— Мы же откровенничаем, делимся тайнами, — улыбаюсь, — вы не брезгуете делить со мной одного мужчину, так чего стесняться? — Она перестает улыбаться, черты ее лица заостряются.
— Ганс — мой мужчина, мы уже долгое время вместе и иногда хочется чего-то нового. Освежить отношения, так что все твои сопливые мечты останутся мечтами, — она бы хотела, чтобы так было.
— Скажите Сильвия, как много раз вы ночевали в его постели? — Глаза в глаза, сейчас будет бойня, каждая метит свою территорию и судя по ее взгляду и реакции, мой лоток намного больше.
— Слушай ТЫ, — шипит женщина, теряет самообладание, на секунду, всего лишь на мгновение, за которое я успеваю понять, что это позволено только мне. Только я сплю с ним в одной кровати, только я живу в его доме, только мне дозволено портить его вещи и насиловать его мозг.
— Кажется мы не переходили на ТЫ, — я веду плечами, — расставлю все точки над “і”, я не уйду из этого дома, не поеду ни с каким Майклом и не нуждаюсь ни в какой свободе… Меня все устраивает, я вполне довольна той ситуацией, в которой оказалась, уверена вы бы отдали многое, чтобы оказаться на моем месте.
Я ждала этого момента, я ликовала, я его смаковала. Сильвия сделала шаг ко мне, женщина была готова на многое, уверена если бы не внушительный амбал за моей спиной, меня бы уже таскали за волосы по всей территории дома.
— Отойдите, — Здоровяк вышел вперед, отталкивая женщину, если честно я думала, что он так и будет стоять сзади, ведь пока Сильвия не начала предпринимать действий в мою сторону, он просто молча все это слушал. И главное не боялась же открывать все карты при свидетелях.
— Совсем мозгами двинулся? Забыл кто я и кто она? Отошел, быстро, а лучше вообще ее скрути и тащи в дом, нечего на виду у всех разбираться, — процедила сквозь зубы Сильвия и бросила на меня взгляд.
— Она хозяйка, — тут я сама если честно офигела, может здоровяк путает чего?
— Что? — Сильвия перешла на писк, а мои глаза увеличились в размерах, охренеть…
— Хозяин сказал, что она хозяйка, в его отсутствие выполнять все ее приказы, какими бы дебильными они не были и защищать, — вот же… с одной стороны приятно, а с другой…. Где эта лысая башка?? Так и настучала по ней!
— Это еще не конец, дрянь, — прошипела женщина и понеслась прочь.
И так… что мы имеем? Я — хозяйка огромного особняка, ну пока не приехал мой злой и беспощадный хозяин…
— Заказывай десять ящиков шампанского, — отдаю приказ, амбал вылупляет глаза. Эх, малыш, зря ты дал мне эту власть… Всегда мечтала искупаться в ванной с шампанским, а потом… потом моя больная фантазия еще и не такое придумает! Мне не дает покоя только одна мысль… Где же Ганс???
Ганс
Вот же дрянь! Стерва проклятая! Ломает меня изнутри, ничего не просит, не произносит свои желания, просто смотрит. Взглядом кости ломает, мысли мои переворачивает. Прикосновения ее обжигают, как будто металлом, раскаленным к телу, прикасается.
Что делаю? Зачем в Россию приперся? Зачем все это? Усмехаюсь… я прекрасно знаю ответ на этот вопрос, даже знаю где живет, чем дышит, чем занимается!!
Прохожу в квартиру, затхлую, маленькую конуру. Как раз соответствующая нора для крысы, для трусливой падали, которая на девчонке невинной отыгралась. Жизнь ее испортил. Она бы по-другому жила, если бы меня не встретила, никогда бы не узнала, что такие твари как я существуют. Но он изменил ее судьбу, и мою… Наша встреча была ошибкой, огромной, сука, ошибкой!
Я ее никогда не отпущу, дышать ею буду, вдыхать ее, как любимое лакомство смаковать. Она другой судьбы заслуживала, с другим мужчиной, но выбора теперь нет, я свое не отдаю, не отпускаю… Девчонка моя, до последней секунды ее жизни, даже смерти ее не отдам, слишком жадный, слишком зависимый от нее. Как на иглу подсел, эта ведьма всегда со мной, где бы не был. Все вещи ею пропахли. И ведь не взял новые, взял те, что она носила, запахом своим пропитала, как наркоман вдыхаю ее, глаза прикрываю и представляю как на коленях моих танцует, стерва!
