– Я тут, – сказал мужик смущенно.
– Мы охрану позвали, – строго сказала я.
– И вот я пришел, – сказал мужик. – Вы извините, я сейчас форму надену. Только добегу. Но если что срочное, могу и так.
– Это стражник, – возвел глаза Мерлин. И сказал мужику: – Уйди с глаз долой.
Мужик припустил прочь.
– Эх, – посетовал Мерлин, – надо было велеть ему позвать… Стражник! – крикнул Мерлин, подойдя к окну. – Погоди!
Но тот, видимо, уже убежал далеко.
– Идем! – Мерлин круто развернулся и широкими шагами зашагал в обратную сторону.
– Куда? – Я потопала за ним. Хотелось бы уже переобуть сырые ботинки. Пусть и на мужские.
– Есть место, где они день и ночь околачиваются.
– Кто?
– Слуги твои.
Мои слуги. Которыми я могу командовать. Чтобы они испекли торт, или погладили платье… То есть, камзол, видимо.
– И где такое место? – очнулась от мечтаний я.
– Не догадываешься?
Мы прошли парадный вход и углублялись теперь влево.
Где бы я околачивалась день и ночь, если б служила во дворце?
– У вас тут библиотека есть? – спросила я Мерлина.
В королевских библиотеках обычно редчайшие книги бывают!
– Разумеется, есть, – сказал он. – Но единственный человек, которого там можно встретить – это я. А я уже тут.
Ну да. В нашей городской библиотеке и то обычно пустыня пустыней. И приходят тоже старики да старушки – люди старой формации, кто в интернет не выходит.
– Кухня, – сказал Мерлин.
Ах, ну да. Я бы и сама сейчас не прочь на кухне оказаться – желудок от голода песни поет.
Но когда мы приблизились к кухне, о чем говорил разливавшийся в воздухе аромат жареных пирожков – похоже, с яблочной начинкой – Мерлин приостановился и сказал мне:
– Постоишь за углом. Нечего тебе лишний раз людям показываться, пока тебя в царское и мужское не одели.
Я кивнула. Желудок протестующе заскулил.
А Мерлин взглянул на меня недовольно:
– Жаль, тебя без шлема уже видели – теперь пышных усов не приклеишь. Ладно. Скажем, что ты очень юный. Лет этак… восемнадцать, да. – Он вздохнул. – Но ты все же веди себя посолиднее да построже.
Восемнадцать! Считать ли это за лестный комплимент, если девушку двадцати пяти лет принимают за восемнадцатилетнего юношу?
Мерлин завернул за каменный угол – здесь соединялись постройки разного времени – за поворотом начинался широкий коридор, построенный из камня, с темными деревянными балками и ржавыми факелами, вделанными в стены.
Недалеко за углом, в стене напротив были распахнутые двери кухни – закопченые, из толстых досок, оббитые железными полосами. Виднелись висевшие на отделанных керамической плиткой стенах медные сковороды и половники, и огромный, выложенный из камней, камин – сейчас потухший.
Из помещения, и правда, раздавался гвалт голосов – разговоры и смех. Но видно никого не было – похоже, все собрались в другой части кухни. Так что я решила подойти поближе и незаметно глянуть, что там за люди.
Когда Мерлин вошел в дверь, голоса притихли, только один юноша продолжал (видимо, сидел спиной к дверям):
– А мы в трактире на прошлой неделе играли – проигравший должен был бочонок браги выставить. После он домой тоже голый ушел – денег платить недостало, так Вакуль его одежду и забрал!
– Вот и играйте в деревне, – раздался громкий голос Мерлина. – А чтобы тут при дворе я больше голых задов не видел!
Тут на разные голоса забормотали «Извините», задвигались стулья, зашоркали башмаки.
– Почему везде мусор и грязь? – строго сказал Мерлин.
– Потому что нам уже третий год только половину жалованья платят! – живо ответил женский голос.
– И это справедливо, – заметил другой женский голос – сухой и невыразительный.
– Иди-ты! – послал ее первый голос.
Ничего себе они с друг дружкой! Но оказалось, вовсе не послал.
– Идита права, – сказал Мерлин. – Короля нет, обслуживать некого. Да только вы и половину своих обязанностей не выполняете!
– Скажите спасибо, что вообще не разбежались, – огрызнулась первая женщина шустро.
