Ярче мерцали звёзды в небесной выси.
С вкрадчивым звоном расползалась паутина трещин по стеклу тишины.
И тени то скользили змеями у самой земли, то рассекали стрекозами воздух, слишком быстрые, чтобы даже сирена смогла рассмотреть их, понять, на что они похожи.
Быть может, ни на что в частности.
Аиша скинула на еловую кучу последнюю партию, зависла в воздухе, оглядываясь. Снежинки позёмкой вились вокруг, поднятые мерными взмахами крыльев, и Аише виделись в маленьких вихрях неведомые силуэты.
Всё сбудется в Новый год
И печаль твоя пройдёт.
Просто пожелай,
Просто загадай.
Дурацкая песенка. И навязчивая, как всякие глупые песенки из тех, что день и ночь крутят по всем радиостанциям. Всего-то раз услышала и уже не отлипает, так и тянет напевать незатейливые строки снова и снова, мурлыкать лёгкий мотивчик.
Пожелай.
Загадай.
И всё сбудется.
Да-да, конечно. Щелчок пальцами, взмах волшебной палочки доброй феи и весь мир у ваших ног. Ни один вид магии в реальном мире так не работает, это известно всем нелюдям и тем, кто хоть немного связан с настоящим колдовством.
Аиша тряхнула длинными светлыми волосами, пытаясь избавиться от назойливой мысли что-нибудь загадать. Зачем? Просто так. Всё равно ведь не сбудется.
Маленькая тайная мечта, в которой Аиша не желала признаваться даже самой себе. Бесполезная, несбыточная.
А о бесполезном да несбыточном мечтать не след – к чему, если всё равно так и останется хрупкой, зыбкой грёзой? Она, Аиша, давно уже не в том возрасте, когда наивно, всей душой верят, что стоит пожелать и всё сбудется непременно, словно в глупой песенке.
Но мимолётная мысль проскользнула-таки юркой золотой рыбкой и Аиша с досадой закусила нижнюю губу. И зачем об этом подумала?
Снежные вихри вдруг поднялись выше, окружили, переплетаясь в искрящейся белой карусели, и Аише показалось, будто силуэты склонили головы – если, конечно, у них были головы, – принимая её желание, а мир протяжно вздохнул, бросив горсть снежинок сирене в лицо. Аиша охнула, мотнула головой, заполошно взмахнула крыльями. Внизу неожиданно громко, резко хрупнул наст, выдавая присутствие постороннего, заставляя сердце глухо стукнуть в приступе паники. Аиша даже не приземлилась – упала камнем, судорожно пытаясь развернуться в воздухе. На смену ипостаси у сирен уходило буквально несколько секунд и на снег встали уже не птичьи ноги, но босые человеческие, тут же утонувшие в сугробе. Ступни обожгло холодом, по телу пробежала дрожь, а вокруг сразу сомкнулось кольцо рук, заключая в горячие, тесные объятия.
– Ты с ума сошла?!
Испугаться и запаниковать сильнее Аиша не успела, узнав горьковатый запах мужского парфюма. Вскинула голову, посмотрела удивлённо в обеспокоенное лицо супруга.
– Что ты здесь делаешь?
– Могу спросить тебя о том же, – Арлес на мгновение крепко прижал жену к себе, затем отстранился, расстегнул и снял куртку и набросил Аише на плечи.
– Я оставила записку, – там же, за рамой зеркала в холле.
Коротенькое послание просто на всякий случай, написанное по привычке – предупреждать родных, когда куда-то уходишь.
– Я читал, – Арлес огляделся явно в поисках её одежды. – Правда, как-то совершенно не ожидал обнаружить жену голой на морозе в заснеженном лесу, да ещё и ночью.
– Простуда или пневмония мне не грозит.
Сирены почти ничем не болеют, регенерация хорошая, даже в случае обморожения восстановится она быстро. Правда, стоять на снегу босой, в одной лишь куртке на голое тело всё равно радости мало. И зубы словно сами собой клацать начинают, и дрожь едва-едва сдержать удаётся.
– Что вовсе не означает, что тебе можно бегать по лесу, изображая нудистку, – пригнувшись, Арлес забрался под ель, вытащил завёрнутую в пуховик одежду. – Где Лин?
– Ночует у подруги, – Аиша тоже осмотрелась, но вихри улеглись и загадочных силуэтов как ни бывало.
