После того, как смела всё, что было принесено доставщиком, глянула на часы, собрала все нужные документы и пошла к Соне. Девушка оказалась на месте, чем меня очень порадовала: хоть обеденный перерыв ещё не закончился, она уже вовсю работала, уставившись напряженным взглядом в монитор. Выполняла мои задания.
— Здравствуй, Соня, — здороваюсь, скрывая улыбку.
Уж слишком сильно она напоминала мне меня — полтора месяца назад.
— Мила Георгиевна! — подпрыгивает на кресле Соня.
Кажется, я её испугала.
— Вы так тихо вошли, — опуская лицо на ладони, бормочет девушка.
Смотрю на неё, жалею… По чуть сгорбленной спине хорошо видно, как мало спала будущая личная помощница Глеба Бондарёва. И как устала от потока новой информации.
— Справляешься? — подхожу к её столу, участливо заглядываю в глаза, которые она тут же поднимает на меня, отлепив ладони от лица.
— Не знаю. Мне кажется, мой мозг опух, — тихо жалуется девушка.
— Потерпи. В следующем году будешь благодарить меня, — зная, что сейчас она меня тихо проклинает, произношу успокаивающим голосом.
— Вам бы врачом-психиатром работать, — вымученно улыбается Соня, — у вас такой голос приятный.
Улыбаюсь в ответ. Психиатром? Мне бы в себе разобраться.
— Ты ознакомилась со всеми файлами? — тут же перехожу к делу.
Нельзя ей расслабляться! Никак нельзя. Иначе не осилит тот объем информации, что я планирую в неё влить.
— Да, я… — начинает, было, девушка…
— Соня, тот список сотрудников, который я тебе вчера отправил… — Бесов стремительно входит в кабинет отдела кадров и застывает, оборвав себя на полуслове.
Внутри всё завязывается в узел. Дыхание перехватывает. Смотрю на него загнанным зверем, надеясь лишь на то, что внешне остаюсь спокойна — хотя одна нога на высоком каблучке уже отступила назад, готовая, по-видимому, бежать и прятаться за стол. Больше-то все равно некуда…
Вновь осматриваю Бесова с ног до головы. Чёрные кожаные ботинки с матовым покрытием, дорогой деловой костюм темно графитового цвета, волосы всё также убраны назад в короткий хвост на затылке, вниз от висков длина убрана до минимума, на щеках — легкая небритость. Как я вчера её не заметила? Ему очень идёт…
Перевожу взгляд на глаза и сглатываю.
Как я сейчас выгляжу? Вроде все в порядке: волосы не растрёпаны, макияж, на сколько помню, не потёк, на колготках нет стрелок, платье сидит на мне идеально, туфли делают ногу длиннее… Чёрт, о чём я думаю?! Я же…
СТОП!!!
Больших усилий мне стоило не повернуть голову в сторону Сони.
Как часто Бесов появляется здесь?
Я уже второй раз застаю его на этом этаже…
Что-то очень тёмное начинает шевелиться внутри меня, поднимая голову и глядя на мужчину вертикальными зрачками.
Моё желание резко выйти из кабинета Бесов словно почувствовал и, едва заметно сместившись и тем самым перекрыв мне проход к двери, негромко, но уверенно произнёс:
— Соня, пожалуйста, оставь нас наедине.
— Соня, пожалуйста, оставайся на месте, — произношу не менее уверенно.
Глаза Бесова сужаются, затем он поворачивает голову к съежившейся и ничего не понимающей девушке, и с нажимом произносит:
— Прошу, выйди из кабинета. Ненадолго.
Перевожу взгляд на Соню и с ужасом понимаю, что авторитет Бесова для неё намного выше моего: она поднимается со своего места, покусывая нижнюю губу, метает в меня извиняющимся взглядом и тихо покидает кабинет, вжав голову в плечи.
Ну, я ей это припомню…
Поджимаю губы, отворачиваю голову. Смотрю куда угодно, только не на Бесова.
— Почему ты бегаешь от меня? — один единственный вопрос, а я уже готова сорваться с места вслед за Соней или проткнуть этого идиота своей двенадцатисантиметровой шпилькой. Случайно. Раз десять.
— К чему этот разговор? — спрашиваю негромким, но холодным, как зима в Арктике, голосом.
— Ты не отвечаешь на звонки, — уперев в меня тяжелый взгляд, медленно, чтоб до меня дошло, «поясняет» мужчина.
