Гарри
Долохов и еще трое ПСов тащили Луну с Гермионой по коридорам поместья. Он едва поспевал за ними, прячась под мантией-невидимкой.
«Хорошо, что я до сих пор имею привычку таскать её с собой» — подумал Поттер, прибавляя шаг: Пожиратели двигались все выше и выше, явно пробираясь к одной из площадок для аппарации.
Наконец, они вышли на открытую каменную площадку на вершине одной из башен поместья. И тут же Долохов заорал, раздавая распоряжения своим подчиненным, чтобы те шевелили задницами и продавили антиаппарационные чары авроров.
Гарри усмехнулся: даже если бы у них что-то и вышло, он собирался им помешать!
Но только он двинулся в их сторону, Долохов резко развернулся:
— Не в этот раз, Поттер! — и луч заклинания врезался в Гарри, обездвиживая его.
«Невербальный Петрификус Тоталус» — подумал Мальчик-которого-раскусили, глядя на то, как к нему приближается один из ПСов и сдергивает с него мантию-невидимку.
— Не думай, мальчишка, что можешь дважды застать меня врасплох! Ну уж нет, не после пятнадцати лет игры в догонялки с аврорами всей Европы! — хихикал Долохов, поигрывая палочкой. Луна широко раскрытыми глазами, полными слез, смотрела на мужа. Он бы ободрил её, хотя бы кивком, но не мог пошевелиться.
— Ты все равно не уйдешь, Антонин, — раздался спокойный голос. Леди Малфой спокойно и надменно смотрела на своего похитителя. И, несмотря на то, что она сидела на каменном полу, а Долохов стоял на ногах, было ощущение, будто глядит она сверху вниз. — Мой муж очень скоро будет здесь.
— Я бы не был так уверен, грязнокровка! — прошипел Пожиратель прямо в лицо Гермионе. — Кроме идиота Поттера никто не догадался, куда мы пошли, и хвоста не было! Так что к тому времени, как твой муженек догадается… О, мы с тобой будем развлекаться где-то о-очень далеко! Ну а через пару недель, когда вы нам надоедите, мы отправим ваши изуродованные трупы Малфою с Поттером!
Гермиона расхохоталась. Искренним, но каким-то… холодным, злым смехом.
«Малфоевским» — про себя вздрогнул Гарри.
— Долохов, ты еще тупее, чем в свое время были Крэбб с Гойлом! Моему мужу и не нужно следовать за нами по коридорам. Он прекрасно разглядит нас с воздуха.
— Что ты несешь, шлюха? — непонимающе глянул на неё Пожиратель. Остальные ПСы начали нервно поглядывать на небо, видимо ища всадника на метле.
— Ты же знаешь, почему моего мужа называют самым страшным аврором за последние сто лет? — усмехнулась леди Малфой. — Думаешь, потому что он пытает заключенных Круциатусом и не брезгует другими… методами? Так Крауч в свое время действовал так же, но «страшным» его никто не звал.
— Что ты имеешь в…, — непонимающе зашипел Долохов, как тут…
Откуда-то со стороны зубцов, окружающих площадку, раздался далекий рев. Воздух взвыл, будто его рассекали могучие крылья.
— Мой муж — анимаг, Антонин, — злобно улыбнулась Гермиона. — Анимаг-дракон!
На площадку опустилась огромная тень, а в следующее мгновение на зубцы приземлилось черное шипастое чудовище!
«Венгерская хвосторога» — побледнел Гарри.
Поблескивающая черная шкура, вся в изогнутых зазубренных шипах, могучие крылья, извивающийся хвост — дракон впечатлял! Лишь рога на его голове отличались от цвета остального тела: они серебрились чистой платиной.
Желтые злые глаза уставились на Долохова, который открывал и закрывал рот в безмолвном ужасе.
Гермиона в это время, пользуясь ступором Пожирателей, схватила Луну и рванула в сторону по-прежнему обездвиженного Гарри и, кое-как подхватив его, нырнула с ними обоими в люк, из которого все они ранее вылезли. За их спинами раздался громоподобный рев и пахнуло адским жаром: Малфой дохнул пламенем, в мгновение ока превращая остатки банды Долохова в пепел…
— О, Мерлин, друзья, с вами все в порядке? — подбежал к спустившимся с аппарационной площадки Гермионе, Гарри и Луне Блэйз. Видок у него тоже был потрепанный: мантию он где-то потерял, один рукав дорогого смокинга висел на одной нитке, а сорочка щеголяла подпалинами.
