- Не поняла!
- Решил доказать ребятам, что смогу тебя раскрутить. А-а-а, - Максим стыдливо закрыл лицо руками. - Прости, пожалуйста! Ты ведь недотрогой была, хоть и оторвой.
- В плане оторвы ничего не изменилось, - смеялась она, скрепя душой, что недотрогой ее давно не назовешь.
- Врешь! - запротестовал Максим. - Многое изменилось. Та Тонька, которую я помню, сигала бы сегодня по этим сугробам с бутылкой коньяка в руках и еще меня тащила бы за шкирку.
В ответ на его слова она безудержно хохотала.
- А эта Антонина чуть не разревелась при первом же падении в снег. Нет. Изменилась. Стала женственной и более степенной. Приструнить тебя некому было в твои восемнадцать.
- Жизнь приструнила. Спасибо ей.
Мечтательно улыбаясь, Тоня одарила его восторженным взглядом.
- Я поначалу думаю: да что за бука, друг у Любимовых? Где они его взяли, такого сердитого?
Максим вновь засмеялся и азартно произнес:
- А я когда тебя увидел, то сначала не поверил. Думаю, по ходу, это какая-то другая Тоня. Потом присмотрелся - нет, та же, просто преобразившаяся.
Радостно переведя дух, Антонина спросила:
- Так почему ты вернулся из столицы? У тебя там вроде дела в гору пошли?
- Дела в гору, - вздохнув, ответил он. - А после смерти Риты не смог там находиться. Хотелось что-то кардинально изменить. Решил вернуться, тут бизнес раскрутить. Открыл небольшую мебельную фабрику. Пошло дело. И Каринка с бабушкой и дедушкой под присмотром. Решил остаться.
- Это два года назад?
- Да. Уже два года.
- А мы так и не виделись!
- Ты ведь занята все время. К Любимовым редко заходишь. Вот и не виделись.
- Ты в курсе моих последних событий, правильно я понимаю? - спросила Тоня, хотя очень надеялась на отрицательный ответ.
- Почти всех, - кивнул Максим, подливая ей в бокал остывший глинтвейн. - Кроме окна, в которое ты почему-то хотела выйти. Это правда? Меня шокировало, если честно. Не в твоем стиле. Ты всегда жизнерадостной была. Да, отчаянной - быстро расстраивалась, порой психовала, но также быстро приходила в себя.
- М-да, - она с сожалением вздохнула. - Я никому об этом не говорила. И ты не говори. Пусть все спят спокойно. Это прошлое, на котором крест.
Помолчав, добавила с грустью:
- Ритку жалко так. Когда узнала, я час ревела, не могла успокоиться.
- Странно. Ты ведь ее почти не знала. А меня, как казалось, терпеть не могла.
- Тебе не казалось. Из-за собственной неприязни к тебе, еще сильнее хотелось сочувствовать. Ты ведь хороший был. А вот я - по жизни стерва.
- Неправда. Я помню твои сентиментальные слезы на свадьбе Алены и Кирилла.
- О. И что? - скривилась она. - Совершенно нетрудно пореветь от счастья.
- Стервы на это не способны, - вот что. Ты слишком требовательной к себе стала.
- Была бы достаточно требовательной, не натворила бы непоправимых ошибок...
Её резкий комментарий вызвал в Максиме негодование, которое он тут же проявил ироничным приказом:
- Так! Хватит! Не ныть, говорю, Тонька! Мы ведь договорились...
- Да-да. Прости, Макс. Прости, - пряча лицо в ладони, хохотала она.
- А я похорошел, правда? - с сияющими глазами спросил Макс.
- Ну... есть такое, - Тоня смущенно отвела взгляд.
- В спортзал хожу, собой занимаюсь, - горделиво расправил плечи он.
- Ну правильно. Жену ведь искать нужно! Достойную.
- Ну я хотел обычную, - пожав плечами, сказал он. И с такой теплотой это прозвучало! - Обычную любящую жену. Но если попадется достойная, не откажусь...
На этой ноте Тоня поняла, что буквально месяц назад добавила бы самовлюбленную шутку, но сейчас она только мило улыбнулась и произнесла:
- Я надеюсь у тебя всё получится. Я верю в это!
В его глазах отразилось мимолетное разочарование. Она не захотела мыслями углубляться в его причины. А все, потому что Тоне не хотелось портить этому человеку жизнь своей печалькой. Ему и так пришлось несладко, а она... вряд ли она в состоянии сделать кого-то счастливым. Поэтому продолжение "банкета" не стоит планировать. Нужно трезво смотреть на вещи. После истории с Сергеем Тоня твердо решила избавляться от иллюзий и реально оценивать ситуацию.
- Каринка сейчас у Алены с Кириллом? - вдруг поинтересовалась с беспокойством Тоня.
- Да, - кивнул Максим. - Любимовы часто ее к себе забирают. Она там своя. Сегодня тоже останется. Одно радует - знаю точно, что ей сейчас весело. Любимые друзья и душевная обстановка. Мы с ними очень сдружились. Такие люди безупречные! Обожаю Любимовых.
- Помню, меня как-то родители тоже оставили на Новый год со своими друзьями, - вздохнув сказала Тоня. - Они оба работали в праздник. Так себе ощущение.
- Не рви мне душу, - с мольбой попросил он.
- Хорошо. Прости.
- Прощу только в одном случае! - нетерпеливо обхватив Тоню рукой, Максим вдруг прижал ее к себе за талию и склонился, оказавшись в вопиющей близости от нее. - Если ты меня поцелуешь. Ты прилично накосячила за этот вечер.
