- Ты вернулся? - мой голос вибрирует в тишине закрытого пространства ванной комнаты.
- А разве могло быть иначе,- улыбается мой хозяин,- я страшно скучал по тебе Китти.
- И именно поэтому, ты ушел с той женщиной?- морщусь я. Господи. Какая я дура. Я же его зверушка. Я не имею права на ревность, потому что он просто купил меня. А вещи не должны чувствовать и ревновать.
- Ты просто непроходимая, маленькая идиотка,- морщится Алекс, но в его глазах смешливые искорки, - неужели ты меня приревновала? Это становится интересным, Китти. Ты так не считаешь?
Мотаю головой. Он смеется надо мной? Но я слышу в голосе Беркута странные нотки, похожие на ... Гордость???
- Ты скучала по мне, детка? – в его голосе появляется чуть заметная хрипотца, которая меня разрушает, - Никто не делал тебе больно в мое отсутствие. Ты скучала по моему члену?
Он стонет и глубоко меня целует. Так невероятно головокружительно, не выпуская из своих объятий.
Я до одури хочу его. До дрожи. Всего. Без остатка. Он нужен мне.
- Не сейчас,- он вдруг от меня отстраняется. И мне кажется, что мой мир разрывается на части.- Мне нужно кое с кем познакомить тебя. Переоденься, и спускайся в столовую.
Черт, я опять повелась на его чары. Он же приехал не один. Чертов извращенец, что – то он мне приготовил. В животе ноет от не нашедешего выхода, жгучего возбуждения. Он будет снова мучать меня. Я не боюсь боли. Я боюсь остаться без моего хозяина. Боюсь но знаю – это неизбежно. Но он стал моей зависимостью. Неизлечимой, и от этого еще более страшной.
И я стараюсь запомнить темный мир глаз моего мучителя. Стараюсь впитать свои ощущения. Потому что мой побег лишь дело времени. Вот только от себя убежать у меня не получается.
Он уходит, и я понимаю, насколько я замерзла. Тело бьет крупная дрожь. Выхожу из ванной, и чувствую, что задыхаюсь от тяжелого запаха вишневого варенья. Зоя все же решила сварить кровавую ягоду. Спускаюсь по ступеням, едва переставляя ноги. Не хочу видеть счастливицу, которая отнимает у меня моего хозяина. Но мое время подходит к концу. Что такое пара недель? Нехотя толкаю дверь и делаю шаг.
Алекс стоит посреди комнаты, приобняв за плечи немолодую, худенькую женщину. Она бледна, чувствуется, что едва стоит на ногах. Но с какой любовью она смотрит на моего Алекса, и гордая улыбка на ее губах, говорит о том, что он для нее целая вселенная.
- Мама, это Эмма,- представляет меня Алекс, - я рассказывал тебе о ней.
Мама. Чувствую, что земля едва меня держит. Мне неудобно. Одета, как простушка, не послушалась приказа хозяина и сейчас чувствую себя полной идиокой. Но кажется, женщину мой вид совсем не занимает она смотрит на меня не как на вещь, а как на человека, и это будит во мне совсем не нужные, неуместные чувства.
- Эмма, это моя мама. Ее зовут Эмма Владимировна.
Я протягиваю руку для приветствия,чувствую мягкое рукопожатие.
- Так мы тезки,- улыбается Эмма Владимировна,- знаете, Эмма. Вы настоящее чудо. Я никогда не видела своего сына таким счастливым.
Если бы это было правдой. Жаль, но я не стану говорить этой милой женщине, насколько она ошибается. Это было бы жестоко. Алекс смотрит на меня напряженно, словно пытаясь прочесть мысли.
Глава 28
ОН
- Она прекрасна,-шепчет мама,- у тебя хороший вкус, Алекс.
- Она не моя, мама,- выдыхаю я с сожалением, глядя, как Китти хлопочет возле стола, помогая Зое. Моя женщина раскраснелась. Смеется, беззаботно раскладывая столовые приборы, ни разу при этом не ошибившись. Я так и не понял, кто она. Так и не раскрыл маленькой тайны моего блестящего страза. Даже Лис не смог нарыть никакакй информации. Эмма, словно призрак, появившийся из ниоткуда. Закрытая информация. Будто кто – то специально стирал ее прошлую жизнь из информационного поля.И это делает ее еще болеепритягательной и желанной.
