Проход уходил в глубь куста, пока не уперся в основной ствол, где он расширился, чтобы стать свободным пузырем открытого пространства. Тот, кто сделал путь также выкопал неглубокую ямку в мягкой земле, чтобы было достаточно места для ребенка, чтобы сидеть вертикально. Любые смутные надежды на соратника были разбиты, когда я увидела, углубление, судя по тому, как ветки ежевики оплетали его края, тот, кто создал это маленькое укрытие, ушел уже очень давно. Еще одна жертва на земле Слепого Майкла.
Я расположилась в углублении, телом прижимаясь к стволу, медленно расслабилась. Мне нужно было немного отдохнуть и поразмышлять прежде чем отправиться дальше. Держа свечу подальше от сухого дерева закрыла глаза.
Я хотела отдохнуть все несколько минут и не собиралась засыпать — это была случайность. И мне приснилось …
Мир был синим, серым и янтарным, окутанным туманом, который никогда не поднимался полностью. Иногда он отступал в камни, иногда он парил среди деревьев, но сам туман был вечным. Смазанные дымкой линии определяли ландшафт, очерчивая контуры Бескрайних равнин, разбитых только горным камнем и умирающим лесом.
Умерла? Нет, живая. Туман отступил, когда я подошла ближе, оставив за собой лес, который я не узнавала. Деревья были пышными и здоровыми, зелеными и золотыми, весне-желтыми. Ивы стояли на страже, протягивая ветки с листьями, чтобы схватить незваных гостей. Это была земля Слепого Майкла. Она изменилась, но сердце осталось прежним. Сердцебиение земли …
Сердцебиение не было моим. Кто я? Я пыталась вспомнить свое имя, свою цель, что угодно. Туман обернулся вокруг меня объятием возлюбленного, пытаясь подтянуть меня ближе, унося меня дальше и дальше…
«Тетя Берди?»
Я знала этот голос, и, поскольку я знала его, я должна была знать и себя: одно подразумевает и другое. Я пожала плечами, поворачиваясь. «Карен?»
Она стояла в деревьях, все еще одетая в халат, который она получила от Лили. Желтые и коричневые цветы-бабочки были переплетены в ее волосах. Она выглядела испуганной. «Здесь не безопасно мечтать, тетя Берди. Ты не должна. Он узнает, если ты будешь это делать»
«Детка, ты проснулась!» — я начала приближаться к ней. Земля схватила меня за ноги, но я вырвалась на свободу и продолжала идти. «Мы должны вытащить тебя отсюда. Это не безопасно…»
«Я знаю, тетя Берди, — сказала она, двигаясь, чтобы показать маленькую девочку, спящую у основания ближайшей ивы. «Раньше такого не было».
Маленькой девочке не могло быть больше десяти лет, одетая в изодранную ночную рубашку, ноги были голые и в крови. Очевидно, она была японкой, статная и худенькая. Ее длинные черные волосы были собраны в хвост у основания шеи. На грязном лице были светлые полосы от слез. Позади нее были свернуты три серебристых хвоста, а серебристые ушки лисы были прижаты к голове. Кицунэ.
Она не дышала, и я с медленным страхом поняла, что трава вокруг нее мертвая, разрушается в пыль. «Карен, твоя подруга…»
«Ее зовут Хошибара. Это ее место.»
«Дорогая, она не дышит».
Взглянула на лицо Карен оно выражало бесконечную грусть. «Я знаю.»
«Карен…»
«Тетя Берди, ты должна выслушать, — сказала она. Каким-то образом ее голос наполнил мир, и я остановилась, наблюдая за ней. Она покачала головой, что-то древнее и усталое скрывалось в выцветшей синеве ее глаз. — Я не совсем проснулась. Не могу проснуться, пока он со мной. Что-то не так, тетя Берди, что-то совсем не так. Ты должна найти ее, пока не стало слишком поздно.»
«Найти кого?»
«Дочь Розы, женщина из цветов, которая вместо этого хотела быть лисой. Королева Блодинбирдов.
«Карен, я не понимаю. Мне нужно отвезти тебя домой. Твои родители обеспокоены.»
Она наклонила голову в сторону. «Домой? Говорят, Ты можешь добраться туда и обратно при свете свечи. А где твоя?»