— Мы в норме, — улыбнулся Гарри, обнимая жену и поддерживая Гермиону.
— А Долохов?
— Мертв, — раздался сбоку голос Малфоя. — Как и оставшиеся трое ПСов.
— Поверю на слово, — внимательно поглядел на Драко Забини. — Джинни сейчас успокаивает пока не уехавших гостей и контролирует, чтобы дети никуда не выходили, пока авроры прочесывают поместье.
«Походу, замминистра в курсе способностей Малфоя» — подумал Поттер, глядя, как Гермиона подходит к мужу и, забыв про все и всяческие этикеты, утыкается носом ему в шею.
— Ну всё, всё, — обнял Драко жену, дрожащую у него в руках. — Всё позади. Ты держалась молодцом! Ты у меня героиня. Самая настоящая леди Малфой!
Гарри улыбнулся, прижимая к себе Луну.
«Гермиона прошла жестокую войну, пережила множество испытаний после неё, теперь вот бесстрашно дерзила в лицо Долохову и его ублюдкам. Но все равно, как любая другая женщина, иногда хочет побыть слабой и беззащитной».
Прикрыв глаза, он поставил лицо яркому солнцу, что светило в ясных осенних небесах. Небесах прекрасного будущего…
Трое у камина
— Ну так что, есть у кого-то идеи? — произнес он, покачивая бокал с огневиски в руке.
В полутьме одной из гостиных Малфой-мэнора сидели трое: сам Драко, а также Рон и Гарри. Они с Уизли попивали виски, Поттер отдал предпочтение эльфийскому вину.
— А какие могут быть идеи? — поморщился Рон. С инцидента в особняке Забини прошло два дня, в течение которых, как знал Драко, Уизли не возвращался в Хогвартс и боялся отпускать от себя Лаванду, которая рвалась устроить журналистское расследование по горячим следам. — Я вообще не уверен, что… эээ, а мы вообще сейчас о чем говорим?
Малфой усмехнулся и хлебнул обжигающей жидкости. Он и сам уже не был совсем уж уверен, что понимает суть разговора. Вроде бы они хотели обсудить что-то важное. Что-то, касающееся всей их жизни в целом. И, почему-то, шестого курса в Хогвартсе. Он уже не был ни в чем уверен.
Уизли в свою очередь тоже сделал глоток виски, после чего натужно отрыгнул.
— Черт, Малфой! Угощать нас огневиски после того, как заставил выпить Сыворотку Правды и Проявляющее Зелье — конечно, в твоем духе, но ты не думаешь, что это перебор? И почему мы не пригласили Забини, Нотта и остальных?
— Что касается первой части вопроса: то нет, Уизли, не перебор. И случившееся два дня назад тому доказательство! А почему не пригласили остальных…, — он задумчиво переводил взгляд с Рона на Гарри и обратно. — Напомните, что мы хотели обсудить?
-Tempus futurum, — так же задумчиво проговорил Поттер. — Не помню точно что это и зачем, но, кажется, что-то связанное с нашим обучением в Хоге…
— С шестым курсом? — нахмурился Рон.
— Да-да! — просиял Гарри, будто рыжий только что все объяснил. Драко поморщился. Опять эти два чертовых гриффа дурака валяют.
— То есть… Вы тоже помните… что-то подобное? — осторожно уточнил он. — Шестой курс, зельеварение… Кажется мы тогда повздорили…
— Мы тогда вечно грызлись, Драк! — отмахнулся Уизли. — Ты тогда, наверное, в который раз назвал Гермиону гря…
— Попрошу не выражаться в моем доме! — резко отрезал Малфой.
— Прости, прости, забылся! — покраснел Рон. — Ну а дальше мы полезли к тебе, ну и…
— Невилл что-то напортачил, — проговорил Гарри.
Они переглянулись. Озадаченно так переглянулись. Но дальше отдельных образов и фактов из прошлого, почему-то всплывших одновременно в памяти троих друзей, дело не продвигалось.
— А вы помните, как пару недель назад мы посещали Паучий тупик? — проговорил Малфой.
— Ну да… Снейп явно не ожидал, что мы придем его навестить! — усмехнулся Рон. — Он-то думал, что мы считаем его мертвым!
