— Куда? — нахмурился друг, витающий где-то в параллельном мире.
— В баню! Не хочу одна! — меня реально колотило от мысли, что глюки опять набросятся. А так вроде под присмотром… Кир в обиду не даст. Ну и опозориться чего уж там! А между нами… Чёрт, даже мысли о каких-то эротических подтекстах грядущего мероприятия — казались противными. Уж точно не между мной и Кириллом!
— Идите-идите, вам пора сил набираться, — кивнула наша престарелая подружка, — оба дохленько выглядите, — дала по стопке настоечки и удалилась.
Голова и правда шумела, уже не от лаванды, абсента или дурных мыслей, а от банальной усталости. Хотелось отрубиться на пару суток, хотя ничего сложного я не делала и спала… кхм… нормально. Тело покалывало, будто оно отходило от анестезии. Кир тоже не отличался бодростью, сидел с закрытыми глазами и кивал на всё, чтобы я не сказала.
— Купальник-то есть? — буркнул Кирилл, когда я со скамейки встала. На миг озадачилась:
— Полотенцем прикроюсь, — пожала плечами я.
Мы с Киром оба замерли на пороге парной, поглядывая друг на друга. Он остался в трусах, я завернулась в полотенце. Бельишко купленное для Киры Климовой, было слишком откровенным, да и смотреть на него после прошедшей ночи не могла, так что решила прикрыть причинные места, а от соблазнительных кружев — избавиться от греха подальше.
— Ладно, чего сиськи мять, пошли, — проворчал Кир и толкнул дверь в парную.
На каменку никто не поддавал, воздух был чистый, сухой и тут же расслаблял.
— Не подкидывай сразу, хорошо? — шмыгнула я носом и с ногами забралась на полок, почти забившись в угол.
— Кирюш, ты чего? — жалостливо протянул Климов. Сел рядом и участливо коснулся моего плеча, а я тут же перебралась под бок друга, чтобы спрятаться и почувствовать себя защищенной, нужной, не брошенной…
Сильный, любимый друг Кир. Котяра тут же усмехнулся мне в волосы своим нежным смехом и крепко обнял. В жаркой бане его кожа всё ещё казалась холодной, и от этого ощущения я отвлекалась, растворялась.
Вот так оказывается бывало — наглый, вальяжный, опасный кот становился милым, душевным, сердечным. Интересно, кто-то ещё видит его таким Котиком как я? Или для всех баб он самец? Надеюсь, что да, потому что…
— Ты же только для меня котик? — не удержалась я.
— Только для тебя, — рассмеялся он. Низкий смех походил на ласкающий уши рык.
— Спасибо за правду, — вспомнила наш разговор в машине, про то что искренние слова я сразу узнаю. — Скажи, почему так, Кирюш? — я вывернулась, чтобы подтянуть спадающее полотенце и сесть удобней. — Объясни мне, раз такой умный… Ну вот есть Руслан и он тут во всех мирах — ну один же… Чу-уть-чуть разный. Но не настолько же!
— Не настолько, — поддакнул тихо Климов, не сводя медовых глаз.
— Мой Руслан не был многоженцем, изменщиком или лгуном, — перебирала мысли, потому что они опять стали таранить черепушку. — Я бы знала, я же не жена-клуша! Так ведь? — с надеждой на друга.
— Думаю, так, — опять кивнул болванчиков Кир.
— Ты так не думаешь, — поразилась новости.
— Не накручивай. В жизни всякое случается. И не всегда суть человека сразу у него на лице написана. Иногда проходят годы, всё меняют… Или что-то страшное случается…
— Кир, это в этом мире, может, и возможно, но в нашем я — Теневик. Да, наивная и верю в чудеса, но я — теневик! — вторила с нажимом. — А женщины-теневики чувствуют ложь… Если бы он систематически лгал столько лет… я бы поняла. Один вечер — ладно, он не больше! Так почему, Кир? — вернулась к тому, с чего начала разговор.
— Потому что порой дело в мелочах… — пожевал ответ Климов. Задумчиво, медленно, размышляя над каждым словом. — Думаешь всё так просто? — горько хмыкнул. — У меня в офисе фото стояло… ну не у меня, у этого Кира, — поправился торопливо, — там на фото ты, я и собака. Семья прямо-таки, — опять усмехнулся но как-то безрадостно. — И счастливая, чтоб его, — больше на ругательство вышло. — А почему? — кивнул мне. — Потому что мы — не теневики. И я не исключаю, что у меня могли быть силы в этом мире, просто я не пошёл учиться на дизайнера архитектурной среды, не стал аспирантом и никогда не встретил тебя. Меня не заметили — да и ты не теневик. Мы встретились с тобой, когда ты пришла оформлять мне квартиру… Закончила ремонт — уже в нашей общей квартире. Круто? — вывалил на меня такую простую, душевную историю обычной встречи, обычной пары, что у меня в глазах защипало.
