«Черт побери, Тоби, не кусайся, — сказала она. — Это невежливо.»
«И он превратит меня в твоих руках в змею гадюку! — я отпустила запястье Мэй и повернулась на звук, принюхиваясь. — Но обними меня покрепче — я отец твоего ребенка!»
Все снова изменилось. Я вдруг стала больше Мэй, высокой, огромной и злой. Она вцепилась мне в шею, сцепив руки под подбородком. Я взревела и попытался оторвать ее, не в силах думать ни о чем, кроме свободы. Мне нужно бежать. Если этого не сделать, случится что-то ужасное; что-то, чего я не понимаю, но знаю достаточно, чтобы бояться.
Затем Тибальт оказался передо мной, прижимая руку к моему носу. Я затихла, рыча на него. Он выглядел удивленным, когда протягивал руку, чтобы почесать меня за ушами, и пожурил: «Успокойся, маленькая львица».
Мэй воспользовалась моим замешательством и крепче обхватила меня за шею. Я начала рычать, но остановилась, когда Тибальт ударил меня по голове. Все кошки принадлежат своему королю. В данный момент я принадлежала скорее ему, чем Слепому Майклу.
«Хороший план, Тибальт,» — сказала Мэй, уткнувшись лицом мне в шею.
«Так и думал», - сказал он. Он начал чесать мне под подбородком, и я села, смущенно задаваясь вопросом, могут ли львы мурлыкать.
«И он превратит меня в твоих объятиях в мощного Льва, — сказала Луидэд Я повернулась к ней, забыв о своей верности Тибальту. — Но не бойся меня, не отпускай, и мы переживем эту ночь!»
Все снова сдвинулось, и на этот раз я не могла пошевелиться; мир был ничем иным, как Мэй, пытающейся обвиться вокруг меня, и жаром — жгучим, обжигающим жаром. Мэй закричала, и внезапно Коннор и Тибальт оказались рядом, заставляя ее держать меня.
Вдалеке кричали Кассандра и Квентин. Они, вероятно, были в таком же положении, как и остальные; если Кэти присоединилась ко мне в царстве «действительно горячих вещей», мы бы обнимали друг друга. Ожоги — это плохо, но почему-то я думаю, что если нас отпустить будет только хуже..
«И он превратит меня в твоих руках в пылающий меч, — сказала Луидэд. Ее слова охладили меня; я все еще не могла пошевелиться, но чувствовала, как руки вокруг меня прижимаются чуть ближе. — Держи меня крепко, не отпускай, я твоя единственная награда.»
Мир перевернулся в последний раз, и я была собой, зажатая между Тибальтом, Коннором и Мэй. Мгновение спустя я поняла, что голая. Боже, еще лучше.
«Пожалуйста, позвольте мне уйти», - сказала я.
Тибальт ухмыльнулся и отступил назад. Коннор тоже отошел и отвернулся, но я успела заметить, как он покраснел. Мэй сняла плащ и накинула его на меня, втягивая в круг. Коннор и Мэй были покрыты царапинами и укусами, и все трое были обожжены, но никто, вроде, сильно не обгорел. На запястье у Мэй, там, где ее укусила змея — то есть я, — виднелись два маленьких прокола. Надеюсь, что Фетчи действительно невосприимчивы к физическим повреждениям, или у нас появиться новая проблема.
Кэти плакала вдалеке, и я слышала, как Кассандра ругает Квентина. Позволила себе слабую, усталую улыбку. Похоже, я не единственная, кто снова стала самой собой.
«И он превратит меня в твоих объятиях в обнаженного рыцаря,» — сказала Луидэд. Затем ее тон изменился, оставив заклинание в прошлом.
«Вот именно, братишка, ты проиграл, и по твоим собственным правилам, ты не можешь прикоснуться к ним снова,» — ее одежда почернела, и стала казаться дырой в ночи. Слепой Майкл рядом с ней был похож на призрака, весь белый и сверкающий как пепел, а Акация рядом с ним казалась золотым призраком.
«Почему?» — спросил он.
«Потому что ты забрал ее, когда она принадлежала мне.»
«А человеческое дитя?»
«Потому что все взаимосвязано, — она покачала головой. — Халявы не будет.»
«Я этого не забуду.»
«Нет, — печально сказала она и посмотрела на меня. — Ты никогда ни чего не забываешь, не так ли?»
