Я не знала, что это может быть так… Точнее, я, конечно, догадывалась, но реальность оказалась намного лучше даже самых смелых моих мечтаний. Гейман на коленях - само по себе невозможное зрелище, а то, что он сделал дальше – вообще за гранью. Мне никогда не было так хорошо. Если только спустя еще пару минут… Когда я каждой клеточкой вновь ощутила на себе его вес и это тянущее распирающее изнутри ощущение от его проникновения…
Нет… Надо прекратить об этом думать. Иначе до ужина черед не дойдет. Я усмехнулась, похлопала по горящим щекам и вышла из комнаты, удивляясь тому, как долго Ян возится в ванной. Прошло еще минуты три или четыре, а шум воды не смолкал. Я уже и переодеться успела, и чайник поставить… И даже рассортировать пришедшие на почту письма. Потом все же нерешительно встала из-за стола, подошла к двери и легонько постучала:
- Ян… Ты в порядке?
Тишина. Секунда тишины, две, три… За которые я чуть не поседела.
- Да. Что мне будет? Сейчас выхожу.
Действительно. Глупо вышло. С чего меня так пробрало? И страх этот совершенно суеверный какой-то… Скорее всего от того, что невозможно было поверить в то, что счастье так близко! И он… рядом. Даже когда Ян вышел из ванной, обнял меня, напряженную, со спины и коснулся виска носом.
- В отличие от кое-кого, я еще не была в душе, - заявила я. А что? Мое дело - предупредить. А если его и так все устраивает – пусть целует и обнимает. И вообще, что хочет, делает – кто ж против? Дураков нет.
Гейман с шумом вздохнул и отступил к холодильнику.
- Иди…
- Правда?
- Иди-иди, - поторопил, - пока отпускаю.
- В следующий раз можем вместе сходить… И не придется торопиться.
Что-то мелькнуло на его лице. Что-то такое, отчего мое сердце вновь болезненно сжалось. А потом Ян усмехнулся и звонко шлепнул меня по попке.
- Иди, - мягко повторил он.
В отличие от Геймана, я спешила. Мне бы и вечности было мало с ним, а потом каждая минута порознь, даже когда он совсем рядом, за стенкой – казалась такой неправильной. Я быстро вымыла волосы, поскребла себя мочалкой и вдруг… замерла. Он, что же, мылся моим гелем для душа с ароматом лемонграсса?
Он… мылся. В моей ванной. Моим гелем для душа. Он…
Я зажмурилась. Коснулась горящим лбом запотевшей плитки. Наверное, когда-нибудь я привыкну, что он рядом… Когда-нибудь это уже не будет вызывать во мне такого дикого восторга и станет чем-то привычным, но пока… пока даже просто поверить в это было уже немыслимо. А что, если я сошла с ума, и Ян мне просто мерещится? Мысль – глупее не придумаешь. Но она заставила меня выскочить из ванны пулей. Даже толком не вытершись, я натянула на влажное тело халат, обмотала голову полотенцем и торопливо вернулась в кухню. А там действительно он. Все еще с голой грудью, но в брюках. Подозрительно осматривает какое-то блюдо на столе.
От облегчения подкосились ноги. Стараясь не выдать собственный глупый страх, я привалилась плечом к стенке и, сложив руки на груди, поинтересовалась:
- И что это такое?
- Похоже, баклажаны. Твоя соседка принесла, - пояснил Гейман и снова недоверчиво покосился на стол. Ему-то, наверное, соседи гуманитарку не носили. Я хохотнула, представив это, и закрыла лицо рукой.
- А смеешься чего?
- Да так. Не обращай внимания. Тамара Семеновна меня частенько подкармливает.
Я подошла ближе к столу, взяла кусочек маринованного с луком баклажана и отправила в рот.
- Вот и отлично. Ты такая худенькая, что тебя действительно хочется накормить.
Ах вот как? Комплексы, от которых, я думала, что избавилась, зашевелились внутри, как змеи. Я отвернулась, поправила цветы и будто бы между делом уточнила:
- Тебе что-то не нравится?
Гейман с ответом не торопился. Я обернулась. Тот стоял, подперев задницей подоконник, и внимательно меня разглядывал:
- Не нравится то, что из-за работы ты забываешь поесть. Желудок хочешь угробить? – нахмурился. – Вот как тебя на север отпускать? Если за тобой, как за ребенком, следить надо.