— Я сменила симку, — произношу без интонаций, глядя на стену.
— Мила…
— Что тебе нужно, Бесов? — резко перевожу взгляд на него и застываю.
Мужчина изучает меня. Медленно. Подробно.
Загар на моем лице, новую длину волос, линию ключицы, плавно уходящую под материал, облегающее тело дизайнерское платье, длину ног на высоких тонких каблуках…
— Почему ты сбежала тогда? — произносит он, поднимая потемневший взгляд по моей фигуре вверх и уперев его в мои глаза, — Не вчера, когда ты в панике умчалась в лифте неизвестно на какой этаж… — уточняет чуть грубо, — А в тот день.
— Потому что услышала всю информацию, которая была мне необходима на тот момент, и более не испытывала потребности в твоей помощи, — стараюсь говорить отстранённо и не смотреть на него.
— Ты даже не дала мне шанса…
— Шанса на что, Бесов? — резко перебиваю, чуть повышая голос, — На объяснения? Так ты и так мне всё объяснил. Я поняла. Вняла. И уехала.
— Я просил тебя дождаться меня, — буквально пробивая меня тяжелым взглядом, произносит Бесов, а я начинаю медленно терять самообладание:
— Для чего? Нам больше нечего было обсуждать, — произношу с угрозой.
Воздух между нами начинает нагреваться. Не знаю, отдаёт ли он себе отчёт — что сейчас делает со мной, но если он не закончит это делать…
— Я понимаю тебя. Ты была обижена словами, что у меня не было на тебя времени. Но я не пса ходил выгуливать, — тоже начиная заводиться, произносит Бесов, — Мой бизнес буквально горел на руках, а моя семья медленно разрушалась. Более того, я узнал, что её целенаправленно разрушают. Что я должен был сделать? Бросить всё и сбежать с тобой?
Да!
— Нет! — превозмогая себя, отвечаю, — Ты должен был найти слова. Другие слова!
— Я был честен с тобой!
— Ты сказал, что между нами всегда будет Бондарёв!!! — наконец, срываюсь.
Медленно выдыхаю, прикрываю глаза. Затем решительно их раскрываю:
— Так вот, он всё ещё между нами! Хотя никаких «нас» уже нет в принципе — да и не было никогда.
На Бесова страшно смотреть: его глаза — черные от плохо скрываемой ярости, а руки настолько напряжены, что на костяшках кулаков побелела кожа…
Я хотела разозлить его. Мне это было физически необходимо.
И я добилась своего. А теперь получала удовольствие от лицезрения плодов своего труда.
Я уже сама мало понимала — что чувствую, я осознавала лишь одно: он вообще не вынес уроков из той ситуации.
— Вернулась к Глебу? — без интонаций произносит Бесов, спустя несколько секунд молчания.
— Меня ваши разборки не касаются. Я дорабатываю эту неделю и ухожу, — также отстранённо отвечаю ему.
— Куда? — вновь вопрос без эмоций.
В декрет, мать твою! У нас с Глебом пополнение семейства намечается!
Медленно выдыхаю, успокаивая себя.
— Это не касается никого из работников данной компании, — произношу ровно, поднимаю подбородок, — А теперь, будь добр, позволь мне уже начать работать. У простых сотрудников не так много свободного времени, как у руководителей холдинга. Но даже если это не так… Уверена, план твоей мести не включает в себя бессмысленную трату времени на разговор с готовящейся к увольнению подчинённой гендиректора.
Бесов усмехается. Такой до боли знакомой мне усмешкой…
— Ты вообще ничего не знаешь.
Эти странные слова заставляют меня напряженно застыть. Чего я не знаю?
— Алексей, простите, а можно я уже вернусь на своё рабочее место?.. — тихонько пищит из-за дверей Соня; мы одновременно поворачиваемся к ней.
Она обратилась к нему на «вы», и используя полное имя…
Не знаю почему, но от души отлегло.
Наверное, я идиотка.
— Соня, проходи, Алексей Бесов уже уходит, — говорю громко, ловлю на себе тяжелый взгляд мужчины, — Он зайдёт к тебе попозже, — произношу, отвечая ему не менее красноречивым взглядом.
Не знаю, каким Богам возносить хвалу, но Бесов внимает моим словам и выходит из кабинета, а бледная от страха Соня заходит внутрь, боясь поднять на меня взгляд.