То ли были, то ли не были. И только сияние звёзд оставалось ярким, ровным, будто подсветка магазинных вывесок.
– И я думала, ты позже вернёшься, – помедлив, добавила Аиша.
– Вспомнил, что вы с Лин собирались сегодня ёлку наряжать, – Арлес подавал предметы одежды по одному и Аиша, сняв куртку мужа, спешно, деревенеющими пальцами натягивала каждый.
– Лин не смогла. Сказала, что ей с подругами надо позаниматься перед контрольной, и, чтобы не возвращаться домой поздно, осталась там с ночёвкой.
– Опять будут до полуночи читать под одеялом всякую бульварную ерунду.
– Лин девочка старательная, ответственная и если говорит, что идёт заниматься, значит, действительно занимается. Готовится к урокам, а не слушает музыку, не листает весь вечер журналы или комиксы и не читает сентиментальные романы.
– Я и не спорю, – Арлес помог Аише надеть пуховик, развернул лицом к себе и застегнул. – Только что им мешает сначала сделать уроки, а потом перейти к времяпрепровождению поинтереснее скучных учебников? Почему, ты думаешь, они вечно бегают друг к дружке с ночёвкой, без конца шепчутся о чём-то, но стоит лишь войти кому-то из старших, как сразу умолкают или переходят на темы более нейтральные?
– Линни только четырнадцать, – напомнила Аиша беспомощно.
– Лин уже четырнадцать, – с усмешкой поправил Арлес, осторожно натянул шапку на уши Аише и тщательно обмотал шею длинным серым шарфом.
Уже. И оглянуться не успеешь, как пройдёт ещё несколько лет, и нескладный подросток превратится в девушку, красивую, независимую, живущую своей жизнью, а там и до первых брачных игр недалеко. Выпорхнет птенец из родного гнезда, улетит в дали дальние, причём в случае сирен – в самом что ни на есть прямом смысле.
– Это неизбежно.
– Неизбежно, – согласился Арлес, и Аиша заметила тень сожаления в карих глазах, появившуюся и растаявшую солнечным бликом. Демон же взмахом руки указал на сваленный рядом с елью лапник. – Довольно твоей душеньке?
– Да, этого вполне достаточно.
– Что ж, тогда давай заберём, раз уж ты его собрала. Надеюсь, тебя никто не видел.
– Здесь никого нет, кроме нас.
Правда, не покидало странное, едва уловимое ощущение, будто привидевшиеся силуэты никуда не исчезли, лишь отступили за деревья, сливаясь с посеребрённым звёздным сиянием воздухом, прячась среди белизны снега, расписанного сизыми неровными тенями. Тишина вокруг более казалась не застывшей, но наносной, укрывающей надёжно незримым покровом любопытных зимних духов. И Аиша, повинуясь порыву, пока муж повернулся спиной, сгребая в охапку еловые лапы, вытянула из-под шарфа светлую прядь, аккуратно откусила несколько волосинок и положила старинным подношением в сугроб перед собой.
* * *
К утру ёлка всё же заняла положенное ей место посреди гостиной. Ветви её опутала сеть разноцветной мишуры и мерцающих золотыми огоньками гирлянд, макушку увенчала серебряная звезда напоминанием о ледяных чертогах зимнего князя, а игрушечные шары, стеклянные сосульки и фигурки лесных зверей затаились среди тёмной мшистой зелени. Постепенно, за два дня, Аиша расставила по дому свечи и статуэтки, изображающие самого князя – белобородого старца в снежной шубе, с непременным посохом в руке, – развесила колокольчики и фонари и сделала венки, переплела колючие лапы лентами и бусами. За новыми шишками в лес не пошла, оставила прошлогодние – времени мало, в магазине, как обычно бывало перед праздниками, прибавилось работы. Заранее купленные подарки для мужа и дочери упаковала красиво и спрятала до срока. Конечно, Айлина мечтает о новом музыкальном проигрывателе, желательно последней модели, но Аиша уже договорилась с Арлесом, что такой подарок лучше приберечь до дня рождения. А то с мужа станется и просто так купить.
О том, что привиделось в лесу, Аиша не думала. Выбросила из головы, погрузившись в предпраздничные дела и заботы.
Утром третьего дня, за завтраком, дочь и вовсе огорошила заявлением, что собирается в Новый год пойти гулять с друзьями.