И… отпустило. Пружина разжалась так резко, что у меня голова закружилась. От счастья. И ведь не потому даже, что его замечание совершенно не относилось к внешности, как я решила из-за чертовой неуверенности. Скорее от его заботы. От понимания того, что ему не все равно на такие, казалось бы, мелочи.
- Я буду внимательнее за этим следить. Чтобы ты не волновался.
Ян нахмурился еще больше, но то, что волнуется обо мне, отрицать не стал. По моему лицу вновь расползлась улыбка неприличной ширины.
- А знаешь, что? К черту доставку. Под эти баклажаны жареная картошка за милую душу пойдет. У нас вообще есть картошка?
У нас… Он сказал «у нас»… В носу защипало совершенно не вовремя. Казалось, еще немного, и я просто расплачусь. Хотя ведь обещала себе держаться! И планку держать… Отвернулась под предлогом поисков той самой картошки. Несколько раз глубоко вдохнула и таки вытащила из-под мойки небольшую сетку.
- Наверное, даже мечтать не стоит, что ты когда-нибудь чистил картошку?
Гейман почесал в макушке, но честно отрицательно мотнул головой, в полной уверенности, что на этом я от него и отстану. Да только не тут-то было.
- Ну, думаю, для человека, управляющего многомиллиардными корпорациями – это не составит труда, - улыбнулась я, подталкивая к нему ногой сетку. Хулиганство чистой воды! Но ведь сработало… Я знала его слишком хорошо, чтобы не понимать – он клюнет. Так и случилось. Ян сощурился. Помедлил пару секунд. А потом, фыркнув, все же взялся за нож.
Так Сонька нас и застала…
- Привет! Надеюсь, у тебя найдется пожрать… - успела она выпалить прежде, чем разглядеть картинку… - Папа? Лиль… А что у вас тут происходит?
Догадаться было несложно. Сонька мазнула взглядом по голой груди отца. По моим мокрым волосам и…
- Какого хрена?
- Не выражайся! – одернул Ян дочь.
- Сонь, я…
- А ты помолчи. Я сейчас с отцом разговариваю!
Ах вот как? Мне даже право голоса не оставили? Нет, я, конечно, понимала, что Соня расстроится, но к такому была совершенно не готова. И к тому, что Ян будет молчать…
- Ну? И давно ты с ней спишь?
- А с каких пор я должен перед тобой отчитываться?
- Она моя подруга! Была…
Была? Вот так запросто я перешла в какую-то другую категорию? А в какую? Может, сразу меня во враги записали? Эх, Сонька… Что ж ты творишь, глупая!
- Она и есть твоя подруга. Но теперь Лиля еще и моя…
- Любовница.
- Нет. Будущая жена.
Нож выпал из моих рук. Ударился о стол и спикировал на пол. Нет, все же… слишком много событий, как для одного дня. Сначала секс, потом тот разговор, признания, а теперь еще и это. Будущая жена… Ну, надо же… Внутренности обдало кипятком. Я до боли закусила щеку и сжала в кулаки руки.
- Ты шутишь? Это шутка такая?! А ты… как ты могла?
Черные Сонькины глазищи впились в мое лицо.
- Что могла, Сонь? Как я могла полюбить?
- Да он же… уже старый почти!
Гейман хмыкнул. А я вообще рассмеялась, потому что худшего аргумента трудно было себе даже представить. Я думала, смех немного снизит уровень напряжения, но Сонька, кажется, только еще больше завелась.
- Сонь, послушай… ну, правда, что в этом плохого?
- Ты знаешь, что! Иначе не стала бы от меня скрывать!
- Да не скрывали мы от тебя ничего… Потому что нечего было скрывать!
Ян вздернул бровь. И я стушевалась.
- Мы и сами не знали, что это.
- Узнали? – усмехнулась Соня, а мне совсем не понравилась ее улыбка.
- Теперь да. Я понимаю, что ты пока не можешь за нас порадоваться, но… Ты могла бы хотя бы не вести себя так, будто мы сделали что-то ужасное? Это не так.
- Еще скажи, что ты ждала от меня поддержки!
- Поддержки? Да… наверное. Наверное, именно поддержки ждут от друзей.
- О-о-о! Вот только не надо, - сощурилась Соня, - ты охмурила моего отца!