— Так… — на секунду прикрываю глаза, успокаиваю мысли, — Давай обойдёмся без всяких вопросов и объяснений? У нас времени — в обрез.
— Спасибо, — выдыхает девушка, юркнув к себе за стол.
Совершенно очевидно, что знать все подробности внутренней кухни она не желала — что добавляло ей ещё один плюсик в рейтинг. Всё-таки я не ошиблась с выбором.
— Начнём?.. — смотрю на девушку с криво натянутой на лицо «легкой» улыбкой и, дожидаясь неуверенного кивка, встаю за её спиной.
Через час поднимаюсь на сороковой этаж, вхожу в приёмную и нос к носу сталкиваюсь с Глебом.
— Как там моя будущая помощница? — не без иронии спрашивает он, присаживаясь на край моего стола.
— Умненькая девочка. Она справится, — не зная, чего ожидать от этого его тона и странного, словно ожидающего чего-то, взгляда, осторожно отвечаю.
— Хорошо, — кивает Бондарёв, затем оглядывает меня с ног до головы, — Отлично, — наконец, выдаёт он.
— Эм… — ничего не понимая, протягиваю я.
— Отлично выглядишь. Не нужно переодеваться, — отрываясь от стола и проходя к своей двери, бросает он.
— Глеб, чего я не знаю? — уже ожидая худшего, спрашиваю я.
— Сегодня европейское Рождество. Мы приглашены на неофициальный приём у мэра, — словно это само собой разумеющееся событие, к которому не нужна никакая подготовка, будничным тоном сообщает Глеб.
— Я не пойду, — тут же запаниковав, начинаю мотать головой из стороны в сторону.
— Ты всё ещё моя личная помощница, — безапелляционно отрезает Бондарёв, окатив меня холодом, — И должна следовать за мной туда, куда мне потребуется.
Прикусываю язык, принимая его железную логику.
Так-то оно так! Вот только я и думать забыла обо всех этих приёмах, которые могут неожиданно выплыть в расписании моего почти бывшего шефа.
— Тем более теперь, когда я — гендиректор холдинга, — припечатывает Глеб, пристально глядя на меня, — Так что успокойся и прими свою участь, — не без сарказма добавляет, окидывая меня изучающим взглядом… — Загар тебе идёт. На все вопросы ответишь, что была отправлена мной в небольшой, но заслуженный отпуск.
— Кому это интересно? — складывая руки на груди и отводя взгляд, тихо бурчу под нос.
— Всем, — вновь отрезает Глеб, и мне приходится посмотреть ему в глаза, — Ещё недавно ты считалась моей девушкой. А я сейчас что-то вроде… самого завидного жениха, — отвернувшись, цедит Бондарёв, относясь с явной неприязнью к данному факту светской хроники; затем вновь переводит взгляд зелёных глаз на меня, — Так что давай продемонстрируем, какие мы мудрые в свои «не тридцать». И как красиво мы умеем расставаться.
Смотрю на него, киваю. А сердцем чувствую — не нужно мне идти на этот приём…
Глава 4. Любимые грабельки
— Может, возьмём Соню с собой? — с надеждой предлагаю практически ему в спину.
Тот взгляд, которым меня одаривает Бондарёв, развернувшись на мой голос, красноречив.
— Как насчёт — прихватить с собой всех сотрудников компании? — подняв бровь, холодно предлагает он.
— Но Соне нужно знать, как вести себя на подобных мероприятиях… — тушуюсь я.
— Вот и просвети её, — отрезает Глеб и скрывается за своей дверью.
Жесть…
Закрываю лицо рукой, медленно выдыхаю. Высший свет — это последнее место, в котором я бы хотела оказаться. Тем более — сейчас.
Движение в коридоре заставляет меня посмотреть в сторону двери и замереть.
— Девочка моя, — поджав губы, произносит Лина.
У меня они тоже как-то сами собой поджимаются. И сердце начинает стучать тяжелее тоже — как-то, само собой.
— Лина… — тихо произношу.
Три уверенных шага, и я оказываюсь в руках моей персональной феи.
— Что же ты трубку не брала? — шепчет Лина, прижимая меня к себе.
— Я симку поменяла, — повторяю уже второй раз заготовленную фразу.
— Когда её меняют, звонок не проходит, врунишка, — качает головой фея, гладя меня по спине.
