— Не помню, — быстренько отмазалась я. И даже почти не соврала. Этих воспоминаний Голди мне не успела показать, но были у меня смутные надежды на следующий сеанс сновидений. Поэтому я постаралась успокоить и себя, и Айвена: — Но постепенно память восстанавливается. Вот твою маму я уже вспомнила, и как они с отцом приезжали… может, и другие кусочки картинки вернутся со временем.
Айвен кивнул, но скорее не мне, а своим мыслям.
— Так, все вопросы потом! — Ух, прямо Златка-командир, а не медведица. Но так надо, потому что Айвен может сомневаться, и подозревать, и сходить с ума до бесконечности, а у меня тут ребенок замерзает. — Раз ты в сознании, значит, сумеешь подстилку из лапника соорудить и залезть туда с Крис. Обними ее, и пусть сидит у тебя на коленях, я вас ветками сверху закидаю. Будет теплее и меньше запаха, на который может прийти хищник. А мне нужно на реку за твоей рубашкой, потом найти что-то из еды, потом… потом видно будет.
— Ох… Золотинка, — улыбнулся вдруг бледными губами Айвен. — Даже в медвежьей шкуре все такая же суетоха и хозяюшка… я… прости, родная…
— Не-не-не! — забеспокоилась я, видя, как ярче проступают на его бледном осунувшемся лице синяки под глазами. — В смысле, я прощу, как только вспомню за что. А сейчас не смей тут умирать и впадать в меланхолию, у нас ребенок! Голодный и холодный. Живо полезайте в гнездо из веток, я вас укрою.
Уф-уф… Мне кажется, Айвен меня послушал только потому, что ему на самом деле плохо еще после ранения. Вот ведь зараза, еще осмотреть его надо и облизать по необходимости, а позволит ли он так с собой обращаться, будучи в сознании? Ладно, будем решать вопросы по мере поступления. Сейчас топ-топ к реке за рубашкой, заодно по дороге попытаемся поймать что-нибудь съедобное.
Вообще, изобильного пропитания в дикой природе севера не предусмотрено. Но умеючи с голоду помереть сложно, особенно медведю. А здесь, на острове…
Первозданный лес острова Вайкувер — настоящее чудо сам по себе. Елки, сосны, всякое лиственное — это ерунда. Главное — исполинские кедры! Они росли здесь непрерывно десять тысяч лет, с ледникового периода. Местные индейцы из резервации рассказывали, что средний возраст дерева в этом лесу — пятьсот лет. Это настоящие влажные джунгли, которые так редко встречаются на земле; здесь все растет бесконечным нагромождением слоев, в темноте мхи тянутся по стволам на стометровые высоты, с веток капает, даже когда не идет дождь, а между камней текут прозрачные ручьи. Красота!
И изобилие. Очень жаль, что человеческий ребенок и его папа вряд ли будут есть гигантских слизняков, например. Их здесь видимо-невидимо! Я, пока вдоль ручья топала к реке и потом уже вдоль нее к отмели, с большим удовольствием подкрепилась — медвежья сущность находила этих существ весьма аппетитными. И это хорошо, потому что я вдруг задумалась над тем, что моему звериному телу нужно гораздо больше калорий, чтобы не потерять силы. Как тогда выкроить достаточно еды для двух людей?
А вот если я буду спокойно лопать протеины, от которых моих человеческих новых родственников в лучшем случае стошнит, — вопрос не то чтобы решен, но сильно упрощен.
О, вот и рубашка… как я и думала — мокрая от росы насквозь. И вкусный слизняк размером с ладонь взрослого человека приполз зачем-то на рукав. Оппа… маловато будет. Но сейчас важнее накормить ребенка.
Так, сырым мясом лесных зверей дите кормить все же не рекомендуется. Ибо гельминты и все такое прочее. Лучше подождать, пока появится возможность развести костер. Может, Айвен что-то придумает, не знаю. Вроде я у него спичек или огнива не заметила, но все может быть. А пока самая безопасная еда — это рыба.
Да, тоже сырая. Да, и у нее бывают паразиты. Но тут важно уметь выбирать более здоровую на вид и тщательно очистить тушку от внутренностей. Эх, медведь, конечно, умеет ловить рыбу, но дело это не быстрое, и в целом лучше всего получается только в конце лета, когда на нерест идет лосось. А сейчас…
Стоп.