— Очень, — я снова всхлипнула, но не зарыдала.
— А знаешь что самое главное? — задумчиво продолжал Кирилл.
— Что?
— Я не пошёл на ДАС, потому что не прогуливал курсы. И смог поступить на АРХ. Стал архитектором. Не тратил время в аспирантуре и быстро стал партнёром в одной неплохой студии. И всё только из-за того, что мама в этом мире не заболела и я не тратил время на подработки…
— Как ты умудрился всё это узнать?..
— Пошарился на столе, в телефоне, в компе. Мама жива, у меня активная соц. сеть с кучей фоток, ну и фирма в конце концов… А теперь представь, что этот Рус где-то не туда свернул? И всё посыпалось…
— Не верю. Это не могло сделать его подлецом!
— Ну или в нашем мире что-то его исправило! Что-то, что тут ему только предстоит! — заумничал Кир.
— Я сейчас отключусь, — пробормотала я куда-то в рёбра Киру. — Может пора пар?
— Угу… — согласился Климов. Я нехотя отлепилась от него, позволяя встать и плеснуть на каменку ковш жижи из кадки. И только взвился пар и зашипела вода на камнях, я напряглась, опасаясь, что сейчас снова придёт Рус. Кир тоже не выглядел радостным.
Белый туман заволок комнату, коснулся моих ног… Я в ужасе их подтянула, но дым, точно живой быстро поднялся, окутывая меня полностью. И в тот момент, когда я его вдохнула… меня накрыла темнота.
“Как же хотелось эту тварь убить…” — Мысль громыхнула ещё до того, как открыла глаза. Это произошло в одно мгновение. Я осознала, что слышу чьи-то мысли. Именно слышу! Потому что эта звучала мужским тоном.
Любая женщина-теневик чувствительна к чужому сознанию и конечно же умеет контролировать свой на сто процентов. Поэтому, сложив дважды два, закрыла разум от посягательств извне.
На секунду затаилась, слушая тишину.
“Неужели она так слепа, что не видит очевидного?”
Сердце принялось дико скакать. Мы с Климовым были наедине. В бане… нас окутывал дым, но не непроглядный, просто как лёгкая дымка таинственности, магического тумана, в котором мы дремали.
Когда вырубилась, он видимо уложил меня на полок, устроив голову на деревянной подставке, а сам сел подальше, “вальтом” — подпирал бревенчатую стену спиной, сидя напротив меня. Одна нога была согнута в колене, другая вытянута вдоль стенки и касалась моего предплечья.
“Разве не видно сразу, что Рус… не такой как в нашем мире?”
Не таращилась на друга откровенно, но подглядывала из-под прикрытых век.
“Я вот сразу вижу — говно дело! Почему она слепа?”
То что слышала именно Кирилла — неоспоримо.
“И правда так его любит, что готова на любого? Это же ненормально. Зачем нужен другой Рус? Просто тело забить душой, похожей… Бред конечно. Если любишь, любишь единственного. Одного на все миры. Или каждого, но ты — того мира. И так в каждом — это и есть та самая пресловутая парность душ! И Кирюшка, как крот слепой, ползает, скребётся, дико хочет то, чего нет… Вот как до неё достучаться? Может встряхнуть?..”
Он думал гневно, нервно, радикально. Как революционер и отъявленный борец за справедливость, а ещё… похотливо. Я чувствовала его желание, мысли были просто окутаны невероятной сексуальной энергией, от которой и моё тело невольно полыхнуло.
“Встряска ей бы пошла на пользу. И взгляд со стороны. И другой мужчина… Точно! Ей нужен секс, но не с Русом!”
Меня это начинало не то чтобы напрягать, скорее очень будоражить. Будто стала невольным свидетелем, нечаянно наткнувшимся на глазок подсматривания. Вроде нужно бы уйти и даже нужно, но так жутко интересно, что наплевав на совесть, припадаешь к нему и безотрывно наблюдаешь.
“Чтобы она сравнила, прозрела… и наконец отпустила ситуацию. Хорошая мысль. Может ей предложить?..”