Свет включаю, и как она могла с этим лохом вместе быть?
— Вы кто? — Как баба на кровати подпрыгивает, одеяло к подбородку натягивает, как телка, честное слово, скалюсь. И эта тварь судьбу моей девочки решила?
Прохожу дальше в комнату, медленно, взглядом его на прицеле держу, решаю, что лучше в цемент закатать или животным на съедение бросить? Подхожу к окну, задергиваю шторы, слизняк трусится, глаза на мокром месте. Пускай еще обгадится, тогда точно за машиной привязанный бежать будет. Разворачиваюсь и взглядом упираюсь в алтарь… Целый угол комнаты отведен под ее фото, под ее вещи…, да он больной, одержим моей девочкой.
— Я тебе послание привез, — его трусит только от одного моего присутствия, а как говорить начал так вообще к стене шарахнулся и головой о нее приложился.
— От кого? — Заикается, зуб на зуб не попадет. Фото рассматриваю… она здесь счастливая, улыбается, радуется. Прошлая жизнь, рядом со мной она только от страха трусится и пытается мне противостоять. Беру ее фото, к слизняку разворачиваюсь.
— Просила отблагодарить, по полной программе, — лошара бледнеет, к подоконнику жмется.
— Если она бабла дала, я больше дам. Она шмара, дрянь последняя, не представляю, чего обо мне наговорила, она с мужиками за деньги ебется, прогнившая с головы до ног, — один шаг и я его за горло держу, сжимаю так, что он даже вдохнуть не может. Сука, падаль вонючая, он ее имя даже произносить не смеет, думать о ней, смотреть. Самолюбие свое тешит? Ему не дала, значит пускай ебут как последнюю шалаву? Во все щели? Чтобы сдохла под вонючими, потными мужиками? А так бы и было, ее в бордель собирались отправить, там по двадцать клиентов за день. Ее бы за месяц на куски разодрали, места б живого не оставили.
Темнота меня накрывает, полностью меня поглощает, я эту тварь уничтожу, по стенке размажу, шею его отпускаю, не так быстро, не так легко.
— У тебя есть три варианта, — лошара на полу загибается, пытается воздух глотнуть.
— Какие? — Хрипит.
— Первый, тебя дерут двадцать мужиков во все щели, — разворачиваюсь, вижу его ужас, страх, а я ведь только начал…
Вот же маленькая дрянь, еще никогда до такого не опускался, чтобы крыс мелких своими руками давить. Для этого люди есть, которым приказы отдавал. Но тут сам хочу, за девочку мою наказать. Она заслуживает хотя бы мести, хотя бы так…
Чтобы она сказала, если бы увидела этого ублюдка сейчас? Так и знал, что обгадится. Хорошо, что хоть в лесу, не хватало тачку после него мыть. Смотрю на этого упыря, который сопли свои жует, умоляет, плачет, сука. Она с ним была? С этим ничтожеством? Разрешала к себе прикасаться?
— Ты решил, что судьбу ее вершить можешь? — Он вздрагивает от моего голоса. Подхожу и ногой его пихаю, падает в яму, которую уже час роет. Больше воет, чем работает.
— Вы не понимаете, она не такая хорошая, я не знаю, что она вам про меня наговорила, — вот же ублюдок, думает если будет до последнего на своем стоять, я поверю? Если я бы сам ее из того места не забрал, если бы у нее мозгов не хватило мне на шею броситься, ее бы мать уже обливалась горючими слезами.
— Прошу вас, вы же даже не слушаете, вы знаете сколько мы были вместе? Сколько она меня за нос водила? Сколько обещала? — Сука! Лучше пускай пасть закроет, я могу не сдержаться.
— Значит ты решил, если баба не дает, значит из нее можно шалаву сделать? Под ублюдков потных подкладывать? — Ублюдок выбирается из ямы.
— Она работу искала, чтобы жопой своей крутить пред мордами богатых мужиков и бабки за это получать, кто будет платить просто за танцы? Там трахаться при любых нужно! — Он не может быть мужиком, опуститься до такого, отомстить девчонке так подло… Мужики так не поступают.
— Значит ты вершитель судеб? Нашел ей самое гнилое место? Похлопотал? — Его глаза тут же падают на моих ребят, которые приходят с ведрами. Губы трясутся, глаза бегают из стороны в сторону. Неужели думает, что получится сбежать? И правда, срывается с места, бежит, вскрикивает, когда охранники выходят из темноты, дают под дых и тот падает на спину.