— А как мы…, — поднял брови Поттер. — Как мы узнали о нем?
— Э-э… кажется, он нам написал, — потер затылок рыжий.
— Ну да… написал…, — еще более задумчиво протянул Гарри.
Каждый задумался о своем. Память о злосчастном уроке зельеварения на шестом курсе, а также о событиях последних недель тускнели, занимая свое законное место среди остальных, ничем друг от друга не отличных, воспоминаний о прошлом…
Комментарий к 8. Дракон на гербе, дракон в небесах
Господа и господамы! Остался еще эпилог. Следите за обновлениями!
========== Эпилог. Ученики своих учителей ==========
— Как думаешь, а Малфой что-то помнит? — осторожно спросил Гарри, поглядывая на Рона, когда они шли в Большой зал на завтрак.
— Ты… про то зелье на уроке Слизнорта? — так же осторожно глянув на друга, переспросил тот.
— Ну да.
— Наверняка. А ты сам… что-то помнишь? — спросил рыжий.
— Я и сам не уверен…, — покачал головой Мальчик-который-выжил. — Но точно помню… Полумна и я…, — тут он густо покраснел.
— Ага, — нервно хихикнул Рон. Но тут же вслед за Гарри залился багрянцем, глядя на стайку девчонок в гриффиндорской форме. Среди них виднелась светловолосая девушка в кокетливом бантике. — Прикрой меня, срочно!
Девчонки прошли мимо них, хихикая, но ни одна не остановилась.
— Уф, — выдохнул Рон.
— То есть, спрашивать, помнишь ли ты сам что либо, излишне? — хмыкнул Гарри.
— О, заткнись! — буркнул в ответ Уизли и зарделся с новой силой.
Остаток дня прошел довольно буднично: занятия сменялись переменами, те снова занятиями. Затем обед, две оставшиеся пары и ученики могли быть свободны!
Но двое гриффиндорцев обещали Гермионе, что придут после занятий в библиотеку и займутся домашним заданием, накопившимся за последнюю неделю.
— Может, пойдем к озеру? — неуверенно спросил Рон. Ему такой тон был не слишком свойственен. Обычно, если был выбор между учебой и бездельем, он с непререкаемой уверенностью выбирал безделье! А сейчас он хмурился, будто прилагал усилие, делая обычный для себя выбор.
— А? Что? — встрепенулся Гарри, до этого с каким-то потусторонним выражением лица рассматривавший стоящий перед ним рыцарский доспех. — А… нет. Мы же обещали Мионе, верно? Так что…
— Ладно, пошли, — облегченно выдохнул Рон, обрадованный тем, что его внезапные сомнения разрешил кто-то другой.
В библиотеке было немноголюдно, и Гермионы они не увидели. Зато нашли кое-кого другого.
— Малфой, — прошептал Уизли, хмурясь.
И действительно: за одним из столов, склонившись над каким-то толстым фолиантом, сидел не кто иной, как Драко Люциус Малфой, их давний и непримиримый школьный враг!
Он настолько был поглощен своим занятием, что даже не заметил, как они подкрались и заглянули ему через плечо.
«…За много поколений до прихода Малфоев в Британию вместе с Вильгельмом Завоевателем, слава одного из них гремела по всей Европе. Имя ему — Фафнир Хрейдмарссон, по прозвищу Смертокрылый. Он был известен как свирепый воин, могущественный колдун и харизматичный лидер. Одно лишь появление его драккаров у побережья тогдашней Англии и Северной Европы заставляло дрожать в страхе как магглов, так и волшебников! Главное же, чем Фафнир отметился в истории, было…»
— Поттер, Уизли, а вас не учили, что подглядывать не очень-то прилично! — в какой-то момент захлопнул книгу Малфой.
Гарри с Роном одновременно отпрянули, глядя, как Драко плавным, изящным движением встает из-за стола и скрещивает руки на груди. Повисла пауза.
Двое друзей внимательно изучали лицо своего старого врага, ища в нем признаки произошедших изменений. Но тщетно: знакомая презрительная гримаса искажала бледные черты Драко Малфоя, а глаза ничего не выражали. Конечно, он не торопился проявлять какую-то агрессию и не осыпал их презрительными комментариями, как он делал обычно, но все же…
— И долго мы тут будем…? — начал было блондин, как раздался звонкий голосок Гермионы:
— Гарри, Рон! И Малфой! Что вы опять задумали?!