Я едва успела проглотить нервный пшик. Меня нехило так колотить стало. Дышать-то забывала, страшась пропустить хоть слово или выдать, что бессовестно слушаю.
Но прекрасно осознала, что после таких откровений стоило бы сбежать, а потом, как бы невзначай потребовать объясниться. Хотя, что непонятного? Кир мне специально предложил опасный квест. Не для того, чтобы вернуть Руса, а чтобы я в нём разочаровалась и бросила затею. Вот же хитер! Вот же коварен! Друг называется… Самый настоящий, душевный. Кто и жилетку протянет, и плечо подставит, ну и секс-приключения, чего уж там… по дружбе не предложить…
“Чёрт! Она красивая… “
Вот теперь затаилась так, что в лёгких боль засела. Я ведь ослышалась? Ну же!!!
Вот теперь затаилась так, что в лёгких боль засела. Я ведь ослышалась? Ну же!!!
“Какая же она красивая…”
Мысль оборвалась.
Я с дико грохочущим сердцем ждала продолжения. Но в эфире повисло глухое молчание. Накатило разочарование, досада и желание узнать, о ком “красивая” подумал Кир. Обо мне? Или о ком-то другом? Потому что судя по шевелению глазных яблок под веками Климова, Кир не бодрствовал — он абсолютно точно спал!
Уснул… Вот так? На полумысли? Нельзя же так народ раззадоривать недомолвками!
Хотелось его нагло пнуть и притвориться, что это не я, а если и я, то не специально — во сне получилось. Но не осмелилась. Сквозь опущенные ресницы видела, как лицо Кира то хмурилось, то блаженно расслаблялось.
Меня раздирало от желания узнать, что же он видит во сне? Кого?
Это было подло, нечестно с моей стороны, но я зажмурилась, настраиваясь на новую волну просмотра. Бесцеремонно ловила сеть, пока перед глазами не вспыхнула яркая картинка. Настоящий фильм главной героиней которого была… я?
Это не было фантазией! Нечто на грани реальности, и он при всём желании не смог бы об этом не думать. В голове Кира я была такой же, как сейчас! Он даже не представлял меня в эротическом наряде, с накаченными буферами или в развратном белье.
Я была в белоснежном полотенчике, с небрежным пучком волос на затылке и блестящим от пота лицом. И я его глазами видела себя в этом образе какой-то… супер-бомбой!
По крайней мере эмоциональность мыслей при передаче образа мне ясно дала понять, что я для него — настоящая взрывчатка!
Я не улыбалась похотливо-кривовато, томно не играла ресничками. Лицо было светлым, открытым, влюблённым. С нежным взглядом, трогательным ямочками на щеках.
Сидела напротив Кира на полке и гладила его грудь кончиками пальцев, касалась его расслабленных губ, которые тут же изгибались в милой улыбке.
Он меня хотел. Очень сильно хотел. Но не трясся как похотливый самец, не исходил слюной — от него исходило столько трепетного желания, искреннего и не похабного, что реальная Я, — именно Я, а не продукт его воображения, — залилась краской, но при этом… наполнилась теплом внутри. Тягучим, томящим, сладким.
Кир заражал меня чистотой своего желания. Открытостью мысли.
Этот же самый человек учил меня днём как отличить искреннее от лживого. И вот я видел изнанку его души!
Бесцеремонно протиснулась и воровала чужое… но такое моё.
“Кирюш, я предан тебе… Всей душой, веришь? — с трепетной надеждой. — Света белого не вижу, не мучай меня а…” — а вот теперь удушливо и с болью.
Я опять замерла, чтобы не спугнуть мысль, а Я из сна тихо рассмеялась и, подползая ближе к Киру, скинула полотенце.
“Не мучай меня! Кира! — с мукой и дрожью, почти простонал Климов. — Я же тебя…”
Я-фантазия засмеялась открытей, явно не собираясь останавливаться: села на него верхом, любовно взъерошив мягкие завитки волос на его груди алчными пальцами.
И аккурат с наглым поцелуем и движением бёдер, Климов ахнул:
— Кир! — уже наяву.
Я поспешила сделать вид, что именно это меня и разбудило.
— Что? — села, придерживая полотенце. Но сердце так грохотало, и тело сотрясалось от… возбуждения, что я едва контролировала свои собственные мысли.
