму, но любовь? Было страшно, и хорошо, и горячо под его взглядом, и дышать трудно. И надо было как-то скрывать это, а не хотелось. Вот, если бы он обнял ее так, как друзья отца в детстве. Нет, пусть бы по-другому, как в кино…ой, что за глупости! Ника заставила себя не только слушать голос Виктора, но и вникать в смысл сказанного.
— Да, у архитекторов было время, — продолжал Вяземский, — владельцы, сделав заказ, уехали в путешествие по Европе. Павел Петрович и Мария Фёдоровна посетили Польшу, Священную Римскую Империю, Нидерланды, Францию, итальянские княжества. И всюду их принимали радушно, осыпали подарками. Этот вояж длился четырнадцать месяцев. Но где бы ни бывали молодожены, всюду помнили они о Павловске и приобретали для своего нового дворца картины, мебель, скульптуру. Они ходили по лавкам антикваров, мастерским художников. Вот, например, мы проходили кабинет с копиями фресок Рафаэля — так это тоже подарок художника, хозяина мастерской высоким гостям. А во Франции на Севрской мануфактуре цесаревич с супругой приобрели фарфоровых изделий на сумму триста тысяч франков. Можете себе представить? Даже для царской четы это было слишком, так что Екатерину как не понять. Ей надо было строить свой дворец, а тут такие расточительные детки.
Ладно, идём дальше.
Они покинули место у окна и перешли в следующий зал анфилады.
— Вот бильярдная, — рассказывал Виктор, — и снова Камерон и античность.
— Да, теперь я могу сама, — обрадовалась Вероника, глядя на лепной фриз, — какой чудесный орнамент.
— Да, видите никаких отступлений от ордера, сначала членение фриза поперечными полосами и розетками, а над этим — полоска так называемых «иоников», круглые похожие на яйцо фрагменты чередуются с острыми листьями. Только здесь нет карниза, как такового, но очертания его заменены лепными полосами совсем, узкими и пошире. Это мы встретим здесь часто. И как много света, белые стены, как фон для барельефов, и всего несколько картин. И легко, ненавязчиво расширяет нам пространство перекрытие свода, прямые углы стен перебиты плавными линиями над фризом и нарядным, но не броским, кругом лепнины на потолке. А на углах комнаты, там, где стены переходят в потолок Камерон, как бы «цитируют» нам арку, не явно, но заметно. Так… теперь закройте глаза, нет, сначала дайте мне руку, и не подсматривать.
Ника, улыбаясь, исполнила просьбу Виктора, и он осторожно перевёл девушку в следующую комнату. Поставил лицом к окнам, завешанным белой французской маркизой, светло-золотой парчой и вышитым ламбрекеном с подбором и кистями. Между окнами возвышалось зеркало в золоченой раме, с фигурной золочёной же консолью. На консоли стояли часы изумительной работы, украшенные скульптурой отдыхающей Дианы и два канделябра в виде спутниц Дианы, часы и канделябры составляли композицию, чёрные скульптуры контрастировали с золотом рамы и парчи, шелковой пеной маркизы, светлой стеной и зеркальным коридором, в котором бесконечное количество раз отражалось зеркало, поставленное строго напротив у противоположной стены. Так же отражалась там и многократно повторяемая люстра с хрустальными подвесками. По бокам золотой рамы были закреплены два светильника в виде подсвечников, и они множили своё отражение в зеркалах
— Allez, можете смотреть.
— Ах… — выдохнула Ника, когда открыла глаза. Она стояла перед зеркалом в чудесной уютной гостиной.
Пол устилал ковёр в песочно-коричневых тонах. Рисунок ковра был необычен — в центре восьмилепестковая розетка в окружении больших завитков цветочных гирлянд. Розетка и цветы были тёмными, а фон золотисто-песочный. По краю центральной части ковра шли полосы бордюров, к ним присоединялись боковые ромбовидные части, так же ограниченные бордюрами, а в центре — узорами.
Оконные проёмы обрамляли белые рамы с позолотой, более тонкой полоской чем у рамы зеркала. Белый фриз завершался золотыми иониками, теперь Вероника уже знала этот орнамент, а выше тянулась ещё одна полоса из золотых листьев.
Из мебели в гостиной был трёхногий столик с перламутровой столешницей, ещё один стол, уже прямоугольный, на нём были разложены перламутровые квадратные фишки или что-то вроде того, вероятно настольная игра, и кресла, вышитые цветами. В целом всё создавало атмосферу уюта и разительно отличалось от того, что видела Ника в предыдущих комнатах.
— Ещё один шедевр Чарльза Камерона, — сказал Виктор, когда почувствовал, что восхищение Ники перешло в стадию осознания. — И такое впечатление, что отсюда только что вышли хозяева, правда?
— Да, это именно так.