- То, как вы смотрите друг на друга, говорит об обратном,- в глазах женщины, вырастившей запуганного зверька и превратившей его в уверенного в себе мужчину, задумчивость. – Неужели ты позволишь ей исчезнуть из твоей жизни? Не будь дураком, сын.
- Ты права,- отвечаю я, удивляясь тону матери.Она никогда даже голос не повышала на меня, а тут позволила себе обозвать. И в глазах ее я увидел несвойственную ей твердость.Но она права, и как оказывается легко принять эту простую истину. Эмма нужна мне. Она мое спасение. – Знаешь, мам, я в жизни был счастлив много раз. Но то счастье, которым вы меня одаривали было другим. То, что дарит мне Эмма – совсем иное, абсолютное счастье. Ты прости меня.
- Я и не обижаюсь,- мягко улыбается моя мама, погладив меня по щеке сухой ладонью.
Ужин наполненный легкой болтовней, шутками и смехом – самый теплый момент в моей жизни. Наверное так ведут себя счастливые семьи. Наверное этого я лишал себя долгие годы, не понятно зачем. От чего бежал, к чему стремился? Этой маленькой женщине, моей Китти удалось то, чего так и не смогли добиться психологи, и другие душеведы. Она оживила меня. Возродила.
- Завтра я приготовлю свою знаменитую утку с брусничным соусом,- ее дыхание щекочет мою щеку. Хочется схватить Китти в охапку и утащить в спальню. Я больше не хочу ее в комнате пыток, которую закрыл на замок, и стараюсь даже не заглядывать в тот уголок дома. – Ты попробуешь мою стряпню, и станешь моим навсегда.
- Я стал твоим уже давно,- выдыхаю, чувствуя что до одури хочу мой драгоценный страз, - с тех пор, как впервые попробовал тебя. И знаешь, маме не стоит знать, как ты оказалась здесь. Она не знает о моих играх. Так что сегодня ты переберешься в мою спальню.
Ее щеки вспыхивают. Я хотел увидеть в ее глахзах радость, но в них испуг, неверие и еще куча оттенков, которые я не могу прочесть.
- Мне больше не нужно будет возвращаться в комнату маленькой принцессы,- недоверчиво выдыхает она. – Правда?
- Скажи мне, почему ты так боишься возвращаться туда? – наконец задаю я мучающий меня вопрос.
Она молчит, упрямо насупившись, похожая на обиженную маленькую девочку. Я наконец замечаю, что мама очень внимательно смотрит на нас.
- Алекс, я устала,- мама и вправду бледна. Конечно она устала. Перелет, болезнь отняли у нее силы. А я эгоист не подумал о том, что ей тяжело.ть
- Я провожу тебя, - сказал я, но мама меня опередив, легко вскакивает с кресла.
- Я сама. Терпеть не могу, когда меня жалеют,- она всегда была такой: непослушной, упрямой. «Упертой» - как говорил папа Володя. Но именно эти ее качества помогли ей добиться опеки надо мной. Помогли мне обрести семью. Помогли стать тем, кто я есть.- Если только моя тезка не будет столь любезна мне помочь. У меня есть потребности, которые сможет понять только женщина,- улыбается мама, прищурив глаза.
Мне не хочется отпускать мою Китти даже на минуту. Я не могу разжать сведенные пальцы, котрыми держу ее за тонкое запястье, что не может укрыться от взгляда матери. Китти мягко высвобождается от моего захвата. Я снова мальчик – несчастный, боящийся потерять того, кого любит до беспамятства.
- Эмма, проводи ня маму в комнату принцессы,- сдавленно приказываю я. В глазах Китти испуганное удивление.- Там ей будет удобно. Завтра придут рабочие, сделают там ремонт. Я хочу, чтобы ты сказала, какой должна стать эта спальня.
- Спасибо,- я как завороженный смотрю на обветренные, похожие на бархатные лепестки, губы, шепчущие слова благодарности. Я хочу целовать их, кусать до тонкой, щемящей боли. Твою мать, она просто украла мою душу, и я был не против этого.
Глава 29
ОНА
Он ждет меня, привалившись плечом к стене. Странно, но мне кажется, Алекс нервничает.Я порывисто вздыхаю, понимая, что не могу бороться с влечением к этому невероятному мужчине. Воздух пропитан ароматом вишни, но я чувствую только мускусный запах возбуждения, витающий в пространстве.