То-то мне все казалось странным что-то в лесу. Кое-какие цветы, каких не бывает в начале июня, опять же ночью был такой звездопад… С чего я взяла, что раз мотоциклом меня ударило в первых числах лета, то и здесь я оказалась ровно по календарю в тот же день?!
Меня ввела в заблуждение знакомая зелень, а еще поначалу я в принципе думала, что осталась в своем мире на том же острове, просто стала медведицей. Но мир — другой. И время, судя по воспоминаниям Голди, — в лучшем случае середина девятнадцатого века. Так что мешает расцвести вокруг августу? Тем более что вон же, вон! И вон! Этот серебристый плеск на мелководье я ни с чем не перепутаю — идет лосось!
Живе-е-е-ем! Даже не придется пугать ребенка и мужчину слизнями. Красная рыба — что может быть здоровее, питательнее и вкуснее? Ну, медвежья натура, как тут у тебя с инстинктами? О, порядок! Слюни потекли, лапы сами вспенили воду на отмели. Вперед, рыбалка наше всё!
Глава 11
Так-так-так… Oппа! Есть! Оп-оп-оп! Ай, блин! Эдак даже мою медвежью тушу с ног собьет! Уф-ф-ф-ф…
Это оказалось крайне увлекательное занятие — ловить рыбу, руководствуясь одновременно человеческим разумом и медвежьими инстинктами. Самка, в тело которой я попала, была еще довольно молода, а потому проворна, увертлива и сильна, но при этом нам с ней явно не хватало практического опыта.
Хотя, конечно, во время нереста лосось — добыча не слишком шустрая. Тем более здесь, довольно высоко по течению одной из рек острова, да еще выше отчетливо шумевшего где-то там, за поворотом, водопадика.
Когда я схватила первую рыбину прямо зубами за жирную спинку, медвежья сущность временно взяла верх над памятью о том, что где-то там в пещерке сидят двое голодных людей и им нужна моя добыча. Желудок взревел бешеным зверем, и я очнулась только в тот момент, когда, сидя на мелководье, уже облизывала свою довольную морду, всю вымазанную в рыбьем жиру.
Упс…
Ладно, ничего, просто мишку надо вовремя кормить, и она будет хорошей девочкой. А ну пошла, толстая попа, обратно в реку и поймай еще рыбину!
Вот наберусь опыта, приловчусь и отправлюсь за добычей вниз по течению. А то тут лососи хоть и вялые, но их сравнительно немного по сравнению с тем бесчисленным потоком, что вливается из океана в устье реки. А еще добравшийся почти до самого места нерестилища рыбец очень сильно теряет в качестве. Лососи, они ж как камикадзе — идут не только размножаться, но и умирать. Мало того, что ничего не жрут с момента попадания в пресную воду, двигаются вверх на старых запасах, так еще и стремительно «стареют» по мере продвижения к цели.
Ну, короче, даже на вид отличается та рыба, что бодро двигает хвостом, пробиваясь сквозь толпы собратьев сразу у устья, и та, которую только что сожрала я. У моей даже «клюв» на морде уже отрос, верный признак, что еще пара сотен метров — и эта рыба выпустит икру и мирно скончается.
Ничего, пока нам не до жиру, быть бы живу. В заготовку такая тушка не годится, первый и самый острый голод утолить — сойдет. Оппа! Лети-ка на бережок… вас там уже штук пять бьется на камнях. Хватит? Или еще немного порыбачить? Так, надо все же и самой наесться. А то черт его знает, как поведет себя мой звериный инстинкт, если решит, что его обделяют пропитанием… Не хватало, как с первой рыбой, прийти в себя и обнаружить, что доедаю Гринча… тьфу, Айвена. Мужа, короче.
Прошло, наверное, около часа, если судить по солнцу. Моя медвежья сущность налопалась так, что явственно отяжелела, и, выбираясь на бережок, я чувствовала себя, как тот жаб из старого-престарого русского мультика про Дюймовочку: поели? Теперь можно и поспа-ать…
Ага, разоспалась одна такая! Пока ты, дура черношкурая, в речке бултыхалась, лопая в свое удовольствие, тут на твою добычу другие желающие нашлись. А ну брысь, падла рыжая! Прочь пошла! А то сейчас хвост оторву ребенку на воротник! Ух!!!