— Все остальные комнаты утратили свой жилой вид, а эта — нет. Думаю, что причина в вышивке. Ручная работа и ковёр, и мебель — всё изделия французских мастеров. Мебель уникальная, была заказана Павлом и Марией Фёдоровной во время путешествия — мастерская Жакоба, а обивка шедевр Лионских вышивальщиц. Часы на зеркале, также из Парижа, при жизни Павла Первого они стояли в его тронной зале в Михайловском замке.
— Да откуда вы всё это знаете? — не скрывая восхищения воскликнула Ника.
— Ну вот знаю… читал… а смотрите на шторы. Какие благородные цвета. Не вульгарное золото, а чуть зеленоватый оттенок, приглушенный у ламбрекена, и его вышивка оттеняется гладкими без рисунка шторами, почти серебряная парча, гораздо светлее, чем позолота мебели. Теперь можете смотреть на противоположную стену, она испорчена музейными витринами, хотя конечно и это мебель, серванты, а не просто стеллажи, но уже не то. За стеклом на полках размещен какой-то туалетный набор из перламутра, чем он примечателен, и где его взяли Павел и Мария, я не знаю, но очень красиво.
— А на столе, что это там? Лото?
— Думаю, что триктрак, вот и этого тоже не знаю, а вы говорите…
— А наверху там вторая полоса позолоты?
— А, это знаю, орнамент пошире иоников — пальметта, тоже очень распространённый и любимый Камероном. Он вообще любил сочетать белое с позолотой, и ещё любил зелёное всех оттенков в интерьерах. В Пушкине в Екатерининском дворце есть столовая, она вот вся зелёная и сугубо античная, но без строгости, интимная… Я тоже люблю зелёный цвет. Если вы налюбовались зеркалами, то идём дальше.
— Бесконечная анфилада, — прошептала Вероника, засмотревшись в прямоугольники удалявшихся зеркал, над которыми сияли свечами люстры.
— Да, если войти, то обратно можно не вернуться…
Ника думала, что Виктор шутит, но когда посмотрела на него, то увидала совершенно серьезное выражение его лица.
— Вы верите в параллельный мир?
— Даже иногда бываю там, — улыбнулся он.
Девушка поняла, что это запретная зона. Спрашивать было бесполезно. Он всё равно бы не ответил. А как же ей хотелось узнать, что там в его мирах, и похожи ли его миры на её собственные…
Глава 15
— Следующий зал танцевальный, — ушел от нежелательной темы Виктор, — он вполне соответствует своему назначению. Просторный, несколько официальный. Снова строгий классицизм Камерона. Здесь особенно хороши двери, а верхняя часть дверной коробки всё тот же наш антаблемент, узнаёте?
— Да!
— Он снова и снова в разных вариантах будет повторяться тут ещё много раз. Четыре большие картины заказаны Павлом Петровичем во время заграничного путешествия. Тогда он ещё всецело был предан душою Павловску. Позже, мать подарила ему и Гатчину, цесаревич стал украшать другой дворец — Гатчинский, многое из того, что предназначалось для Павловска, отправилось туда. Не думаю, что Мария Фёдоровна была довольна этим, но она очень любила мужа и скорее всего не спорила. У них была прекрасная семья. С другой стороны, не отдались сам Павел от этого дворца, быть может Павловск не получил бы того неповторимого облика, в котором незримо присутствует нежная женская рука и сердце. А картинная галерея здесь есть на втором этаже, и ещё немного в покоях Марии Фёдоровны, когда она стала вдовствующей императрицей. Собрание картин Павловска впечатляет. Здесь почти нет копий — в основном оригиналы: западная живопись и русская.
Это мы обошли с вами первый этаж главного центрального корпуса, вот смотрите, — Виктор открыл буклет и показал Нике план, — а сейчас идём вот сюда в комнаты Вдовствующей императрицы. После смерти Павла она много времени проводила в этом дворце, продолжала лелеять и украшать своё любимое детище Павловск, место, где была счастлива с мужем детьми. Несмотря на то, что Екатерина отобрала у неё двух старших сыновей, у Марии Фёдоровны оставались Николай и девочки. Она сама занималась их воспитанием. И все они выросли незаурядным личностями. Каким изысканным вкусом обладала хозяйка Павловска, можно судить по этому дворцу и парку. Хоть здесь и присутствует в ландшафтах немного немецкой сентиментальности, но она так к месту для северной природы.
Покои Марии Федоровны осмотрели мельком, Виктор хотел оставить время и для прогулки по парку, который так и притягивал живописными ландшафтами. К тому же по сравнению с парадными залами, комнаты вдовствующей императрицы казались печальными.
— Как она жила потом? — спросила или подумала вслух Ника, — если знала, что Павла убили и, возможно, их сын причастен.
— Жила прошлым, вероятно. Никто не знает правды, но можно предположить, что вначале они были счастливой семьей. Такие прекрасные дети, она жила ради них и ради добрых дел. Удивительная была женщина. Любила розы, здесь есть в парке Розовый павильон, вокруг цветники. Летом это царство роз.