Я подобралась к дверям и осторожно выглянула из-за косяка. В огромной кухне, у деревянного стола стояли двое мужчин, молодая девушка и костлявая женщина средних лет в строгом темно-синем платье. Видимо, все они только что из-за этого стола вскочили. Один из мужчин собирал со стола карты. Еще одна женщина – полная, в белом фартуке – склонилась к низкой печи и открыла дверцу. Большая тарелка с пирожками стояла на столе.
– А чего вам разбегаться, – говорил Мерлин, – когда вы тут бесплатно кормитесь да в дурака играете.
– От скуки! Единственно от скуки! – сказала полная женщина, вытаскивая из печи огромный противень с пирожками. Это она жаловалась на полжалованья. – Короля-то нету! А без дурака, то есть без короля – никакого тебе развлечения, совсем сонное царство! Три печи простаивают, поварята в пастухи подались, продукты… сами съедаем сколько можем! – женщина кивнула на стоявшие у задней двери корзины и мешки – я узнала в них наших сюда попутчиков.
– Этими можете не утруждаться, – сказал Мерлин. – Это для сегодняшнего торжественного ужина.
– Да? – оживилась повариха. – По какому поводу?
– По поводу коронации, – с некоторым самодовольством сказал Мерлин. – Так что, – он повернулся к остальным, – наведите-ка блеску в парадной зале. И большой флаг у входа погладьте – висит, как штаны!
– Неужели нового короля нашли? – удивленно вскинула тонкие брови сухощавая женщина.
13
– Да, – горделиво сказал Мерлин. – Наследника Пипина.
– Пипин… это который в вине… – заметил один из мужчин.
– В пиве, – сказал Мерлин. – И пошлите кого-нибудь за лягушей. Он во дворце?
Или он сказал не «лягушей», а «лягушем» – если уж это «он», а не «она»? Кличка, что ли…
– Где же ему быть, со своего чердака не вылазит, – сказала девушка.
Мерлин сказал:
– Пусть явится в королевские покои немедленно. Ну, бегом за ним.
Служанка ринулась из кухни, и я быстро шагнула за широкую дверную створку. Она, топоча каблуками, пробежала мимо и не заметила меня.
– А король-то где? – вкрадчиво спросила повариха. – Какой он?
Я затаилась за створкой, не дыша.
– Вечером увидите, – сказал Мерлин. – И наймите дополнительно людей из деревни на сегодня.
– Хорошо, – сказала сухощавая женщина. – Я пошлю кого-нибудь спросить в Малые Гульфы.
Забавное название.
Похоже, эта женщина главная над слугами.
Мерлин спросил:
– С чем пирожки?
– С яблоками и грушами, – ответила повариха.
– Вкусно, – прочавкал Мерлин.
Я тихонько выглянула из-за створки: стоит и жует около подноса с пирожками. Я проглотила слюну. Хоть бы мне взял тоже – умираю с голоду. Жаль, он велел не высовываться. А может, высунуться? Я же король – дворец мой, кухня моя, и, значит, все эти пирожки тоже мои. Могу взять, даже не спрашивая. Впрочем, Мерлин тоже не спрашивает. Кто тут у них главнее – король или друид?
Задняя дверь вдруг распахнулась, и на кухню влетел тот голый мужик со шлемом, с криком:
– Там Мерлин приперся!
Он споткнулся о корзины с овощами и полетел вперед. Растянулся на полу – головой у башмаков Мерлина. Шлем улетел под стол. Мужик поднял голову на Мерлина:
– О! И тут вы…
Оглянулся, схватил лист салата и, прикрываясь им, поднялся и в полусогнутом виде пробежал к стулу, где лежала одежда.
Все захихикали. Мужик обвел компаньонов взглядом:
– Но я все равно весь дворец кругом обежал.
– Молодец, – сказал Мерлин. – Но будь добр, в следующий раз играй на деньги. Тем более что с сегодняшнего дня жалованье будет прежнее, полное.
– Да? – обрадовался мужик, прикрываясь уже кожаным жилетом.
– Вот это справедливо! – расплылась повариха в улыбке и с укором поглядела на темно-синюю коллегу.
– И наденьте-ка все форму, – сказал Мерлин. – Что за разброд. Одна мадам Кастель в рабочем платье, – Мерлин кивнул на Идиту. – Правда… вроде ты всегда еще носила с ним белый воротник…
– Он… тут, в шкафу. Я чтобы не пачкать не надела… – разволновалась Идита и вдруг быстрым шагом направилась к выходу.