М-де. Из пяти приготовленных для моего семейства рыбин осталось только три. И хвостатая ворюга явно ни при чем — она только подбиралась к добыче, когда я ее шуганула. Значит, двух жирных рыбцов кто-то другой увел. Желающих тут хватает…
И что делать? Залезть еще половить? А толку? Пока я буду в воде плюхаться со своей сытой сонливостью, этих трех еще кто-нибудь сожрет. Ладно, в конце концов, две рыбы Айвену, одна Кристине — на завтрак хватит. А там будем посмотреть.
Так, теперь надо сообразить, как доставить в пещеру рыбу и рубашку одновременно, причем не перемазать вторую первой. М-де… ы-ы-ы-ы…
Вряд ли этот остров видел медведицу, у которой на шее повязана мужская рубашка на манер пионерского галстука, как в книжке времен маминого детства. Мы такую «с родины» привезли, «Тимур и его команда» называется. Только у меня галстук не красный, а синий. Как у скаутов. Нормально. Рыбу в зубы — и пошла.
— Моя дочь не будет есть сырую рыбу!
Да чтоб ты провалился, дурак стукнутый! Уже полчаса, наверное, прошло с того момента, как я вернулась в берлогу, гордая и довольная добытчица. И главное, «объелсягруш» сначала обрадовался, выполз из довольно уютного гнезда, которое успел свить из еловых лап в мое отсутствие… Косился все равно с подозрением, Кристине строгим голосом велел сидеть там и не высовываться, но при виде лосося глаза у него разгорелись. Он схватился за пояс… и вот тут нас настигла первая неприятность.
Нож в ножнах, рыболовный крючок с леской и еще какая-то нужная мелочь в специальных кармашках были на месте, а вот ни спичек, ни огнива, или что там у него было на этот случай, не обнаружилось. Потерял где-то.
Ну и все. Переклинило мужика — вот прямо сейчас он пойдет на то место, где его били-били-не добили, найдет там свое приспособление для добывания огня, вернется, разведет костер, пожарит рыбу, и тогда…
— Слушай, начнем с того, что далеко ты в таком состоянии не уйдешь, — попыталась урезонить этого недобитого живчика я. — Это первое. А второе: сырая рыба — это же лучший источник всяких полезных веществ, ее даже от цинги едят! Ты столько лет прожил на западе, неужели никогда…
— То, что годится взрослому работающему мужчине, не подходит маленькому ребенку, тем более девочке! — не терпящим возражений тоном выдал этот… патриархал доморощенный. — И не спорь со мной, Золотинка, я лучше знаю.
Вот тут я натурально глаза на него вытаращила и даже пасть приоткрыла. Да он… да он… нет, вы на него только посмотрите! Пофиг мне, что смутная Золотинкина память подсказывает: она ничего против такого обращения не имела, типа примерная скво и хорошая жена, вот это все. Мужик — хозяин в доме, начальник всех начал… так бы и треснула поварешкой по башке!
Нету у меня поварешки, жалость какая. А лапой его приложить — убью ненароком. И что делать? Он же уперся как баран!
— И куда ты в таком состоянии пойдешь? — переварив желание немножко загрызть мужа, ехидно спросила я. — Упадешь под ближайшим кустом, и мне придется воевать с армией падальщиков, которые наверняка сбегутся на запах. Это первое. А второе — ты не подумал, что там могут быть те, кто на нас… напал? И ты приведешь их сюда?
— Не беспокойся, — вот тут он так улыбнулся, что у меня шерсть на загривке дыбом встала. — Не придут. Я не сумел вас защитить, — тут я просто почувствовала, как ему трудно произнести эти слова. — Но сумел отомстить, и…
— Это все хорошо, но ребенок голодный, а ты раненый. Где ты сейчас будешь искать такие мелкие вещи и, главное, зачем?! Нормальная еда, в лососе нет паразитов, и индейцы спокойно дают ее де…
— Мы не индейцы, и наша дочь — маленькая девочка из хорошей семьи! — вспылил вдруг этот в голову стукнутый. — Она не будет есть сырую рыбу, как дикарка!
— Ах вот, значит, как?! — У-у-у-у, от злости просто в глазах потемнело. Расист нашелся! Угнетатель! Приличный!
— То есть жениться на дикарке тебе ничего не помешало, а теперь про семью вспомнил?!