Я пожала плечами и встала рядом с Луидэд, глядя на своего бывшего пленителя. Его Охота была позади него, дети и Всадники сбились в кучу в замешательстве, в то время как позади меня были те, кто пришел освободить своих детей, они плакали от радости.
«Я тоже ничего не забываю. И никогда не прощу.»
Луидэд посмотрела на меня и улыбнулась. Слепой Майкл не сказал больше ни слова; он просто развернулся, плащ развевался у него за спиной, пока он возвращался к своей лошади и снова садился в седло. Он повел остатки своей охоты в ночь, и они исчезли, растворившись в тумане и тенях. Только Акация осталась и смотрела им вслед.
«Рада встрече, сестра,» — сказала Луидэд.
«Хоть некоторые из нас. Рада тебя видеть, — сказала Акация, все еще смотря вслед удаляющимся всадникам. Когда последний из них ушел, она повернулась ко мне и улыбнулась. — Ты сделала это. Ты свободна.»
«Удивлена не меньше тебя, — сказала я, плотнее закутываясь в плащ Мэй. — Ты идешь с ними?»
«Да, иду.»
«Почему? Он был готов заменить тебя,» — не знаю, что это для нее значит, но уверена, что ничего хорошего из этого не выйдет.
«Я слишком много раз ездила верхом, других дорог у меня нет, — она покачала головой, глядя на Луидэд. — Слепой Майкл — мой господин и муж. Я следую за ним.»
«Не надо,» — сказала я.
«Не надо? — Акация улыбнулась. — В этих краях меня ничего не держит.»
«Ничего?» — уточнила Луидэд.
«Мама?» — сказал голос позади меня. Он был мягким, почти испуганным. Акация замерла, ее взгляд скользнул поверх наших голов. Я обернулась и увидела, как Луна вышла из темноты.
Она подошла к Луидэд с другой стороны и остановилась, откинув капюшон. Она выглядела усталой, под глазами были круги, которых не было, когда я видела ее в последний раз. Сколько она заплатила, чтобы я оказалась на розовой дороге? Но глаза у нее по-прежнему были карие, а лисьи уши с серебристым мехом по-прежнему венчали голову. В ее волосах были розы, возможно, в знак признания того, кем она являлась.
«Мама,» — повторила она.
«Луна, — прошептала Акация, поднимая руку. Ее пальцы коснулись края круга, и она отпрянула. — Я… о, Луна. Я не могу до тебя дотянуться.»
«Знаю, — сказала Луна. — Ты слишком значимая часть царства отца. Круг заряжен против его магии.»
«Понимаю.»
«Мы могли бы вытащить тебя оттуда…»
«И что? Изменишь меня так же, как изменила себя? Освободишь меня от него? Будешь ли ты обнимать меня, когда я укушу, ударю и сожгу тебя? Прикроешь мою наготу и освободишь меня?»
«Да.» — ответ Луны не оставил места для споров.
Акация с горечью улыбнулась: «Верю тебе. Я так скучала по тебе, маленькая роза.»
«Я тоже скучала по тебе.»
«Идем домой.»
«Нет.»
«Так и думала, — ее улыбка смягчилась и стала печальной. — Слышала, ты вышла за муж.»
«Да. Он любит меня, несмотря ни на что,» — Луна взглянула на меня. Я отвернулась.
«Он умен. Любовь имеет значение, — улыбка Акации погасла. — Я всегда любила тебя.»
«Пошли домой.»
«Нет, — отступила Акация. — Мы обе просили, и обе отказались. Я скучаю по тебе, моя дорогая. Всегда буду скучать по тебе, так же как всегда буду любить тебя. А теперь мне нужно идти за твоим отцом.»
«Мама…»
Акация покачала головой, вернулась к лошади и села в седло. Луна двинулась было за ней, но Луидэд протянула руку, останавливая ее.
«Нет, — ответила она. — Ты не можешь пойти за ней.»
«Но…»
«Нет, — Акация уже ускакала, постепенно набирая скорость. Луидэд опустила руку. — Мы не можем спасти их, если они не хотят, чтобы их спасали. Так не бывает.»
Луна долго смотрела на нее, потом повернулась с тихим сдавленным криком и крепко обняла меня. Со смутным удивлением я поняла, что она плачет.
«Я думала, что позволила ему забрать тебя навсегда, — прошептала она. — После всего, что он забрал… я думала, он забрал и тебя.»