Моя свеча? Я поняла, что мои руки были пусты. Где же она? Мы не могли вернуться домой без свечи. Я обернулась, ища знакомое пламя, и нашла его на горизонте, далеко и отдаляясь еще дальше. Я крикнула: «Подождите здесь! Я скоро вернусь!» и побежала за ней следом. Годы отступали от меня, пока я бежала, я снова стала ребенком, потерянная, как и все остальные, и я побежала …
… и бежала….
… бежала…
Ночь закончилась, пока я спала, и тени заполнили мое укрытие. Я проснулась от звука шагов и отдышавшись, растерянно перевела взгляд на свечу. Она горела почти ярко-красным пламенем, облизывая колючки. Было не много страшно, что куст загорится. Хотя это меньшая из всех возможных проблем, потому что если всадники Слепого Майкла схватят меня, небольшой пожар не будет иметь значения.
Они обязательно меня найдут. Им придется. Свет приведет их ко мне, или еще что-нибудь, и тогда игра закончится, когда Слепой Майкл возьмет реванш. Это был лишь вопрос времени, когда один из них поймет, что я прячусь в кустах и позовет остальных.
Не нашли. Шаги исчезли, оставив меня наедине с бешеным биением моего сердца. Пламя стало нормальным, успокаиваясь гораздо быстрее, чем мои нервы.
«Что ты хочешь, чтобы я сделала, Луидэд? — пробормотала я. — Пошла и забрала их у него?»
Я все еще могла видеть Слепого Майкла, когда закрывала глаза, высокого и огромного на фоне неба. Он был готов стать моим Богом. Все, что мне нужно было сделать, это отпустить свечу и впустить его.
Ни за что.
Он был слеп, но видел все на своих землях — все, кроме меня. Он бы не согласился на мою маленькую игру, если бы ему не пришлось, потому что победа всегда лучше, чем честная игра. Он не мог видеть меня, он не мог удержать меня, и поэтому я была почти в безопасности. Но почему я была такой особенной? Почему свеча так важна? Я сделала паузу, рассматривая ее. Луидэд дала мне свечу и послала меня в свои земли. Она сказала, что я могу добраться туда и обратно при свете свечи.
Конечно: мы были на детской земле, играя по детским правилам. Слепой Майкл поймал бы меня, если бы мог, потому что такие правила игры, но он не мог остановить меня или увидеть меня до тех пор, пока не сгорит моя свеча. Это сделало бы игру нечестной.
«Отлично», — сказала я.
Я была в ловушке в царстве безумного Изначального, который повиновался законам детских сказок, и моя единственная надежда на спасение была прикована к пламени свечи. Она не смогла скрыть Раджа от Всадников, и я не рассчитывала, что она сможет скрыть какого-нибудь другого ребенка. Нужно обязательно поговорить с Луидэд, сразу после того как я вернусь домой.
А потом мне приснился сон. Мне всегда снились яркие сны, но сейчас все было по другому. Этот казался почти реальным, и было ощущение что это важно. Как будто это было что-то, что мне нужно запомнить. Хотя я не смогу забыть взгляд Карен, даже если захочу.
Мои мысли отвлекали меня настолько, что я не слышала шелеста, пока что-то не схватило меня за плечо. Такую ошибку можно совершить только один раз, потому что после этого ты, как правило, мертв. Закружившись, насколько позволял куст и игнорируя шипы, царапающие мою щеку, когда я замахнулась свободной рукой, чтобы ударить нападавшего. Кто бы это ни был, я должна его дезориентировать, чтобы пока он отбивался от меня, я успела выбраться из ежевики и убежать.
Я начала раскачиваться и застыв вытаращила глаза. Квентин уставился на меня. Залазя в кусты ежевики он был вынужден встать на колени. Грязь облепила его лицо и волосы, сделав его больше похожим на Повелителя мух, чем на ухоженного придворного. Спайк сидел на его плече, выглядя невозмутимым ситуацией. Думаю, когда ты состоишь из шипов, и если в тебя воткнутся еще несколько то больно не будет.
«Квентин». Я медленно опустила руку. Спайк посмотрел на меня уязвленным взглядом: «Спайк. Что вы здесь делаете?
Квентину потребовалось мгновение, чтобы обрести голос. Он просто разинул рот, все еще пялясь на меня, прежде чем запнувшись произнести: «ти-Тоби?»
«Во плоти, — я взглянула на себя и поморщилась. — Так сказать. Как ты сюда попал? Разве ты не знаешь, что тебя здесь убьют? Ты хоть на секунду об этом задумался, прежде чем пойти за мной?»