- Он не такой, каким хочет казаться,- всего пять минут назад сказала мне мама Алекса,- мой мальчик не растерял способности любить даже пройдя через ад. Береги его.
И я пообещала этой прекрасной женщине то, чего не смогу.
Он нужен мне. Не так давно я думала, как бы сбежать. Но сейчас, при виде моего хозяина я хочу только одного. Мне нужен Беркут. Полностью. Без остатка. Он купил меня, как шлюху. И я хочу быть ею, хочу чтобы он вытрахал из меня все чкртовы мысли о том, что скоро я потеряю его.
- Сделай мне больно,- шепчу умоляюще, глядя, как темнеет стальной взгляд.- Я так соскучилась.
- Ты же была послушной? – он принимает правила игры. Той, которой он же меня и научил.- Нет, Китти, что - то происходит. Мне больше не нужна эта игра. Ты слышишь меня?
Я киваю. Хотя и не понимаю, что происходит. Но сейчас не могу думать над этим. Все мои мысли занимает Алекс. Он совершенен. У меня пересыхает во рту, когда я вижу темную дорожку, спускающуюся от его пупка прямо к резинке низко висящих на т,- узких бедрах, пижамных штанов. Пытаюсь сглотнуть, рассматривая V образные мышцы, которые указывают мне на совершенство, которое я так хочу ощутить внутри себя.
- Эти штаны будут лучше смотреться на полу,- хриплю, опускаясь перед Алексом на колени.
Он хрипло смеется, и этот его смех приводит меня в какой – то животный восторг.
- Скажи мне, что ты хочешь,- горячий шепот, проникающий прямо в душу.
- Я хочу отсосать тебе,- в тон ему отвечаю я.- А потом ты меня трахнешь. Но прежде – сделай мне больно.
- Нет,- вдруг холодно говорит хозяин.- Я буду делать то, что хочу я. А сейчас я хочу владеть тобой, каждым милиметром твоего тела. Изнутри и снаружи. Тут я устанавливаю правила, Китти.
Он опускается рядом. Я чувствую аромат кофе, который Алекс пил за ужином. И мне хочется попробовать его на вкус. Тянусь губами к его рту, но он отстраняется. Чеит бы побрал этого мучителя. Теперь я поняла его изощренную пытку. Боль бывает разной. Сейчас я получаю страдания от того, что не могу получить желаемого.
- Ты моя собственность, - говрит Беркут, раздирая на мне блузку. Я сама сдергиваю с себя лифчик, дрожа от разрывающего тело и душу возбуждения.
Я его собственность. Но это ненадолго. И от этой мысли хочется орать во всю глотку.
Его дыхание касается моей кожи. Соски тут же превращаются в камень.
Я больше не спрашиваю разрешения, седлаю моего мучителя, и ору от счастья, чувствуя внутри себя твердый член. Его губы играют с моими сосками. Откидываюсь назад, умирая от восторга, когда его палец начинает потирать мой клитор. О боже, только бы остаться на этой грешной земле, чтобы еще и еще умирать от наслаждениях в объятиях Алекса Беркута. Насаживаюсь на его член, пытаясь получить, как можно больше удовольствия.
- Я не могу дышать без тебя, - вдруг шепчет Алекс, почти беззвучно, на грани сознания. Но я слышу. И он знает это. Оргазм захлестывает нас, уносит в бесконечность. Но я вдруг осознаю. Он далеко, с моим Беркутом что – то не так. Я смотрю в его безумные озера распалвленой стали. В них пустота.
Мы молча лежим рядом на ковре. Не знаю, что то произошло между нами. И это был не просто перепихон. Что – то более глубокое. То, что напугало моего сильного зверя.
- Уходи.- вдруг говорит Беркут.- Ты не создана для моего мира. Ты другая. Я думал, что в очередной раз просто сделаю то, чем жил раньше. А ты пришла и меня сломала. Ты меня разрушила,- уже не сдерживаясь кричит он.
- А ты меня приручил,- хриплю я. – И как мне жить теперь?
Он молча встает с пола, и уходит, даже не потрудившись надеть чертовы штаны. Почему? Что я сделала не так?
Странный, он бежит из своей комнаты, только бы не видеть меня. Куда? Я знаю, где найду его. Только вот не знаю, стоит ли мне идти за мужчиной, который смог разбудить то, что давно умерло во мне.