— Золотинка… — Айвен мгновенно сдулся и виновато опустил глаза. — Прости… но моя дочь — не животное и сырую рыбу есть не…
— Р-р-р-рням-ням-ням-чавк-хр-р-р-р-р! Р-р-р-рня-а-а-а! — перебил его вдруг громкий и странный звук. Ну как странный. Я-то мордой в сторону елового гнезда стояла и источник его разглядела сразу. А вот Айвен как обернулся, так и сел на земляной пол.
Пока мы тут спорили, наше дитятко решило проблему по-своему. Как это у нее получилось, а?! Я тоже хочу! Но вместо голой чумазой девочки на лапнике возилась упитанная медвежонка, одну рыбу она торопливо грызла, вторую прижала к полу лапами, всхлипывая от жадности, а когда Айвен попробовал шевельнуться в ее сторону, визгливо и ужасно смешно рявкнула на него прямо сквозь пожираемого лосося.
Глава 12
— Что это?! — слабым голосом спросил муж, все еще сидя на глинистом полу и делая слабый жест рукой, словно пытался отогнать от лица кошмарное видение.
— Голодный ребенок, не видишь, что ли? — Ну да, я бываю ехидной до невозможности, но он меня так разозлил, что сейчас я просто не могла удержаться. — И слава всем богам, разом две проблемы решились сами собой. Теперь она хотя бы не замерзнет, а у тебя больше не будет дурацких аргументов по поводу сырой рыбы.
— Это… это… Кристина?!
А, он ведь опять спиной к ней стоял, когда детенкин силуэт на секунду подернулся туманом и на месте тощенькой малявки образовался округло-упитанный медвежонок. Кстати, как так? Откуда дровишки? В смысле, закон сохранения энергии никто не отменял, а в медвежке по весу штуки три Кристины, должно быть. Как она умудрилась этот жирок из воздуха нарастить?
— А ты здесь какого-то другого ребенка видел? И нечего на меня так недоверчиво коситься, я имею право пребывать в дурном расположении духа. Меня на этом острове явно обижали, хотя я и не помню как, родной муж сначала узнавать отказывается, потом ребенка нормально покормить не дает, да вдобавок ко всему я хочу как Крис туда-сюда свободно превращаться, а не получается!
— Кристина? — все тем же слабым голосом позвал Айвен, и поскольку мелкая уже сожрала обе захваченные в
«честном» бою рыбины, более-менее налопалась и пришла в благостное расположение духа, то добился муж несколько неожиданного результата. Дочь радостно уркнула, подпрыгнула на месте, как неуклюжий мячик, и кинулась к папе обниматься.
Медвежонка. С детской координацией движений и медвежьими когтями. И массой тела сильно побольше, чем у пятилетнего ребеночка. К раненому, стукнутому и вообще сильно потрепанному последними событиями папе.
— Слезь с отца и отойди в сторонку, — строго выговорила я дитю, ловя ее зубами за холку и, не дожидаясь ее действий, просто снимая увесистое тельце с поверженного мужа. — Смотри, что ты наделала, чуть было не затоптала больного папочку. Ладно, нет худа без добра… Я там рубашку его повесила на куст, скоро высохнет, а пока он вот так лежит, можно заняться медицинскими процедурами. Иди и сорви слева от пещеры несколько листиков свежего подорожника. Крис, слышишь? Поняла? Как выглядит подорожник, помнишь? Умница. Топай громко, чтобы я слышала тебя и знала, что ты рядом, а не поскакала на поиски приключений.
Кристина угукнула по-медвежьи и укосолапила наружу, а я так и осталась в недоумении — умеет ли моя дочь в зверином обличии разговаривать по-человечески, или нам придется еще и эту проблему как-то решать? И как часто она теперь будет прыгать туда-сюда-обратно из девочки в животинку? Можно ли этим процессом как-то поруководить?
И тут в мои размышления вмешался странный звук. Вообще нынешнее мое существование на странные звуки богато, но этот был особенно…
Распростертый на полу Айвен, на этот раз, слава всем богам, оставшийся в сознании после дочкиных нежностей, смотрел на меня снизу вверх блестящими серыми глазами и… смеялся. Я бы даже сказала — ржал как конь.
С ним точно все в порядке, а? Я не умею на вид и на запах определять, поехала у человека крыша насовсем или это временное помутнение… что же делать, что же делать, что…
— О боги… Золотинка… — сквозь смех простонал этот болезный. — Я сойду с ума! С нами такое случилось, а ты осталась все такой же ворчливо-хлопотливой суетохой с замашками домашнего тирана, совсем не изменилась!