- Прекрати! – рявкнул Ян. - Я что тебе - какой-нибудь выживший из ума идиот, что меня охмурить можно?! Слово-то какое выбрала…
- А может, и идиот! – заорала в ответ Сонька и тут же, кажется, испугалась своих слов. Но ведь поздно было… Поздно! Ян отбросил нож и поднялся со стула. И без того тесная кухня стала, кажется, совсем крошечной. Понимая, что сейчас рванет, я вскочила за ним следом. Схватила за руку.
- Пошла… вон, - тихо, едва ли не по слогам произнес он.
- Соня… - я дернулась к подруге, но Ян удержал меня, не позволяя бежать за ней. А та усмехнулась, мазнула взглядом по нашим переплетенным ладоням, после чего развернулась и, гордо распрямив плечи, пошла прочь. Я проводила подругу взглядом и устало опустилась на стул. Растерла виски, не понимая, что делать дальше. Мы с Сонькой… мы ведь с ней раньше не ссорились никогда. Даже детьми не ссорились. Может, стоило попытаться еще раз ей все объяснить? У меня даже мысли не было попытаться сместить ее с пьедестала. Так почему все так вышло? И могло ли оно в принципе пойти по другому сценарию?
Пока я кусала губы, не зная, как поступить, Ян тоже вышел из кухни.
- Эй, постой, ты куда?
- Двери закрою. Хватит с нас нежданных гостей. Проходной двор какой-то… - ворчал он. – И ты чтобы в следующий раз закрывала. Это понятно?
- Ага… Только, если бы я закрыла, ты бы не вошел. И, может, ничего бы не было…
- Ну да, как же. Я бы тебя из-под земли достал. Я тебя теперь везде найду. Разве ты еще не поняла? – он снова оттеснил меня к той самой тумбочке…
- Поняла! Ты очень доходчиво объясняешь.
Гейман улыбнулся и снова ставшим таким знакомым движением коснулся носом моего виска. Подсохшие волосы завились в крупные локоны, которые, шевелясь от его дыхания, щекотали мне шею.
- Только…
- М-м-м?
- Ты что, правда хочешь, чтобы мы поженились?
- А что, у тебя какие-то сомнения? Разве не ты мне сказала, что тебе от меня все-все надо? Ну, собственно, вот…
- Ты сейчас серьезно? – сощурилась я.
- Конечно. А что не так-то?
- Считаешь, штамп в паспорте – предел моих мечтаний?
- Ну, может, еще шикарная свадьба…
У меня задергался глаз. Серьезно. И от того, что по его невозмутимому лицу невозможно было прочесть, серьезен он или просто… смеется. Взвинченная происходящим, я легонько его оттолкнула и отступила к двери.
- Лиль…
- Отстань.
- Лиль…
- Я тебя побью, если ты еще что-нибудь скажешь.
- Это хорошо, что ты меня предупредила. А то я уже хотел сказать, что люблю тебя.
Я замерла. Застыла просто. Уперлась лбом в дверной косяк, чувствуя, что еще немного и, наверное, разревусь. Хотя… почему немного? Вон… капает с ресниц. И ничего… ну, абсолютно ничего перед собой из-за слез невидно. На плечи легли руки.
- Лиль…
- М-м-м? – промычала я.
- Прости меня. Я – дурак. Прости, что все свел к шутке. Это от нервов.
- Брось, у тебя нервы, как стальные струны, - всхлипнула я.
- Может быть. И такое ощущение, что они обрываются… одна за другой.
- Врешь ты все…
- Нет. Нет, не вру. Я тебя люблю просто до невозможности.
Вообще-то я имела в виду его слова о нервах, но уточнять не стала. Уж слишком приятно… невозможно приятно было слышать его «люблю»…
- Ну, и чего ты плачешь?
- Лук в глаза попал… И да… по поводу свадьбы…
- А что с ней?
- Думаю, я таки хочу пышное торжество.
Глава 19
Ян
Я бы, наверное, и не ушел. Отодвинул бы решение всех вопросов и с Сонькой, и с матерью, которой та наверняка разболтала о том, чему стала свидетельницей, но меня опять скрутило. Оставаться в таком состоянии с женщиной, которую любишь, было… унизительно. Лиля и так уже начала что-то подозревать. Смотрела на меня так пристально, с трудом скрывая беспокойство во взгляде и вертящиеся на языке вопросы.
- Вот, до чего моя готовка доводит. В следующий раз определённо закажем доставку, - смеялась она, в попытке как-то пощадить мое самолюбие, однако мы-то оба понимали, что все началось задолго до нашего припозднившегося ужина.