Напольные часы тикают так громко, разрывают пространство. Я не знаю сколько прошло времени. Холод, кажется заползает под кожу. Тело болит от долгого лежания на полу. Встать не получается, и потому я ползу на четвереньках до кровати. Цепляясь руками за покрывало, наконец распрямляю затекшее тело. Он там. В темной вонючей пыточной. Я знаю. Он там, и его мучают призраки прошлого, которое Алекс так глубоко скрывает в себе.
Глава 30
ОН
Боль пульсирует в моем воспаленном мозгу, когда я обваливаюсь на грязный, вонючий матрас в чертовой пыточной комнате. Раньше я звал ее комнатой наслаждений. Механизм дискошара начинает свой адский танец, наполняя уродливое помещение миллионом световых брызг. Тут мое место, именно так я должен был сдохнуть, если бы меня не спасли. Именно этого я заслужил по праву рождения. Но вот вычистить из моей души мрак, и вонючую грязь маме и отцу ак и не удалось, как бы они не старались. Я все равно остался тем искалеченным ребенком, который все еще скучал по женщине, превратившей в ад его жизнь.
- Почему она оставила меня? – шепчу я, уткнувшись носом в пальто Эммы Владимировны. Она тихо гладит меня по голове дрожащей рукой. Тело мамы давно унесли, укутав в черное клеенчатое одеяло. Надеюсь ей не холодно. Теперь уже нет. Мама больше не страдает. Ее болезнь прекратилась. И я больше не буду слышать мучительных криков, когда тело матери выкручивается от боли. Только теперь больно мне. В груди словно образовалась пустота.
- Леша, твоя мама просто запуталась.Так бывает. Взрослые тоже совершают ошибки,- тихо шепчет моя учительница – единственный человек, которому я доверяю в этом мире.-Теперь твоя мама свободна от болезни.
- И от меня,- борясь с болью, тихо говорю я.
- Нет, Леша. Она любила тебя. Даже не смотря на свою болезнь, она никогда не переставала любить тебя. Это просто невозможно,- в голосе доброй женщины слезы. Они капают мне на макушку, обжигающе горячие, блестящие, как стразы, без которых не могла жить моя мать. Ей нравился блеск, граненая красота, которая ее погубила.
- Я не хочу быть один,- легкие слова срываются с губ, как прозрачный пар на морозе.
- Ты никогда не будешь один. Никогда,- Эмма Владимировна порывисто притягивает меня к себе, и смотрит прямо в глаза. Своими блестящими от слез. Я ей верю. Впервые в жизни я верю.- Я даю тебе слово.
- Алекс, пожалуйста, - я слышу голос, как сквозь вату и открываю глаза, чувствуя на своих щеках влагу. Я плакал, как тот мальчик из моего сна.- Пожалуйста.
Китти всхлипывает. И я понимаю, она тоже рыдает, в голос, как кликуша. Ее ноги обнимают меня за талию. Я по яйца в ней, и не помню ни черта, что произошло. Вижу глубокие следы укуса на белоснежной коже возле груди. Но плачет она не от боли. Ей жалко меня. Жалко, блядь. Я бы с большим удовольствием сейчас увидел ненависть в ее взгляде, презрение. Но не эту гребанную жалость, крадущую мою душу, вырывающую из моего тела ее кровавыми ошметками.
-Китти, черт тебя возьми,- хриплю я, пытаясь выйти из нее.- Какого хера происходит?
Она молчит. Просто не позволяет мне покинуть ее тело, словно требуя продолжения адской пляски. Ее мягкие губы скользят по моему лицу, заставляя чертово сердце замирать, а потом биться в конвульсиях.
Я хочу быть с ней.
Она моя.
Только с ней.
Эти мысли бьются в мозгу, смешиваясь с колючей болью, когда я начинаю вбиваться в мой податливый страз.
- Я не могу без тебя,- шепчет Китти прямо в мой рот, которым я терзаю ее губы. – Я не хочу без тебя.
От этих ее слов я схожу с ума. Такие же я сказал ей совсем недавно, сказал, а потом жесоко растоптал ее веру. Я так думал, по крайней мере. Ее мышцы сжимаются вокруг моего члена, и я больше не сдерживаюсь. Мой оргазм сливается с ее стоном, превращаясь в вибрирующую в сверкающем воздухе музыку.
Она исцеляет меня, ее губы, словно элексир дарующий освобождение от ужасов прошлого. Она ведьма, околдовавшая меня. Я смотрю в блестящие глазища моей Эммы, и понимаю, что моя душа требует очищения.