Лилия Касмасова
Царь Горохова
1
Я положила раскрытую книгу на облупленный подоконник, взяла стоявшее там пластиковое китайское зеркало и поднесла к странице с фотографией из Мадридского Кодекса – рукописи Леонардо да Винчи. Рядом с рисунком крылатого дирижабля было надписано несколько витиеватых строчек с наклоном влево. В школе я учила английский, Леонардо писал на средневековом итальянском, но так как западно-европейские языки имеют много общих слов, я надеялась хоть что-то разобрать. Прочесть самолично слово, написанное да Винчи!
Где-то поблизости капала вода. Хм. Батарея, что ли, потекла?
– Лёва! – послышался гнусавый голос Инки. И снова повторил, уже с истерической нотой: – Лё-ва!
– Нет таких! – огрызнулась я.
И зачем я начала откликаться на это дурацкое Инкино «Лёва»? Она прозвала меня так в самый первый день, как я пришла работать – и все три месяца иначе и не называет. Надо было мне тогда представиться просто «Аля» – как все меня и зовут. Но я для важности произнесла «Алевтина Горохова» – и эта стерва посмеиваясь, сказала – «Лёва, значит». Видимо, намекая, что выгляжу я как пацан. В чем-то она права. У меня короткая стрижка, я люблю носить джинсы и куртки и совсем не крашусь – а уж это, по понятиям Инночки, просто смертный грех. А вот я не понимаю, зачем разукрашивать лицо, будто ты клоун.
– Лёва! – никак не угомонится Инка. – Помоги книгу достать!
Да, я в нашем отделе, а то и во всей библиотеке, самая высокая – просто столб электропередач. Но, например, по модельным меркам метр восемьдесят – это вполне себе нормальный рост для девушки. Не всем же быть такими мышками-коротышками, как Инка!
– Возьми лестницу! – отвечаю я и снова вглядывалась в отражающиеся в зеркале ровные строчки. Буквы стали понятными, но слово, хоть бы одно…
– Я на каблуках, – укоряет меня Инка.
Вот. А носила бы ботинки, как я – и лазила бы себе по лесенкам, а не кричала на весь библиотечный отдел, где, между прочим, надо соблюдать тишину.
Все же я поставила зеркало и собралась пойти помочь… Но вдруг в зеркале что-то мелькнуло. Я оглянулась – никого. Повернулась опять к стеклу… Из круглого обрамленного розовой пластмассой зерцала на меня внимательно глядел седобородый старик в остроконечной шляпе.
Я поморгала и на миг скосила глаза на книгу – может, это портрет Леонардо отражается? Но портрета на раскрытых страницах не было. Да и не портрет в зеркале вовсе! А живое лицо! Ко мне, что же, Леонардо явился? А что за колпак у него?
Я едва открыла рот, чтобы спросить: «Вы кто?», как старик исчез, и в зеркале отразилась я, коротко стриженая шатенка в сером пуловере с торчащим из него воротником клетчатой ковбойской рубашки.
Я кивнула зеркалу, зачем-то повернула его и посмотрела на его оборотную сторону, с наклеенной обтрепавшейся цветастой бумажкой с иероглифами.
– Лёва! – взрычала Инка.
Я повернулась и шагнула к рядам полок. О, и правда батарея потекла: перед соседним окном на полу расползалась лужа.
Я хотела обойти ее, но тут увидела, что из лужи на меня глядит тот старик из зеркала. Из-за легкой ряби его было видно будто в тумане, но зато теперь он показался в полный рост. Старик был в длинном серо-буром плаще и с клюкой. А еще он прокричал мне что-то.
– Что? – крикнула я ему, понимая, что, кажется, я сошла с ума, раз мне чудятся какие-то старики в лужах.
– Иди сюда! – махнул старик правой, свободной, рукой – подзывая меня к себе.
И я зачем-то топнула ботинком прямо в середину этой лужицы – то ли с досады и чтобы уничтожить это движущееся изображение в воде, то ли чтобы понять, что это всего лишь лужа, а я, похоже, крышей двинулась – в общем, нога моя провалилась куда-то в пропасть. Ну и вся я за ней следом.
Сверкнул голубой свет и раздался грохот.