Идиоты. Идиоты, дети и герои.
Луидэд сказала, что ты будешь здесь. Она сказала мне искать свет свечи. Он указал на мою свечу. «Но я не думал, что …»
«Да это немного странно, с какой стороны не посмотри. И повторяю свой вопрос. Что ты здесь делаешь?» — о корни и ветви он был у Луидэд. Луидэд может быть доброй если захочет, но она небудет делать ни чего бесплатно. Чем он заплатил, чтобы найти меня?
Квентин напрягся, отвернувшись на мгновение, прежде чем повернуться ко мне и сказать: «Я здесь ради Кэти. Ты позволишь мне помочь, — вероятно, он пытался это сказать командным тоном.
В свое время мной командовали многие люди. Некоторые из них были довольно хороши в этом, а некоторые даже были достаточно хороши, чтобы заставить меня слушаться. У Квентина было наследие и история на его стороне, но у него не было практики, и когда кто-то пытается заставить меня делать то, что я не хочу, практика-это то, что имеет значение. Особенно хорошо я реагирую если тот кто командует не стоит при этом на четвереньках.
Я фыркнула. «Извините, но нет. Иди домой. Это слишком опасно».
«Мне все равно. У них Кэти. Я никуда не пойду, пока мы ее не вытащим».
«Здесь нет никакого «мы», Квентин. Ты должен уйти.»
«Почему? Сейчас ситуация ни чуть не хуже той когда мы помогали Джен, и я был достаточно хорош, чтобы пойти с тобой тогда. Я остаюсь. Ты не можешь заставить меня уйти.»
Как, черт возьми, я должна была рассказать ему о Слепом Майкле? Никто не мог предупредить меня о нем. Как можно описать что-то настолько обширное и старое, что это затуманивает небо; Просто слов не хватит.
«Квентин, посмотри на меня, — сказала я, — серьезно посмотри на меня. Это не какая-то иллюзия — это реальность. Это не тот мир, к которому ты привык. Мы находимся на островке. О чем это тебе говорит?»
«Что здесь все работает по-другому», — сказал он. Спайк спрыгнул с его плеча и прислонился к моему колену. Я автоматически начала чесать его под подбородком. Мои питомцы меня хорошо натренировали.
Квентин неустрашимо сказал: «Меня предупредила Луидэд. Мне совсем не страшно.»
Конечно, он не испугался. Страх приходит позже, после того, как начинается боль. «Тебе нужно вернуться домой.»
«Без Кейти не уйду.» Его голос раскатился эхом через ежевичник и по равнинам. Я съежилась. У него не было свечи; слепой Майкл мог видеть его. Если мы продолжим препираться, я могу быть ответственна за то, что его поймают.
«Ладно, неважно, — прошипела я, — но я здесь главная, понимаешь? Ты должен меня слушаться.»
«Конечно, — сказал он и улыбнулся.»
Мои приказы и то, как он их выполнял, были хорошо знакомы. Надеюсь, на этот раз мы могли бы пропустить ту часть, где я почти достала его.
Я бросила на него мрачный взгляд и покачала головой, поворачиваясь, чтобы выползти из ежевики. «Следуй за мной.»
Вернуться на равнину для меня было легче, чем для него: иногда размер действительно имеет значение. Он должен был пятиться, в то время как я могла идти на корточках словно краб, изредка касаясь земли для баланса. Спайк ехал на моем плече, прижимаясь к нему. Он мурлыкал, когда мы выходили, очевидно, рад меня видеть. Я тоже была рада его видеть. Я знала, что Спайк может сам о себе позаботиться, и если что-то случится со мной, Квентин не будет один.
Квентин оставался рядом, ругаясь, когда колючки зацеплялись за его одежду и волосы. Мне не было его жаль. Он последовал за мной в земли Слепого Майкла по своей собственной воле, и я отправлю его обратно, если смогу. Мы через многое прошли вместе. Я не хотела, чтобы ему снова было больно. И он убедился, что я ничего не могу с этим поделать. Проклятие. Почему мы всегда так глупы, когда дело доходит до нашего собственного выживания? Чему из этого он научился у меня?
Я выпрямилась выбравшись из кустов ежевики, не став помогать Квентину. Ночь снаружи казалась еще темнее чем в кустах ежевики, верхние ветки куста помогали сохранять свет свечи не рассевая его.