Я вздрогнула и прислонилась к ней, закрыв глаза. После всего, что случилось, я не была полностью уверена, что он этого не сделал.
Глава 29
Все странности этой ночи, стали постепенно исчезать, до тех пор пока мир за сияющей границей круга Луидэд не стал похож на мир, который я помнила. Дул сильный ветер, неся за собой хэллоуинские запахи сухих листьев, горящей тыквы и надвигающегося дождя. Луидэд все еще стояла на краю круга, двигая пальцами в маленьких, казалось бы, случайных жестах, которые, вероятно, были тем, что удерживало нас не видимыми для окружающих. Сейчас точно ни кто не фокусировался на своих иллюзиях, в том хаосе, который вызвал полет Слепого Майкла.
Дети, которые были спасены, спотыкались в кругу, дезориентированные и смущенные от того, что случилось. Только те, у кого кто-то был, способный претендовать на них — «друзья, семья или кровные спутники», как сказала Луидэд, — были спасены из Поездки. Время в Волшебной Стране-забавная штука. Некоторые дети из детского зала смешались с толпой, цепляясь за своих родителей или внезапно повзрослевших братьев и сестер и плача, или смеясь, или и то и другое вместе. Кентавр, который потратил столько времени дразня меня был там, все его странности и изменения которые он пережил были устранены. Он обнимал за талию высокую женщину-кентавра в клубничном пальто. Они горько рыдали и, похоже, не собирались расставаться в ближайшее время. Его спутницы нигде не было видно. Мне было горько это видеть. Она была так ужасна со мной, как только могла, но это не ее вина. Немного жестокости не означало, что она никогда не вернется домой.
Из всех лошадей, сопровождающих Слепого Майкла, только Кэти была втянута в круг. Она вернулась в свою человеческую форму после того, как цикл превращений закончился, но это, казалось, не исцелило ее разум. Она свернулась в клубок и всхлипывала. Пока я смотрела, Квентин пытался дотронуться до ее плеча, бормоча что-то, что я не могла расслышать. Она закричала так громко и пронзительно, что, если бы не заклинание Луидэд, все охранники парка «Золотые Ворота» в считанные минуты были уже здесь. Луна поморщилась и, наконец, отошла от меня, поспешив к Квентину, чтобы отвести его от его свернувшейся калачиком подружки.
Кэти перестала кричать и, дрожа, снова свернулась калачиком. Бедный ребенок. Она была дома, но все равно заблудилась. Может, как и мы все. Я все еще чувствовала Слепого Майкла на задворках сознания, легкое, трепещущее присутствие, пытающееся найти путь назад. Я содрогнулась.
«Когда это закончиться, Луидэд?» — спросила я, пронзительно низким голосом.
Она посмотрела на меня через плечо: «Это твой выбор, Тоби. Иди успокаивай своих друзей. Они немного переволновались.»
«Я…»
«Поговорим об этом позже. А теперь прошу меня извинить, — она невесело улыбнулась. — Мне нужно еще немного подержать этот круг, а это требует некоторого внимания.»
«Хорошо,» — сказала я и отступила, освобождая ей пространство.
Коннор и Кассандра управляли толпой, удерживая детей и их родителей в круге света. Каждый раз, когда кто-то пытался уйти, один из них был рядом, направляя их обратно к другим. Я не могла винить родителей за то, что они хотели вернуть своих детей домой — некоторые из них, вероятно, отсутствовали веками — но еще немного времени ничего не изменит, но это может очень помочь.
Мэй и Тибальт стояли в стороне, не помогая с организацией, но и не нарушая круг. Я подошла к ним, крепко запахнув плащ Мэй.
«Привет " казалось слишком банальным, а «спасибо» было запрещено, поэтому я сказала первое, что пришло мне в голову: «Вы двое выглядите ужасно мило.»
«О да, — ответила Мэй. Ее жизнерадостность была лишь слегка омрачена тем, что ее избил, укусил и обжег человек, чью смерть она должна была предсказать. — На самом деле у нас много общего.»
«О?» — я приподняла бровь.
«Да, — решительно ответил Тибальт. — Желание избивать тебя до тех пор, пока ты не перестанешь делать глупости, находится во главе списка.»
«Эй, ты помог мне добраться до Тенистых холмов.»
«Поверь, я никогда еще так не сожалел о том, что помог тебе. Но это было необходимо, — он изучал мое лицо с непроницаемым выражением. — Все хорошо?»