Я снова спряталась за дверь, Идита прошла несколько шагов, открыла какую-то скрипящую дверь, чем-то пошуршала, снова скрипнула дверцей и вернулась в кухню. Теперь на Идите сиял белизной похожий на матросский воротник. Я выглянула – невдалеке стену коридора подпирал громадный шкаф.
Идита на кухне сказала:
– У нас и платьев для горничных имеется запас. Так что нарядим и всех дополнительных слуг в форму.
– Прекрасно, – сказал Мерлин, взял еще один пирожок и пошел к двери.
Я отпрянула от двери и побежала в прежнее укрытие за угол. Ну вот, вспомнил, что я голодная. Милый старикан все же.
Двери кухни с грохотом захлопнулись, потом Мерлин выглянул из-за угла и сказал мне:
– Идем.
Он развернулся и быстро зашагал мимо закрытой теперь кухни по узкому коридору. Я нагнала его. Он показал на каменную винтовую лестницу в конце коридора:
– Тут будет ближе. – И откусил пирожок, который был у него в руке. Вот эгоист.
– Мне тоже есть хочется, – сказала я.
Мерлин кивнул:
– Велишь Лягушу подать тебе закуску.
Я вздохнула – ладно, потерплю еще.
– Лягуш? Это кличка? – спросила я.
– Фамилия. Ля – Гуш. Ля – потому что дворянин.
– А!
Смешная дворянская фамилия. Де Гузу под стать.
– Ля Гуш – королевский секретарь и камердинер, – сказал Мерлин. – А на такие должности только дворян берут.
14
По каменным неровным ступеням мы поднялись на второй этаж. Прошли по коридору и свернули в галерею с окнами по одну сторону и дверьми – по другую. В галерее тоже было пыльно, валялись несколько сломанных стульев и черепки разбитой фарфоровой вазы.
На стенах висели аляповато написанные портреты королей, а между окон на небольших постаментах-столбиках стояли их бюстики и статуэтки. Я спросила, кто из них Пипин.
– Э-э, – задумался Мерлин и показал на статуэтку: – Вон этот, с гусем.
– С гусем? – удивилась я, подходя к узкому постамент-колонне у окна, на котором белая фигурка длинного человечка кормила гуся травкой. Причем гусь – улыбался!
– У него роман с пастушкой был. Она в честь короля даже гуся назвала. Там внизу написано.
Я наклонилась к скульптурке. На основании были выдолблено: «Пипин и Пипин». По крайней мере, у моего гольштанского предка было чувство юмора.
Мерлин уже открывал высоченные двери на другой стороне:
– Ну, вот твое жилище.
Я прошла следом за ним в большую залу с камином, зеркалами, диванами, диванчиками, столиками – комнатой это не назовешь, сюда поместилась бы вся наша с родителями тридцатитрехметровая квартирка. Два раза. Хотя если учитывать высоту потолка… то все четыре. За окном виднелась белая баллюстрада балкона, а за ней, на горизонте – блестело под солнцем море.
– Тут приемная, – сказал Мерлин, потом показал рукой на дверь слева, за камином: – Там кабинет. А там, – он махнул вправо, – одевальня, спальня и умывальня.
Хих. Умывальня. Ванная, значит?
И все эти помещения – мои? То есть – разумеется, мои. И дворец весь… Но чтобы вот прям в персональное пользование получить полстадиона – только ради этого можно ходить в мужской одежде. Тем более я и так хожу в унисексе всю жизнь.
– Да, для сведения, – добавил Мерлин, – кабинет соединен с залой королевского совета.
Я поставила меч у камина и спросила:
– Могу я уже снять доспехи?
Плечи натерло так, как ни одним рюкзаком не натрет.
– Давай помогу, – сказал Мерлин.
Он положил обломки посоха на пол у кресла и помог мне высвободиться из железной скорлупы. Я оттащила доспех к окну. А Мерлин ушел в правую дверь и вернулся с голубым вышитым покрывалом:
– Накинь пока что. Вдруг кто зайдет. Рубаха у тебя больно уж по телу выкроена.
Естественно! Я ж не собиралась ею маскировать свой пол.
Я послушно укуталась в тяжелое полотно, Мерлин уселся в кресло возле камина и махнул на противоположное рукой:
– Садись, поговорим.