“Сон”, — на облегчённом выдохе и секундой погодя:
— Ничего, — хрипловато бросил Кир, — приснилось, что ты пострадала, — тепло улыбнулся, но его медовые глаза смотрели на меня до сих пор… с пеленой желания и так мягко-сожалеюще что ли.
“Надеюсь, не болтал во сне…”
— Не бери в голову, — подмигнул, явно скрывая раздрай чувств. — Как ты?
— Неплохо… — пробормотала я.
“Ну да, и выглядит лучше, чем когда отрубилась. Но не так, как когда сидела на мне и смеялась. Как же достали эти блядские сны! Скоро голова от спермотоксикоза поедет!” — немного спину размял и, как бы невзначай, рукой прикрыл хозяйство.
Уж я то не слепая, заметила его “бодрячок”, но упорно делала вид, что не заметила. Хотя что греха таить, взгляд так и норовил опуститься. Чисто по женски… оценить…
— И вроде никаких “побочек”, — нарочито мило улыбнулась и когда Кир прищурился: “Она что-то знает?”, выразительно покосилась на каменку. — Галлюцинаций…
— А, — торопливо кивнул Климов, — да, куда легче, чем в тот раз…
“Намного, бляха муха!”
— Но меня по прежнему ведёт, — досадовала, ладошкой помахав перед лицом. — Блин! Пекло! — запоздало поняла, что это была ошибка, любое махание в парилке — жаром обдаёт, поэтому выдохнула: — Я горю… Наверное, мне вставляет, сильнее, чем тебе! — деланно смутилась признанию и тому, как это двусмысленно прозвучало.
“О да, вставлять!.. — оценил мою реплику Кирилл. — Видела бы ты, то что я… не так бы повело, — ёрзнув по полке, прокашлялся и тотчас: — Не-не-не… — почти на истеричной ноте, вторую ногу согнув, — только вниз не смотри… Кирюша, умоляю!”
Конечно я не удержалась. Просто нельзя такое говорить НИКОМУ, потому что реакция обратная. И плевать, что только думал, я то… слышала!
Поэтому едва не ржала, но на силу не позволяла губам растянуться в улыбке, взглядом всё же опустилась “вниз”. А под “вниз”, руку на отсечение, он подразумевал стояк, который старательно прятал за согнутыми в коленях ногами.
“Твою ма-а-ать!” — Кир нервно ёрзнул к стенке, продолжая скрывать своего дружка, торпорщащего трусы.
Пришлось и мне отворачиваться, с большим усердием ладони прикладывая к вспыхнувшим щёкам и всё же давя улыбку. Чтобы себя хоть как-то занять, заторопилась слезть с полка, только делала это слишком быстро. Край полотенца, придавила рукой и его чуть было не потеряла:
— Ой, — судорожно успела остановить его падение, зато у Кира тут же взорвался мозг:
“Да-а-а этого ещё не хватало! Только задницы твоей я и не видел! Сделай мой день, Кирюша!”
— Прости, — шепнула, но в своей нелепости, чуть грудь не обнажила, вовремя ладонью шмякнув по полотенцу и полуголой сиське.
“Пиз*ц! Это уже за гранью….”— было не до веселья Киру, он даже затылком о стенку постучался, деланно отводя глаза, будто его ничего не волновало.
Спасаясь от потока его мыслей, которые теперь крутились вокруг моей задницы и груди, опустошенно села на нижнюю ступеньку и стыдливо опустила голову.
“Вот на хрена согласился с ней пойти? Давно не мучился от перевозбуждения? С*а! Мне теперь что делать? Млять, даже не подрачить. Хотя, — пауза, — мечтать никто не запрещает, — сдавленный выдох. — Шея у неё красивая…”
И понеслась лихая мысль, набирая обороты, а ведь начиналось всё невинно с моей шее, на которую упал от влажности скрутившийся в спираль локон. Затем его взгляд явно наткнулся на капельку пота на моей спине и Кир следил за её ходом.
Ясное дело, что это было так эротично и маняще, что Климов в своих шалых мыслях уже сидел за мной и… слизывал развратную каплю… Языком… вдоль позвоночника до самой шеи.
Твою мать! Удушливо воздух хапнула. По коже побежала орда неуправляемых мурашек, внизу живота разворачивалась воронка, будто я страдала от жутчайшего недотраха.
А Кир меня уже почти трахал… в мыслях. По крайней мере его ласки становились всё более алчными и решительными: он чуть прикусил моё плечо, влажную дорожку вычертил губами и поцеловал за ухом.