Наконец-то и Квентин выбрался из кустов. Я схватила его за рукав, поймав. Помогу ему чем смогу: он застыл, ожидая моего сигнала, прежде чем сделать что-нибудь еще. Я не слышала, что кто — то приближается. Но это не значит, что их не было поблизости. «Квентин?»
«Да?»
«Беги». Мы вместе побежали к укрытию, мои маленькие короткие ноги безумно пульсировали, я очень старалась, чтобы не отставать. Лес был пятном на горизонте, тая в себе темноту, тени и леди Слепого Майкла. Там не было ничего, что могло бы быть дружелюбным, но Охотники не захотят преследовать нас за деревьями, если мы успеем в нем скрыться. Некоторое время мы были бы в безопасности.
С Квентином все изменилось. У него не было никакой свечи, чтобы скрыть его, и никакого оружия, во всяком случае я его не видела; он был беззащитен, и мне нужно решить, как можно быстрее убрать его с дороги. Мы почти добежали. Все, что нам нужно сделать, это не останавливаться.
Я не должна была удивляться, когда всадники вышли из тумана на опушке леса. Мне правда не стоило этого делать. Квентин споткнулся, остановился, и я приподняла ногу позади него, едва избежав столкновения. Спайк впился когтями мне в плечо и зашипел, начиная издавать низкое, почти дозвуковое рычание.
Ближайший Охотник направил свой меч на Квентина, полностью игнорируя меня. «Тег», — сказал он. «Это ты».
«Тоби, беги, — прошептал Квентин, поднимаясь во весь рост. О, милая Титания. Он собирался попытаться стать героем, чтобы я смогла уйти. — Ты должна спасти Кэти.»
Я никогда не умела играть девицу, терпящую бедствие, и как бы молодо я ни выглядела, я была слишком стара, чтобы начинать. «Как, черт возьми», — огрызнулась я, выходя из-за его спины и с блестящей улыбкой посмотрела на Охотника. «Эй, засранец. Я могу тебе чем-то помочь?»
Шлем повернулся в мою сторону. — Ты здесь, — повторил он, говоря несколько неуверенно.
«Ты уже это говорил, — я пыталась игнорировать всадников, кружащих вокруг нас. Мое маленькое, кричащее чувство самосохранения не облегчало мне задачу. У каждого из нас есть внутренний голос, который говорит, когда мы делаем что-то глупое. Я очень хорошо игнорировала свой на протяжении многих лет. Шипение Спайка было труднее игнорировать. Спайк может сам о себе позаботиться. — И что теперь? Мы должны начать охотиться на вас? В таком случае, мне нужна твоя лошадь. У меня ноги уже устали.»
«Что ты делаешь? — прошипел Квентин. — Перестань дразнить их и убегай! Я их задержу!»
«Извини, но нет, — сказала я. Сейчас я не собираюсь умирать. Не в самый разгар моей самой впечатляющей неудачи. — Ты не мог присмотреть за моими кошками. За чем, черт возьми, ты вообще приперся сюда без оружия?»
«Но…»
«Сейчас ни каких «но» — я повернулась, прижимая свечу к его рукам. Всадники видели его, пока он не держал ее. Надеюсь, это может изменить ход игры. — Подержи это для меня, хорошо?»
«Что ты такое…»
«Ты можешь добраться туда и обратно при свете свечи. Помни об этом, — всадники переместили фокус, все меньше беспокоясь о Квентине и больше интересуясь Спайком и мной. Свеча работала, спасибо Оберон. — Ну, ребята? Мы собираемся на вечеринку или что?»
«Ты поедешь с нами, — прогрохотал их представитель.»
«Отличная фраза. Мне нужно ее запомнить, — я их смутила; они не привыкли к тому, чтобы дети говорили без слез. Я могла бы пройти мимо них, если бы побежала. Это не помогло бы Квентину, если бы я не могла рассчитывать на свечу, поэтому нужно рассчитывать на свечу. Если он не пошевелится, все будет в порядке.»
«И еще кое-что», — сказала я, пытаясь говорить с твердой уверенность, которую не ощущала. Всадник наклонился вперед, и я бросилась бежать как можно быстрее в промежуток между двумя всадниками. Они развернулись, но не достаточно быстро для того чтобы остановить меня; они привыкли бросать вызов, а не принимать его. Промчалась мимо их лошадей и побежала в лес, не оглядываясь назад. Если я смогу добраться до леса, я могла бы выжить. Если бы я выжила, был шанс. Если бы был шанс, все могло бы все получиться.