Я уселась в удобное мягкое кресло и скинула наконец сырые ботинки. Мерлин глянул на них:
– Ля Гуш подберет тебе удобные туфли.
– Спасибо, – сказала я.
Можно ли рассчитывать на то, что у них тут могут найтись новые туфли? Не хотелось бы донашивать обувь за другими королями.
Я оглянулась: в отличие от всего дворца и парка, здесь все блестело чистотой, все стояло на местах, часы на камине весело тикали, оконные стекла были невидимы по причине абсолютной прозрачности и даже дрова в камине были выложены красивой горкой. Едва мы уселись, часы проиграли красивую мелодию – было ровно четыре часа.
Мерлин говорил:
– Я должен объяснить тебе, как нужен Гольштании король. Как важно, чтобы ты играла роль мужчины.
– Но ведь три года вы обходились без короля, – сказала я. Пусть он скажет, что король им нужен позарез именно сейчас и что без меня им как без рук.
– Да, – кивнул Мерлин, – мы бы и дальше, пожалуй, без короля обошлись бы… Но все же… Гольштанцы – народ прекрасный, добрый и даровитый. Но… безалаберный и слабохарактерный. Незрелый, я бы сказал. Будто дети они. Хорошо бы кто-то направил их стремления им же на благо. Кто-то, у кого есть законное право, которое они уважат.
– Хорошо, – сказала я. – Я их направлю.
Только вот – куда? И не могут ли даровитые гольштанцы сами куда-то направиться?
– Королевский совет и я лично будем тебе помогать, – сказал Мерлин.
Видимо, задавать направление.
– Хорошо, – снова сказала я.
Они тут живут всю жизнь, им виднее, куда их народ послать нужно.
– К тому же, – сказал Мерлин, – есть предание, что защитить Гольштанию от врагов может только отпрыск одного из пяти королевских родов… – И он быстро добавил: – Неважно, что ты женщина. Важно, что в тебе кровь Пипина из клана Длин.
– Из клана чего?
– Фамилия вашего клана – Длин. Длинные вы все потому что. А всего королевских кланов пять: Хрюн, Брюн, Длин, Ослинг и Херовинг.
Интересно, фамилии других кланов тоже говорящие? О чем – об их облике? Или может, привычках…
А Мерлин продолжал рассказывать:
– Когда-то на Гольштанской земле жили пять разных племен. И власть переходила из рук в руки тому, кто сильнее. Потом пять вождей из этих разных племен договорились между собой и стали править поочередно… Я искал потомков всех пяти кланов, а нашел только тебя. Но я продолжу поиски. А ты уже будь добра, забудь пока, что ты женщина, и стань хорошим королем нашей стране.
Какой патетический друид. Он меня так растрогал своими призывами, что мне захотелось лично направить каждого гольштанца куда надо. По-мужски, решительно и далеко. Выравнивать их расколдобленные дороги, например.
В дверь вежливо постучали.
15
– А вот и Ля Гуш, – сказал Мерлин, поднимаясь с кресла.
В приемную вошел человек, невероятно похожий на лягушку: с зеленой кожей, сухопарый, пружинистый в движениях, с огромными выпуклыми черными глазами и лысой головой – что обнаружилось, когда он снял в приветствии свой алый бархатный берет с белоснежным пушистым пером. Но странно: при всей схожести с лягушкой он не был уродлив – он был симпатичен и мило улыбался своим большим, чуть не до ушей, ртом.
Ля Гуш скользнул взглядом по моим разутым, в полосатых носках, ногам, торчавшим из-под покрывала, по доспеху возле камина и обломкам посоха Мерлина.
– Прежде всего, Грегуар, – обратился к нему Мерлин, – нужна одежда: рубаха, штаны, камзол… Все что полагается. Парадная.
– И туфли, – добавила я.
– Разумеется, – взгляд Ля Гуша снова скользнул по моим носкам.
– Камзол попросторнее и поплотнее, чтобы с галунами и украшениями… – взмахнул рукой, изображая, Мерлин. – Особенно спереди.
Ля Гуш кивнул и пригласил меня жестом руки в правую дверь:
– Не соизволите ли пройти в гардеробную…
Я поднялась, путаясь в покрывале, и проследовала за ним.
Гардеробная была еще больше чем приемная. У стен стояло несколько огромных резного дерева шкафов и комодов, а напротив камина – диваны. Посередине комнаты – стол.