2
Воды было много. Вода была прохладной. И через ее толщу просвечивало солнце. Я барахталась изо всех сил, но меня утягивало вниз, и солнечный свет стал меркнуть… И тут в зеленой бутылочного цвета воде мелькнула серебристая волна, и еще одна, и кто-то толкнул меня вверх, выше, выше. Я вынырнула и хапала ртом воздух, и снова забарахталась, а меня за шкирку, за полувер, за широкие рукава потащили вперед – а там маячила желтая полоса песка и мрачная стена деревьев.
Меня бросили в нескольких метрах от берега. По воде ударил серебряный хвост гигантской рыбы и послышалось хихиканье. Или это был только плеск воды?
Мои тяжелые ботинки снова потянули вниз и вдруг… коснулись рыхлого песочного дна. Я зашагала вперед, отгребая в стороны воду отяжелевшими от мокрого полувера руками.
Где же я? Куда я провалилась через пол? Ничего не понимаю. Кто меня вытащил из воды? Прирученные рыбы какие-нибудь?
Я вышла на берег и без сил свалилась на песок. С наслаждением, глубоко вдыхая воздух, огляделась. Лес. Озеро. Коряги на берегу. Человек лежит. Я приподнялась на локте. Будто загорает. Но в одежде. И борода у него седая. Да это ж старик из зеркала!
Я поднялась и, пошатываясь и отжимая подол полувера, побрела к нему. Ботинки, полные воды, противно хлюпали.
Старик лежал навзничь, раскинув руки, и глаза были закрыты. Шляпа упала с его головы. Бурая накидка распахнулась, как крылья. Длинное серое платье под нею было обтрепанным и залатанным. А еще рядом со стариком на песке лежала длинная кривоватая палка, похожая на копье. Только вместо железного наконечника к концу был привязан будто неандертальцами обтесанный небольшой камень.
Я наклонилась, подняла копье. Легонько тыкнула древком старика в руку выше локтя:
– Эй! Вы живы?
Жуть какая. А если нет? Милицию надо звать… Я тыкнула чуть сильнее:
– Эй!
И тут неандертальский камень вдруг засветился голубым светом и стал прозрачным, по палке пробежала голубая электрическая змейка и с легким треском стукнулась в руку старику.
– А! – крикнул старик и сел.
Я отскочила и выронила палку. Старик, словно полоумный, бросился к ней и, схватив, снова сел. Надел свою шляпу и сердито посмотрел на меня из-под полей:
– Никогда не прикасайся к посоху дру… – Тут он уставился на меня совешенно ошалело. То есть, не полностью на меня, а на мои… в-общем, на мой бюст. Ну, бюст звучит слишком громко для моего размера. Ну вы поняли, куда этот старикашка пялился. Я даже руки скрестила на груди и отошла на шаг.
– Ты превратил себя… в… в… женщину?! – Тут он наконец поднял глаза выше и посмотрел мне в лицо.
– Что? – не поняла я.
– Или только наполовину? – Он глянул на подол моего полувера.
Да старик совсем чокнутый. Пора давать деру. Я отступила еще на пару шагов.
А старик забормотал себе под нос:
– Не знал я, что тяпляпис на такое способен… Правда, я превращал худышку Бердышку в толстуху. Но я же еще прописывал ей пить пиво и есть булки со сливками… И не за мгновение она превратилась, а за целый месяц… А еще, помнится, Жану Никудышнику я удлинил… – Старик оживился и затараторил: – Если можно усилить в мужчине мужчину, то наверное, можно и ослабить – да до такой степени, что вывести в отрицательную величину, а значит на противоположную сторону шкалы! И он станет женщиною! – радостно закончил старик. – Но превращать его обратно… Рискованно. Вдруг получится, как с пастухом Гушем. Он так наполовину лягушкой и остался… – Потом старик опять поглядел на меня и нахмурился:
– Не мог руки от посоха подальше удержать? Натворил дел…
– Я ничего не делала! – сказала я.
– И говоришь уже как женщина, – подозрительно поглядел на меня старик. – Как ты быстро перестроил свое мышление!.. – и снова забормотал: – Но что же теперь делать? Я и этого-то искал три года… Ох, мангольд зеленый! – Он снова кинул на меня неподобающий взгляд и сказал: – Впрочем, одежду посвободнее и никто и не разглядит…
Да ну его с его безумными речами.
– Скажите, а… где мы сейчас? – осторожно спросила его я.
– Расскажу, объясню, все расскажу, – сказал старик и поднялся, а я отступила еще. – Я нарочно все записал, чтобы объяснить по порядку.