Прощался с ней тяжело. Как от себя отрывал, ей богу. Хотя понимал, что до Лилиного отъезда несколько дней, и мы обязательно еще не раз увидимся. Но почему-то от этой мысли легче не становилось. Может, конечно, я успокоюсь, когда она вернется домой. Ко мне домой. К нам… На этот раз в качестве полноправной хозяйки. Не знаю… У меня не было сомнений, что Лиля запросто впишется в мою жизнь. И в том, что она найдет общий язык с моей матерью. Слабым звеном была Соня. Однако даже это ничего не меняло. Моя дочь была уже взрослой девочкой. Я не собирался потакать ее капризам в ущерб собственной личной жизни. Ситуация усложнялась тем, что сама Лиля слишком загонялась по этому поводу. А я бы многое отдал, чтобы ей не пришлось выбирать. Потому что… бляха, ну, она и так очень многим пожертвовала, чтобы… я даже не знаю, как это описать. Чтобы… завоевать меня? Чтобы мне… доказать что-то? Она и так слишком многим пожертвовала...
В доме все уже спали, когда я вернулся. Поэтому разговор с Соней пришлось отложить. Первым делом я пошел в туалет. В который раз за день… Нет, я понимал, что это ненормально. И что с этим нужно что-то делать. Но… вместе с Лилей в мою жизнь вошел страх. Страх, что все закончится, так и не начавшись. Совершенно по-идиотски я боялся в это все углубляться. Дело было даже не в долбаной колоноскопии.
- Господи, мама! Ты меня напугала! – выдохнул я, когда, открыв дверь, столкнулся нос к носу со старой каргой. – Что ты забыла в моей спальне?
- Ты был у врача?
- Я был у Лили. Как будто Соня тебе не доложила.
- И что? Твой мозг перетек из головы в известное место?
- Мама!
- Тебе нужно к врачу! Когда до тебя это дойдет?
- Я… был… у… врача. У нескольких. И ни один из них… не сказал мне ни черта внятного.
- О, простите, что они не ставят диагноз по звездам!
Я нахмурился. Сложил руки на груди. Допуская, что, может быть, она, конечно, права. Но, с другой стороны, разве я мало сдал анализов? Да они истыкали меня иголками. И… всем остальным. О чем мне даже вспоминать неловко.
- И не надо так на меня молчать! Я договорилась с Юлием Израилевичем на завтра. Начать можно с МРТ. А там, если понадобится…
- Я же просил тебя не лезть в это!
- Кто-то должен в это влезть. Раз тебе самому не хватает мозгов! Как ты можешь быть таким чудовищно безответственным? Почему ты думаешь только о себе?
- Я?! Только о себе?!
- Ты! Кто ж еще?! А ты о той же Лильке подумал? Или… дорвавшись, не до этого было? Так ты хоть сейчас мозгами пораскинь и спроси себя, что с ней будет, если с тобой что-то, не дай бог, случится? А со мной… что будет? А с Соней?
Я отвернулся к окну. Моя мать была очень сложной женщиной. Очень твердой. В чем-то даже жесткой. И когда ее голос сорвался… черт, ну, это стало для меня таким хорошим пинком. А еще ее слова о Лиле… К тому же… вообще непонятно, почему я о самом плохом думаю. Скорее всего, причина яйца выеденного не стоит. Просто нужно её обнаружить. И… ладно, если для этого нужно пройти через эти все процедуры… хрен с ним.
- Иди спать, мама. Утро почти.
Она ничего не ответила. В тишине комнаты раздались ее шаги, а потом мне на пояс легли изувеченные артритом женские руки.
- Скажи, что ты поедешь к доктору, Янык…
- Поеду, – вздохнул. - И правда, ма… иди, отдыхай.
- А хочешь, я с тобой съезжу?
- Ну, мне ж не три года!
- А помнишь в семь? Когда тебе аденоиды удаляли?
- Такое забудешь, - хмыкнул я. - Советские больницы – то еще счастье. Как сейчас помню тот холодный железный стул и ремни, которыми меня привязали.
- Ты орал, как бешеный. Наверное, тогда у тебя и случилась эта душевная травма.
Я тяжело вздохнул. Обернулся. Обнял тощие плечи, понимая, что просто так от нее не отделаюсь:
- Ну, какие еще травмы, мама?
- Боязнь врачей!
- Нет ее у меня.
- Ну, нет, и нет, - как-то подозрительно покладисто согласилась мать. – Как Лилька-то? Ты ее, наконец, осчастливил?