Изумленно захлопал ресницами, она готовила целую петицию с возражениями, но... все они растаяли нас его губах, нежно коснувшихся ее и одаривших пряным вкусом корицы и солоноватых снежинок, мгновенно и беспощадно растопленных жарким дыханием.
Поцелуй, оторвавший ее от земли, взбудоражил спящее в разочарованиях сердце, и оно тут же словно сбросило с себя тяжелые пылинки, расправило смятые крылышки и тихонько выпорхнуло из груди.
Вот оно - настоящее волшебство... когда реальности вокруг не существует. Ни мороза, тихонько закрадывающегося за ворот, ни унылых мыслей, навязчиво убежденных в невозможности счастья, ни заледеневшей на холоде и притрушенной снежком глазуньи...
- Решил довести до конца дело, начатое восемь лет назад? - прошептала она, когда он чуть отпустил ее из объятий.
- Нет, я решил зайти куда дальше, - ответил тем же шепотом он. - Но предпочту не говорить вслух о желаниях, чтобы не сорвались.
- О желаниях? Мгм, на одном не получилось остановиться?
- Скажем так, из одного огромного желания каким-то чудом образовалось много маленьких. И если они осуществятся, то сбудется одна большая мечта...
Уткнувшись носом в его грудь, она вдруг осознала, что за несколько часов общения никто ей ближе не становился, чем этот мужчина, оказавшийся чужим и родным одновременно.
Да, Тоне хотелось сказать Максиму, что не стоит с ней связываться - она плохому научит. И вообще, хотелось заявить, чтобы он хорошо подумал. Но потом она поняла: ему ничего говорить не стоило, он и так все знает.
И можно было бы сказать, что на этой прекрасной ноте, переходящей в чудесную романтику, волшебство закончилось. Но... в звенящей лесной тишине отдаленно послышался звук мотора.
- Ты слышишь? Кто-то едет? - прислушался напряженно Максим.
- Кажется, да. Думаешь, машину угоняют? - взволнованно спросила Тоня.
- Да ну! - усмехнулся он. - Не придумывай. Это что-то слишком громкое для машины.
- И, кажется, оно приближается.
- Да, гудит сильнее.
Да, нога еще ныла, но оставлять Максима Тоня почему-то боялась, поэтому поковыляла за ним ближе к периметру. И тут из-за угла свернула снегоуборочная машина и ринулась по направлению к ним. За ней ехал автомобиль Любимовых.
Первая машина издала задорный сигнал, остановилась около них, дверь кабины распахнулась и оттуда выпрыгнул сначала Кирилл, потом Каринка с радостным возгласом:
- Папочка! Я приехала! И я не застряла! Потому что Бога просила о желании, как ты меня учил. И Он исполнил!
Девчушка в розовом пуховике и забавной шапке с двумя искусственными косичками прыгнула из рук дяди Кирилла в папины объятия.
Максим принялся зацеловывать ее головку и порозовевшие щечки. Со слезами на глазах Тоня наблюдала эту сцену, едва сдерживаясь, чтобы не броситься к ним с объятиями - ничего волшебнее и счастливее на ее глазах ранее не происходило.
- Она настолько затосковала, что я принял меры, - смеялся Кирилл. - Позвонил дяде Паше, думал, может на тракторе каком-нибудь... ну хоть как-то доедем... А, он, как наудачу, оказался на снегоуборочных работах. Только пришлось ему немного изменить маршрут. И вот мы здесь!
- И мы тоже! - воскликнула подоспевшая к ним Алина и бросилась к сестре. - С Рождеством, дорогая моя Тонька! И прости меня... пожалуйста, прости. Я - заноза, знаю! Но мне так тебя не хватает.
Похлопав по плечу друга, Максим радостно выпалил:
- Спасибо тебе, Кирюха. И дяде Паше твоему спасибо!
А Кирилл уже разгружал машину и доставал какой-то весомый пакет из багажника.
- С Рождеством, дядь Паш! - крикнул Максим, махая рукой в окно проезжающей мимо него снегоуборочной машины. - Пусть у вас сбудется все самое заветное! Как у нас сегодня!
В ответ дядя Паша посигналил интонацией фар-фар и, развернувшись, повел машину в сторону трассы.
- Слышь, Тонька, - вдруг позвал Кирилл обнимающуюся с детьми крестную. - А может дядя Паша тебя в город подкинул бы? Ну или до такси... Ты же, наверное, не рассчитывала в лесу остаться...
Сердце остановилось, и Тоня замерла: казалось, что вот-вот и все чудеса одним махом накроются. Отпустив Олесю и Юрчика из объятий, она растерянно захлопала ресницами. Затем ее взгляд, будто ища поддержки, упал на радостного Максима, все еще прижимающего к себе свою дочурку.
- Ну уж нет, друг, - запротестовал тот. - Оставьте эту Снегурочку. Тем более хромоногая, куда она поедет? Правда, Карин? Пусть остается?
Девчушка улыбнулась и смущенно спрятала раскрасневшееся личико у папы на груди.
- Я что-то не понял! - с подозрением сдвинул брови Кирилл, пытаясь всмотреться в их лица, но Тоня со смущением взглянула на сестру, а Максим рассмеялся и с ребенком на руках стартанул к дому.
- Идем накрывать нормальный стол! - кричал он, и гости тут же гуськом ринулись за ним к дому.
- Э-э-э! - воскликнул Кирилл, подхватил своего сынишку и, утопая по колено в снегу, попытался опередить супругу с дочерью, чтобы первым догнать лидирующего в этом караване друга. - Мы что-то пропустили? Когда вы успели? Вы ведь пару часов, как встретились!
- Да ничего мы не успели! - смеялся Максим. - Даже счастливыми себя почувствовать.