Он вытащил из кармана платья бумажный рулон, развернул его и откашлялся.
– Я перенес тебя из твоей вселенной в нашу…
Это точно Леонардо да Винчи! Он, видимо, проводил опыты со временем и пространством! И думает, что я не из будущего, а из какой-то другой вселенной… Это как Колумб открыл Америку и думал – что это Индия!
– Вы же… Леонардо? – перебила я старика.
– А? – поднял он глаза от бумаги.
– Да Винчи? – Как там его современники-то называли? И я, придав имени непонятно какой – я надеялась, что итальянский, акцент, произнесла по слогам: – Лео-нарь-до да Вин-тци! Ви?
– Нет. Я Мерлин. И не надо коверкать слова. Мода у вас там такая?
Мерлин?
– Мерлин, который с королем Артуром? – вытаращила глаза я.
– Какой еще король Артур? – нахмурился старик. – Не было у нас таких.
Другой какой-то Мерлин наверное… Или тут еще до Артуровских времен.
Старик снова наклонился к бумаге, кашлянул:
– Так вот… Я перенес тебя…
– А какой год сейчас? – спросила я.
– Знаешь, летоисчисления в разных Вселенных не совпадают.
Как он уверен, что мы из разных Вселенных.
– Ну все же… – попросила я.
– Десять тысяч первый, – сказал старик.
– Да? – Когда был Артур-то?
– Мы счисляем время от придумывания записи цифр.
Логично. И они точно другая Вселенная. Но неужели параллельные миры существуют?
– А месяц у вас сейчас какой? – Хотя что толку спрашивать. У них может быть и пятнадцать и сотня месяцев в году. И вообще, может, они на какие-нибудь декады год делят. И год у них – дней так тысяча…
– Месяц май, – отвечал старик.
Ого. Месяцы с нашими совпадают, что ли?
– А планета ваша как называется?
– Земля, – сказал старик. – И крутится она вокруг Солнца. Мы с вами параллельные Вселенные. А не соседние.
Да? Значит, тут все должно быть похоже?
– А материков сколько? – спросила я.
– Один.
Хм. Вот тебе и похоже.
А старик опять поднял пергамент:
– Ты – потомок Пипина Первого…
– Кого?
– Пипина. Короля нашего.
– Знаете, если б у меня в предках были Пипины, то есть… короли, то я бы наверное знала об этом…
– Думаю, даже твоя пра-пра… бабка, которая нагуляла твою пра-бабку от него не знала, кто он. – Он прокашлялся и продолжал по бумаге: – Где тут?.. Ага. Ты – потомок Пипина Первого, наследник престола Гольштании.
– Престола чего?
– Гольштании, – сказал старик. – Страна так наша называется.
Гольштания. И смешное. И знакомое. В Европе вроде похожее княжество было в давние времена… Или не было?
Старик продолжил читать:
– И я, и все твои подданные нижайше тебя просим занять престол, быть добрым хозяином земель и всем нам добрым господином, мы же готовы слушать то, что ты говоришь, выполнять все твои… – Старик кашлянул и, сунув бумагу обратно в широкий карман, посмотрел на меня: – В общем, будем служить. По мере сил.
Это они мне служить собрались?
Старик поглядел на меня несколько секунд и спросил нетерпеливо:
– Ну? Ты рад?
– Наверное, – обалдело сказала я, пытаясь осознать, что я – тайный потомок человека из параллельного мира. Я спросила: – А как этот Пипин к нам попал?
– На прогулку ездил, – ответил Мерлин. – А может, выпал нечайно.
– Нечайно?
– Ты главное-то понял? Ты наследник престола, балда! – засмеялся старик. – Король!
– Королева, – машинально поправила его я.
Голова моя закружилась. Меня вызвали в другую Вселенную, чтобы я была королевой? Сказки какие-то. Но десять минут назад я была в библиотеке, и за окном была зима, а сейчас стояла у лесного озера, светило солнце и в ветвях деревьев прыгали и пели птички.
3
– Королевой ты быть не можешь, – сказал старик. – У нас трон наследуется только по мужской линии.
– Что же мне теперь, мужиком притворяться? – возмутилась я.
– Как ты быстро привык быть женщиной, – удивился старик. – Давно хотел, что ли?
– Да о чем вы говорите? – возмутилась я. – Я сама по себе женщина.