– Посидим часок дома, а там можно и на воздух выбраться, что такого? Мы погуляем, посмотрим, как фейерверки запускать будут.
Арлес опустил утреннюю газету, просматриваемую по обыкновению за чашкой кофе, посмотрел задумчиво на сидящую напротив падчерицу, потом на жену.
– В центре города пройдут гулянья, так что отчего бы и нет? – не стала спорить Аиша.
Да и неплохо выйти ненадолго, развеяться. Прочувствовать, заразиться чужим весельем, полюбоваться на большую, сияющую огнями ёлку, установленную на главной городской площади. Выпить горячего глинтвейна, наслаждаясь пряным вкусом его, хмельным теплом, разливающимся по телу.
– А-а… – Айлина смутилась вдруг, потупилась. – Мы не в центр пойдём.
– Да? – Арлес вопросительно поднял бровь. – Тогда куда же?
– Ну-у… на окраину.
– Зачем?
– Гулять, – Айлина старательно изучала остатки омлета в своей тарелке. – И… ещё желания загадывать… гадать там и… всякое такое. Говорят, если хорошенько попросить духов в Новый год или на летнее солнцестояние, то они могут исполнить твоё желание… только надо очень-очень сильно этого хотеть.
Помнится, в юности Аиша и сама подобным баловалась в компании подружек, правда, ни одно из тех давних, умом не блещущих желаний не сбылось.
К счастью.
– А что молодёжь нынче подразумевает под «всякое такое»? – вкрадчиво вопросил Арлес.
– Да так… глупости всякие.
– Это-то как раз и настораживает, Лин. Мальчики, надо полагать, тоже будут?
– Нет! – возразила Айлина пылко. – Только мы, то есть девочки. Я, Фло, Кати и ещё несколько девочек из нашего и параллельного класса. И с нами ещё папа Фло пойдёт, так что вам не о чем волноваться.
А отец Флоранс, оборотень-медведь, едва ли допустит, чтобы с головы родной кровиночки хотя бы волос упал.
– Мне же можно пойти? – уточнила Айлина. – Мы будем под присмотром взрослого, и мы недолго, буквально туда и обратно. И дома-то всё равно нечего делать. Не сидеть же полночи перед телевизором, слушая поздравления венценосных особ со всего света! Это ужасно скучно и вообще…
– Не модно? – заметил Арлес насмешливо.
– Скучно, – тише повторила Айлина и добавила с энтузиазмом: – Зато вы можете побыть вдвоём.
– Твоё предложение, Лин, звучит заманчиво, однако я предпочёл бы составить компанию отцу Флоранс и лично убедиться…
– Нет-нет, не надо, пожалуйста! Нам и папы Фло… хватит, – по тени глубокой досады, мелькнувшей в синих глазах дочери, Аиша поняла – девочки считали, что прекрасно обошлись бы без взрослых.
Они ведь уже не маленькие. Самостоятельные. И, насколько знала Аиша, половина девочек в их компании людьми тоже не являлась.
Подобное притягивалось к подобному, да и дружить легче с теми, кто понимает тебя, от кого не нужно скрывать вторую свою суть.
– Пусть идёт, – Аиша подошла к дочери, поцеловала в белокурую макушку. – Вы же будете осторожны?
– Конечно, будем. Спасибо, мамуль!
– И, разумеется, отец Флоранс не станет возражать, если я позвоню ему и уточню некоторые детали ваших гуляний? – Арлес закрыл и сложил газету, смерил девочку пытливым взглядом.
Пожалуй, единственный вопрос, уступать в котором падчерице муж не любил, – это безопасность, куда, с кем и зачем идёт Айлина.
– Нет, – Айлина нахмурилась, но от споров с отчимом воздержалась всё же, зная, что иначе и запретить может. Быстро доела омлет, допила чай и умчалась в холл одеваться.
Аиша вышла следом, проводила Айлину до калитки в низкой, почти не видной за высокими сугробами ограде и вернулась в дом, в уютное кухонное тепло и запах свежезаваренного кофе.
– Нам надо больше ей доверять, – напомнила Аиша. – Запретами мы её рядом не удержим.
Ни одну свободолюбивую сирену так не удержать, пусть и желающих во все времена хватало – как мужчин, стремящихся заточить птицу в золотую клетку, так и родных, действующих из лучших побуждений.