А Бесов не заметил…
— Прости меня, пожалуйста, — негромко произношу, продолжая её обнимать, — у меня просто не было физических и духовных сил отвечать на твои звонки. И вообще — общаться с кем-либо из компании. Мне нужно было отдохнуть от всего…
— Дурёха, я же всё понимаю. Но ты должна была подумать о том, как я о тебе беспокоилась, когда ты не брала трубку! Да и не только я, — она отстраняется от меня и заглядывает в глаза, — Мила, мы все переживали из-за тебя.
— Кто это «все»? — вновь поджимаю губы.
— Все, — припечатывает фея, не разбирая по личностям, — Ты решила вернуться? — быстро переводит тему, оглядывая меня с ног до головы, — Или дорабатываешь срок?
— Откуда ты узнала? — удивляюсь я.
— Ну, вообще-то я и посоветовала Глебу вернуть тебя — ведь после твоего ухода он в очередной раз постарался спихнуть на меня всю оставшуюся работу, а у меня самой — завал! Так что я ему сказала — либо ищи помощницу, либо возвращай Милу до конца срока.
— Так это с твоей подачи мне документы не возвращали? — складываю руки на груди. Хоть и не злюсь. На Лину сложно было злиться.
— Прости, но так тоже не уходят, — ничуть не раскаивается та, — обиды — обидами, но дело — делом. Твою работу никто за тебя не выполнит; у Глеба все сотрудники на своих местах и при своих обязанностях: лишних рук и лишней головы не имеется. Так что своим уходом ты не дурно так подставила нашего шефа… — понизив голос, делится фея, — даже удивляюсь, как он тебя до сих пор не съел.
— Если съест, то самому придётся всю работу делать, — предполагаю я.
— И то верно, — соглашается фея, затем её взгляд меняется, — Когда мы с тобой поговорим?
Молчу, думаю.
Этого предложения я ожидала, но не сказать, что я к нему готова. Если Лина начнёт этот разговор, я вынуждена буду вновь окунуться в неприятные воспоминания, а это чревато новой депрессией. Пока лучше просто… работать.
— На днях. Сегодня Глеб тащит меня на приём к мэру, — обещаю ей, собираясь с духом.
— А, традиционный рождественский приём, — кивая головой, припоминает Лина.
— Вообще-то в России рождество празднуют в январе, — недовольно замечаю, мечтая по-тихому слиться с этого мероприятия.
— Не скажи об этом самому мэру, — хмыкает Лина, затем переводит взгляд на дверь в кабинет, — Бондарёв у себя?
— Да, — киваю.
— Отлично. Зайду к нему прямо сейчас. И… Удачи тебе на вечере… только не напивайся, пожалуйста! — она подмигивает мне и исчезает за дверями кабинета.
Я стою, натянуто улыбаясь, а сама продолжаю придумывать причины для отказа. Ничего не могу с собой поделать, но почему-то остро ощущаю потребность не идти туда. Да ещё и этот намёк феи… Боюсь представить, что меня ожидает на этом приёме, если учесть, что все светские львицы уже в курсе, что Глеб более мною не занят. М-да… Не готова я к столь резкому возвращению к своим обязанностям. Однако… Работа есть работа. Лина была права — я поступила непрофессионально, когда сбежала «за четыре моря, за четыре солнца»… А я бы не хотела, чтобы обо мне сложилось мнение, как о плохом сотруднике. Тем более — у неё: я же её ученица, как никак.
— Сиренушка!
Оборачиваюсь и удивленно смотрю на золотоволосого обладателя самого мягкого на свете взгляда карих глаз.
— Макс…
— Ты вернулась! — восклицает тот, затем подходит ко мне, подхватывает и кружит по приёмной.
Я улыбаюсь, не скрывая эмоций. Удивительным образом этот золотоволосый Бог с четырнадцатого этажа одним своим видом и парой фраз сумел поднять моё настроение.
А, может, всё дело в том, что Макс действительно рад нашей встрече? Присматриваюсь к мужчине… Странное дело — он источает свет и тепло в этом холодном царстве денег.
Как я раньше этого не замечала?
— Ты ведь насовсем? Или только на неделю? Дурёха! Чего убежала-то? Ну, да, он тиран и завоеватель, так тебе же с ним не детей рожать! — весело изливает на меня потоки дружелюбия золотоволосый Бог, а я только и могу, что стоять, да глазами хлопать.