— Я вас прошу, пожалуйста, я согласен на первый вариант, СОГЛАСЕН!!! — Мне становится противно от одного его присутствия. Он визжит как противный хряк, когда его ставят ногами в ведра и заливают цементом. Об такую падаль руки морать не буду, для него большим наказанием будет остаться в живых. Вздрагивать каждый день от той мысли, что я могу вернуться, что я еще не закончил, а ведь я и правда могу вернуться…
— Закончи здесь без меня, мне нужно еще кое-куда заехать, — говорю Эндрю. Он меня удивил. Думал, что будет нос свой воротить, он не любитель подобных зрелищ. Но пацан держится, даже намека на брезгливость не подает.
— Подожди, где я найду для этого двадцать мужиков? — Усмехаюсь, а мозги свои все-таки включать не хочет.
— Сам порезвись, — вижу, как вытягивается его лицо, — напугайте его тут до полусмерти, ребят тебе оставляю, а потом ближе к дороге вытащите, дальше пускай сам свои проблемы решает.
****************************************************************************************************
— Подождите, — у доктора руки трусятся, он явно не отдупляет чего я от него хочу.
— Что конкретно вы не поняли? — Немного наклоняюсь вперед, тот резко дергается от стола, какие все пугливые.
— Вы, наверное, не совсем понимаете в какую сумму вам это выльется, там же не просто лечение, там операция и не одна. — Опять мне начинает баки заливать.
— Разве я спрашивал про сумму? — В этой дыре явно ничего с дедом ее не сделают, даже в палату отдельную его не положили, как будто не людей тут держат, а непонятно кого. Никаких условий, старые прогнившие койки, доктора которым на всех наплевать.
— Но если вы готовы платить, тогда у нас есть все условия, — усмехаюсь, ну тварь, баблом запахло, свои карманы набить хочет? Ряха такая, что скоро из этого кабинета не сможет выйти.
— Я хочу перевести его в другую клинику, для этого нужна выписка, и лучше вам ее дать по-хорошему, — боится сука, руки трусятся, но бабла хочется больше.
— Но его сюда привезла дочь, вы извиняюсь даже не родственник.
— Сын внебрачный, — скалюсь, — подписывай.
Тот слюну нервно глотает, осматривает меня с ног до головы, явно пытается сопоставить меня с больным.
— Подождите, — как он мне надоел! Резко подрываюсь, доктор вскрикивает быстро печать, ставит и подпись сою корявую. Бросаю пачку денег на стол.
— Дочери его скажешь, что он под спонсорскую программу попал.
Выхожу из кабинета и взгляд бросаю на женщину в углу. Мать ее, сомнений никаких, Милана полностью в нее внешностью пошла. Женщина взгляд на меня бросает и меня как будто ведром холодной воды обливает, взгляд… Сука, вот откуда у Миланы этот взгляд, ее мать смотрит так, как будто насквозь меня видит, сканирует. Не боится в глаза мне смотреть, опять взгляд этот пронимает. Да что у них за семейка такая??
Выхожу из больницы, если эту благодельню так назвать можно. Телефон разрывается, бросаю взгляд… Сильвия…
— У тебя минута, — я же все доступно объяснил, непонятливая баба.
— Чтобы ты понимал, на кого меня променял. Твоя разлюбезная девочка подарки от Майкла в твое отсутствие принимает.
— Дела совсем плохи, ты курьером стала подрабатывать? — Молчит, женщины… Их, когда ревность накрывает, мозги напрочь отключаются. Ни одна бы посылка не прошла на территорию, если бы не она сама лично ее доставила.
— Ганс, я…
— Ты совершила ошибку, за которую будешь наказана.
Разговор окончен. Сообщаю охране, чтобы посылку не трогали. Уже вижу ее реакцию, лицо перепуганное, руки трясущиеся… Усмехаюсь, мне нравится, когда она крутится как уж на сковороде, пытается задницу свою спасти. Думает, что за каждый промах последует наказание. Для всех других ДА, но только не для нее. Веревки из меня вьет, тварь маленькая.
Борзею, наглею самым наглым образом. Я художник! Творческая личность! Срать на ваше мнение!
— Я художник, я так вижу! — Кидаю обиженно в сторону амбала. Он рассматривает мое художество на стене. Точнее на стене спальни Ганса. Я полностью сюда перебралась, вещи свои перетащила. А что? Не фиг было давать такие полномочия!