«Конечно. Если не считать того, что меня поработил сумасшедший Изначальный, который планировал жениться на мне в конце поездки, а так это был почти отпуск, — я пожала плечами. — Как здесь дела?»
«Карен проснулась в слезах, — сказала Мэй неожиданно спокойным голосом. — Сказала, что твоя свеча погасла. Хорошо, что она была с Луидэд. Меня бы она до смерти напугала.»
«Он запер все дороги после того, как схатил тебя. Никто не вошел, никто не вышел, — Тибальт продолжал смотреть на меня с тем же бесстрастным выражением. — Все пути, по которым мы пытались добраться до его земель, были перекрыты. Все, что мы могли сделать, это подождать, пока начнется Охота, и забрать тебя с пути.»
«Так что, типа, извини за то, что бросила тебя,» — закончила Мэй.
Я покачала головой: «Уверена, что ты не можешь бросить меня, Мэй, ведь ты мой Фетч и все такое. Но… я ценю то, что ты сделала.»
«Я ценю» — это почти за границами приличия, почти за чертой благодарности. Если это и обеспокоило кого-то из них, они этого не показывали. Между нами воцарилось короткое молчание. Я оглядела круг, бросив еще один взгляд на небольшие группы, которые образовались, потому что благодарные родители держали своих детей рядом. Все больше и больше фейри начинали принимать человеческий облик, ожидая момента, когда Луидэд выпустит их из круга. Как я и ожидала, Амандины нигде не было видно.
«Можно подумать, что мама появится, — сказала я как можно более непринужденно. — Спасти жизнь своей единственной дочери и все такое. Это могло бы сблизить нас.»
«К сожалению, Амандина снова исчезла, — нахмурился Тибальт. — Ее башня запечатана.»
«Потому что это большой сюрприз.»
С тех пор как мама решила сойти с ума, она проводит все больше времени, скрываясь в глубинах летних земель. Понятия не имею, чем она там занимается. Однако это определенно не включает в себя отправку поздравительных открыток.
Коннор подошел ко мне и взял за локоть.
«Будьте пожалуйста добры замаскироваться, Луидэд сказала, что собирается убирать круг, — сказал он. — Тоби, Мэй, Луна просила передать, что вы поедете с нами в Тенистые холмы. Сильвестр хочет тебя видеть. Тоби, можно тебя на секунду?»
«Конечно,» — сказала я позволяя ему себя увести.
Он потянул меня к дальней стороне круга, насколько позволяло кольцо света, и отпустил мой локоть, чтобы обхватить мое лицо обеими руками. Глаза у него были красные. Он явно плакал.
«Я думал…»
«Ты ошибся, — я протянула руку, обхватила его запястья удерживая на месте. — Разве я не говорила, что вернусь домой? Иногда это занимает чуть больше времени. И, Эй, два месяца — это даже не идет ни в какое сравнение с четырнадцатью годами.»
Коннор неуверенно рассмеялся.
«Разве мы не можем устроить соревнование?»
«Я выиграю.»
«Вот почему мы не можем этого сделать, — он наклонился вперед, чтобы уткнуться своим лбом в мой, все еще держа руками мое лицо. — Ты в порядке? Ты правда в порядке?»
Что мне нужно на это ответить? Нет, не в порядке. Я сейчас была очень далеко от состояния порядка. Чувствовала себя оскверненной, было ощущение что кто-то оставил свои грязные отпечатки на моей внутренней коже и мое зрения продолжало размываться по краям, как будто снова пыталось рассыпаться на мелкие фрагменты. Слепой Майкл запланировал для меня что-то особенное, и его крючки все еще были глубоко во мне.
Я отстранилась от него, отпустив его руки, сказав: «Да, в порядке.»
Он выглядел неуверенным, но спорить не стал. Слишком много нужно было сделать. Некоторые дети так давно не носили человеческую маскировку, что уже не знали, как ее создавать, и начался хаос, родители попытались объяснить им процесс. Все это дало мне долгожданную передышку, в которой мне нужно было отдохнуть, подальше от всех, кто будет задавать неудобные вопросы, и начала надевать свою собственную маскировку. Возможно, долгая пауза была полезна для моей магии, потому что казалось, что моя иллюзия сложилась легче, чем обычно. Мне потребовалось всего несколько минут, чтобы надеть на себя человеческую личину.