— А тебе какое дело, гря…, — тут слизеринец покраснел и сбился. — Грейнджер! — нашелся он.
Рон с Гарри весело переглянулись.
«Он помнит, точно!» — промелькнуло у обоих в головах.
Малфой же, глядя на это, побагровел еще сильнее — только уже от ярости — и, обогнув еще не пришедшую в себя после его слов Гермиону, рванул на выход.
Гарри и Рон последовали за ним, оставив ошарашенную девочку в одиночестве.
— Малфой! Постой!
Они нагнали его у самого входа в подземелья. Драко не особенно-то и убегал. Но не успели они открыть рот, как он обернулся к друзьям.
— Поттер! Если ты думаешь, что то… то, что мы увидели, что-то меняет, то ты ошибаешься! — выпалил он.
— Погоди, Драк…
— Не. Смей. Так. Меня. Называть! — по словам прошипел мальчик в слизеринском галстуке, угрожающе нависая над Гарри. Наконец, его лицо чуть смягчилось, а глаза потухли. — Ты меня не знаешь, Га… Поттер! И не знаешь, НА ЧТО мне приходится идти. Так что отвали, понял?! Ничего не изменилось, ничего!
Какое-то время они стояли молча, пока позади Драко не возникла фигура кого-то из студентов.
— Драко, что-то слу…, — произнес выходящий из подземелий Забини, кладя руку Малфою на плечо.
Зря он это сделал.
Блондин молниеносным движение перекинул чернявого итальянца через плечо, заломил одну руку за спину и запрокинул голову, перекрывая горло бедняги бицепсом.
Опомнился он только когда Блэйз уже начал сипеть. Отскочив назад, красный как рак, Драко смотрел, как его друг, хрипя и ругаясь, пытается встать.
— Ничего не поменялось, а, Драко? — подмигнул Гарри и улыбнулся. — А как же кунг-фу?…
Драко
Память о том, что происходило во время переноса, была хоть и помутневшей, но вполне явной. Он четко помнил увиденные картины, события и свои мысли в это время. А вот «недовоспоминания» стерлись почти полностью. Так, мутные, неясные картины еще не наступившего будущего.
Исключениями являлись лишь некоторые странности, вроде откуда-то усвоенного удушающего захвата.
Ну и Грейнджер.
«Она единственная, кто не оставит тебя…» — бились в мозгу слова Снейпа.
Драко прокручивал их и так, и эдак, бесцельно бродя по пустым коридорам Хогвартса. Он и сам не понял, как оказался на восьмом этаже, перед Выручай-комнатой.
«Ах, да» — тут же помрачнел он. «Мое гребанное задание».
Мать… Как много в этом коротком слове. Для него это слово с некоторых пор вмещало в себя почти все то хорошее, доброе, светлое, что еще оставалось в его жизни. Все то, что он должен был защитить во что бы то ни стало! И если ценой жизни его матери будет жизнь старого дурня Дамблдора — значит, так тому и быть. Драко готов! Готов…
Странная мысль пронзила голову. Воспоминание о видениях, окружавших его там, в том странном будущем. Белобрысые головенки его детей. Каштановые кудри, разбросанные по шелковой подушке.
«Драко… Мой дракон!…» — нежный шепот в полумраке спальни.
Он стиснул зубы, в бессилии прислонив лоб к шершавой каменной стене.
Было еще кое-что, ради чего он готов был сражаться. Да, теперь, спустя почти три года душевных метаний, он готов был наконец-то признаться себе в этом.
Грейнджер… Чертова гриффиндорская заучка. На первом и втором курсах он просто, как попугай, повторял слова отца по поводу чистоты крови и прочего. А курса с четвертого, а то и с третьего, в его оскорблениях появились и собственные чувства.
«Я ведь просто хотел привлечь её внимание» — думал Малфой. «Как последний идиот доставал её, мучил, оскорблял. И все только лишь для того, чтобы она обратила на меня внимание. Чтобы я был для неё… особенным. Ну молодец! С задачей ты справился на «Превосходно»! Ты для неё действительно особенный! Особенно мерзкий, особенно злобный, особенно ненавистный слизеринский хорек! Браво!»
А всего-то и надо было, чтобы все это понять, так это облиться опасным зельем по вине растяпы-Долгопупса!