– Я доверяю, но предпочитаю подстраховываться. Одно другому не мешает, – Арлес встал из-за стола, поцеловал жену в уголок губ. – Считай, что это моя профессиональная привычка. До вечера, снежная моя.
– До вечера, – Аиша улыбнулась, подозревая справедливо, что с Арлеса станется в новогоднюю ночь проследить за Айлиной и лично удостовериться, что с девочками всё в порядке и ничего, выходящего за рамки его представлений о приличиях и безопасности, не произойдёт.
* * *
Аише по-своему нравилась шумная, нетерпеливая суета тридцать первого числа. Люди, выбиравшие подарки в последний момент, – тут уж без сувенирного магазина никуда. Оживлённые улицы, украшенные к празднику витрины, сияющие не хуже ёлок на городских площадях. Раздающийся то тут, то там треск хлопушек, вихри снежинок, поднятые проезжающими автомобилями. Череда традиционных поздравлений, милые безделушки и шоколадки от постоянных клиентов и соседей.
Магазин работал до пяти.
Потом закрытие и обмен последними в этом году поздравлениями с Тианой.
Дом и новая порция суеты.
Угощение к праздничному столу и звонки мамы, друзей и знакомых, сыплющих наперебой пожеланиями счастья и всего-всего. Подарки родным нашли своё место под ёлкой, а дары для тех, кто жил в других городах и государствах, Аиша отправила ещё несколько дней назад, верная старой привычке не оставлять всё на последний момент. Арлес и Айлина помогали, правда, дочь всё больше сама обрывала телефон, вела свои, вне всякого сомнения, важные секретные переговоры с подругами. Муж усмехался понимающе, наблюдая за девочкой, и бросал на Аишу выразительные взгляды.
За делами да заботами бежали минуты и часы. И давешний припев снова крутился в голове, вынуждая хмуриться раздражённо каждый раз, когда Аиша ловила себя на том, что напевает его себе под нос.
Полночь рассыпалась боем часов, транслируемых по телевизору, пёстрыми цветами первых фейерверков, распустившимися на тёмном небе над крышами города, и гомоном голосов на улице. Раздробилась хлопком бутылочной пробки, хрустальным перезвоном бокалов, сходящихся в тостах, и шелестом обёрточной бумаги. Растеклась пузыриками щекочущего нос шампанского, ароматом горячих блюд, расставленных на столе, и запахом хвои.
И часа не прошло, как Айлина засобиралась и, заверив, что они непременно будут осторожны, внимательны и не задержатся надолго, упорхнула прочь. Через несколько минут ушёл и Арлес – так, на всякий случай, одним глазком глянуть. Аиша осталась в компании Ласки и телевизора.
Остывающей еды.
Потрескивающего огня в камине.
Колючего, будто шерстяной шарф, ощущения, что мимо прошёл не сам праздник, но ушла куда-то, ускользнула незаметно та старая вера в чудо.
Аиша посидела немного за столом, без особого интереса посмотрела новогодний мюзикл, лёгкий и незатейливый, полный танцев и беспечного ярмарочного веселья. Затем выключила звук у телевизора, прикрыла блюда, кое-что отнесла на кухню и убрала, размышляя, не отправиться ли на главную городскую площадь. Острой нужды лететь следом за дочерью нет, там и одного нечаянного соглядатая хватит. На гуляньях же можно найти знакомых и присоединиться к ним или просто побыть среди людей.
Странный Новый год складывается, если подумать.
Или это и есть признак грядущих неизбежных перемен, пугающих неотвратимостью своей?
Позвонила Стасия, в который уже раз поздравила, перекрывая громкую музыку на заднем плане. Узнав, что Аиша дома одна, немедленно предложила перебраться к ней.
– Ну что ты будешь киснуть в одиночестве? – настаивала подруга. – Переодевайся во что-нибудь яркое и броское и открывай портал прямиком ко мне.
– Спасибо, конечно, но Лес всё равно скоро вернётся.
И однажды Айлина вырастет настолько, что, как все взрослые сирены, научится создавать переходы в пространстве, перемещаясь с их помощью в любую точку мира. Тогда-то и демону будет затруднительно уследить за юной, жаждущей познавать новое сиреной.
– Пока там твой благоверный ещё вернётся, – протянула Стасия, – ты туда и обратно смотаться успеешь.