– Это ты сейчас ею стал, – кивнул старик. – Ну а раньше же…
– Я всегда ею была!
Да, я без шпилек и помады. Но фигура у меня вполне женственная, никаких там плечей широких и вообще! Что за наглость, старик из другой Вселенной смеется надо мной! Прямо как наша Инка!
А Мерлин добавил:
– Целиком?
– Целиком! – оскорбленно сказала я.
Мерлин сказал:
– Ты уверен, что всегда и что целиком?
– Увере-НА!
– Что же ты в мужской одежде ходишь?
– Да у нас почти все девушки в брюках ходят.
– Хм, – не поверил он. Потом ткнул длинным суховатым пальцем в мою челку. – И волосы у всех короткие?
– Не у всех, но у многих! И еще покороче бывают!
И это правда – мои-то, например, даже уши прикрывают!
– Хм, – опять не поверил он. И победно вскричал: – А имя чего мужское? Лев! – возмущался он. – Я слышал, как тебя звали!
– Лёва, – поправила я его, морщась. – Вообще-то Алевтина.
– Хм… – свел седые брови он. – Сбила ты меня с панталыку. Сроду так не ошибался… Хотя… – он отвлекся, подумав о чем-то своем.
Я обиделась:
– Вы вот вообще в платье ходите, я же ничего не говорю.
– Это друидское платье, – сказал Мерлин. – Нам так положено.
Хорошая отговорка на любой случай жизни – так положено. И объяснений никаких не надо.
– Эх, – вздохнул Мерлин. – Был такой хороший наследник. А теперь никуда не годится!
– Я не виновата, что у вас в Гольштании законы отсталые! – обиделась я.
– Ну. Как бы то ни было, – сказал старик. – Нашей стране нужен король. А смогу ли я другого найти – неизвестно. Я тебя-то три года по всем известным мирам выискивал.
– То есть… – изумилась я. – Миров много, что ли?
– Разумеется, – сказал Мерлин и задумался: – Полагаю, даже больше, чем мы можем и предположить… Кстати, гольштанцам лучше не сообщать, что ты невесть откуда – из другого мира. Лучше – что ты просто из далекой страны, из э-э… С островов… Канальских, скажем. Больше доверия тебе будет.
– Каких островов?
– Канальских. В океане есть, далеко отсюда, так что никто из здешних там не бывал. Но все же они им будут понятнее, чем параллельная Вселенная.
Я кивнула. Потом спросила:
– А как я домой обратно попаду?
– Домой? Тем же путем, как и сюда попала. Через озеро тебя отправлю, – сказал Мерлин.
Что ж – буду сюда как на работу ездить, каждый день? А платить мне будут?
– А какая зарплата у короля? – спросила я.
Мерлин поглядел на меня странно, потом сказал:
– Если хочешь, можешь и зарплату себе назначить.
Из библиотеки уволиться придется… А мне так нравилось там книги находить редкие – все к твоим услугам – читай целыми днями…
– А до скольки вечера мне тут находиться надо будет? – спросила я.
– До вечера? – спросил Мерлин. – Я не могу тебя каждый день туда-сюда швырять. Думаешь, это как в дверь зайти-выйти?
– Но как же… Меня же дома ждут. – Мама, папа и собака наша Тошка.
– Ты вернешься на то же место и в тот же час, откуда я тебя вытащил, – сказал Мерлин. – Таков закон перемещения между мирами. Если кто выпрыгнет из своего в другой – то для него в его мире время будто застывает.
О. Как удобно. Значит, никто и не заметит моего отсутствия.
– Но ты уж будь добр… добра… Побудь у нас королем, – попросил Мерлин. – Пока я нового не найду. Настоящего мужчину.
Ну когда так сердечно просят побыть королем… Да ведь только… он же вроде три года меня искал. А нового – сколько будет? Может, вообще десять лет! И что же, когда я вернусь – мне за тридцать будет! Буду взрослой тетенькой! Меня ж родные не узнают. А если я к тому же потолстею, например! На королевской еде.
– Хорошо, я побуду королем, – сказала я. – Но не больше… э-э… года.
Годишнее постарение можно и на усталость от работы списать. А там привыкнут к новому облику.
Я сказала:
– Если б королевой – я бы и на дольшее согласилась, ну а раз притворяться мужчиной… Вдруг кто узнает!