— Это ёж дохлый? — Амбал крутит головой в разные стороны. Обиженно губы поджимаю.
— Это собака играет с палкой, — Амбал глаза выпучивает, переводит взгляд со стены на меня, хмурится, обратно на стену смотрит.
— А где палка? — Затылок чешет. Если честно, то там должна была быть хитрая лиса, но рисовать я так и не научилась.
— В заднице, — обиженно кидаю в его сторону. Мне скучно! Реально от тоски выть хочется. Даже радужного в доме нет.
— А, ну в таком случаи похоже, — Хохочет амбал. Вот же придурок! — Это, тебе телефон велено дать.
Протягивает мне трубку, а у меня руки труситься начинают, щеку закусываю.
— И звонить можно? — Неуверенно руку протягиваю, беру телефон.
— Ну хрен знает, намалюй на нем сучку для своего пса, может палку то из жопы и вытянет, — глаза закатываю, ну что за придурок??
— Выйди, — приказываю и тот сразу приказ выполняет. Еще бы Ганса так натренировать… Эх… Мечты-мечты…
Набираю номер мамы, пытаюсь слезы удержать, эмоции просто разрывают…
— Мам, — кричу сразу как, вижу, что трубку сняла, даже не жду, пока ответит.
— Миланочка, девочка моя, — мама тут же плакать начинает, у меня сердце замирает, господи, прошу….
— Дедушка? — Телефон сжимаю
— С ним все хорошо, его в такую клинику перевели дорогущую. Милан, я даже там присесть на кровать боюсь, чтобы чего не сломать. У него теперь палата больше, чем вся наша квартира. — Мама шепотом мне все это сообщает. Неужели и правда все решил?
— Мам, а чего шепчешь? — я сама на шепот перехожу.
— Боюсь, что все это сон и нас опять в ту клинику выкинут. Милана, мне доктор сказал, что дедушка наш под спонсорскую помощь попал. — Замолкает, и я молчу, потому что знаю, что не правда все это. Точнее я спонсора этого лично знаю.
— Но я его видела, — мама замолкает, а у меня сердце замирает. Как видела?
— Кого? — Шепчу.
— Спонсора нашего, точнее твоего, — сердце удар пропускает.
— Мужчину огромного, лысого, он на меня как посмотрел, так дыхание сразу перехватило и после его ухода мне доктор про спонсорскую помощь и сказал.
— Мам, главное, что дедушку перевели, ты не за что больше не переживай.
— Он тебя любит, — мама выдает. Усмехаюсь, наивная женщина…
— Мам, — нечего себя и ее надеждами пустыми тешить.
— Милана, он лично приехал, не послал никого, а сам лично все решил. Ты, наверное, сумму не видела, которую я прислала на номер, поверь он бы просто так всего этого не делал, — Вздыхаю, ну не рассказывать же маме, что я ему и так должна по гроб жизни. И правда зачем ему все эти проблемы?
— Мам…
— Милана, я не знаю, что у вас там за отношения, я знаю твой характер и на этого мужчину стоит только раз взглянуть сразу понятно, что он не любит с характером девушек. Я уж не знаю как вы там общий язык нашли, но если наши, то держись за него. Такой мужчина раз в жизни попадается.
Мама отключается, не прощается, просто отключает телефон. Зачем?? Ну вот зачем мама мне все это сказала? Она думает, что я и так тут себе не рисую воздушные замки? Да у меня фантазия будь здоров. Я тут и жизнь семейную представить могу и детишек полон дом… Только мечты от реальной жизни отличаются… К сожалению… Я не верю в это все, у него был мотив, он это сделал чтобы что-то получить взамен! Мне проще думать так, только вот предательское сердце не хочет слушаться. Оно чувствует, что он рядом… Он в доме… близко… очень близко… двери открываются резко, выбивая последний воздух из легких… Я реагирую моментально. Сердце падает в пятки, взгляд прикован к МОЕМУ мужчине… к его одежде… вот почему я не нашла эту рубашку… он забрал ее с собой. Тело слушается своего хозяина, он жадно проходится взглядом… останавливается на груди, соски моментально становятся твёрдыми, между ног влажно… Господи, я никогда не избавлюсь от этой одержимости… Он переводит взгляд на стену, пизд*ц! Сводит брови на переносице, ну все… мне жопа!